Вепсская художественная словесность — путь к возрождению народа («вверх по лестнице, ведущей вниз»?)

Полный текст

Введение Вепсы, потомки древней веси, издавна проживали совместно с русскими на территории между Ладожским, Онежским и Белым озерами. В настоящее время их территории находятся на границе Республики Карелия, Ленинградской и Вологодской областей. Вепсский язык входит в прибалтийско-финскую ветвь уральской языковой семьи. Численность вепсов постоянно сокращается (по переписи 2010 года - 5936 человек), и в настоящее время вепсы отнесены к группе коренных малочисленных народов России [1. С. 13-14]. Вепсский язык является языком с прерванной письменной традицией. Письменность для вепсов была создана в 1931 году на основе латинской графики. За несколько лет ее существования было создано более 30 различных учебников; в ряде школ с вепсским населением велось преподавание на родном языке; была начата подготовка учительских кадров. В 1937 году вепсская письменность была переведена на кириллицу, а затем через несколько месяцев все школы вепсского региона были переведены на обучение на русском языке [2. С. 105-109]. Вепсы уже давно стали двуязычными, и ученые предсказывали их скорую ассимиляцию. Еще в первой половине XIX века финский фольклорист и языковед Э. Леннрот, совершивший в 1842 году поездку к вепсам в поисках эпического наследия, в дневнике написал, что если бы предки вепсов смогли через сотню лет встать из своих могил, то они были бы поражены тем, что их потомки уже в третьем или четвертом поколении не знают ни одного слова из их родного языка [3. С. 197]. Тем не менее после поездки Э. Леннрота прошло почти 180 лет, и хотя язык вепсов и внесен в Красную книгу языков народов России [4. С. 21-22], создана и развивается концепция единой формы письменного языка, в основу которой положены диалектные материалы Словаря вепсского языка [5], а также материалы электронных источников (Корпус вепсского языка; Объединенный корпус вепсского и карельского языков), позволяющих наращивать лексический потенциал языка, использовать его в учебниках и учебных пособиях, СМИ, художественной литературе. Обсуждение В развитии молодой вепсской литературы иногда условно выделяют три периода: 1) 1930-е годы; 2) 1940 - 1980-е годы; 3) 1990 - 2010-е годы [6. С. 502], хотя они не все связаны непосредственно с языком вепсов. И если в первый период авторы учебников и хрестоматий по литературе сами создавали небольшие рассказы и стихи, то во второй период развивалось творчество писателей, которые, являясь представителями вепсского народа, в отсутствие вепсской письменности использовали русский язык. Самыми крупными представителями этого направления мы считаем писателя, члена Союза писателей России А.В. Петухова и учителя В.А. Пулькина. Они выступили своеобразными летописцами «…истории своего народа в бурном XX в., стремясь к изображению его (народа) традиционного образа жизни, основанного на опыте своего поколения и своих родных, особенностей его национального характера» [6. С. 504]. Возможно, в этом ряду еще следует назвать финскую писательницу Р. Лардот, родители которой, вепсы по национальности, выехав в Финляндию во время Второй мировой войны, вывезли туда в шестилетнем возрасте и свою дочь Раису. Она стала известной финской писательницей. Среди вепсских читателей особенно известна ее книга “Ripaskalinnut” («Птичий перепляс»), которая в русском переводе называется «У чужого порога», в вепсском “Segoinuded lindud” («Заблудшие птицы») [7], где по названию книги отчасти можно судить о поднимаемых в ней проблемах. Третий период связан непосредственно с вепсской литературой, поскольку именно обращение к родному слову как к самому национальному элементу является основным стержнем формирования и сохранения самобытности народов, развития их литературы. Вепсская литература, возникнув, привлекает пристальное внимание исследователей как своеобразный эксперимент, как пример развития литературы и малочисленного народа [6. С. 502-512; 8; 9. С. 391-420; 10. С. 420-432; 11. С. 241-264]. Исключительную роль в укреплении и становлении вепсского письменного языка и его художественного стиля сыграли переводы Библии, к которым приступили по предложению Финно-угорского филиала Института перевода Библии (Хельсинки) в самом начале 1990-х годов. Возможность перевода на младописьменный язык подобных знаковых культурных произведений свидетельствует о самодостаточности языка и его готовности принять новый объем лексики [12. С. 121-126]. В переводе автора данной статьи опубликованы Детская Библия (1996), Новый Завет (2006), Псалмы (2012) и некоторые другие книги Ветхого Завета. Среди произведений вепсской поэзии популярны как стихи, написанные на вепсском языке, так и их переводы на русский язык. В языке вепсов, обладающим и своей философией, и своими словесными образами, имеются выражения, которые трудно перевести на русский язык. Так, выражение vauged uni - бессонница, букв. белый сон свидетельствует о том, что вепсский народ не склонен так трагично относиться к этому явлению, как русские; приставка бес- придает слову оттенок трагизма и безысходности. Автор данной статьи фразу - Vauktan unen süles, / Magata en tahtoi... - перевела как Бессонницы объятья / Крепки, но мне не милы…» [13]. Микромотив «крепость объятий» компенсирует негативную коннотацию приставки бес-. О.Э. Мошников, поэт из Карелии, нашел иное решение, более адекватно передающее содержание вепсского выражения vauged uni: Бессонниц дождь словесный, / Ночных теней поклон…, где сочетания дождь словесный и теней поклон для поэта очень важны, это не простое времяпрепровождение, здесь рождение новых образов, новых стихов, новых идей, что приносит радость творческому человеку. На вепсском языке первыми возникли оригинальные стихи. Они были тесно связаны с вепсским устным народным творчеством. Возможно, это объяснялось фигурой первой поэтессы, представительницы прионежских, северных, вепсов А.И. Андреевой, мать которой А.Е. Логачева была известной вепсской сказительницей. К сожалению, вепсское фольклорное наследие почти не сохранилось, очевидно, повлияло и раннее двуязычие вепсов, их близость к центрам русской культуры и их раннее вхождение в состав русского государства. Особое место в фольклорном наследии занимают вепсские плачи и заговоры, которые являются «…одним из наиболее развитых жанров вепсского фольклора» [14. С. 492]. А.И. Андреева любила обращаться в своих стихах к этим формам причитаний и заговоров, например: Veri sinä, verut, Rusttan lepän vedut, Palab da sol’hiine, Oled männu sonihe... Ala voda maha, Ala paina päha!.. Кровь ты, кровь сырая, Красная, рудая, Солёна, горяча, В венах жизни алчешь… Не беги землёю Черною змеёю… (перевод В. Агапитова) Позднее она перенесла их и на другие стихи, среди которых особенно известны стихи, посвященные Онежскому озеру. Онего занимает особое место у северных вепсов. Они жили вдоль его берегов, оно было их кормильцем и поильцем. Корни самого названия Онего, Онежское озеро (по-вепсски Änine, Änižjärv, Äniždärv), по мнению исследователей ономастики, пришло, скорее всего, из древнесаамского языка, обладало значением «большой → большое озеро», а затем было заимствовано вепсами и через их посредство вошло в русский язык [15. С. 272-282]. А.И. Андреева, пожалуй, больше всех других была связана с народным вепсским словом, поскольку, придя в начале 1990-х годов на радио, по сути дела, создала вепсскую радиотеку. Она глубоко переживала опустошение вепсских деревень, которые были родиной вепсского языка и где одним из самых употребительных вепсских слов является kodi - родной дом: kodirad букв. домашние работы, kodinik - член семьи (букв. представитель родного дома), koditehut - родная тропинка, kodipaginik - собеседник на родном языке и т.д. К этому же направлению, связанному с фольклором, можно отнести поэтический эпос “Virantanaz” (букв. Вотчина, подворье Вира), написанный автором данной статьи [17]. Прологом к созданию эпоса послужил, прежде всего, сборник вепсских причитаний, подготовленный Н.Г. Зайцевой и О.Ю. Жуковой [18], который наилучшим образом раскрыл тайны жизненной философии вепсов. Исключительную помощь в сборе материала оказали статьи по вепсской мифологии этнолога И.Ю. Винокуровой, объединенные ею в энциклопедию вепсской мифологии [19]. Из книги видно, насколько прочно все окружающее жизненное пространство вепсов ранее было мифологизировано. Почти все животные в той или иной степени были участникам мифологических сюжетов, и многие из них даже утратили свои первоначальные именования, уступив безвозвратно место табуированным названиям. Так, волка вепсы называют händikaz букв. хвостатый, змею на южных вепсских территориях называют ujelii букв. ползающая, плавающая, и даже паук в некоторых вепсских ареалах стал мифологическим существом, приносящим в дом различные «новости», получив у белозерских вепсов метафорическое именование kalanik букв. рыбак, рыболов. Все эти знания и сведения помогли создать сюжет эпоса, вплести в него различные песни и плачи, детские потешки, сказки и т.д. Имея опыт перевода рун калевальского размера [20], автор отказалась от длинной восьмисложной строки исходя из довольно коротких вепсских слов, и для каждой главы произведения избрала определенный поэтический размер, который и сам стал двигателем и сюжета, и действия эпоса. Хочется надеяться, что данный эпос также может послужить вепсскому возрождению, со слов о чем он и начинается: Minä holiš olen, Minun henged noleb Vepsän kelen kadond, Sikš-se otin radon: Starinoita teile, Vepsäks, midä eilend… Не уйдет тревога, Хоть гоню с порога, Что язык исчезнет, Оттого и песня С самого начала В сердце зазвучала… (перевод В. Агапитова) Почти одновременно с А.И. Андреевой пришел в литературу Н.В. Абрамов, который поднял вепсскую поэзию на довольно высокий уровень. Он родился в селе Ладва (Подпорожский район Ленинградской области), расположенном в Приоятье, на средневепсских территориях, которое представляло собой своеобразное «пассионарное» гнездо, где были записаны в свое время лучшие образцы вепсского устного народного творчества. Он впитал в себя все, чем богато было его село, став поистине народным вепсским поэтом, любимым и читаемым, которому, к сожалению, была отмерена короткая жизнь, всего 55 лет. Н.В. Абрамов был двуязычным поэтом, эстетом стиха, любителем изысканной рифмы. Сейчас в финно-угорском мире, особенно в финской среде популярен так называемый белый стих. Рифма же Абрамова легкая и, кажется, совсем простая, но в этой простоте заключается и талант, и мастерство Н.В. Абрамова как истинного народного писателя - звание которое ему было присвоено в Карелии уже, к сожалению, посмертно. Н.В. Абрамов был одаренным фотографом, умевшим увидеть самое интересное и ценное в одном мгновении и запечатлеть его. И его стихи о природе, их колористика перекликаются с его нелегкой жизнью, с трудной судьбой родного народа. Это тонко подмечено в одной из статей по вепсской литературе: «…синее, зеленое, белое, черное, красное. Это и цвета природы, и цвета трагедии, беды…» [6. С. 507]: Sinine teivaz kastken jo oti, vihandad barbad leviti hab. Vedudel sel’ktal purtkut meid joti, oravan nutab koir minun hahk… Pihlöiden marjad rusttad, ku veri, kudamban minä kadotin öl. Небо впитало росу своей синью, лает на рыжую белку мой пес. Плещутся розово ветви осины, ало струится родник у берез. Скошенный луг на рассвете пунцовей, Белых берез опояски черны. Гроздья рябины - как капельки крови, пролитой ранней зарей с вышины. (перевод М. Тарасова) Среди более молодых поэтов можно назвать Михаила Башнина, Галину Бабурову, Ольгу Жукову [16]. Их творчество вызывает большой интерес и является примером отношения к языку, который для них лишь генетически родной, но которому они с душевным трепетом поверяют свои сокровенные тайны и мысли. Как уже было отмечено выше, вепсскоязычная проза развивается больше всего за счет переводов Библии. Кроме того, на вепсском языке издан роман “Kalarand” [21], написанный санкт-петербургским музыкантом и филологом, преподавателем вепсского языка И.В. Бродским, выучившим вепсский язык самостоятельно. И.В. Бродский - городской житель, и его повествование и сюжет связаны именно с городом, но и это оказалось под силу вепсскому языку, на котором автор книги сумел тонко передать свои лирические переживания. В ряду прозаиков назовем также имя Валентины Лебедевой, вепсянки, землячки поэта Н.В. Абрамова, родившейся в селе Мягозеро Подпорожского района Ленинградской области. После школы она оказалась в Санкт-Петербурге и прожила там большую часть своей жизни. Но родная земля и родное слово поособенному притягивали ее, она возвратилась на родину. Создавая прозу на родном языке, писательница нашла своего благодарного читателя. Она избрала для своего повествования жанр воспоминаний девочки-подростка, и через ее память, ее восприятие окружающего мира сумела поведать о жизни вепсской семьи, ее тайнах, связанных с различными поверьями, с особой любовью к природе. Вепсов и действительно иногда называют детьми природы, одушевляющими ее, видящими во всех ее проявлениях живую душу [22. С. 20-21]. Заключение К сожалению, в первый период вепсской письменности, в 1930-е годы, когда вепсское население владело родным языком, не успела сложиться высшая форма словесности - вепсская литература. Однако история подарила вепсам еще один шанс - в 1989 году была возрождена вепсская письменность, и вопреки отрицательным прогнозам появилась и стала набирать силу вепсская литература. В свое время финский фольклорист и языковед, автор «Калевалы» Э. Леннрот написал по поводу вепсов: «Отсутствие письменности и официального языка ускоряет его гибель, подобно тому, как отсутствие фундамента и угловых камней сказывается на прочности дома. Основу языка составляет литература, которая способствует его длительному сохранению, и если она не сумеет предотвратить исчезновение языка, то все же сохранит в себе его прекрасные черты» [3. С. 293]. Да, путь вепсской литературы нелегок, в ситуации, когда численность народа и знание языка падают, это действительно путь «вверх по лестнице, ведущей вниз» (Б. Кауфман). Но и этот феномен возрождения языка малочисленного народа и появления молодой национальной литературы важен как пример, достойный и внимания, и научного осмысления.

Об авторах

Нина Григорьевна Зайцева

Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: zng@ro.ru
ORCID iD: 0000-0002-8335-2137

доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института языка, литературы и истории

Российская Федерация, 185910, Петрозаводск, ул. Пушкинская, 11

Список литературы