Taxis in utterances with verbs of motion in the Russian language: nonstandard simultaneity situations

Full Text

Введение

Современная функциональная лингвистика, в т.ч. функциональная грамматика русского языка, характеризуется такими свойствами, как интегральность, внимание к переходным нестандартным явлениям в языке, стремление выявить закономерности речевой системности (Кубрякова, 1995; Гак, 1985; Бондарко, 2017). Это проявляется в изучении взаимодействия лексической и грамматической семантики, прагматических и экстралингвистических факторов и т.д.

В данной работе рассматривается таксис в русском языке. Таксис — семантическая категория, отражающая один из аспектов понятия времени — хронологическую последовательность действий: предшествование, одновременность и следование (Jakobson, 1984; Бондарко, 1987b; Акимова, Козинцева, 1987; Храковский, 2009; Дремов, 2019; Миллиареси, 2019; Корди, 2020 и др.). Категория таксиса выражается только при синтагматическом взаимодействии двух или более форм, прототипически — глагольных, напр.: Когда он пришел домой, он приготовил обед; Придя домой, он лег отдыхать; Идя по улице, он смотрел по сторонам. В русском языке общепризнанной является роль видовых форм в выражении таксиса: несовершенного (НСВ) в выражении одновременности (напр.: Когда он возвращался домой, он говорил по телефону; Идя по улице, он смотрел по сторонам), совершенного (СВ) в выражении последовательности (напр.: Когда он пришел домой, он приготовил обед; Придя домой, он лег отдыхать). Тем не менее, для выражения таксиса важна не только грамматическая семантика вида (аспектуальность), но и лексическая семантика глаголов.

В центре нашего внимания находится выражение таксиса в русских конструкциях с деепричастиями и финитными глаголами с определенной лексической семантикой — движения.

Выбор предмета исследования объясняется несколькими факторами.

Во-первых, внимание к единицам с семантикой движения обусловлено тем, что таксис как семантическая категория, отражающая один из аспектов понятия времени, связан с метафорой времени как пространственного движения (Lakoff & Johnson, 1999). Однако до сих пор такая корреляция лексической семантики движения и грамматической семантики таксиса не была исследована.

Во-вторых, русские таксисные конструкции с глагольными формами, относящимися к одной лексической группе, ранее не попадали в поле зрения исследователей. В работах, где рассматриваются деепричастные конструкции, наиболее подробно освещен аспект грамматического выражения деепричастиями разных лексических групп семантики одновременности и последовательности (предшествования и следования)¹ (Виноградов, 1972; Исаченко, 2003; Кудинова, 2018; Коцкова, 2019; Ляшенко, 2019; Уржа, 2024 и др.). При этом в основном роль лексического значения рассматривается фрагментарно. На данный момент этот аспект исследован в работе Н.В. Зорихиной-Нильссон (Зорихина-Нильссон, 2014).

В-третьих, русские деепричастные конструкции отличаются моносубъектностью, что накладывает семантические ограничения на высказывания с ними: деепричастие и финитный глагол могут обозначать только действия, осуществляющиеся одним субъектом. В этой связи невозможно построение конструкций, члены которых содержат несовместимые денотативные признаки, напр. *летя, бежал (движение по воздуху / по земле); *идя, ехал (движение пешком / на транспорте); *прыгая, бежал (движение с отрывом от земли / без отрыва от земли). Выявлено, что моносубъектность обусловливает необходимость противопоставленности по каузативности / некаузативности для выражения таксисной семантики, поскольку только при этом условии деепричастие и финитный глагол обозначают разные виды движения одного субъекта.

Проанализированы русские конструкции с деепричастиями и финитными глаголами с семантикой движения, противопоставленными по признаку каузативности / некаузативности, напр.: Он шел, неся знамя; Мы возвращались домой, везя сувениры.

Характеризуя глаголы движения в русском языке, необходимо отметить, что они составляют обширное семантическое поле, которое классифицируется по разным признакам (по каузативности / некаузативности, характеру движения, по сфере движения, по способу движения (Ибрагимова, 1975); по носителю движения (Блягоз, 1964) и др.). Спецификой поля глаголов движения в русском языке является наличие особой группы коррелятивных глаголов движения НСВ, состоящих из 18 пар (Русская грамматика, 1980) и являющихся «архаическим структурно-семантическим типом русского глагола» (Авилова, 1976: 107). От остальных глаголов движения они отличаются оппозицией по неоднонаправленности / однонаправленности и кратности / некратности (Русская грамматика, 1980). Большинство пар составляют некаузативные глаголы движения (такие как ходить и идти, ездить и ехать, плавать и плыть, летать и лететь и др.); меньшую часть — каузативные глаголы (такие как носить и нести, водить и вести, возить и везти и др.). Из всего спектра характеристик глаголов движения для данного исследования в первую очередь релевантны каузативность/некаузативность; эксплицитно выраженная направленность в пространстве (у приставочных глаголов) / отсутствие эксплицитно выраженной направленности (у бесприставочных глаголов).

Цель исследования заключается в выявлении нестандартных аспектуально-таксисных ситуаций одновременности, которые могут выражаться в высказываниях с финитными некаузативными глаголами движения и каузативными деепричастиями движения.

 Методы и материалы

Исследование проводилось с применением функционального анализа, основывающегося на теории категориальных ситуаций А.В. Бондарко (Бондарко, 1987a) и предполагающего выявление системы субкатегоризации семантической категории.

В силу ограниченного объема статьи для анализа были выбраны высказывания, включающие:

1) деепричастия, образованные от 3 наиболее употребительных бесприставочных каузативных однонаправленных глаголов движения НСВ (везти, нести, вести) и их 12 дериватов (НСВ и СВ) с приставками приближения и удаления прии у(как эксплицитно выражающими семантику приближения / удаления);

2) некаузативные глаголы движения в финитной форме.

Исследуемый материал отличается значительной спецификой — обусловленностью значения одновременности взаимодействием лексических значений некаузативных глаголов движения и каузативных деепричастий движения в моносубъектной деепричастной конструкции и экстралингвистическими факторами.

Методом сплошной выборки из основного подкорпуса Национального корпуса русского языка было отобрано 450 высказываний, где каузативные деепричастия движения составляют конструкции с некаузативными глаголами движения. Анализировались художественные тексты XX–XXI в. Рассматривались только локализованные во времени ситуации.

Результаты

Установлено, что в исследуемых высказываниях реализуется 2 типа аспектуально-таксисных ситуаций: 1) одновременность процессов движения (63 %); 2) одновременность целостных фактов движения (37 %).

Ситуация одновременности процессов движения включает 3 разновидности: 1) одновременность процессов движения в срединных фиксируемых периодах (23 %); 2) проспективную одновременность процессов движения (21 %); 3) ретроспективную одновременность процессов движения (19 %).

Ситуация одновременности целостных фактов движения включает 2 разновидности: 1) одновременность результатов целостных фактов движения (20 %); 2) одновременность целостных фактов движения при неактуализированности результата каузативного движения (17 %). 

Для каждой разновидности охарактеризованы соотношения видов глаголов движения и деепричастий движения, участие семантики глаголов движения (приставочных и бесприставочных), а также точки отсчета для таксисных и пространственных отношений. Выявлены особенности взаимодействия таксисной семантики и семантики движения: начала, продолжения и окончания процесса; исходной, срединной и конечной точки пути, совершаемой субъектом и объектом.

В ситуации одновременности процессов в срединных фазах процессы некаузативного и каузативного движения выражаются эксплицитно с помощью форм НСВ деепричастия и глагола. Одновременность актуализируется параллелизмом видовых форм. 

В ситуациях проспективной и ретроспективной одновременности эксплицитно выражается начало / конец некаузативного движения и процесс каузативного движения: глагол движения СВ обозначает начало / конец движения, а деепричастие НСВ — его процесс. Спецификой ситуаций является выражение глаголами СВ имплицитной процессной семантики, появляющейся при взаимодействии его лексического значения со значением деепричастия НСВ.

В ситуации одновременности результатов целостных фактов эксплицитно выражается совпадение результатов некаузативного и каузативного движения с помощью параллелизма форм СВ. В ситуации одновременности целостных фактов при неактуализированности результата каузативного движения глагол СВ эксплицитно выражает результат некаузативного движения, а деепричастие НСВ выражает сопутствующее каузативное движение, результат которого не является важным для говорящего.

Обсуждение

Одновременность в русских деепричастных конструкциях обычно выражается деепричастиями НСВ и финитными глаголами НСВ и СВ. В зависимости от вида финитного глагола различаются два основных типа ситуаций: при НСВ — ситуация одновременности процессов, трактуемая как общность их «срединного фиксируемого периода» (Акимова, Козинцева, 1987: 259); при СВ — ситуация одновременности целостного факта и процесса.

В высказываниях с каузативными деепричастиями движения (ДДв) и некаузативными глаголами движения (ГДв) выражаются нестандартные аспектуально-таксисные отношения, реализующие систему субкатегоризации, учитывающую аспектуальные характеристики (процесс — целостный факт), а также их взаимодействие с характеристиками движения. Далее будут рассмотрены 2 основных типа аспектуально-таксисной ситуации одновременности — одновременность процессов движения и одновременность целостных фактов движения — и их разновидности.

 1. Одновременность процессов некаузативного и каузативного движения

В высказываниях с ДДв и ГДв реализуются разные типы аспектуально-таксисной ситуации одновременности, в которых функционируют ДДв НСВ и ГДв обоих видов.

При ДДв НСВ и ГДв НСВ реализуется стандартная ситуация одновременности процессов в срединных фиксируемых периодах. В то же время при ГДв СВ в силу ряда факторов реализуются особые ситуации: проспективной и ретпроспективной одновременности процессов движения. Ситуация одновременности процессов движения в срединных фиксируемых периодах и ситуации проспективной и ретроспективной одновременности отличаются наличием / отсутствием параллелизма у ГДв и ДДв в представлении основных этапов движения: начала, процесса, завершения.

 1.1. Одновременность процессов некаузативного и каузативного движения в срединных фиксируемых периодах

В ситуации одновременности процессов движения в срединных фиксируемых периодах ГДв НСВ и ДДв НСВ обнаруживают параллелизм в представлении этапов движения — оба выражают его процесс. Конкретно-процессное значение НСВ, реализующееся у ГДв и ДДв в этой ситуации, отражает динамичную суть движения. Совпадение вида у ГДв и ДДв отражает экстралингвистические характеристики ситуации: при движении субъекта синхронно осуществляется и движение объекта.

В данной ситуации возможно как представление процесса движения в его срединной фазе без указания на исходную и конечную точку, так и представление процесса с ориентацией на точку. В зависимости от эксплицированности / неэксплицированности исходной / конечной точки пути выделяются следующие типы высказываний:

1) высказывания, где лексемы ГДв и ДДв самостоятельно не выражают исходной / конечной точки пути, напр.: (1) Терентьев шёл впереди, неся под мышкой шкатулку красного дерева с пистолетами (И. Омулевский. Попытка — не шутка); (2) Возница шагал, ведя мула под уздцы, охранники двигались по сторонам (С. Логинов. Мастерская Иосифа).

Возможно и обратное соотношение, где в финитной форме выступает каузативный ГДв, в деепричастной — некаузативный. Напр.: (3) Несмотря на 15-градусный мороз, маленького Цесаревича привезли в манеж и Государь нёс его на руках, идя за о. Желобовским, кропившим строй св. водой (К.К. Романов. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма); (4) Ординарец — унтер-офицер Семенов — ведёт нас по узкой полевой тропинке, шагая, как проводник, впереди (Г.А. Гоштовт. Дневник);

2) высказывания, где исходная / конечная точка движения эксплицируется ГДв, напр.: (5) Усталые атаманцы возвращались, везя убитого казака и семерых раненых (П. Краснов. Атаманская памятка); (6) В момент моего разговора по телефону я увидел, как в подъезд дома, в котором я находился, вбегали солдаты Л.-гв Семеновского запасного полка, неся смертельно раненых прапорщиков Соловьева и Эссена (Л. Евдокимова. Февральская революция глазами любительницы «мягких тканей и духов»); (7) Мальчик показан спиной, он удаляется, везя за собой санки (М. Силина. Галерея Ленбаххаус. Мюнхен);

3) высказывания, где исходная точка эксплицируется ДДв, напр.: (8) Соседка в странном танце шла от подъезда к помойке, унося худую ржавую елку, про которую я и забыл думать (С. Шаргунов. Май); (9) Поезд медленно набирал скорость, увозя нас на Кавказ; молодые ребята на перроне замерли, их веселость как ветром сдуло (Д. Филиппов. Билет в Катманду).

В высказываниях всех трех типов процесс движения субъекта, выраженный ГДв НСВ (шел, шагал, возвращались, вбегали, удаляется, шла, набирал скорость) одновременен с процессом каузативного движения объекта, выраженного постпозитивными ДДв НСВ (неся, ведя, везя, унося, увозя). ГДв НСВ выражают разные аспекты движения: способ (шел, шагал, шла); скорость (вбегали, набирал скорость); ориентацию относительно определенной пространственной точки (вбегали, возвращались удаляется). Движение субъекта представлено как основное действие, а каузированное им движение объекта — как сопутствующее. Данные примеры демонстрируют, что анализируемые каузативные ДДв могут выступать с разными ГДв при условии, если их семы не отражают несовместимые денотативные признаки.

Таким образом, в ситуации одновременности процессов в срединных фиксируемых периодах полная одновременность некаузативного и каузативного движения выражается наиболее характерным для русского языка способом — с помощью форм НСВ. НСВ позволяет представить движение в динамике, акцентируя внимание на его срединной фазе.

1.2. Проспективная одновременность процессов движения

Ситуация проспективной одновременности процессов является особой разновидностью ситуации одновременности, где ГДв СВ с семантикой начинательности / аналитическая конструкция начинательности с ГДв выражает начало движения, а ДДв НСВ — его продолжение. ГДв СВ с семантикой начинательности, взаимодействуя с ДДв НСВ, имплицирует семантику процесса движения. Одновременность передается за счет взаимодействия ДДв НСВ и ГДв СВ, в результате которого ГДв СВ не только эксплицитно выражает начало движения, но и имплицируют последующий процесс. Таким образом, ситуация создается за счет особой семантики ГДв СВ и ее взаимодействия с семантикой ДДв НСВ. Видовые формы ГДв и ДДв выражают разные этапы движения: СВ ГДв — начало движения, НСВ ДДв — его процесс.

Хронологическое начало движения может обозначаться тремя основными средствами:

1) ГДв СВ начинательного способа действия: с приставкой по(пойти, поехать, побежать, поплыть и т.п.); с приставкой за(запрыгать, зашагать и т.п.), напр.: (10) Шумно вбил на место последний ящик и пошел назад, неся в руках изящную лаковую шкатулочку … (В. Рыбаков. Трудно стать Богом); (11) И покатились колеса-бублики прочь от каменной горы, вниз, увозя синеглазую горянку в долину, к берегам большой реки. (А. Генатулин. Золото Колчака); (12) Незнайка вылез из ящика и зашагал по дорожке, бережно неся перед собой в руках палочку (Н. Носов. Незнайка в Солнечном городе);

2) аналитическими конструкциями с глаголами СВ, обозначающими начало действия (начали выходить, стали эвакуироваться), напр.: (13) К 12 часам паровики стали отходить, увозя подгулявшую и повеселившуюся вдоволь публику (Москва. Первое мая); (14) Когда немцы стали постепенно эвакуироваться, увозя какие-то склады, никто не удивился (И. Ратушинская. Одесситы); (15) Батальон быстро перестроился и неторопливым шагом начал отступать, никем не преследуемый, унося всех своих раненых и убитых (Ф.Ф. Тютчев. На скалах и долинах Дагестана);

3) ГДв СВ, лексически обозначающими начало движения (отправиться, тронуться, двинуться и др.), напр.: (16) Трамвай уже тронулся, увозя кричащих и махающих пассажиров (В. Кин. Записные книжки); (17) На платформе было полутемно, когда поезд наконец двинулся, увозя Ваву и Сергея Павловича после свадьбы, бывшей в деревне, в Ялту (Е.М. Шаврова. Жена Цезаря); (18) К моему приезду был закончен сбор урожая яблок, и вскоре Яша отправился домой, унося очередную дань с нашего сада (Б. Вронский. Дневник).

Исходная точка движения может выражаться приставочными деепричастиями (унося, увозя) или оставаться неактуализированной при использовании бесприставочных деепричастий (неся).

Таким образом, в рассматриваемой аспектуально-таксисной ситуации передается: 1) начинательность; 2) процессность; 3) одновременность; 4) проспективность.

1.3. Ретроспективная одновременность процессов движения

Ретроспективная одновременность является особой разновидностью ситуации одновременности, где ГДв СВ с семантикой движения по направлению к конечной точке (прийти, приехать и т.д.) выражает завершение движения, а ДДв НСВ — предшествующий завершению процесс. Одновременность реализуется за счет взаимодействия ДДв НСВ и ГДв СВ, в результате которого ГДв СВ не только эксплицитно выражают завершение движения, но и имплицируют предшествующий ему процесс. Предпосылками импликации такой семантики выступают свойства отображаемой экстралингвистической ситуации, предполагающей некую длительность движения, а также лексические особенности глаголов, выражающих, как правило, достижение конечной точки в результате движения, занимающего какое-либо время (напр., приехать, прилететь, добраться и др.). Как и в ситуации проспективной одновременности, видовые формы ГДв и ДДв выражают разные этапы движения: НСВ ДДв — процесс, СВ ГДв — его завершение.

(19) Прилетел он в Россию, везя в чемодане русскую ушанку, которую одолжила ему Джин Стайн, но, увы, дороги наши развезло, в феврале шпарило солнце — художнику так и не удалось пофорсить в русских мехах (А. Вознесенский. На виртуальном ветру); (20) Католикос Ефрем II приехал, везя с собой для представительских целей целый ящик грузинского вина (митрополит Питирим (Нечаев). Русь уходящая); (21) В пятницу 14 августа, когда Бейль догнал Великую армию, везя в маленькой венской коляске зеленый сафьяновый портфель с донесениями парижских министров, он сделал первый свой визит Пьеру Дарю (А.К. Виноградов. Три цвета времени); (22) Он дошёл до меня, неся две рюмки водки, как в светском собрании (Н. Мордюкова. Казачка); (23) А Дерябин, ведя в поводу коня, приблизился к лесу и подал свою команду (C. Залыгин. Комиссия).

В (19)–(23) ГДв СВ прилетел, приехал, догнал, дошел, приблизился выражают семантику достижения конечной точки, бесприставочные ДДв НСВ — процесс каузативного движения. В каждом из высказываний отображена ситуация, в которой некаузативное и каузативное движение занимают какое-либо время. В (19) и (20) длительность движения имплицирована с помощью ГДв СВ прилетел, приехал, обозначающих движение на транспорте, которое, как правило, не бывает моментальным. В (21) ГДв СВ обозначает преследование объекта, которое также занимает определенное время. В (22) длительность у ГДв СВ дошёл имплицирована приставкой до-, обозначающей пространственный предел движения, что, как правило, необходимо в случаях, когда имеется путь с какой-либо протяженностью. В (23) длительность имплицируется ГДв СВ приблизиться, выражающем движение к конечной точке, занимающем время. 

Таким образом, в анализируемой аспектуально-таксисной ситуации выражается: 1) целостность; 2) процессность; 3) одновременность; 4) ретроспективность.

2. Одновременность целостных фактов некаузативного и каузативного движения

Ситуация одновременности целостных фактов в русском языке обычно выражается деепричастиями СВ и финитными глаголами СВ. Ее спецификой является то, что семантика одновременности реализуется за счет параллелизма видовых форм. Тем не менее, анализ материала показал, что в высказываниях с ДДв и ГДв, в силу лексически и экстралингвистически обусловленной одновременности, параллелизм в видовых формах может отсутствовать. В зависимости от наличия / отсутствия параллелизма в видовых формах ГДв и ДДв было выделено две разновидности ситуации: одновременность результатов целостных фактов движения и одновременность целостных фактов движения при неактуализированности результата каузативного движения.

2.1. Одновременность результатов целостных фактов некаузативного и каузативного движения

Ситуация одновременности результатов целостных фактов реализуется в высказываниях, где функционируют приставочные ГДв СВ и ДДв СВ с общей семантикой прибытия в конечную точку / удаления из исходной точки. ГДв СВ и ДДв СВ обнаруживают параллелизм не только в видовых формах, но также и в приставке. СВ ГДв и ДДв выражает семантику результата движения (прибытие в конечную точку / покидание исходной точки). В этой ситуации эксплицируется результат движения не только субъекта, но и объекта.

(24) Однажды он долго не являлся, наконец пришёл, принеся куль картошки и капусты, и рассказал, что великий гетман снова встретил Скопина и снова молодой князь разгромил его свежие войска (Ф.Е. Зарин-Несвицкий. Скопин-Шуйский); (25) Она, впрочем, заметив его в танцевальной зале, смолкла, сделалась серьезна и скоро уехала, увезя своё сокровище. (З.Н. Гиппиус. Победители); (26) В 8.00. улетел самолёт на Ленинград, увезя 10–15 специалистов группы усиления и до 10 раненых. (М.М. Кириллов. Дневник).

В (24)—(26) ДДв СВ принеся, увезя обозначают движение объекта, результат которого полностью совпадает с результатом движения субъекта, выраженного ГДв СВ пришел, уехала, улетел. В приведенных высказываниях ГДв и ДДв имеют тождественные приставки.

Таким образом, в данной ситуации реализуется: 1) целостность; 2) результативность; 3) одновременность.

 2.2. Одновременность целостных фактов движения при неактуализированности результата каузативного движения

Особую разновидность одновременности целостных фактов представляет собой ситуация, где выражается целостный факт — результат движения субъекта, при отсутствии результата движения объекта. В этой ситуации вместо ДДв СВ в конструкции выступает ДДв НСВ. ДДв НСВ как средство зависимого таксиса передает второстепенное, сопутствующее действие, результат которого не является важным для говорящего.

Нейтрализации семантики процессности у ДДв НСВ способствует семантическое согласование ДДв НСВ с ГДв СВ. У бесприставочных однонаправленных ДДв НСВ в силу отсутствия приставки, конкретизирующей направление движения, направление задается ГДв. У приставочных ДДв НСВ для нейтрализации необходима общность семантики приставок с ГДв СВ.

ГДв СВ с семантикой прибытия, имеющие приставку, обозначающую пересечение границы (например, в-), не имплицируют процессности: субъект либо пересекает границу, либо не пересекает ее. Этим они отличаются от ГДв СВ, у которых приставки не предполагают обязательного пересечения границы. Напр.: (27) В землянку вошёл Грицко, неся под мышкою термос, а в руках накрытые одна другой глубокие тарелки. (К. Симонов. Случай с Полыниным); (28) Люся вбежала, неся пальто с серым мерлушковым воротником (В.Ф. Панова. Времена года. Из летописей города Энска). В данных высказываниях ГДв СВ с приставкой ввошел, вбежала обозначают пересечение границы, в результате которого субъект оказывается в новом пространстве. В этой связи у ДДв НСВ неся исключается процессное значение. ГДв СВ обозначают основное действие, ДДв НСВ — сопутствующее.

ГДв СВ с семантикой удаления обозначают покидание исходной точки как целостный факт. С ними используются как бесприставочные ДДв НСВ, так и приставочные. Нейтрализация процессности у бесприставочных ДДв НСВ происходит за счет двух факторов: с одной стороны, отсутствия приставки, конкретизирующей направление, с другой — выражения ими семантики обладания, обусловленной взаимодействием с другими единицами в высказывании. Напр.: (29) Он ушёл, неся на плечах мешок с ворованной кожей (В. Швец. Дневник); (30) Уехали, везя бумажку с подписью и печатью райкома (Н. Богданов. Враг); (31) В марте 1554 г. тем же трактом мореплаватель отбыл с почетным эскортом на родину, везя послание английскому монарху от русского с уверениями в дружбе и готовности принять британских купцов и послов (О. Борисова. «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль...»).

В (29)—(31) финитные глаголы СВ ушел, уехали, отбыл, репрезентируют покидание исходной точки как целостный факт. Для говорящего основным является результат движения субъекта — покидание исходной точки. ДДв НСВ выражают сопутствующее действие, результат которого не важен. Обороты с данными ДДв допускают синонимическую замену на конструкции с семантикой обладания, ср.: ушел, неся на плечах мешок — ушел с мешком на плечах; уехали, везя бумажку — уехали с бумажкой; отбыл, везя послание — отбыл с посланием.

ГДв СВ с семантикой удаления могут выступать с ДДв НСВ условии при общности семантики приставки. Общность семантики приставки (направления от конечной точки) и экстралингвистических свойств обусловливает нейтрализацию значения процессности у ДДв НСВ. Напр.: (32) Уехали они, увозя с собой Дашутку (К. Седых. Даурия); (33) Когда гость ушёл, уводя на поводке своего «кавказца», один из соседей решил исправить положение. (Г.А. Сванидзе. Кавказская овчарка) (ср.: гость ушел, уведя на поводке своего «казвказца»); (34) А она, откинув на огромный дуршлаг макароны, вышла из кухни, унося с собою кофейник (Н.Б. Черных. Язва, или русский панк 1989-го года) (ср.: вышла из кухни, унося с собою кофейник).

В (32)–(34) ГДв СВ и ДДв НСВ имеют приставки с общей семантикой удаления из исходной точки. Использование приставочных ДДв НСВ обусловлено отсутствием у говорящего необходимости выражения результата движения объекта. При замене на ДДв СВ эта семантика актуализируется, ср.: уехали, увозя с собой Дашутку — уехали, увезя с собой Дашутку; гость ушел, уводя на поводке своего «кавказца» — гость ушел, уведя на поводке своего «кавказца»; вышла из кухни, унося с собою кофейник — вышла из кухни, унеся с собою кофейник.

Таким образом, в данной ситуации реализуется: 1) целостность; 2) одновременность. Выражается только результат движения субъекта, результат движения объекта не актуализируется.

Заключение

В исследовании деепричастных конструкций как средств выражения категории таксиса в русском языке до сих пор внимание в основном уделялось роли видовых форм деепричастия и финитного глагола. При том, что взаимодействие видовых форм действительно играет важную роль в выражении таксисных значений, внимания заслуживает и лексическая семантика: в первую очередь, членов таксисной конструкции, а также их окружения.

Анализ русских высказываний с деепричастиями и глаголами с общей семантикой движения, противопоставленными по каузативности / некаузативности, позволил выявить спектр аспектуально-таксисных ситуаций одновременности, где грамматическая семантика таксиса и лексическая семантика движения вступают во взаимодействие. При общей семантике одновременности в данных ситуациях по-разному представлено движение: возможна как однородная аспектуальная характеристика движения (как процессов / целостных фактов), так и комплексная, где глагол эксплицитно выражает целостный факт (этап движения — начало / завершения), деепричастие — процесс.

Анализ также установил, что в 4 из 5 выявленных ситуаций функционирует одна и та же конструкция — финитный глагол СВ и деепричастие НСВ. Этот факт подтверждает большую роль лексической семантики членов таксисной конструкции в аспектуально-таксисных ситуациях.

Практическая значимость проведенного исследования состоит в расширении представления о возможностях выражения одновременности в высказываниях с деепричастиями. Результаты исследования могут быть использованы в курсе морфологии.

Перспективы исследования заключаются, с одной стороны, в дальнейшем исследовании роли лексической семантики в русских таксисных конструкциях, а с другой — в изучении таксисных конструкций с семантикой движения в сопоставительном аспекте. Особый интерес представляет сопоставление с языками, где отсутствует деепричастие, которое позволит увидеть специфику выражения сходной семантики разными языковыми средствами.

 

_{¹ Русская корпусная грамматика. URL : http://rusgram.ru/Деепричастие (дата обращения : 15.04.2024).}

About the authors

Elena Yu. Ivanova-Zhdanova

Novosibirsk State Technical University

Author for correspondence.
Email: elenaivanova-zhdanova@yandex.ru
ORCID iD: 0009-0009-4898-8058
SPIN-code: 4896-6613

lecturer of Russian language department

20 Karla Marksa Av, Novosibirsk, 630073, Russian Federation

Irina P. Matkhanova

Novosibirsk State Pedagogical University

Email: matkhanova@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3400-6713
SPIN-code: 8360-9050

Doctor of Philology, Professor of modern Russian language and methodology of its teaching department

28 Viluiskaya St, Novosibirsk, 630126, Russian Federation

References

Supplementary files