Логика детерминантного анализа агглютинативных и флективных языков (часть первая)

Полный текст

Введение Одной из проблем преподавания русского языка в полиэтнической среде является все еще встречающееся представление о грамматике как таком уровне языка, который строится по универсальным правилам и имеет различия лишь в оформлении категорий и способов синтаксической связи. В свете такого подхода формирование билингвизма представляется как наложение новой кодовой системы на уже существующую с установлением прямых соответствий знаков одной системы знакам другой. И хотя системная лингвистика давно показала, что межъязыковые различия не сводятся к различиям только внешней формы, но во многом определяются различиями внутренней формы, конкретные параметры таких различий требуют более детального теоретического анализа, а практика формирования билингвального сознания - внедрения методики, основанной на понимании принципиального различия не просто формальных правил, а содержания грамматики языков различного типа. Еще в период становления научного языкознания его основоположник В. фон Гумбольдт отмечал, что «никакой язык не был бы вообще мыслим без единства формы» [1. С. 246] и что правильное проникновение в природу языка потребует продолжительных и углубленных исследований. Однако в большинстве дальнейших исследований характерные признаки отдельных языков и целых языковых типов на уровнях фонетики, морфологии и синтаксиса представлялись лингвистами как «исторически сложившиеся» случайные наборы, именуемые языковыми структурами или даже системами. Подлинно системный подход к языку, нацеленный на анализ его как единой формы, был развит в трудах А.А. Потебни и И.А. Бодуэна де Куртенэ и последовательно разработан в теории Г.П. Мельникова. В современной системной лингвистике понятие единой формы раскрывается методом детерминантного анализа языковых типов как систем признаков, обусловленных внешними коммуникативными условиями функционирования языков. Метод детерминантного анализа, разработанный Г.П. Мельниковым, позволяет объяснить отличия между языковыми типами на основе опирающейся на общую теорию систем логической последовательности: условия окружающей среды задают функцию и возможность существования некоторой системы - функция определяет структуру и субстанцию системы - структура и субстанция в равной мере обладают высокой значимостью для реализации функции. При этом сложные системы, к числу которых относится естественный человеческий язык, непременно состоят из взаимодействующих подсистем, свойства которых не могут быть независимыми друг от друга. Цель этой статьи - объяснить типичные разноуровневые (фонетические и грамматические) черты агглютинативных и флективных языков, проследив их связь с типичным коммуникативным содержанием, которое передается этими типами языков. Значимость этой проблемы для исследования билингвизма определяется тем, что «в сознании билингвальной личности каждый язык - специализированный и социализированный психический механизм со своими отличиями в условиях общения и внеязыковом сознании, которые и обусловливают нетождественность и вариативность коммуникативной функции в двух языках» [2. С. 25]. Обсуждение Гипотеза: сингармонизм - типичная черта агглютинативных языков Сингармонизмом (от греч. sýn - вместе и harmonía - созвучие), как известно, называется общий процесс, объединяющий «два вида гармонии (гармонию гласных и гармонию согласных. - О.В., М.Р.), создающих специфику звучания урало-алтайской речи (речи классических агглютинативных языков. - О.В., М.Р.)» [3. С. 347]. Гармония же гласных представляет собой «средство подстройки характеристик аффиксальных гласных к гласным первого слога (в урало-алтайских языках первым слогом всегда является корень - О.В., М.Р.)» [3. С. 331]. Но является ли сингармонизм типичной чертой именно агглютинативных языков? И что выступает причиной, а что следствием? Системная лингвистика, начиная с И.А. Бодуэна де Куртенэ [4; 5] и вслед за В.В. Радловым [6], А.А. Реформатским [7-9], Ф.А. Кязимовым [10] и другими учеными, дает функциональное определение сингармонизма, понимая сингармонизм как средство связывания агглютинативных морфем в целостное слово, а значит, и как средство разграничения агглютинативных слов в потоке речи. В.В. Радлов (один из членов Казанского лингвистического кружка, которым руководил И.А. Бодуэн де Куртенэ) установил, что степень развитости остальных характерных агглютинативных черт языка прямо пропорциональна развитию гармонии. Это наблюдение позволило ему выстроить урало-алтайские языки в линейную последовательность по степени развития гармонии: самодийские, тунгусские, финские, монгольские, тюркские языки. Таким образом, в системной лингвистике сингармонизм стал рассматриваться связи с выявлением системных отношений между морфологическим типом языка и средствами словоразграничения. Г.П. Мельников дал дополнительное кибернетическое обоснование сингармонизма как следствия агглютинативной структуры слова. Зная из опыта работы в кибернетике методы, которые обеспечивают устойчивость звука к помехам в каналах передачи звука, основанной на объединении некоторых сигналов в группы, представляющие собой сигналы более высокого уровня, Г.П. Мельников обратил внимание на функциональное подобие между группами сигналов в каналах связи и последовательностью морфем в агглютинативных словах. Связь сигналов в группе сигналов обеспечивается не только паузами между группами, но и другими способами: - контактно: если система кодирования допускает варианты звучания на границах сигналов, то по определенным правилам согласуются, уподобляясь друг другу, граничные части сигналов, объединяемых в группу; - дистанционно: если варьирование на границах сигналов запрещено системой кодирования, то по определенным правилам согласуются внутренние части сигналов, объединяемых в группу, то есть сигналы в пределах группы связываются дистанционно. Если варьирование на границах сигналов запрещено системой кодирования, то еще могут использоваться специальные метки на границах групп. С точки зрения кибернетики в агглютинативных языках, для которых детерминантной чертой является тенденция к сохранению четких границ между морфемами в слове, объединение морфем в слове должно основываться прежде всего на дистантном уподоблении внутренних элементов морфем. Отметим, что ныне частично забытое понятие «кибернетика» подразумевает не только и не сколько технологию создания компьютеров, сколько комплекс междисциплинарных исследований, объединенных вокруг общей теории систем. Так, например, Советский энциклопедический словарь определял кибернетику как науку «об общих законах получения, хранения, передачи и переработки информации» и включал в ее теоретическое ядро теорию информации, теорию автоматов, теорию оптимального управления и теорию распознавания образов [11. С. 578]. Возобладавшая впоследствии тенденция ограничивать задачи кибернетики приложением к техническим (и - реже - экономическим) задачам привели это направление отечественной науки в упадок, несмотря на его огромный потенциал, в том числе и для гуманитарных исследований. Г.П. Мельников объясняет, почему объединение морфем в целостное слово в агглютинативных языках основывается в первую очередь на уподоблении гласных: антропофонически преобладающим типом морфем в различных языках являются слоги, а внутренним элементом слогов чаще всего бывает гласный. Выходя в исследовании агглютинативных урало-алтайских языков за пределы вокалической подсистемы и рассматривая ее с позиций запросов более высоких уровней языковой системы, ученый выявил направление причинной зависимости между составом и свойствами гласных, сингармонизмом и агглютинацией: - агглютинация стала рассматриваться как запрос системы и причина сингармонизма; - сингармонизм - как средство обеспечения агглютинативности структуры слова, то есть такого связывания морфем в слово, при котором границы между морфемами остаются в достаточной степени прозрачными, а значит, как следствие агглютинативности; - состав и свойства гласных - как средство обеспечения сингармонической огласовки, а значит, как следствие сингармонизма [12. С. 298-301; 3. С. 326]. Г.П. Мельников опроверг сомнение в системной взаимообусловленности связи агглютинации с сингармонизмом (высказанное, например, учеником И.А. Бодуэна де Куртенэ - В.А. Богородицким [13. С. 60]), обратив внимание на существование двух возможных состояний сингармонизма в агглютинативных языках. Различие состоит в том, какая из двух функций сингармонизма - связывания морфем в одно слово или разграничения слов в потоке речи - будет первичной, а какая - вторичной: - в период полного проявления сингармонизма в агглютинативных языках сингармонизм прежде всего объединяет все морфемы слова и, уже как следствие, разграничивает слова в потоке речи; - при убывании сингармонизма в первом (корневом) слоге отмечается бо ´льшее разнообразие фонем, чем в аффиксах, и тогда первый корневой гласный сигнализирует о начале слова и, таким образом, косвенно - о принадлежности цепи морфем одному слову. Таким образом, затухающий сингармонизм выполняет в первую очередь словоразграничительную функцию и - уже косвенно - свидетельствует о принадлежности морфем одному слову. Даже при, казалось бы, полной утрате гармонии гласных следы гармонии, которые проявляются в позиционных характеристиках гласных, еще долго выполняют функцию полного сингармонизма - функцию словоразграничения. Так система языка проявляет принцип субстанциональной соответственности: когда в языке - в зависимости от степени утраты агглютинации - убывает роль гармонии гласных, система продолжает использовать в качестве средств словоразграничения те свойства языковых единиц, которые ею были выработаны в период развитого сингармонизма [14. С. 127-141]. Г.П. Мельников показывает, что остаточная гармония гласных может проявляться в разных формах: - когда губная гармония распространяется на гласные не всех морфем слова (как, например, в азербайджанском, турецком языках [15. С. 24]); - когда все аффиксы одновариантны, но их состав беднее, чем состав фонем первого корневого слога (как, например, в эстонском языке, в котором благодаря такому реликту сингармонизма в потоке речи, как было подсчитано, разграничивается 30% слов [14. С. 135]); - когда первая половина слова всегда имеет иную сингармоническую огласовку по сравнению со второй половиной слова и, таким образом, несмотря на регулярный дисгармонизм, реликты гармонии продолжают выполнять функцию словоразграничения, как, например, в хайдакском диалекте кумыкского языка, относящегося, как все тюркские языки, к урало-алтайской группе [14. С. 134-135]. Г.П. Мельников обращает внимание на то, что подтверждение функциональной связи агглютинации с сингармонизмом может обнаруживаться при сравнении современного состояния языка с исторически предшествующими или исходными состояниями. Так, сингармонизм выявляется в более древних памятниках тех языков, в которых в настоящее время сингармонизм не наблюдается, например, в дравидийских языках, типологически близких к урало-алтайским языкам. Следы сингармонизма, хотя сингармонические варианты не всегда отражаются в орфографии, обнаруживаются и в некоторых современных дравидийских языках, например, в телугу [16] и малаялам [17]. Функциональная связь агглютинации с сингармонизмом была обнаружена в языках, изменивших исходное типологическое устройство на агглютинацию, например, в ассамском языке [18. С. 20-21], исходным для которого был флективный индоевропейский праязык [14. С. 140], и новоассирийском языке [19], имевшем в древности типичный семитский строй. Механизм типологического переключения новоассирийского языка был детально проанализирован Г.П. Мельниковым [20. С. 807-813]. Гармония гласных в африканских языках банту охватывает только суффиксы - ту часть слова, которая подобна строению слов урало-алтайских языков, а префиксы, характерные для банту и несвойственные урало-алтайским языкам (за исключением некоторых тунгусо-маньчжурских), сингармоническому варьированию не подвергаются. В префиксальной части слов банту реализуется другой из кибернетически прогнозируемых способов разграничения агглютинативных слов в потоке речи - согласуются граничные, а не внутренние части сигналов, что интерпретировалось Г.П. Мельниковым как естественная функциональная компенсация слабой гармонии гласных в языках банту [14. С. 131-132]. Эта интерпретация классных показателей в языке банту, представленная ученым впервые в 1961 году на конференции в Ленинграде, посвященной морфологической структуре слова в агглютинативных языках, независимо совпала с интерпретацией классных показателей в языках банту ведущего советского африканиста - Д.А. Ольдерогге [21. С. 190-192]. Возможно, специфика гармонии гласных в языках банту связана с тем, что классные показатели должны повторяться в разных словах и при этом иметь узнаваемый вид. Классные показатели выполняют важную синтаксическую функцию, закрепляют связи между словами в предложении. Это и выводит их из-под действия закона сингармонизма. Само наличие классных показателей в языках банту делает их иным типом в сравнении с урало-алтайскими языками. Вероятно, этот тип допустимо назвать агглютинативно-синтетическим в отличие от аналитической агглютинации урало-алтайского типа. Эти особенности африканской агглютинации позволили Г.П. Мельникову рассматривать языки банту то как инкорпорирующие (предельно синтетические), то как агглютинирующие. В синтаксической классификации И.И. Мещанинова языки банту предстают как пример классного типа, в отдельный тип - «смешанно-реляционные без деривации» они попадают у Э. Сепира, хотя теоретически маловероятно, чтобы язык имел словоизменение без словообразования, и научно-справочная литература по языкам семьи банту явно отмечает наличие словообразовательных аффиксов. Наблюдается различие в материальной базе сингармонизма в африканских и урало-алтайских языках: - в африканской агглютинации сингармоническое противопоставление гласных осуществляется по признаку подъема; - в урало-алтайской агглютинации сингармоническое противопоставление гласных осуществляется по признаку ряда, а подъем, как материально (артикуляционно-акустически) более контрастный признак, чем любой другой признак, согласно принципу соответствия предрасположенности материала к выполнению им определенной функции, используется только для смыслоразличения. Г.П. Мельников доказал, что отличие материальной базы гармонии гласных в африканских языках от материальной базы гармонии гласных в классических агглютинативных урало-алтайских языках не противоречит представлению о сингармонизме как о системно-типологической универсалии, поскольку в африканских языках сингармоническое противопоставление гласных использует только частичный контраст по оси раствора, «подуровни подъема» [10. С. 137], то есть сингармонически противопоставляются пары типа А-Э, Э-И, О-У, а не пары крайних уровней раствора типа А-У, А-И. Таким образом, слабый контраст по подуровням подъема по своей вспомогательности функционально соотносится с признаком ряда в урало-алтайских языках, а признак подъема как средство достижения максимального материального контраста при образовании пар крайних уровней раствора используется и в африканских языках как смыслоразличительный [22]. К таким же выводам о принципах распределения функций дифференциальных признаков гласных в сингармонических африканских и евразийских языках пришел африканист и типолог Дж. Гринберг [23]. Г.П. Мельников ставил перед собой задачу обнаружить внутреннюю детерминанту агглютинативных языков - такое свойство, которое было бы объективно определяющим для всех остальных свойств, включая отсутствие классных показателей и порядок слов «определение + определяемое» - две тенденции, которые Б.А. Серебренников [24] представил определяющими в выведении неизбежной причинной цепи других тенденций. Опираясь на замечание И.А. Бодуэна де Куртенэ, что во флективных индоевропейских языках наблюдается «слитие всех слогов, как суффиксов и т.д., в одно слово в строгом смысле», а в туранских языках - «сохранение отчетливости, обособленности суффиксов, сочетающихся, так сказать, только временно с известным главным корнем» [25. С. 104], Г.П. Мельников уточнил своеобразие агглютинативной словоформы и пришел к выводу, что коллекционность агглютинативной словоформы, которая проявляется внешне как тенденция к экономии служебных морфем, объективно является внутренней детерминантой классических агглютинативных языков, то есть исходя из этой тенденции можно, учитывая законы адаптации языковых систем, объяснить другие свойства агглютинативных языков [26]. Детерминантное обоснование гипотезы о сингармонизме Мы уже отмечали, что общение на флективном языке основывается на предварительной заготовленности знаков, когда готовая словоформа, отвечающая коммуникативному замыслу говорящего, выбирается (а не набирается, как в агглютинативных языках) из парадигмы как системы возможностей. Эти заранее заготовленные знаки способны выражать любые социальные смыслы, то есть смыслы, которыми владеют все носители языка до какого бы то ни было факта общения. Такова причина, по которой во флективных языках существенно увеличивается число морфем, обозначающие основные узуальные смыслы, и число совместнозначных и многознаковых морфем, выражающих грамматические значения. Поэтому, когда надо выразить определенный грамматический смысл, и для выражения этого смысла используется морфема, она выражает не только этот грамматический смысл, но и часто иные грамматические значения. Возникает функциональная избыточность значений, которая приводит к редукции внешней формы морфем флективного языка. Экономное варьирование в неслужебных морфемах достигается внутренней флексией и использованием ударения для самого экономного изменения грамматического значения слова. Наличие парадигмы заранее заготовленных словоформ приводит к фузии как способу соединения морфем в лексемах, обеспечивающему целостность слова. Необходимость - в условиях взаимной осведомленности членов флективного языкового коллектива только на уровне социальных смыслов - вместить в одну лексему большое число семем, требует, помимо внутренней флексии, и аффиксации, но в экономной - фузионной разновидности. Детерминантное объяснение основных особенностей звукового строя агглютинативных языков, предложенное Г.П. Мельниковым [3. С. 345-348], можно представить в виде причинно-следственных последовательностей, которые доказывают, что сингармонизм - следствие агглютинации, а не наоборот: █ в результате экономии служебных морфем часть речевой цепи может состоять из одних корней  чтобы такая цепь была членораздельной, корни должны включать в себя и гласные, и согласные + структура корневой морфемы должна позволить устанавливать четкие границы между корнями  в начале корня недопустимо стечение согласных (во всех урало-алтайских языках нет корней, начинающихся с двух согласных) █ часть речевой цепи может состоять из одних аффиксов  чтобы эта часть цепи была членораздельной, аффиксы тоже должны включать в себя и гласные, и согласные (при опасности стечения согласных в словоформе используются «прокладки» из гласных, при опасности стечения гласных в словоформе используются «прокладки» из согласных) + при экономии аффиксов их должно быть удобно извлекать из словоформы  слипание аффиксов, фузия согласных на стыке морфем, не допускается  функция связывания морфем в одно слово перекладывается на гласные: внешне принадлежность аффикса к данному корню может выражаться только гармонией гласных, т.е. той или иной степенью уподобления гласных в границах одного слова  позиционное варьирование гласных, не имеющее отношения к увязыванию морфем в одно слово, не допускается  согласные с напряженной артикуляцией, которые могут вызвать позиционное изменение звучания соседнего гласного, либо перестают употребляться в языке, либо закрепляется в позиции только с теми вариантами гласных, сингармоническая окраска которых не меняется рядом с данными согласными  согласные подчиняются гласным, т.е. можно говорить о гармонии согласных, вызванной потребностью в гармонии гласных  состав согласных в аффиксах меняется так, чтобы не мешать сингармоническому варьированию гласных; состав согласных в корне должен стабилизировать звуковой облик корня  уменьшение состава согласных фонем распространяется на все морфемы, но пути уменьшения состава согласных в корнях и аффиксах будут различными: а) начальная согласная корня никогда не попадает в окружение гласных → в начале корня используются согласные с яркими признаками консонантности (смычность, шумность, глухость) б) согласные в аффиксах попадают в окружение гласных → деформируются в направлении вокализации → во внутренних звеньях последовательностей морфем преобладают сонорные █ в вариантах одного слова единственным неизменным звеном остается корень, а состав аффиксов в зависимости от актуальной ситуации меняется  гармония гласных может основываться только на уподоблении гласных аффиксов гласной корня, т.е. на прогрессивной ассимиляции + разнообразие сингармонических окрасок слова возможно только при достаточно большом числе гласных фонем в системе вокализма корня и большом числе звукотипов в системе вокализма аффиксов  богатство состава гласных в вокалических системах классических агглютинативных языков Заключение Обусловленность сингармонизма агглютинацией имеет достаточно простое системное объяснение: фонетические процессы детерминируются приспособлением звуковой субстанции к наиболее эффективному выполнению задач двух типов - различения морфологических единиц и их синтагматического соединения. Сингармонизм характерен для языков, максимально соответствующих агглютинативной детерминанте (урало-алтайских). В языках, где еще только начинает формироваться агглютинация (тибетский, суданские, банту) или уже появились элементы флективности (корейский, некоторые нахско-дагестанские, арабский), сингармонизма нет. Понимание предлагаемой системной лингвистикой внутренней логики соотношения морфологического типа языка с предпочтительным в языке грамматическим способом и характером взаимодействия морфем углубляет понимание этнопсихологических особенностей билингвов. Сознание двуязычного человека не переключается с одной языковой системы на другую, а совмещает обе системы, выражая средствами одной языковой системы мироощущение другой, первичной для него системы: средствами флективного языка может выражаться статичность агглютинативного языка, сосредоточенного на признаках общеизвестных субъектов и объектов, так же, как средствами агглютинативного языка может выражаться динамическая событийность флективного. Непривычность форм имеет самую широкую амплитуду восприятия: может осознаваться как образ в художественном тексте и как ошибка - в повседневной жизни. По сути, семиотически достоверное соотнесение культурных кодов «землепашцев» и «кочевников», успешность преподавания и, как следствие, успешность обучения во флективной или агглютинативной языковой среде невозможно без опоры на данные системной лингвистики.

Об авторах

Ольга Ивановна Валентинова

Российский университет дружбы народов

Автор, ответственный за переписку.
Email: valentininova_oi@pfur.ru
ORCID iD: 0000-0002-8510-8701

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры общего и русского языкознания

Российская Федерация, 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6

Михаил Анатольевич Рыбаков

Российский университет дружбы народов

Email: rybakov_ma@pfur.ru
ORCID iD: 0000-0001-9444-3889

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры общего и русского языкознания

Российская Федерация, 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6

Список литературы