XIX - the Beginning of the XX Century as a Special Stage in the History of the Tatar literary language

Full Text

Введение XIX век в истории и культуре татарского народа, как и в истории и культурном развитии многих народов, проживавших на территориях Российской империи, занимает особое место. Такие факторы, как появление первых грамматик[2],[3],[4],[5], начало системного изучения татарского языка, возникновение книгопечатания на татарском языке, открытие в Казани типографии Казанского университета, обогащение литературы различными жанрами, подготовка переводчиков и специалистов в области восточной, тюркской филологии повлияли и на интенсификацию становления татарского литературного языка. Исследователь Р.Ф. Мирхаев, интерпретируя совокупность характеристик языка данного периода, указывает на то, что, «…взаимо действуя на протяжении всей своей истории с различными языками, татарский язык, в особенности его письменно-литературная форма, не мог избежать влияния со стороны этих языков. Поэтому собственно татарские формы тесно переплелись с элементами арабского, персидского, чагатайского и турецкого языков» [1. С. 49]. Рассматриваемый период с точки зрения лингвистических реалий отличается усилением влияния разговорного языка на литературный: параллельно с аристократическим тюрки появляются произведения, сочиненные на старотатарском литературном языке с активным использованием лексем и грамматических форм народно-разговорного языка, которые прошли некоторую обработку, были адаптированы под нормы литературного языка того времени. Как отметили авторы «Истории татарского литературного языка», в этот период прослеживается параллельное употребление этих двух тюркских языков [2. С. 74]. Следовательно, старотатарский литературный язык, функционируя в письменных литературных памятниках, характеризуется появлением новых грамматических форм и проявлением новых стилистических средств. Безусловно, эволюция языка сопровождается трансформацией языковых единиц параллельно с экстралингвистическими сдвигами, связанными с изменениями в повседневной жизни или политической обстановке. В связи с этим при анализе литературного языка его единицы должны рассматриваться не только как языковое явление, но и как созданный автором письменный текст (художественная речь) [3. С. 4; 4. С. 67-78; 5. С. 44]. На наш взгляд, только исследование каждого письменного текста в отдельности как непрерывно развивающейся единицы открывает возможности для получения объективного научного результата в истории литературного языка, так как в каждом тексте раскрываются особенности сохранения, обогащения и совершенствования письменной традиции [6. С. 58-66]. Об этом свидетельствует и история развития татарского письменного литературного языка. Обсуждение В последней четверти XVIII в. политика правительства в национально-религиозном вопросе изменилась в сторону смягчения, определенную самостоятельность обрело национальное мусульманское образование. Ислам получил официальное признание, началось строительство новых мечетей и медресе. Это способствовало переменам в сфере функционирования тюрко-татарского письменного языка, в котором произошло обособление двух параллельно развивавшихся в течение многих веков аристократическо-авторитетного и народно-разговорного вариантов; первый вариант все более обогащается арабо-персидской лексикой и тюркской архаикой, тем более что появляется когорта молодых татар с прекрасным богословским образованием, полученным за границей, читающих в оригинале арабскую и персидскую литературу. Так, получивший международное признание имам, секретарь и главный советник посольства Бухары в Османской империи А. Каргалы после возвращения на родину столкнулся с недостаточно образованными муллами, которые проводили политику учрежденного правительством Духовного управления мусульман. Началось противостояние, названное позже Движением абызагаев, которое нашло отражение в «Книге Бадавам» [7. С. 360-365]. Это противостояние прослеживается и на языке произведений, которые сочиняли представители двух непримиримых лагерей. Считавшие религиозных деятелей - предствителей Духовного управления - невеждами, Г. Утыз Имяни и А. Каргалы стали целенаправленно обогащать язык своих произведений арабо-персидской лексикой и понятиями, а в ряде случаев переходили на персидский язык. Такая тенденция характерна для творчества и некоторых других писателей. В результате в первой половине XIX в. литературный язык становится все более сложным для восприятия и понимания [8. С. 64]. Из представителей этого направления можно назвать имена писателей-просветителей Х. Салихова (1794-1867), Ш. Заки (1822-1865), Г. Чокрыя (1826-1889), которые осознанно усложняли язык, обогащая его архаичными общетюркскими формами и арабо-персидскими словами, тем самым адресовали свои произведения высокообразованному слою населения. Данная реалия прослеживается в стихах и поэмах Г. Кандалыя (1797-1860), в творчестве Мифтахутдина Акмуллы (1831-1895), Якова Емельянова (1848-1893) и др. Они наряду с общеразговорными формами перманентно актуализировали свои родоплеменные и местные языковые особенности; в авторских стихотворениях переплетается авторитетный тюркский язык с народным тюрки [2. С. 90]. К слову, этим объясняется и синтетизм на начальном этапе творчества Г. Тукая (1886-1913) [9. С. 90-103]. В середине XIX в. просветитель Каюм Насыри (1825-1902) обращает внимание на различия и выразительные возможности разговорного и письменного языков. Отвечая запросам своего времени, он пишет учебники русского и татарского языков, составляет словари. Наряду с языками он изучает литературу, историю, математику, географию, геометрию, ботанику, медицину, пишет научные труды, замечая, что у каждой науки есть свой особый язык. Он ввел в практику использование отдельных терминов для каждой отрасли науки. Напротив, религиозно-дидактические труды о воспитании и литературные произведения, адресованные детям, пишутся на понятном народном языке. Так, во введении к повести «Абугалисина» К. Насыри отмечает, что из-за большого количества арабских и персидских слов он адаптировал текст для широких слоев мусульман Российской империи [10. С. 208]. Результат не заставил себя ждать: в течение 1881-1908 гг. повесть была переиздана восемь раз. Таким образом, один автор в своих произведениях, относящихся к разным жанрам и стилям, мог использовать различные варианты литературного языка. Яркий пример - многогранное творчество Каюма Насыри [2. С. 105-111]. В конце XVIII в. широкое распространение получили произведения, написанные с привлечением сюжетов и образов, относящихся к народному творчеству. Среди таких текстов - «Киссаи Буз егет» (1874) и «Киссаи Тахир и Зухра» (1879) Ахмеда Уразаева-Курмаши (1855-1883) [8. С. 95]. К художественным памятникам подобного типа относятся и созданные на основе известного индийского произведения «Тутынаме»: «Китабе Тутыйнамә» (1851), и «Хикмәтле тутый хикәяте» (1885). В 1887 году произведение под названием «Тутыйнаме Китабы» («Книга Тутынаме») увидело свет в переводе просветителя Габделгалляма Фаизханова. Во введении Г. Фаизханов отмечает, что перевел это произведение со староосманского языка на татарский[6]. Книга издавалась пять раз. В том же году появилась его другая книга - «Татар телигә кыскача гыйльме сарыф» («Краткая морфология татарского языка»). В 1887 году им был выпущен сборник сказок, загадок и баитов под названием «Хикаят ва макалат» («Рассказы и статьи»). В 1888 году была издана книга «Гомуми җәгърәфия рисаләсе» («Пособие по общей географии»), в 1889 году - «Калила и Димна». В 1891 году он перевел произведение Абулгази Бахадирхана «Тарих шаджараи тюрк» («История родословной тюрков»), а в 1893 г. увидел свет «Китабы мухаррик аль-фикра» («Книга, будящая мысль»). Г. Фаизханов во всех своих произведениях отмечает, что пишет на своем языке - языке казанских татар, близком к народно-разговорному языку. Таким образом, наблюдается процесс литературизации разговорного татарского языка. В последней четверти XIX в. в национальной литературе все отчетливее начинает заявлять о себе жанр драматургии, в рамках которого происходит существенное сближение литературного и народно-разговорного языка. Наглядно это можно увидеть в первых татарских драмах. Так, например, в 1887 г. появилась дебютная драма Габдрахмана Ильяси «Бичара кыз. Фаҗига. Драма» («Несчастная девушка. Трагедия. Драма»), а в 1888 г. Фатих Халиди написал пьесу «Рәдде бичара кыз. Драм, өч фасыл, биш действия» («В ответ несчастной девушке. Драма, три части, пять действий»), которая на сюжетном уровне контекстуально связана с предыдущей драмой. Появление этих пьес стало первым серьезным художественным шагом на пути избавления от искусственности литературного языка [11. С. 552]. Фатих Халиди (1850-1923) продолжил свою творческую деятельность как автор переводных и оригинальных прозаических произведений. В 1898-1899 годы он издал в шести томах перевод известного сборника сказок «Әлфе Ләйлә вә Ләйлә» («Тысяча и одна ночь»). В 1901 году увидела свет другая его книга - «Мәшһүр гашыйк - мәгъшук Ләйлә илә Мәҗнүн хикәяте» («Рассказ известных влюбленных Лейли и Маджнун»). Позже он в духе произведения «Тысяча и одна ночь» пишет свое оригинальное произведение «Әлфе сәхәр вә сәхәр» («Тысяча и одно утро», 1903-1904). Наряду с этим Халиди создает драмы и издает различные календари. В отличие от творчества Г. Фәизханова и Ш. Рәхмәтуллина, наследие Ф. Халиди было подробно изучено. В монографии З. Мухаметшина дается подробный анализ творчества известного просветителя [12. С. 160]. В указанных произведениях Ф. Халиди продолжал традицию сближения двух языков. Есть все основания назвать конец XIX - начало XX в. «золотым периодом» развития общетюркского письменного языка, который вступил в эпоху своего расцвета во многом благодаря творчеству известных просветителей татарского народа Каюма Насыйри, Габделгалляма Фаизханова, Фатиха Халиди, занимавшихся изучением языкового наследия, истории, литературы, культуры татар. В этом плане имеет важное значение их опыт перевода памятников восточной литературы, которые стали определенной ступенью в формировании и развитии национального эстетического мировосприятия и миропредставления. В период, когда с турецкого на татарский язык переводились известные произведения Востока, под влиянием изменений в культурной жизни исламского общества сложились благоприятные условия для объединения языковых элементов огузской и кипчакской групп тюркского языка в так называемый общетюркский язык. Неслучано в 1883 г. в Крыму стала издаваться первая в тюркском мире газета «Тарджеман». В издании газеты активное участие принимали и такие представители татарской интеллигенции, как Зухра Акчурина, Муса Акъегетзаде. Язык «Тарджемана» был разносторонне исследован Л.И. Гимадеевой. Редактор газеты Исмаил Гаспринский стремился к тому, чтобы публикуемые материалы были понятны для большинства читателей, представляющих разные тюркские народы, издавал газету на некоем «среднем языке», называя его общетюркским литературным языком [13. С. 7]. Под термином «средний язык» имелся в виду обогащенный огузскими элементами традиционно-авторитетный вариант тюркского языка. Показательно, что газета стала самой востребованной и читаемой у татар Поволжья. В конце ХIХ в. известные татарские просветители З. Бигиев (1870-1902), М. Акъегетзаде (1864-1923), Ф. Карими (1870-1937), Р. Фахретдин (1858-1936) некоторые свои произведения писали на общетюркском языке, другие произведения сочиняли на наречии, близком к разговорному языку, а в научных трудах использовали обогащенный арабо-персидскими заимствованиями традиционно-авторитетный тюрки. Например, адресованные простому читателю романы «Өлүф, йәки Гүзәл кыз Хәдичә» («Тысячи, или красавица Хадиджа», 1887) и «Гөнаһе кәбаир» («Большие грехи», 1890) З. Бигиева близки к разговорному языку, а путевые заметки, рассказывающие о тюркском мире «Мәвәраэннаһергә сәяхәт» («Путешествие в Транс-Осканию», 1902), содержат большое количество огузских слов и лингвистических форм. Такое же явление фиксируется и в творчестве известного литератора, педагога, переводчика и журналиста Фатиха Карими. Произведения «Салих бабайның өйләнүе» («Женитьба деда Салиха», 1897, 1901), «Җиһангир мәхдүмнең авыл мәктәбендә укуы» («Учеба махдума Джигангира в сельской школе», 1899), статьи, опубликованные на страницах газеты «Вакыт», написаны на языке близком к народно-разговорному. Различные произведения научного или религиозного характера содержат большое количество арабо-персидских заимствований и написаны на классическо-авторитетном варианте старотатарского языка. Адресованные тюркскому миру произведения «Аурупа сәяхәтнамәсе» («Путевые записки Европы», 1902) и «Кырымга сәяхәт» («Путешествие в Крым», 1904) были созданы на общетюркском языке «Тарджемана» [2. С. 567-569]. В творчестве известного мусульманского религиозного деятеля, философа, педагога, историка, писателя и публициста Р. Фахрутдинова обнаруживается сосуществование трех стилей. Написанные для широких слоев населения светско-дидактические произведения о принятых в повседневной жизни правилах и порядках «Тәрбияле ана» («Воспитанная мать», 1898), «Тәрбияле бала» («Воспитанный ребенок», 1898), «Тәрбияле хатын» («Воспитанная женщина», 1899), а также произведения художественной прозы «Сәлимә, йәки Гыйффәт» («Салима, или целомудрие», 1898), «Әсма, йәки гамәл вә җәза» («Асма, или поступок и наказание», 1903) написаны на народно-разговорном варианте классического старотатарского языка. Произведение «Асар» (1900-1908), состоящее из двух томов и четырнадцати частей, написано на обогащенном арабо-персидскими формами традиционном классическом старотатарском языке. Произведения религиозного содержания «Коръән вә тәбәгать» («Коран и издания», 1900), «Мөхәммәд галәйһис-сәлам» («Пророк Мухаммад, мир ему…», 1908), «Җәвамигуль-Кәлим шәрхе» («Толкование Джавамигуль-Калим», 1911), а также большинство статей, опубликованных в журнале «Шура» (1909-1918), написаны на общетюркском языке газеты «Тарджеман». На этом фоне происходят изменения в структуре повествования, в авторской речи. В повести Каюма Насыйри «Кырык вәзир кыйссасы» («Рассказ сорока визирей», 1868) повествование ведется с использованием выражений «…хатын әйтте» («…женщина сказала»), «…вәзир әйтте» («…визирь сказал»). В сборниках «Кырык бакча» («Сорок садов», 1880), «Фәвакиһ әл-җөласә фи-л әдәбият» («Плоды собеседований в литературе», 1884) отдельные рассказы начинаются с фраз «…Локман хәким әйтте» («…мудрый Лукман сказал»), «…Нәүширвәнгә әйттеләр» («…Ануширвану сказали»), «…бер кеше әйтте» («…кто-то сказал»), «…Арсту әйтте» («…Аристотель сказал») - так до читателя доводится важная для автора идея, истина. Повествователь идентифицируется как автор, лицо истинного автора скрыто. Эту нарративную деталь Каюм Насыйри теоретически обосновал так: «Гыйльме мөхазара» гарәпчә, гыйлемнәр һәм әдәбият фәне җөмләсеннән бер фәндер ки, мәҗлесләрдә вә сөхбәтләрдә җөмлә арасында сүзнең җаена туры китереп, хикәяләү рәвешендә икенче бер кешенең фикерләрен дә кертеп сөйләүдән гыйбарәттер» («Научное собеседование (повествование), по-арабски означает научный предмет, касающийся литературы и других отраслей науки, который в ходе разговора во время различных посиделок или прочих общений, при обсуждении различных тем допускает использование мнений других людей») [14. С.250-280]. Слова рассказчика, описывающие события в тексте «Әбүгалисина кыйссасы» («Рассказе Абугалисины», 1881), доносятся до реципиента путем повтора формы «он сказал»[7] [10. С. 207-333]. В сборнике сказок «Тысяча и одна ночь» ходом сюжета «руководит» Шахрезада, однако и в этом случае рассказ начинается отвлеченными фразами типа «үткән заманда бер балык тотучы бар иде» («Жил-был в древние времена некий рыбак…»). И в целом повествование усложняется диалоговыми формами, задающими определенную коммуникативную инерцию[8]. Таким образом, стиль повествования, сложившийся во времена «Нахдж аль-Фарадис» Махмуда Булгари [15. С. 30-32; 16. С. 9-10], просуществовал вплоть до начала ХХ века. В отличие от вышеназванных текстов, первое произведение реалистической прозы «Хисамеддин менла» (1886) М. Акъегетзаде открывается конкретизирующей информацией о том, где и когда происходит действие. Обращает на себя внимание активная позиция автора-повествователя, который уже не только описывает событие, но и регулярно обращается к читателю, интенсифицирует происходящее, дает развернутые комментарии, приписывает персонажам аскиологические характеристики. Так меняется существовавшая более 500 лет традиция повествования, художественный замысел писателя начинает доводиться до воспринимающей стороны в виде субъективируемого мнения автора. Это новшество, впервые примененное в романе «Хисаметдин менла», с некоторыми расширениями получило дальнейшее развитие в творчестве З. Бигиева, Ф. Карими, Р. Фахрутдина, Г. ГафуроваЧыгытай, Ш. Мухаммадова, З. Хади, М. Гафури [17. С. 7-41]. В начале ХХ в. делают свои первые творческие шаги те, кто будет признан классиками татарской литературы. Гаяз Исхаки во введении к повести «Кәләпүшче кыз» («Девушка-тюбетейщица», 1900), «написанном в целях объяснения того, из чего состоит литература»; отмечает, что задача литературы - не пересказ прошедших событий или известных сюжетов, а представление читателю идей автора об общих закономерностях бытия[9]. Эта сентенция уточняется в рассказе Ф. Амирхана «Танымаганлыктан таныштык» («Познакомились из-за неузнавания», 1909)[10]. Таким образом, в системе национального художественного процесса меняется цель повествования, татарские поэты и писатели констатируют необходимость изложения в художественных произведениях авторской (субъективной) идеи. Заключение Как показал анализ, в рамках рассматриваемого периода татарский литературный язык расширяет свои функциональные возможности и в жанрово-стилистическом плане. Как отмечают Р.Ф. Мирхаев и И.П. Гумеров, до середины XIX века он применялся в произведениях поэзии и религиозно-дидактической литературы, в исторических источниках, деловых бумагах, путевых заметках и т.д. Позднее классический старотатарский письменно-литературный язык начинает употребляться в новых для него литературных и публицистических жанрах, таких как проза, драматургия и газетные статьи (пресса). В свою очередь, в зависимости от жанра татарский литературный язык в функциональном плане имел свои отличительные черты, варьирование как языковых форм, так и параллельное употребление языковых единиц, относящихся к разным неродственным языкам. Таким образом, татарский литературный язык последовательно, во взаимодействии и взаимоотталкивании различных элементов развивался в течение многих веков. На этот процесс оказывали влияние как общественно-политические условия и межнациональные литературно-культурные связи, так и состояние общественной мысли, взаимосвязь разговорного языка с устным народным творчеством и др. Полученное автором текста образование, его представления об интеллектуальном уровне адресата сказывались на избираемом им жанре / стиле, тематике / проблематике и особенностях изложения. Эти факторы напрямую были связаны с появившимися в литературном языке новшествами, способствовали продолжению (или прерыванию) письменных норм.

About the authors

Fler F. Gilemshin

Kazan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: ptpj@rudn.ru
ORCID iD: 0000-0003-1957-5042

Doctor of Philology, Leading Researcher of the Laboratory of Multivariate Humanitarian Analysis and Cognitive Philology

2/31, Lobachevsky st., Kazan, 420111, Republic of Tatarstan, Russian Federation

References

Supplementary files