Как писать истории национальных литератур?

Полный текст

Введение Развернувшаяся в начале века на страницах центральной литературной печати дискуссия о кризисе жанра истории литературы по времени совпала с начавшимся во многих республиках написанием новых историй национальных литератур. Процесс этот сопровождался рефлексиями по поводу их теоретико-методологических оснований. Отправной точкой этих рефлексий был отказ от методологии советских историй, основывавшихся на ленинской теории о трех этапах национально-освободительного движения в России. Впрочем, ученые из разных республик, работая над концепциями историй национальных литератур, не отрицали огульно опыта предшественников. Так, В.Г. Родионов, автор концепции трехтомной «Истории чувашской литературы», пишет о значимости реализовывавшегося в ИМЛИ под руководством Р.Ф. Юсуфова проекта «Истории литератур народов СССР дооктябрьского периода», в котором, по словам ученого, развивались традиции Д.С. Лихачёва в области создания теоретической истории литературы [1. С. 6-7]. Реализация проектов новых историй национальных литератур в первую очередь была обусловлена стремлением преодолеть сложившийся в советский период «патернализм, связанный с признанием превосходства одной литературы над другими» [2. С. 258]. В этой связи у ученых возникает потребность пересмотреть само понятие «национальная литература». С одной стороны, высказываются суждения о его неактуальности в современной ситуации интернационализации литературного творчества: «Современный писатель - нередко носитель полиэтнических культурных ценностей, человек мира, пишущий для читателей многих стран (Э. Хемингуей, Г. Миллер и др.), живущий поочередно в разных культурных координатах и не мыслящий себя в прокрустовом ложе какой-то одной этнической или эстетическрй системы» [3. С. 56]. С другой стороны, говорят о «метаморфозах содержания» и о новых смыслах, обусловленных современными реалиями: «Словосочетание „национальная литература“ имеет сравнительно долгую историю своего употребления в научном языке. Его содержание, установленное в советское время, было достаточно ясным и настолько устойчивым, что постепенно отставало от того, что происходило в реальной жизни. Но теперь оно получило новые импульсы в своем семантическом развертывании, стало сложным и противоречивым. Одновременно в нем обозначились симптомы кризиса. Появились серьезные „за“ и „против“ его права на существование в научном языке» [2. С. 259]. Цель исследования - на примере реализуемого в Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан проекта по написанию пятитомной «Истории татарской литературы» (на русском языке) проблематизировать вопрос о теоретико-методологических основаниях построения историй национальных литератур. Обсуждение Одной из реакций на кризис в изучении национальных литератур стал «этнокультурный поворот», приведший, по словам К. Султанова, к становлению «статической модели описания национальной литературы», когда собственно эстетические критерии, соотносимые с полнотой и целостностью художественного текста, оказываются на периферии его анализа [4. С. 16]. Применительно к реализуемым проектам историй национальных литератур этот «этнокультурный поворот» выразился в стремлении создать этноцентристские историко-литературные нарративы. Показательна в этом плане концепция, лежащая в основе новой десятитомной «Истории азербайджанской литературы», «…так как в предыдущих изданиях, - написано в русскоязычной аннотации к первому тому, - исследования велись с учетом идеологических принципов, вытекающих из требований существующей политической системы, в представляемом проекте считаем целесообразным представить читателям этапы развития истории азербайджанской литературы в свете государственной независимости» [5. С. 1057]. Автор реализуемой в десятитомнике концепции периодизации азербайджанской литературы академик Иса Габиббейли главным принципом периодизации многовековой азербайджанской литературы называет «идею азербайджанства» [6. С. 8]. По сути, здесь предлагается иной (этноцентричный) вариант идеологической истории, основывающийся на идеологеме «азербайджанство». Этноцентризм положен в основу реализованного в Институте языка, литературы и искусства им Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан проекта восьмитомной «Истории татарской литературы». В теоретико-методологическом введении в первом томе профессор Д.Ф. Загидуллина пишет, что в его основу положена категория «дух нации», который проявляется на всех этапах историко-литературного процесса [7. С. 5]. Эта категория в широком временном диапазоне восходит к романтизму. «Со времен зарождения новой романтической историографии, - пишет В. Земсков, - и одновременно истории литературы, в том числе, и в последующем, во времена попыток найти цивилизационные основания, пройдя позитивизм, историко-культурную школу и т.д., наше сознание вплоть до пост-структуралистского „вызова“ оставалось незамутненным. Разные „духи“ - „дух народа“, „дух нации“, „дух империи“, „дух класса“, „дух цивилизации“, „дух этноса“ - определяли характер центризма и, соответственно, рассказывания / нарратива в историографических, историко-литературных, потом - цивилизационных построениях» [8. С. 80]. С другой стороны, как показывает монография Д.Ф. Загидуллиной, посвященная становлению теории литературы у татар в начале XX в., в этот период в творчестве целого ряда татарских критиков и литературоведов (Г. Ибрагимова, Дж. Валиди, Г. Губайдуллина, Г. Баттала) формируется представление о художественном творчестве как проявлении духа нации [9. C. 202-243]. Этноцентризм как основа историй национальных литератур в той или иной степени характерен и для большинства других реализованных в последние два десятилетия в Поволжье проектов [10; 11]. В настоящее время в ИЯЛИ им Г. Ибрагимова АН РТ начата работа над проектом пятитомной «Истории татарской литературы» («Истории…») на русском языке. Создание многотомной русскоязычной «Истории…» обусловлено, в первую очередь, стремлением сформировать у незнакомого с татарской литературой читателя целостное представление о ней в ее историческом развитии. Это первый опыт подобного рода. До этого времени отдельными изданиями вышли «Средневековая татарская литература (VIII - XVIII вв.)» [12] и «История татарской литературы Нового времени (XIX - начало XX вв.)» [13]. Новое издание концептуально должно отличаться как от указанных работ, так и от восьмитомной татароязычной «Истории татарской литературы». Необходимо учитывать иной «горизонт ожидания» русскоязычного читателя, малознакомого с татарской литературой. В этой связи представляется проблематичным взять за основу идею Д.С. Лихачёва о теоретической истории литературы, учитывая, что последняя предполагает некоторый необходимый уровень знаний, сведений и некоторую начитанность по национальной литературе, позволяющие представлять лишь характер процесса, его движущие силы, причины возникновения тех или иных явлений, особенности историко-литературного движения [14]. Плодотворным представляется соединение принципов теоретической истории литературы и традиционной, в которой будет освещаться творчество знаковых в татарской литературе поэтов и писателей. В теоретической части предполагается проблематизирующее изложение вопросов, релевантных отдельным историко-литературным периодам. Историю литературы трудно рассматривать изолированно от процессов культурного развития татарской нации, ее истории. Поэтому уместной представляется актуализация культурно-исторического контекста. Например, в качестве отдельного нарратива в «Историю…» может быть включена статья о роли татарских медресе в развитии литературы, ее институционализации. (В этом плане заслуживает внимания опыт чувашских коллег: в описании литературного процесса начала XX в. значительное внимание уделяется роли Симбирской чувашской учительской школы, в которой учились выдающиеся деятели чувашской литературы: Г. Комиссаров (Вандер), К. Иванов, Г. Кореньков.) Дискуссионным в татарском литературоведении продолжает оставаться вопрос о жанрах татарской литературы. Если канонические жанры средневековой татарской литературы достаточно хорошо систематизированы и изучены [15], то относительно неканонических жанров такого сказать нельзя [16; 17]. Традиционные для жанра «Истории…» вопросы о литературных направлениях и течениях также должны излагаться в проблемном виде. Например, модернизм в татарской литературе начала XX в. можно представить в контексте проблемы смены картин мира в литературе указанного периода [18; 19]. Описание соцреализма в татарской литературе будет интересным для русскоязычного читателя при актуализации вопроса о соцреалистическом каноне и национальных традициях. Еще одной теоретически продуктивной идеей в новой «Истории…» может стать «множественность литератур» (термин Я. Сафиуллина). Это понятие, восходящее к идеям Гердера о равноценности всех языков и культур и, следовательно, о множественности культурных миров и единовременности разных смыслов, позволяет устанавливать отличия явлений в истории татарской литературы от явлений в русской и европейской литератур, а также литератур народов Поволжья. В отличие от прежних, написанных в советский период «Историй», в которых межлитературный контекст актуализировался с опорой на понятие «взаимообогащение», в новом проекте за основу предпочтительнее взять понятие «диалог», понимаемый как порождающее новые смыслы столкновение различий участвующих в диалоге литератур [20]. Таковы в общих чертах теоретические основы новой «Истории…». Подчеркнем, что речь на данном этапе идет о концепции проекта, которая в ходе работы над ним может претерпевать изменения. Относительно кратких очерков творчества татарских поэтов и писателей (эти очерки, согласно концепции, должны составлять вторую часть каждого тома) существует мнение, что они должны быть построены не как последовательный нарратив о жизни и творчестве (традиционный для большинства «Историй» подход), а как проблемный анализ художественного творчества. Приведем несколько примеров возможных названий таких очерков: «Хасан Туфан: от поэтического авангарда к традиционной поэтике»; «Поэтический авангард в поэзии 1920-х гг.: Х. Такташ, К. Наджми, А. Кутуй»; «Открытия психологизма в прозе А. Еники и А. Гилязова»; «Мифологизм в современной татарской прозе: Н. Гиматдинова, Г. Гильманов, Ф. Байрамова» и др. В восьмитомную «Историю татарской литературы» отдельно была включена статья о творчестве русскоязычных писателей Татарстана (автор И. Еникеев). Литературная идентичность таких поэтов и писателей (Р. Бухараев, А. Кутуй, А. Сахибзадинов, И. Абузяров, Г. Яхина) - один из дискуссионных в современном литературоведении вопросов. Суть развернувшейся дискуссии состоит в том, насколько обоснованно рассмотрение творчества этих писателей как феноменов татарской литературы. Интересным представляется и вопрос о литературном билингвизме. В татарской литературе это явление не получило распространения. Возможно, причина этого состоит в том, что «творчество на неродном языке - огромный риск для художника слова»: писатель, отваживающийся на языковой переход, оказывается «чрезвычайно уязвимым, открытым для интенсивной критики, неприятия как в своей, так и в новоприобретенной лингвокультурной среде» [21. С. 227]. Впрочем, и в других литературах Поволжья, по всей вероятности, наблюдается такая же ситуация. «Переход с родного языка на русский, - пишет А. Арзамазов, - нечастое явление в литературах народов Поволжья и Урала. Для большинства писателей принципиально важно творить, заявлять о себе именно на родном языке, тем самым поддерживая полнокровную связь со своим народом, исходной традицией. Отказ от родного языка может расцениваться и как измена, предательство этнических интересов» [21. С. 227]. Творчество русскоязычных татарских писателей может быть рассмотрено в контексте феномена культурного пограничья. Несмотря на то, что татарский язык не стал для них языком творчества, национальное присутствует в их произведениях в виде образов, тем, мотивов, культурных кодов. «Мне всегда было привычно жить на границе культур. Да и все мы в Казани живем, так или иначе, на границе. В городе есть церкви и мечети, мы говорим на татарском и на русском языках. Когда в мою жизнь вошли немецкий язык и культура, это тоже было органично: в детстве у меня был дедушка, который читал немецкие стихи, потом я сама поехала жить в Германию, и этот язык и культура тоже стали частью меня. Мне комфортно чувствовать себя на границе разных культур, это обогащает», - говорит в одном из интервью Г. Яхина[32]. Впрочем, понятие «литература культурного пограничья» применимо не только к творчеству русскоязычных писателей Татарстана. Оно, в частности, продуктивно при изучении творчества поэта-просветителя XIX в. М. Акмуллы (1831-1895). Его идентичность формировалась на пересечении трех культур: татарской, башкирской, казахской. «Акмулла, - пишет по этому поводу известный татарский ученый М. Усманов, - помимо классической тюрко-татарской литературы, впитал казахскую народную поэзию, формировался и на основе школы степных поэтов. Он - неповторимый поэт, соединивший в своем творчестве эти два начала» [22]. В этой связи его творчество рассматривается как общее наследие трех литератур: татарской, казахской и башкирской. Заключение Вопрос о том, как писать истории национальных литератур, является дискуссионным. Представленная в этой статье концепция русскоязычной «Истории татарской литературы» должна рассматриваться как приглашение к дискуссии. Существующий у разных народов опыт написания историй национальных литератур свидетельствует о различных подходах к этому жанру. Это благоприятный для его развития фактор: наряду с академическими многотомными «Историями», востребованными представляются популярные, учебные «Истории». В ситуации дефицита внимания к национальным литературам в общероссийском литературном пространстве реализация таких проектов представляется особенно значимой: все вместе они способствуют формированию у русскоязычного читателя представления о множественности российских литератур.

Об авторах

Марсель Ильдарович Ибрагимов

Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан

Автор, ответственный за переписку.
Email: mibragimov1000@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-7805-3167
SPIN-код: 4217-6864

кандидат филологических наук, доцент, старший научный сотрудник отдела литературоведения

Российская Федерация, 420111, г. Казань, ул. Баумана, д. 20

Список литературы