Semiotics of the Digital Character on Modern Media Scene

Full Text

Введение

Анализ медиапространства демонстрирует устойчивую динамику употребления слова цифра и его дериватов в последние несколько лет. «Цифра» становится «модным маркером» современного социума, знаком «свой» для коммуниканта, кодовым механизмом трансляции информационной культуры: «Слово и цифра есть два главных человеческих инструмента описания мира» (П. Власов); «Цифра вместо бумаги»; «Урок цифры»; «Инвестиции в цифру»; «Цифра или бумага?»; «Что такое цифровизация и как происходит оцифровка документов в больших объемах?»; «цифровая зрелость»; «цифровая эволюция»; «цифровая молодежь» и мн. др.

«Оживление» слова, активное внедрение его в языковую картину мира современного социума преобразуют внутренний и внешний смыслы лексемы: преобразуют ее семантику, развивают прагматику в условиях контекста времени — глобальной трансформации экстралингвистической сферы на рубеже XX—XXI вв.: «Наиболее непосредственная ситуация встречи человека с миром — это непрекращающееся движение сознания в актуально воспринимаемом образе мира» [1. C. 17].

Цифра как ключевое слово понимания культуры [2] формирует каркас сознания и деятельности современного социума, сохраняя и расширяя свои семасиологические и семантические возможности, приобретая ритуальный характер, отражающий обратимость между ритуалом как языком символических действий, словесным языком и психологическими феноменами (сознательного и бессознательного): «…значимых эквивалентов означаемого, относящихся к иному порядку реальности, чем означаемое» [3. C. 178–179].

Подход к актуализированному слову цифра как к ключевому основан на лингвистической идее К. Леви-­Стросса о типологическом сходстве структур языка и структур культурной организации социума, зависимости общества в целом, от теории коммуникации [3] и идеи Р. Барта, предполагающего структурное сходство семиотических знаков различных культурно-­семиотических феноменов [4], в нашем случае — слова языка как естественной семиотики и обозначения математической символики как искусственной семиотики: цифра, ж. 1. Знак, обозначающий число. Арабские цифры (1, 2, 3 и т.д.). Римские цифры (I, II, III и т.д.)^[1].

Квалифицируя цифру как «модный маркер» языковой картины мира современника, считаем возможным опираться на поиски корреляции — «социологику» в книге Романа Барта «Система моды» [5. C. 512]. В числе оснований — предложенная Р. Бартом «обратимость» разных видов знаковой деятельности — графической и фотографической, музыкальной и визуальной, в нашем случае — лингвистической и математической, то есть конкретной и абстрактной. Цифра конкретизирует число как абстрактный знак — обозначим это дериватами цифровой, цифровать, оцифровать, цифровизация, оцифровка в коммуникативном пространстве социума. Позволим себе провести аналогию с семиотикой знака моды Р. Барта: «одежда — образ» и «одежда описание»: «цифра — образ» и «цифра описание». Коммуникативный процесс, активизирующий образ цифры с помощью слова, которое становится модным в языке современника (Минцифры РФ; цифры говорят; мысли в цифре, цифровой след; цифровые дети, цифровые навыки, цифровая безопасность, цифровой профиль, цифровая коммуникация и мн. др.), организует восприятие образа цифры: «…слово всегда имеет властную функцию, поскольку оно, так сказать, делает выбор вместо глаза. Образ запечатлевает множество возможностей; слово фиксирует одну единственную определенность» [5. C. 47].

Сложная лингвистическая природа слова цифра, с одной стороны, формируется его семиозисом — синтактикой, семантикой, прагматикой, с другой стороны, актуализацией употребления и усилением употребительности в медиапространстве последних лет. Об этом свидетельствуют данные НКРЯ^[2].

Язык отражает при этом бурное развитие IT-технологий как приоритетное направление развития экономики России. И в этом отношении слово цифра вписывается в семиотический «словарь» необходимых для познания значений: информационные данные представляются в виде набора цифр в двоичной системе, которая используется в компьютерах.

Цифра как знак естественной семиотики и как культурный знак

Сложность слова цифра как знака естественной семиотики детерминирована, во-­первых, его специфической денотативной природой, обусловленной корреляцией с математическим знаком; во-­вторых, выполнением им особой знаковой функции, отражающей содержание семиотического парадокса (Р. Барт): знаковые функции приписываются денотатам, которые прежде не были знаками и, наоборот, денотаты-­знаки могут утрачивать свои знаковые свойства: Для обозначения нового вида социально-­экономического неравенства, связанного с неравными возможностями доступа к ИКТ, информации и знаниям, используются различные метафоры, например, «цифровой раскол», «цифровой разрыв», «цифровая пропасть» (Информационное общество, 2010). Содержание такой знаковой функции трактуется Р. Бартом [4] как коннотация мифологического порядка, возникшая на грани идеологии и обыденного сознания.

Развитие прямого и переносного значений словесного знака в корреляции с математическим определяет лингвоспецифический характер слова и семиосферу цифры как нового культурного знака, отражает актуализацию современных социокультурных ценностей, детерминированных перегруппировкой значимых базовых смыслов: «…любой отдельный язык оказывается погруженным в некоторое семиотическое пространство, и только в силу взаимодействия с этим пространством он способен функционировать. Неразложимым работающим механизмом — единицей семиозиса — следует считать не отдельный язык, а все присущее данной культуре семиотическое пространство. Это пространство мы и определяем как семиосферу» [6. C. 165].

В процессе преобразования цифры в «модный маркер» языковой картины современного социума происходит внедрение ее в число лингвоспеци­фических концептов, одновременно отражающих и формирующих образ мышления коммуникантов: До сих пор цифра остается феноменом, объединяющим языки и страны; Цифра, как и буква, — это, прежде всего, знак, указывающий на определенное значение, образ и смысл; «Цифра и буква — структурные элементы построения дискурса, познания и коммуникации» (Киберленинка).

Придание лингвоспецифическому слову не свойственного ему изначально концептуального значения происходит на фоне нового общественного установления — использование языка цифр как особого знака, необходимого для сохранения объектов материальной культуры: «Переход на «цифру» позволяет формировать особую библиотечную информационную систему связи. Это один из глобальных и стратегических приоритетов цифровизации фонда без поисково-­экспертной структуры ничего не дает. Переход на «цифру» требует колоссальных сил и ресурсов» (Культура № 7, 2020) и развития одного из приоритетных направлений экономики и науки — информационных технологий: «У нас сорок миллионов изданий, и оцифровать весь фонд — понятная производственная задача. Есть объем, есть ресурсы и сроки — но будет ли это переходом на «цифру»? Наверное, не вполне. Потому что, с одной стороны, просто отсканировать недостаточно. Нужно весь этот массив датифицировать, превратить изображения страниц в текстовый слой — для того, чтобы на эту базу напустить поисковый алгоритм, какого-­то робота, подключить искусственный интеллект, словари. Библиотека как институция и информационные ресурсы, с которыми она работает, должны позволять читателю узнавать новое» (Культура № 7, 2024).

Далее сетка семиосферы распространяется на все области человеческой жизни, и в этом отношении олицетворяет «семиологический парадокс» Р. Барта — появление и утрату словом первичных знаковых функций: «Коллизия цифры и слова в том или ином виде присутствует почти в каждом материале этого номера, описывающего ситуацию в отечественной литературе. Образ, бесспорно, красивый и многозначный. Здесь легко впасть в символизм. Вспомнить, к примеру, что в Библии Бог творит словом, а его антагонист, напротив, открывает себя через число. А еще на ум приходит учение секты пифагорейцев — весь окружающий мир возможно «оцифровать», выразить в виде комбинации цифр, так как в основе бытия заложены определенные числовые сочетания» (Культура № 9, 2020).

Занимая все более значимое место в языковой картине мира социума, его лексиконе, наполняясь ключевой идеей и становясь ключевым словом информационной культуры современника, цифра и ее дериваты постепенно приобретают аксиологические свойства в хронологическом отрезке последнего десятилетия, наполняя прагматикон [7. C. 48–68] коммуникантов и развивая признаки концептуализации — понятийность, образность, ценность [8. C. 43].

Концептуализация цифры на семиотической основе

Семиотический подход к слову взаимодействует с когнитологическим и лингвокультурологическим, диктуя наполнение процесса концептуализации. Лингвистическое наблюдение за словом цифра и его деривационной парадигмой в контексте корреляции языка и внеязыковой действительности, преобразующей заложенные в слове концептуальные смыслы и изменяющей языковую картину мира, основано на определении концепта Ю.С. Степановым: «Концепт — это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт — это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» — сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [8. С. 43]. Исследуемый знак как семиотический феномен, обладающий свойствами семиотического парадокса (Р. Барт), позволяет опираться на организацию концепта как явление слоистой структуры, в которой в качестве компонентов выделяют основной слой / актуальный признак, пассивный/исторический слой и внутреннюю форму. В сложную структуру концепта входит история и этимология, стимулы и реакции, ассоциации и оценки, смыслы и поведение — все, что определяет концепт как факт культуры, реализуемый ключевым словом эпохи — в нашем исследовании — словом цифра и его дериватами.

Семиотическая проблема, лежащая в основе концептуализации, требует семантического, синтаксического и прагматического анализа этого лингвоспецифического явления.

Историко-­лексикографический аспект семантики

Семасиология лексемы цифра определяет многозначность ее семантической структуры, состоящей из двух семем — прямого значения: 1. Знак, обозначающий число, и переносного значения с пометой «разг.»: 2. Сумма, число, количество чего-л.; расчет, подсчет^[3]^{, [}4]^{, [}5].

Словари С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, Д.Н. Ушакова, Новейший словарь… не показывают особенных разночтений толкования слова в его лексикографической истории, которая отличается орфографией в словаре В.И. Даля «Цыфра ж. — численный знак» и первым представлением о цифровизации: «Цыфрованное письмо, шифрованная замена букв другими знаками, по особо придуманному ключу, чтобы сторонний не мог читать»^[6], высокой степенью словообразовательной транспозиции: цыфирных, цыфровых, цыфирь (счет, арифметика), цыфирщик, цыфирник, цыфровать, цифрованные (ноты), цифрованье, цифровки, цыфровщик, -ица, цыферблат, которая позже не повторяется ни в одном словаре, даже в специальном Словообразовательном словаре А.Н. Тихонова^[7]. Этот деривационный процесс показывает важную семантическую роль семы «знак», входящей в состав значения цифры, и его развитие в языке.

Академический словарь 1965 г.^[8] вводит в структуру толкования устаревшее значение: Цифр, а, м. — «Тайнопись, в которой вместо букв пишутся цифры; шифр». Отнесем также к лексикографической истории высокую представленность словарных статей из словообразовательного ряда цифры в словаре Д.Н. Ушакова^[9]: — цифирный (устар.), цифирь (устар.), а также наличие пометы «спец.» у слов цифрация, цифрованный, цифровать, цифроваться, подтверждающей взаимодействие с искусственной математической семиотикой и предвидящей динамизацию употребительности слова. Академический словарь не использует данной пометы, ограничиваясь лишь пометой (Математика) у второй семемы слова цифра.

Современные словари Ожегова, Шведовой^[10], Евгеньевой^[11], Новейший словарь^[12] ограничиваются минимумом дериватов (цифра — цифирь — цифровой), строгостью толкований, сухостью иллюстраций — ср.: иллюстративный разножанровый материал и грамматическую характеристику цифры и ее дериватов в словаре Д.Н. Ушакова, академическом словаре^[13]^{, [}14].

Значимой для семантического анализа и актуализации цифры в современной коммуникации оказывается и этимология, ее значения: в трактовке словаря М. Фасмера: цифра, цифирь «арифметика», цыфарь — вятск., цифирный, Цыфиркин (фамилия) — «через польск. или нем. „цифра“ из ит., средне.-лат. cifra, от араб. „пустой, нуль“»^[15]. Нуль (ноль) в происхождении слова цифр позволяет сделать семантический шаг к прагматике значения «никакой» от лат. нуллюс («число, от прибавления (или вычитания) которого к любому числу последнее не меняется»). Корреляция с семами «знак», «число» в составе первой семемы, «сумма» в составе второй семемы позволяет сделать предположения о прогнозном формировании отрицательной оценки (антиценности — «пустой знак», «число нулевое» — то есть никакое) у слова цифра в различных контекстах медийного пространства. «Человек меняется, слову следует приспособиться к новой реальности, пойти в услужение к цифре. …подчиняя слово цифре, мы заодно отказываемся от более сложной и глубокой формы человеческого бытия, от человека, которого мы знали прежде и которого было за что ценить и уважать» (П. Власов). Прогнозом оценочной семантики здесь можно считать этимологию семы «знак» — общеславянского от знати в значении «отличать, заметить» (с семами «предпочтение, особое внимание»).

Лингвистические наблюдения над употреблением слова цифра и актуализацией его в дискурсивных практиках в рамках, реализуемых медиапространством русской речи, позволяют интерпретировать имплицитные смыслы в семантической структуре слова цифра и в его прагматическом содержании, трактуемые, вслед за Л.А. Новиковым: «Содержательный аспект лексического значения предстает как известный образ мира, структурно-­функциональный — как внутрисистемная характеристика значения» [9. C. 444]. В основе интерпретации лежат семы в составе семемы под влиянием контекста и внутренней формы слова, влияющие на процесс концептуализации и «модного» употребления: Цифра без хайпа. Эксперты прогнозируют привыкание к информационным технологиям (Коммерсант); Журналистика «цифры»: переход к полилогу и «сетевому мышлению»; Наступает «Время цифры».

«Слоистый» концепт «вбирает» в свои понятия и ценности функционал семантики — первичные — вторичные функции (знак — число — сложное число — количество — сумма — шифр), общие компоненты — семы в составе семем (знак — обозначение — число — сумма — количество), ассоциативные связи (цифра — число; число — цифра; знак — количество; количество — величина; знак — символ — след — предмет).

Имплицитные смыслы, формирующиеся в семантической структуре слова цифра, возникают под влиянием «внутренней формы» сем в составе семемы, обнаруживающих их связанность: «Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль. Этим только можно объяснить, почему в одном и том же языке может быть много слов для обозначения одного и того же предмета, и, наоборот, одно слово совершенно согласно с требованиями языка может обозначать предметы разнородные» [10. C. 47]. Считаем, что «разнородность» предметов для слова цифра носит символический характер, обеспечивая его динамизм, актуализацию и коннотации.

Символом разнородности оказывается сема знак, реализующая смыслы специфического многозначного слова «знак», в этимологии которого содержится отсылка к глаголу «знать» в значении «отличать, заметить»^[16] — то есть познавательному процессу, а в семантической структуре реализуется целый спектр семем, являющихся только символом предмета: метка, изображение, примета, ярлык, след, сигнал, отличие, шифр, предвестие, отметина, признак, свидетельство, то есть таким семиотическим знаком, который не конкретизирует денотат, появляющийся только из контекстуального содержания предмета речи, дискурсивной области и т.д. «Пустота» денотата (ср. с этимологией цифры), реализуемая семой знак, коррелирует с абстракцией семы обозначение и искусственной математической семиотикой числа («понятие, при помощи которого выражается количество и ведется счет, совокупность, состав предметов») с его способностью к шифрованию (ср. этимологию цифры) и дешифровке, становящихся символами смыслов новых денотатов и целых предметных областей: цифровая трансформация, цифровой университет, цифровая медицина, мысль в цифре, цифровое искусство, цифра брокер и др.. «Пустота» знака, содержание которого формируется отношением к предмету, носит манипулятивный характер. Многозначность этого онима в словарях^[17],^[18] отражает заместительную функцию семы «знак» в семантике цифры, которая оказалась «всепобеждающей» для семантической актуализации, концептуальной прагматизации и коммуникативной употребительности цифра, цифровой.

Семантика цифры отражает при этом эволюционные процессы в языке нации на конкретном этапе ее развития, опираясь на асимметричные отношения знака и значения C.O. Карцевского [11. C. 65, 90].

Сема «пустоты», с одной стороны, делает почти бесконечным разнообразие дискурсивных практик, в которых реализуется функционал цифры, с другой стороны, формирует прагматический потенциал лингвоспецифического слова-­знака и развивает в его семантической структуре свойства элемента аксиологической шкалы: хорошо — плохо; довольно хорошо — довольно плохо; очень хорошо — очень плохо [12. P. 70–77]. Оценочная шкала, несомненно, входит в прагматическую область, выстраивая ценностное отношение говорящего к предмету речи. Динамика оценки, коррелируя с эмоциями — радостно — печально, приятно — неприятно, удовлетворительно — неудовлетворительно — организует устойчивые контексты одобрения — неодобрения в окружении лексем как знаков процессов цифровизации, виртуализации, внедрения искусственного интеллекта и др., то есть все процессы, в которых цифра участвует как «обозначение» числа (численных, цифровых трансформаций, транзакций и выражений) в жизни социума, отражаясь в его языковой картине мира и преображая поведение «модного маркера» — от просто «знака (обозначения) числа» до модератора многих сфер человеческой жизни, трансформатора традиционных понятий и креатора новых процессов в развитии информационных технологий: урок цифры, цифровой ребенок, цифровое образование, цифровая антропология, цифровой университет, цифровые дети, цифровая молодежь; фильм в цифре, «цифра помогает людям с инвалидностью», цифровая безопасность; «Цифра» на службе в армии нового поколения, премия «Большая цифра», «Искусство в «цифре»: есть ли в современном мире место академическому рисунку?»; Цифровой художник, цифровая мода и др. Примеры демонстрируют очевидное «стирание границ» между гуманитарной, физической, биологической сферами, сферой культуры и искусства и другими. «Преобразованная» цифра и ее дериваты трансформируют не только процессы, но и сознание современника, отражаясь прежде всего в медиапространстве. Однако справедливости ради подчеркнем, что это явление свойственно и поэтической культуре: А цифра — бессердечная метла, Недаром богадельня и больница Так любит слово, так боится, Так опасается числа (Б. Слуцкий).

В культурном словаре современника многообразие контекстов, стоящих за употреблением цифры, конденсирует ее преображенную семантику, обусловленную отношением оценивающего субъекта в синтактике (синтагматике) знаков. Предполагаем, что именно применение слова в контексте, частотность актуальных контекстов в синхронии приводит к концептуализации имени цифра через прагматику его интенсионала, представленную отношением между знаками и человеком, взаимосвязанными с отношениями между знаками, то есть синтактикой, по Л. Витгенштейну: «То, что не может выражаться в знаке, выявляется при его применении. То, что скрывают знаки, показывает их применение» [13. C. 39].

Прежде чем приступить к анализу цифры и ее дериватов в контекстуальном окружении, прокомментируем специфику ономасиологии и наметим пути поиска деривационных характеристик как лингвоспецифических особенностей исследуемой лексемы.

Бедность ономасиологической картины цифры по данным словарей подтверждает наблюдения над денотативным «опустошением» этого слова и ряда знаков, формирующих его семантическую структуру в качестве семем. В словаре Александровой присутствует синонимический ряд знака с отсылкой к словам, репрезентирующим семемы в семантической структуре этого слова: метка, признак, жест, сигнал, символ. Словарь Н. Абрамова^[19] представляет отсылку слова цифра (с отсутствующим самостоятельным синонимическим рядом (рядами) и отсылкой «см.» к словам знак, количество, число, то есть словам-­реализаторам семы в составе цифры. Однако в современном медиапространстве достаточно развита контекстуальная синонимия цифры: показатель, параметр, число, цифровой аппарат и контекстуальная антонимия: буква, аналог, пленка. Лексическая антонимия цифры в словарях не представлена, также не представлены в словарях лексические антонимы к формирующим значение цифры семемам знак, число, сумма, однако как контекстуальный антоним цифры фигурируют слово, буква, аналог, пленка: Цифра наступает на слово, конечно, негласно, под прикрытием «удобства» и «разнообразия» (Культура, № 9, 2020); Аналого-­цифровое и цифро-­аналоговое преобразование (Digital Music Academy). Например, контекстуальные знаки интерпретации положительной оценки содержатся в «сильной» прагмеме удобство с семемой, реализующей прямое значение «наличие условий легкого, приятного пользования»^[20] и «средней» прагмеме разнообразие — «множество, обилие неисходного, не однообразного», то есть на втором шаге анализа — «однотипного, с отсутствующей новизной»^[21] реализуется прагматическое значение.

Фрагментами ономасиологической картины являются относящиеся к цифре гиперонимы: знак, количество, формат, фотоаппарат и гипонимы: ноль, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять.

Семантика, синтактика, прагматика цифры в контекстуальном употреблении

Превращение цифры в «модный маркер» в языковой картине мира социума обусловлено экстралингвистическими факторами глобальной трансформации в развитии техники и технологий современной жизни, прежде всего приоритетных IT-технологий, терминологическое поле которых отличается устойчивостью применения слова цифра и изменчивостью его значения, разнообразием его дериватов, «удлинением» интенсионала в зависимости от контекстуальной природы экстенсионала, «включением» сложного в простое и «шифровкой» сложного в простом.

Таким образом, лингвоспецифичность семантики и употребления цифры базируется также на семиотической (взаимодействие семантики, синтактики и прагматики) особенности отношений между знаком и значением, детерминированной теорией Л.А. Новикова: «Языковая единица одновременно и устойчива, и подвижна. Асимметрия в синхронии снимается контекстом, „удлиняющим“ знак и делающим его значение определенным, соответствующим семиотическому правилу: человек идет, поезд идет («едет»), теплоход идет («плывет») в Одессу, часы идут («работают»)» [14. C. 30].

Присутствие цифры как самостоятельного слова и корневого элемента атрибута, предиката, объекта в многообразии сложных научных контекстов и экстраполяция этих контекстов на природу жизни человека отражает все вышеописанные признаки семасиологической, этимологической, ономасиологической природы данной лексемы (см. семантику «пустоты», «знака», бедность парадигматики и др.). С помощью семантики цифры в прямом и переносном значении формируются значения в следующих словах и словосочетаниях с данным корнем: Цифровизация — внедрение цифровых технологий, перевод или переход на цифровой способ связи, записи и передачи данных с помощью цифровых устройств (принтер, компьютер и т.д.) Цифровая дистрибуция — распространение с помощью электронных книг, флешки и проч. Цифровые технологии — разнообразные инновационные средства, основанные на использовании цифровой информации и обработке данных с помощью компьютерных и электронных устройств. Яркое отражение явления асимметрии языкового знака как символ его семиотической природы реализуется в расширении семантики деривата цифровой — это далеко не только «цифра в 1-ом значении — «знак, обозначающий число», «обозначенный в цифрах», «выраженный в цифрах», «цифровая запись», «цифровое выражение», как явствуют приведенные примеры.

Анализ большого числа контекстов и появление новых дериватов типа оцифровка, цифровизация — «выразить в виде комбинации цифр» от цифровать, цифроваться (страд.) — «обозначать цифрами»^[22] свидетельствует о реализации закона экономии языковых средств, побуждающего говорящих к сокращению терминологии информатики, одновременному «сжатию» и «расцвету» лексического состава семантического поля «информационных технологий». Первое происходит от интенции говорящего убрать один из ментальных элементов процесса («обозначать») и реализовать в одном слове цифра «длинную» мысль: Инвестиции в цифру («см. внедрение цифровых технологий») — не только для продаж; Сигнал в «цифре» («цифровой способ связи») отличается более высоким качеством изображения. Воробьев: в 21 веке без «цифры» («цифровой дистрибуции») жизнь невозможна ни взрослого, ни ребенка. Орудие труда писателя — слово, образ абсолютно нематериальные понятия. В то время как цифра — вещь максимально конкретная, обезличенная, бездушная даже можно сказать. Нет, российские литераторы видят и плюсы от цифровизации (Российский писатель).

Второе реализует интенцию социума, направленную на перегруппировку значимости базовых смыслов и приобретение ими оценочной окраски (коннотации — в семиотической терминологии Р. Барта) в новых реалиях, то есть развитие процесса концептуализации актуальной лексемы — «модного маркера» языковой картины мира.

Приступая к характеристике концептуальных параметров — образ и ценность — на основе семиотических областей — синтактики и прагматики, процитируем высказывание В.И. Шаховского о синергетике слова в семасиологической семиотике языка: «…обратимся к синергетике слова, в голограмме которого переструктурируются смысловые конституэнты, адаптируясь к социальным изменениям в обществе и конкретной коммуникативной ситуации, все время провоцирующим деривацию новых смыслов и новых семиотических знаков» [15. C. 6], точно квалифицирующее процессы трансформации слов в сознании и коммуникативной практике современного социума.

Анализ текстов в современном публичном пространстве демонстрирует новый облик цифры как семиотического знака, отражающего слово как знак реальной цифры и как знак виртуальной реальности. Совмещение в «означаемом» семиотических знаков разных «языков» — вербального (лингвистического), математического, информационно-­технологического — развивает функциональность, основанную на архисеме «знак» (см. рассуждения на с. 8–9) в «означающем» — слове цифра и его дериватах, и демонстрирует роль слова в формировании концептосферы в конкретный период существования языка [15].

Многообразие синтаксического функционала лексемы порождает возможности развития его прагматического функционала, диктуемые контекстом:

Цифра — ­субъект: Цифры врут; Цифра перешла в решительное наступление…; Цифра наступает на слово; Цифра против слова; До жителей каргалинского поселка не доходит «цифра»; Тогда цифра была свободна…; Цифра на службе в армии нового поколения; Наша «цифра» хорошо зарекомендовала себя в «зеленке»;

Цифра — ­определяемое слово: красивые цифры, большие цифры, убойные цифры, циничные цифры, уязвимая цифра;

Цифра — ­предикат: Возраст — лишь цифра в паспорте;

Цифра — ­атрибут: Человек цифры; Урок цифры; Цифра брокер; «День цифры» — всероссийский образовательный проект в сфере информационных технологий;

Цифра — ­объект: Издатель использует цифру как главный инструмент оценки реальности…; Слову следует…пойти в услужение к цифре; подчиняя слово цифре; …смыслы, которые невозможно постичь цифрой; переход на «цифру»; Без цифры, без компьютера сложно представить нашу жизнь; Инвестиции в цифру;

Цифра — обстоятельство: Регионы стали активнее идти в «цифру».

Лингвистические наблюдения демонстрируют преобладание употребления цифры в синтаксической позиции субъекта и объекта, усиление «предметной», денотативной составляющей имени, несмотря на обозначение им виртуального пространства. Слово приобретает функцию знака, ранее ему несвойственную, и, наоборот, утрачивает свои первичные содержательные свойства знака. Коннотативные (метафорические) свойства субъекта и объекта, совершающих или испытывающих разноплановые действия, в том числе «человеческие» (врут, наступают, служат, инвестируют, постигают, рекомендуют, выступают и др.), свидетельствуют о формировании его аксиологической природы, состоящей в интерпретации компонентов оценочной шкалы: врут, наступают («и это плохо»); инвестируют, постигают, служат («и это хорошо»). Позиция определяемого слова в окружении определяющих прилагательных с положительной (красивая, большая) и отрицательной (убойная, циничная, уязвимая) семантикой участвует в формировании переносного количественного значения (‘величина’, ‘сумма’) с их «слабыми», но, тем не менее, прагматическими характеристиками. Атрибутивная позиция цифры свидетельствует о некоторой глобализации сигнификативных представлений, заключенных в цифре: цифра — человек, урок, брокер, день — несет в себе высокий уровень обобщений технологического прогресса, включает принцип «информационный век» — век «цифры», «цифровой мир». За цифрой-­атрибутом «скрываются» и способ связи, и устройство, и технологии, ср.: человек компьютерный, урок информационных технологий, брокер-­дистрибьютер информации и т.д. Глобализация «внутреннего» семантического пространства цифры порождает глобализацию ее присутствия в концептосфере, постепенное превращение слова в «прецедентный феномен» [16. C. 170], основанный на признаках опознаваемости, культурной и эмоциональной значимости, воспроизводимости в множестве дискурсов [17. C. 20–21]: в экономике, образовании, медицине, информатике и др.

Семиотика и деривация

Лингвоспецифический характер слова — семиотического знака — порожден также регулятивной функцией языковой картины мира, изменяющей содержательный состав исследуемой единицы языка, особым образом трансформирующей его семантику, пространство которой расширяется за счет «соучастия» дериватов слова в языковой картине мира конкретного момента. Семантический анализ слова демонстрирует, что сигнификат цифры включает в себя смыслы цифровой (‘относящийся к цифре, цифрам’, ‘обозначенный в цифрах’, ‘выраженный цифрами’: ‘цифровое освещение’ (термин В.И. Ленина)^[23], цифровать (‘обозначать цифрами’, ‘нумеровать’), цифровка — то же, что цифрация — «1. действие по знач. глаг. цифровать: цифрация страниц». «2. Цифровое обозначение чего-­нибудь». Процесс, признак, результат «сливаются» на основе использования сем и семем одного знака — цифры. Корневой элемент и прецедентные смыслы определяют особенности деривационной парадигмы^[24]: использование одношаговых дериваторов, преобладание словообразовательной трансформации над модификацией (только уменьшительно-­ласкательное цифер-к-а); продуктивность девербативов (цифрование, цифровка, цифрация); непродуктивность сложных слов (колонцифра, алфавитно-­цифровой и др.); использование в способах словообразования производной основы прилагательного на -ов и глагола на -ова; суффиксального и префиксального способов (за-­цифровать), Словообразовательный словарь А.Н. Тихонова^[25] предлагает также лексемы цифирь (с пометой «устар.») и цифирный, употребление которых отличается эмоциональной образностью. Современные деривационные процессы реализуются в лексемах цифрови-­зация, о-­цифров-к-а и отличаются словообразовательной семантикой «всеобъемлющий», «всеохватный», демонстрирующей стремление слова к концептуализации.

Прагматика цифры и концепт

Трансформация семантики и коммуникативная актуализация слова-­знака цифра определяет необходимость исследования контекстов в прагматической зоне — отношении между знаками и его пользователями.

Изменение прагматического содержания слова, описанное выше, как и примеры распространения его на все сферы жизни современного российского социума, реализует ингерентную и адгерентную аксиологическую семантику, мотивированную спецификой денотата и процессом концептуализации, поддержанным приобретенными в ходе актуализации прецедентными свойствами. Первая несет в себе смысл «вечные ценности» и интерпретирует слово—концепт, отражающее экстралингвистическую реальность, в координатах оценочных знаков хорошо — нормально — плохо и их градуальности — довольно хорошо — довольно плохо; очень хорошо ‒ очень плохо. Умственный акт оценки сочетает в себе субъективное отношение говорящего и объективное мнение социума, которые «вершат суд» над изменяющимся в акте ингерентной коннотации содержанием актуального слова. Наблюдаемые нами контексты употребления цифры и цифровой демонстрируют когнитивно-­эмоциональную амбивалентность оценочных коннотаций в процессе актуализации новых значений традиционных классических лексем. Вторая — адгерентная оценочная коннотация выражает личностную, социальную, национальную, то есть социокультурную оценку.

Публицистическое пространство речи на всех информационных каналах демонстрирует, с одной стороны, положительное значение цифры, несущее смыслы — развитие цивилизации, инновации и изменение мира к лучшему: «Без цифры, без компьютера сложно представить нашу жизнь. Хоть я и ретроград, будущее за этим» (утилитарная оценка); «Цифра рубль сбережет» (Москва вечерняя, 24.04, № 47) (утилитарная оценка). Цифровой рубль способствует безопасности расчетов и расширению применения цифровых технологий; Цифра нового поколения: Онежский судостроительно-­судоремонтный завод станет в каком-­то смысле инновацией. Мы уже по-­своему транслируем свое цифровое восприятие… На его месте планируется создать первую в России цифровую верфь, чей рабочий цикл будет оцифрован, начиная с проектирования судов и заканчивая их сходом со стапеля; Цифра сегодня, завтра и на века способна скрупулезно вписаться в запрограммированную масштабную реальность цифровизации и более сосредоточенно выстраивать цепочку онлайн-­взаимодействия по виртуальным запросам (Б. Есенькин).

Приближенное к терминологическому значение слова цифра и его дериватов в приведенных контекстах выражает рассудочную, интеллектуально-­логическую оценку: рациональное начало лежит в основе оценочного суждения; когнитивный характер прагматического контекста реализует «всеобщность» знаний о мире, его ценностной полярности: новый / старый, добро/зло, разум / безумие и другие концепты, оказавшиеся в непосредственной «близости» к цифре. Национальное осмысление социо-­культурного явления, реализующего технологические процессы, отражает разное восприятие субъектов речи: инновации, прогресс, безопасность, новизна, развитие, то есть одновременно содержит адгерентную (историко-­культурную и личностную оценочные коннотации) как компоненты прагматического наполнения исследуемой единицы и ее производных. Попадая в фокус повышенного социального внимания, лингвоспецифическое слово цифра с помощью ментальных единиц отражает преобразование всех сфер российской действительности — экономики, производства, технологии общения и хранения информации, перехода в виртуальную реальность, освоенных сознанием коммуникантов со знаком «плюс».

Достаточно большое количество контекстов (особенно в текстах газет и журналов гуманитарной направленности) реализуют отношение неприятия социумом цифры, его нетолерантное отношение, реализующее негативную прагматику, актуализирующее отрицательные оценочные коннотации ингерентного и адгерентного плана: Цифровой ребенок. Все его знания — на внешнем носителе…. Отсутствие необходимости изучать свойства реальных предметов и явлений, потребление уже переработанной (оформленной, «упакованной») информации нарушают ориентацию в пространстве и времени. способность к продуктивному анализу и сравнению, тормозят развитие навыков выделять главное и второстепенное, устанавливать причинно-­следственные связи и обосновывать выводы. Страдают образное и вербально-­логическое мышление, что не только выражается в неграмотной устной и письменной речи, но и в полном смысле слова лишает произвольности поведения. Виртуальная среда и виртуальное взаимодействие формируют не личность с широкими и глубокими взглядами на смысл жизни, а субъекта навязываемой активности, ибо смыслообразование и целеполагание подменяются чужими оценками текущих событий (Лит. газ., 10‒16 ноября 2021). Образность контекста демонстрирует негативное влияние виртуального (этимологически «пустого»), трансформированного контента на личность, оперируя оппозицией ценностей в прагматической зоне: осмысленное/­бессмысленное; свое/чужое, образное/безобразное, активное/пассивное, сознательное/бессознательное, внешнее/внутреннее. Отрицательные оценочные коннотации цифровой в сочетании с ребенок очевидны из контекста, репрезентированы концептуально значимой лексикой, формирующей отрицательный каркас сознания социума в неокрепшем возрасте и связанную с этим опасность.

Специфика деривационной парадигмы цифры состоит в активности ее словообразовательной трансформации, расширяющей контексты употребления производных слов в рамках значения производящего слова. Семантическое пространство, формируемое лексемой цифра и ее производными, скреплено семиотической характеристикой знака: цифра — «численный знак»^[26], цифровой — «обозначенный в цифрах», то есть «обозначенный в численных знаках», цифровать — «обозначать в цифрах, то есть численных знаках». Два активных члена парадигмы — цифра и цифровой — берут на себя функции ментального репрезентанта информационных технологий как отрасли науки, обозначая один из самых актуальных для российского этноса фрагментов картины мира, национально-­культурная специфика которого реализуется языковыми личностями с помощью ассоциативно-­вербальной сети лингвоспецифических знаков с базовой семантикой «цифра». В этом фрагменте языковой картины мира максимально расширяется семантическое пространство имен цифра и цифровой, а также цифровизация. Их денотативно-­сигнификативная природа реализует не только разнообразные синтаксические функции, но и развивает способности к синтагматике, реализующиеся в необычных окружениях, сочетаемости лексически «несочетаемого», в существовании в разных семантических и семиотических пространствах — в мыслительной деятельности: мысли в цифре, цифровые решения, цифровая прокачка: умный (цифровой) город, цифровые компетенции, цифровые вычисления, цифровая трансформация; в профессиональной деятельности: на стыке спорта и цифры; цифровая экономика, цифровая мода, цифровая культура, цифровое искусство; лица в профессии: цифровой атташе, цифровой художник, цифровой двойник, цифровой помощник, цифровой ассистент; артефакта: цифровой архив, цифровой рубль, цифровая валюта, цифровой полис, цифровой формуляр, цифровые новости, цифровые площадки, цифровая фотография, цифровой циферблат, цифровой завод.

Цифра и цифровой выражают «преображенное» содержание мира информационных технологий и его семиотических знаков и смыслов (технологии, способы, устройства передачи информации с помощью цифры), то есть «вбирают» в себя семиотические знаки разных естественных и искусственных языков, «этически и социально закрепленных в семиотических системах» [18. C. 84].

Классификация новых смыслов лексем цифры и цифрового относится к перспективным задачам исследования в процессе описания их концептуализации. Но уже на данном этапе можно пронаблюдать их проникновение во все сферы жизни человека. В культурном пространстве современника «преображенные» в мире актуальной коммуникации цифра и цифровой способны становиться как символом добра, так и символом зла, как пользой, так и угрозой человеку и человечеству:

цифровая гигиена (неол.); Свод правил о наилучших способах сохранения информационной безопасности цифрового устройства и содержащихся в нем данных; (неол. разг.) совокупность влияющих на информационную безопасность действий, совершаемых определенным человеком^[27];

цифра без хайпа: эксперты прогнозируют привыкание к информационным технологиям;

цифра в «песочнице» — эксперимент, позволяющий создавать так называемые «цифровые песочницы» для апробации и разработки технологий, которые пока существуют вне правового поля;

цифровой концлагерь (неол., полит. жарг.) — Государственная система контроля над обществом, осуществляемая с помощью технологий цифровой слежки^[28];

цифровой аватар: В Москве будет нейрокладбище: виртуальные копии усопших будут общаться прижизненным голосом и проживать на экране (психолог: цифровой аватар погибшего может помешать его близким пережить горе).

Сочетаясь, ингерентная и адгерентная коннотации (концепты «чистоты», «безопасности», «одобрения» / «опасности», «горя» в уже приведенных контекстах) создают «многоцветье» смыслов «преображенных» слов-­знаков как в контекстах с нейтральным значением сигнификата (1), так и с отрицательной (2) и положительной (3) прагматикой.

(1) цифровая среда, цифровые решения, цифровой сервис, цифровой Госплан; цифровое ГТО;

(2) Медведев пообещал не строить «цифровой колхоз» в России (РБК); «Цифровую фотографию можно фальсифицировать цифровыми способами» (ДЗЕН)

(3) Цифровая безопасность: как защитить данные в интернете (Известия, 18.1122), Цифровая экосистема: как бизнес использует новые технологии (Коммерсант, 06.07.22); Цифровая грамотность населения: как ее повысить (РИА Новости, 28.04.22); Цифровая медицина: как технологии помогают врачам (РБК, 27.08.22).

Лингвоспецифичность цифры и ее дериватов определяет стилистические особенности употребления — оценочные коннотации создают достаточно широкое метафорическое пространство: прямое значение: Операторы мобильной связи обеспокоены: заканчиваются комбинации цифр номеров (Экономист): «обозначение числа» — ‘сокращается, переносное’ — «цифровые процессы, способы, технологии» — ‘расширяется’. Стилистика цифры распространяется и на пространство языкового креатива. Перспективным является наблюдение за экспрессивно-­игровыми дериватами с операциональным словообразовательным средством — кавычки отличают производное новообразование от производящей базы, например, сокращенное именование ИКТ (информационно-­коммуникационных технологий): В рамках перехода на «цифру» россияне бесплатно получат набор из 20 телеканалов (Лента.ру); Работодателям «цифра» упрощает работу по предоставлению в фонд данных (РГ) Инвестиции в «цифру»; коннотации иронического употребления: «Цифровое» счастье — тебе с самим собой легче, чем с другими; Журналистика «цифры»: переход к «сетевому» «цифровому» мышлению: «Клиповое мышление», благодаря новым «цифровым» медиа, для журналистов и потребителей контента в основном перестроилось в мышление «сетевое», «цифровое» (Конференция «Журналистика-2019» БГУ).

Слово цифра отражает и активный процесс визуализации коммуникации, особенно в рекламе и на телевидении. Примеры недавнего времени демонстрируют появление графодеривата слова, репрезентированного латинской графикой в сочетании со шрифтовым выделением: ЦИFРА Брокер (реклама-­вывеска на большом здании в г. Москва, ул. Дорогомиловская).

Таким образом, в языке средств массовой информации цифра и ее дериваты прежде всего постепенно «осваивают» концептуальное пространство, под которым понимаем, вслед за Ю.Е. Прохоровым, «…совокупность исторически сложившихся базовых структурных элементов организации человеческого бытия, закрепленных в наборе семиотических сфер, именованных в наборе семантических сфер и обеспечивающих существование человека в реальном пространстве» [18. C. 84].

Заключение

Исследование показало, что с помощью цифры во всей ее многозначности, стремящейся к омонимии, происходит удовлетворение коммуникативных и когнитивных потребностей социума в условиях номинативного дефицита. Динамика новых смыслов в приоритетном и бурно развивающемся пространстве информационно-­коммуникационных технологий, широко распространяясь на все сферы жизни социума — бытовую, общественную, техническую, гуманитарную, эмоционально-­психологическую, — «накрывается» расширяющимся функционалом цифры как ключевого слова-­концепта в семиосфере культуры конкретного периода развития нации.

Лингвоспецифичность исследуемого имени на всех уровнях языка, коммуникативная востребованность, синтагматическая «всеохватность», стремление к прецедентности (Цифра рубль бережет), феноменальная динамичность, приобретенные оценочные коннотации позволяют говорить о концептуализации цифры и ее дериватов в лингвистическом сознании современника.

^{1 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М.: Азбуковник, 1998. С. 876}

^{2 Национальный корпус русского языка 2.0: новые возможности и перспективы развития. Режим доступа: https://ruscorpora.ru/ (дата обращения: 3.09.2024).}

^{3 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М. : Азбуковник, 1998. С. 876}

^{4 Новейший толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб, М.: РИПОЛ классик, 2008. С. 1466}

^{5 Толковый словарь русского языка / гл. ред. Проф. Б.М. Волин и проф. Д.Н. Ушаков. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. С. 1227}

^{6 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М. :Русский язык, 1990. С. 576.}

^{7 Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка : в 2 томах. М. : Русский язык, 1985. Т. 2. С. 108}

^{8 Словарь современного русского литературного языка : в 17 томах / Ред. К.С. Горбачевич. М. : Изд-­во Наука, 1965. Т. 17. С. 713}

^{9 Толковый словарь русского языка / гл. ред. Проф. Б.М. Волин и проф. Д.Н. Ушаков. М. : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. С. 108}

^{10 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М. : Азбуковник, 1998. С. 876}

^{11 Словарь русского языка в четырех томах / гл. ред. А.П. Евгеньева. М. : Рус. яз., 1988. Т. IV: С. 648}

^{12 Новейший толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., М. : РИПОЛ классик, 2008. С. 1466}

^{13 Толковый словарь русского языка / гл. ред. проф. Б.М. Волин и проф. Д.Н. Ушаков. М. : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. С. 1227}

^{14 Словарь современного русского литературного языка : в 17 томах / ред. К.С. Горбачевич. М.  : Изд-­во Наука, 1965. Т. 17. С. 713}

^{15 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 томах.Т. 4. / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. М. : Прогресс, 1986. С. 303}

^{16 Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М. : Прозерпина, 1994. С. 273}

^{17 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М. : Азбуковник, 1998. С. 876}

^{18 Новейший толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., М. : РИПОЛ классик. 2008. С. 1375}

^{19 Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. М. : Русские словари, 1994. С. 484}

^{20 Новейший толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., М. : РИПОЛ классик. 2008. С. 1375}

^{21 Новейший толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., М. : РИПОЛ классик. 2008. С. 702}

^{22 Толковый словарь русского языка / гл. ред. Проф. Б.М. Волин и проф. Д.Н. Ушаков. М. : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. С. 1228}

^{23 Словарь современного русского литературного языка : в 17 томах / Ред. К.С. Горбачевич. М. : Изд-­во Наука, 1965. Т. 17. С. 713}

^{24 Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка : в 2 томах. М. : Русский язык, 1985. Т. 2. С. 108}

^{25 Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка : в 2 томах. М. : Русский язык, 1985. Т. 2. С. 108}

^{26 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М. : Русский язык, 1990. С. 687}

^{27 Новые слова и словари новых слов / Отв. ред. Н.В. Козловская. СПб. : ИЛИ РАН, 2020. С. 220}

^{28 Новые слова и словари новых слов / Отв. ред. Н.В. Козловская. СПб.: ИЛИ РАН, 2020. С. 220}

About the authors

Tatiana V. Markelova

Author for correspondence.
Email: tvmarkelova@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-4400-6175
SPIN-code: 4862-5769

Dr.Sc. (Philology), Professor, the First Vice-Rector - the Vice-Rector responsible for the educational process

References

Supplementary files