Текстовые связи мифонимов в поэзии И.А. Бунина

Полный текст

Введение

В индивидуально-авторской картине мира И.А. Бунина особыми знаками «ландшафта имен» (Gutschmidt, 1983: 153–156) выступают мифонимы. В силу интертекстуальной природы, неисчерпаемого эстетико-аксиологического и философско-мировоззренческого потенциала они ориентированы не только на выполнение индивидуализирующей, идентифицирующей, дифференцирующей, эстетической функций (Lamping, 1983; Gutschmidt, 1991; Knappová, 1992; Kohlheim, 2018; Dvořáková, 2018), но и текстообразующей. Включаясь в художественный текст, мифологические имена получают «неисчерпаемые возможности в реализации смыслов» (Nurullina, Usmanova, 2016: 199). Они становятся теми опорными знаками, которые выражают конститутивную мировоззренческую установку И.А. Бунина – преодолеть партикуляризацию культурных миров и познать всю полноту бытия через гармонию прошлого, настоящего и будущего, микрои макрокосма, единение всех народов и рас.

Вопрос моделирования ономастикона бунинской поэзии, выявления связей и отношений онимов с другими единицами в аспекте разработки проблем лексической организации его художественных текстов, своеобразия идиостиля и языковой личности, сформированной под влиянием русской и мировой культуры, является актуальным. В русистике к нему обращаются в контексте исследований в области поэтики и нарратологии (Пращерук, 2016; Баженова, 2016), литературной ономастики, лингвокраеведения, лингвистики сверхтекста (Яровая, 2000; Краснова, 2005; Бражник, 2015), лингвокогнитологии и лингвокультурологии (Богданова, 2007; Руднева, 2007), переводоведения (Сетти, 2014; Miloud, 2021). Лингвисты акцентируют внимание на критериях классификации онимов бунинского ономастикона (референтивное значение, тип употребления, способ художественной номинации, морфологический состав и др.) (Пронченко, 2015), аккумулировании в семантике антропонимов экстралингвистической информации (внешность персонажа, социальный статус, черты характера и др.) (Яровая, 2000), роли реальных и литературных топонимов в создании образа Бунинской России (Краснова, 2005), реконструировании антропонимических систем конкретных прозаических текстов («Жизнь Арсеньева», «Деревня», «Суходол», «Чистый понедельник» и др.) (Романенкова, 2015), механизмах метафоризации имен собственных (Бражник, 2015), возможностях онимов эксплицировать концепты («Природа», «Пейзаж») (Богданова, 2007; Руднева, 2007) и т. п.

Системное изучение поэтического мифонимикона как заметной части ономастикона художественных текстов И.А. Бунина получило импульс в связи с работой в 2021 г. коллектива ученых Елецкого государственного университета имени И.А. Бунина над реализацией научного проекта «Мультимифологизм И.А. Бунина-поэта: лингвистический, литературоведческий и культурологический аспекты», поддержанного грантом РФФИ и Администрации Липецкой области. В печати вышел цикл статей, посвященных источникам мифонимов поэзии И.А. Бунина, таксономии мифологических имен, их коннотативному потенциалу, роли в представлении мифопоэтической картины мира (см. например: Бородина и др., 2021; Селеменева, 2021; Трубицина, 2021).

Цель исследования – рассмотреть связи мифонимов в лирике И.А. Бунина, благодаря которым реализуется их текстопостроительный потенциал, обусловленный особенностями индивидуально-авторского мировосприятия, необходимостью экспликации содержательно-концептуальной информации и формирования подтекста.

Реализация указанной цели позволит заполнить образовавшуюся лакуну в теоретическом описании мифологических имен как значимых единиц лексического уровня художественного текста, помогающих постичь его смысл за счет своеобразия синтаксической синтагматики, контекстуальной синонимии и антонимии, ассоциативных связей.

Материалы и методы

Материалом исследования послужили стихотворения И.А. Бунина, включенные в научное издание лирики, вышедшее в 2014 г. под редакцией профессора Т.М. Двинятиной¹. Методом сплошной выборки из представленных в двухтомном собрании поэтических текстов извлечено 272 мифонима, сформировавших авторскую картотеку примеров.

При обработке, анализе и интерпретации собранного языкового материала использовались общенаучные и частнонаучные методы: описательный, таксономический, количественный, контекстологического анализа, моделирования.

Результаты

Делимитация границ мифонимикона Бунина-поэта осуществлялась на основе широкого подхода, учитывающего ряд положений:

– связь философско-религиозных идеологий с древними мифологическими представлениями и размытость границ между образами реальных и вымышленных объектов трактатов разных конфессий в силу наделения их трансцедентными свойствами;

– неоднородность денотатов мифонимов (объект виртуального, гипотетического или условно-реального мира), объясняемая разной степенью сближения членами языкового коллектива предметов реального и вымышленного миров;

– разнородность и разножанровость источников мифологических имен (архаические мифы разных этносов; произведения фольклора – сказки, былины, свадебные лирические песни, духовные стихи; религиозные тексты – Танах, Библия, Коран, Священные Предания и др.).

Подобный подход позволил включить в состав бунинского мифонимикона узуальные (79,8 %) и индивидуально-авторские единицы (20,2 %), различающиеся структурной организацией (3 разряда: простой, сложный, составной), семантикой (12 подгрупп: именования людей, богов, волшебников, зверей и птиц, растений, рек и морей, городов, предметов и др.), позицией в стихотворении (заголовочный комплекс, эпиграф, основная часть) и частотностью реализации (единичный, низко-, среднеили высокочастотный).

Особую роль в упорядочивании мифонимов в системе лексических знаков, воплощающих художественную картину мира И.А. Бунина и авторский замысел, играют их текстовые связи. Установлено, что наиболее богатыми синтагматическими связями в лирических текстах обладают мифоантропонимы и теонимы. Это объясняется частотностью их реализации и наличием в значении семы ‘лицо’. Синтагматические связи способствуют идентификации мифонима при их классификации по семантике (например, демононим или мифозооним), демонстрируют избирательность некоторых семантических разрядов (например, демононимы, мифозоонимы, мифоорнитонимы) в плане выбора партнера по синтагматической цепи, иллюстрируют явление семантического согласования (мифогидронимы).

Парадигматические отношения в поэзии И.А. Бунина представлены контекстуальной синонимией и антонимией. Синонимическая связь обнаружена в группах демононимов, мифоантропонимов, мифоперсонимов, мифотопонимов и теонимов, а антонимическая – мифотопонимов и мифоперсонимов.

Ассоциативные связи мифонимов на уровнях микрои макроконтекстов бунинских текстов определяет их интертекстуальная природа и уровень прецедентности (высокий, средний и низкий).

Обсуждение

Из всех 12 выделенных семантических разрядов мифологических имен только демононимы, мифоантропонимы и теонимы обнаруживают регулярную сочетаемость с прилагательными, причастиями и существительными: смущенная Ева, искушающий Змей, мятежный Ангел, печальная Селена, голос Сибиллы, крик Навина, хохот Ваала, голубь Киприды, плащ Одина, мир Авеля, подземелье Перуна, гнев Агнца, час Морфея и др. Это обусловлено их высокой частотностью и наличием в значениях семы ‘лицо’, что позволяет либо вступать в присловную связь с атрибутивными словоформами, либо самим выступать в роли таковых: Луна, бог Син, ее зарей встречает²; Архистратиг средневековый, / Написанный века тому назад / На церковке одноголовой, / Был тонконог, весь в стали и крылат³ и др. Подвергаясь онимизации, часть таких прилагательных, причастий и существительных входит в качестве конститутивных компонентов в составные теонимы и демононимы: Ангел Смерти, Воскресший Свет, Пустынный Ангел, Ангелы Служения, Зиждитель Скиптроносный и др.

В бунинских поэтических контекстах, отличающихся лаконичностью, ориентированностью на использование минимума языковых средств для передачи смысла, именно атрибутивные словоформы помогают идентифицировать принадлежность мифонима к семантическому разряду. Например, мифоним Змей функционирует в двух стихотворениях автора – «Алисафия» (1912) и «Искушение» (1952). В первом он распространяется препозитивным прилагательным морской, во втором – причастием искушающий. Ср.: – Покорись, сестра: ты батюшкой / За морского Змея выдана⁴. – …Ищет трепетным жалом нагую смущенную Еву / Искушающий Змей⁵. В стихотворении «Алисафия» отапеллятивный мифоним Змей используется в качестве мифозоонима – имени фантастического животного-чудовища, обитающего в море и описанного в различных мировых мифологиях (скандинавской, греческой, месопотамской и др.). В стихотворении же «Искушение» мифоним Змей отсылает к религиозно-мифологическим представлениям иудеев и христиан о злом, хитром духе-искусителе, который совращает людей, подстрекает к греху, поэтому лексема может быть причислена к группе демононимов.

Партнерами мифонимов по синтагматической цепи выступают глаголы. Разные семантические типы мифонимов вступают в предикационную связь с определенными лексико-семантическими группами глаголов. Так, наиболее широкие сочетательные возможности в поэзии И.А. Бунина имеют мифоантропонимы и теонимы, которые осуществляют связь с глаголами бытия и небытия, речевой и мыслительной деятельности, физиологического и эмоционально-психологического состояния, зрительного и слухового восприятия, создания и разрушения материального объекта, движения, перемещения и местонахождения в пространстве, глаголами контакта, свечения, проявления: быть (‘существовать’), воздвигнуть (‘соорудить, построить’), говорить (‘произносить слова, вести речь’), гордиться (‘радоваться и испытывать радостную гордость за кого-либо, что-либо’), греметь (‘издавать громкие, раскатистые звуки; производить грохот’), идти (‘двигаться, перемещаться, ступая ногами’), обнимать (‘обхватывать кого-либо руками или рукой для выражения ласки; заключать в объятия’), сидеть (‘находиться неподвижно на одном месте’), спать (‘находиться в состоянии сна’), срубить (‘отсечь’), умереть (‘перестать жить, прекратить свое существование’) и др. Например: Геймдаль искал родник божественный⁶; С Иосифом Господь беседовал в ночи, / Когда Святая Мать с Младенцем почивала…⁷; Мешалось солнце с тьмой, основы скал дрожали, / И видел Моисей, как зиждилась Она…⁸ и др.

Мифоперсонимы как результат семантической деривации и появления в значении семы ‘лицо’ регулярно вступают в предикационную связь с теми же семантическими группами глаголов, что и теонимы, мифоантропонимы: бродить (‘медленно ходить, не придерживаясь определенного направления’), взойти (‘идя, подняться на какое-либо возвышение’), глядеть (‘на кого-что направлять взгляд; иметь глаза направленными на что-либо’), знать (‘иметь какие-либо данные, сведения о ком-либо, чем-либо, быть осведомленным о чем-либо’), петь (‘использовать свой голос в качестве музыкального инструмента, издавать голосом музыкальные звуки, исполнять вокальные произведения’), стоять (‘находиться, покоиться в вертикальном положении на поверхности’) и др. Например: Таинственно шумит лесная тишина, / Незримо по лесам поет и бродит Осень…⁹; Но имя Смерть украла / И унеслась на черном скакуне¹⁰ и др.

Демононимы, мифозоонимы и мифоорнитонимы преимущественно координируются с глаголами перемещения в пространстве и речевой деятельности: виться (‘летать, кружась’), лететь (‘нестись по воздуху’), мчаться (‘очень быстро перемещаться, передвигаться’), обходить (‘совершать круговое движение, ходить вокруг чего-нибудь, по какому-нибудь определенному пространству’), подходить (‘идя, приближаться к кому-либо или чему-либо’), сказать (‘сообщить, изложить что-либо’), спросить (‘обратиться с вопросом’) и т. п. Например: …И Ангелы Служения сказали…¹¹; Прянул Олень, увидавши стрелка…¹² и др.

Сочетаемость значимой части мифотопонимов – мифогидронимов – иллюстрирует явление семантического согласования, когда объединяющиеся в предикативное сочетание словоформы имеют одинаковые семы. В качестве примера можно привести мифопотамонимы Ковсерь и Алмазная Река, которые вступают в смысловую и формальную связь только с глаголами течь и литься: река (‘водный поток’) → течет (‘перемещать воды в каком-либо направлении’) и льется (‘течь струей, потоком’): А там течет, там льется за туманом / Река всех рек, лазурная Ковсерь¹³; Перед Великим Троном / Уже течет, дымясь, Алмазная Река¹⁴.

Остальные выделенные в поэзии И.А. Бунина семантические группы мифонимов – мифохрематонимы, спеллонимы, мифохрононимы, мифофитонимы, мифоэтнонимы – в силу низкой частотности ни широтой синтагматических связей, ни особой избирательностью в плане реализации сочетательных возможностей не обладают.

Парадигматические отношения в текстовом пространстве произведений Бунина-поэта представлены синонимией демононимов, мифоантропонимов, мифоперсонимов, мифотопонимов и теонимов. Подобная синонимия носит контекстуальный характер. Появление синонимов к известным мифологическим именам в художественной картине мира Бунина-поэта обусловлено необходимостью экспликации модифицированных общекультурных архетипов и символов, оригинальным прочтением и переживанием культурных традиций разных этносов, созданием различных геокультурных образов-топосов на пересечении реального знания и мифологических представлений о них.

Образующиеся синонимические ряды мифонимов различаются тремя параметрами:

– количеством входящих единиц: двучленные, трехчленные, четырехчленные ряды и т. д.;

– структурой входящих мифонимов: единицы одинаковой структуры (только простые, однословные мифонимы) и единицы разной структуры (простые и составные; простые и сложные; простые, составные и сложные);

– отношением мифонимов синонимического ряда к общеязыковому мифонимикону (только общеизвестные с трансформированным или нетрансформированным графико-фонетическим обликом, общеизвестные и индивидуально-авторские).

Например:

1) двучленный ряд простых теонимов Датар – Пламень. Теоним Датар, обнаруживающий трансформацию графико-фонетического облика (в священных текстах зороастрийцев – Атар), отсылает к известному сюжету иранского мифа – созданию богом мира, в котором «был распределен огонь»¹⁵. Теоним Пламень – индивидуально-авторский, образованный путем онимизации апеллятива и актуализирующий сему ‘огонь’;

2) трехчленный ряд разноструктурных теонимов Бальдер – Солнце – Воскресший Свет. Бальдер и Солнце – простые мифонимы, Воскресший Свет – составной, построенный по двухкомпонентной модели «причастие + существительное». Бальдер – общеизвестный мифоним из скандинавской мифологии, именующий любимого сына Одина и Фригг; а Солнце и Воскресший Свет – индивидуально-авторские, появившиеся в контексте и обусловленные фоновыми знаниями И.А. Бунина (вероятно, он был знаком с работами немецких ученых-мифологов XIX в.) о Бальдере (Бальдре) как солнечном боге, умирающем и воскресающем вновь¹⁶.

Теонимы приведенных двух синонимических рядов включаются в круг ономастических единиц (наряду с мифонимами Агни, Мадонна, Митра, Ра, Ра-Озирис, Бог и др.), которые в мифопоэтической картине мира И.А. Бунина эксплицируют огненную тему, аксиологическую оппозицию добро – зло и мотив воскресения.

Особенно сильно ономастическая синонимия в бунинской поэзии проявляется в семантической группе теонимов. Здесь обнаружен самый многочленный синонимический ряд при назывании верховной личности, представляющей сакральную персонификацию Абсолюта в религиях теистского типа: Бог – Господь – Бог Вседержитель – Бог-Отец – Аллах – Творец – Небесный Царь – Великий – Вечный – Всесильный – Голова – Господь Сил – Живущий – Саваоф – Сидящий – Совместивший – Создавший – Судия – Сущий – Ягве. На процесс номинации сверхъестественного высшего существа в поэзии И.А. Бунина влияет ассоциативное поле имени Бог: абсолютное совершенство, высший разум, могущественный единый демиург, создатель материального и духовного мира, источник бытия. Из перечисленных в синонимическом ряду единиц теоним Господь функционирует в бунинских контекстах («Свежа в апреле ранняя заря…» (1907), «За измену» (1905), «Господь скорбящий» (1914), «Святилище» (1916)), отсылающих к различным религиозно-философским концепциям, что позволяет говорить об особом, синкретичном религиозном мироощущении писателя.

В общепринятом смысле антонимия «принципиально не свойственна» именам собственным (Суперанская, 1973: 304). Однако некоторые мифонимы бунинского ономастикона способны преодолевать этот постулируемый А.В. Суперанской барьер в силу, во-первых, активности процесса онимизации апеллятивов, которые легко вступают в антонимические отношения на лексическом уровне языковой системы, а во-вторых, концентрированности семантики мифонимов и наличием в части из них противоположных сем (‘добродетель’ – ‘грешность’, ‘бытие’ – ‘небытие’, ‘добро’ – ‘зло’ и др.). Например, отапеллятивные мифонимы Рай – Ад, Жизнь – Смерть, Свет – Тьма выступают средствами репрезентации левого и правого членов ряда бинарных оппозиций разных типов соответственно, при помощи которых интегрируются философско-культурологический, пространственно-временной, субъективно-психологический и другие аспекты рассматриваемых художественных текстов и отражается мировосприятие И.А. Бунина. Так, мифоперсонимы Жизнь – Смерть представляют универсальную онтологическую оппозицию горизонтального типа, где оба члена оппозиции паритетны и составляют основу русской языковой картины мира в целом и художественной картины мира И.А. Бунина в частности. Мифотопонимы Рай и Ад эксплицируют уже пространственно-онтологическую диаду, а теоним Свет и демононим Тьма – перцептивно-аксиологическую. В целом указанные единицы, реализуя антонимические отношения, выражают в бунинском художественно-эстетическом пространстве широкий круг религиозно-философских идей:

– идею борьбы мира света и добра с царством тьмы и зла, составляющую основу мира и отсылающую к концепции зороастризма (бог света Ормузд, Свет и дух Ариман, Тьма);

– идею райского блаженства и адских мучений, заимствованную в авраамических религиях и репрезентируемую совокупностью мифотопонимов: Рай, Джиннат, Эдем, Ирем – Ад, Сакар;

– идею бесконечной длительности времени, которая является центральной в различных теоцентрических идеологических системах и религиозных картинах мира. Именно эта идея, проецируясь Буниным-поэтом на вечность, связывает онтологическую оппозицию жизнь – смерть с диадами рай – ад, свет – тьма.

Культурно-ценностные компоненты значений мифонимов, употребление которых в конкретном тексте определяется эстетическими и философско-мировоззренческими установками И.А. Бунина, способствуют реализации их ассоциативных связей и выстраиванию бунинской художественно-эстетической системы на основе принципа индивидуально-авторской ассоциативности. Собственно текстовые связи мифонимов проявляются:

– через взаимодействие друг с другом;

– иными группами онимов (астронимами, антропонимами, гидронимами, полисонимами, экклезионимами и др.);

– ситуативно и тематически связанными апеллятивами.

Реализовывать свой ассоциативный потенциал мифологические имена могут на уровне микро(одного стихотворения) и макроконтекстов (нескольких стихотворений, тематически связанных между собой). Например, простой теоним Ра, именующий в древнеегипетском пантеоне верховное божество – Солнце, функционирует в трех стихотворениях И.А. Бунина: «Каир» (1907), «Ра-Озирис, владыка дня и света…» (1905), «Стон» (1903). В первом и втором поэтических текстах он выступает символом заката древнеегипетской культуры (Бог Ра в могиле. В яме¹⁷; …И вот, о Ра, плоды твоих побед: Безносый сфинкс среди полей Гизеха, / Ленивый Нил да глыбы пирамид…¹⁸), а в третьем – олицетворением солнца (Рассвет горит. И в пышном блеске Ра / Вдали звучат стенания Мемнона¹⁹). На уровне микроконтекста стихотворения «Стон» теоним Ра реализует ассоциативную связь с экклезионимом Мемнон («поющие» колоссы Мемнона – статуи фараона Аменхотепа III перед разрушенным погребальным храмом) и лимнонимом Мерида (соленое озеро на территории Файюмского оазиса), а также апеллятивами лотос, солнце, пирамида, пламень, небосклон, рассвет. Осуществляется такая текстовая связь благодаря присутствию в значении мифонима Ра и в значениях апеллятивов солнце, пламень, рассвет семы ‘свет’, активизации фоновых знаний читателя-интерпретатора (солнечные святилища бога-демиурга строились близ пирамид; Ра у древних египтян рождался из цветка лотоса; он перемещался по небесному Нилу в солнечной ладье и др.). На уровне макроконтекста теоним Ра обнаруживает еще более широкий круг ассоциативно связанных лексем: теонимы Сет, Озирис, Апит, потамоним Нил, экклезионим Али, полисонимы Гизех, Фивы, Каир, апеллятивы ладья, сфинкс, письмена, обелиск, лазурь, долина, хамсин, закат, бездна, век, могила и др. Так, мифоним Ра включается в круг языковых средств экспликации реально-мифологического образа Древнего Египта, служит маркером ориентальной темы в поэзии И.А. Бунина.

На ассоциативной связи строятся распространенные в лирике И.А. Бунина сравнения с компонентом-мифонимом, принадлежащим разным семантическим группам: теонимам, мифоперсонимам, мифоантропонимам, мифоорнитонимам, спеллонимам. Например: Дом был стар, как терем у Кощея, / Расцветала пестрядь у стекла…²⁰ (спеллоним Кощей); Сад в эту ночь – как сад Ирема²¹ (мифотопоним Ирем); Плащ Одина как вретище, / Ржа веков – на железном мече…²² (теоним Один) и др. За счет включения в состав сравнительной конструкции мифонимов с богатым культурно-символическим потенциалом создается особая художественная ткань бунинской лирики, моделируется текстовое пространство, которое упорядочивается идеей диалога национальных культур, географически и часто хронологически дистанцированных друг от друга.

Возможность реализации ассоциативных связей мифонимов у Бунина-поэта обусловливается их интертекстуальной природой и прецедентным характером, что подтверждает тезис об интертекстуальности как ключевом признаке текста (наряду с информативностью, интенциональностью, когезией и т. д.) (Vater, 1992). Из всех единиц ономастикона любого писателя именно мифологические имена выполняют не только функции номинации и аксиологической оценки, но и «отсылки к известному культурному феномену» (Фомин, 2003: 140).

Уровень прецедентности позволяет выделить в бунинском мифонимиконе три группы единиц.

1. Мифонимы высокой степени известности. Это мифоантропонимы, теонимы, мифоперсонимы, спеллонимы из религиозных текстов иудаизма, мусульманства, христианства, славянской и древнегреческой мифологий, произведений славянского фольклора. Такие мифологические имена сразу же фиксируются большинством читателей-интерпретаторов, а культурная информация, в них заключенная, декодируется с опорой на фоновые знания: Авраам, Адам, Атлантида, Баба-Яга, Гавриил, Дьявол, Ева, Жар-Птица, Зевес, Иисус Христос, Каин, Морфей, Рай, Смерть, Судный день и др. Например: О Исусе, в крестной муке / Преклонивший лик! / Есть святые в сердце звуки, / – Дай для них язык!²³ В приведенном примере имя богочеловека, ставшего искупительной жертвой за грехи людей, служит отсылкой к христианской религиозно-мифологической системе. Используемый теоним с препозитивной эмоционально-экспрессивной частицей о и постпозитивной атрибутивной конструкцией «в крестной муке преклонивший лик» актуализируют в стихотворении «Под орган душа тоскует…» (1889) мотив страданий Христа, распятого на кресте.
2. Мифонимы среднего уровня прецедентности включают единицы из греческих, скандинавских, иранских, древнеегипетских и других этнических мифов, религиозно-философских трактатов и произведений фольклора, сюжеты и персонажи которых менее известны читателям: Алатырь, Гор, Гальциона, Один, Ра, Рем, Ягве, Хугин и др. Например: Так в тишине приморской виллы / Слышнее осенью прибой, / Подобный голосу Сибиллы, / Бесстрастной, мудрой и слепой²⁴. В приведенном примере мифоантропоним Сибилла из античной мифологии именует прорицательницу, которая экстатически предрекает будущее. Мифоним выступает организующим центром стихотворения «Моя печаль теперь спокойна…» (1901) и ассоциируется с печалью уходящей молодости, осенне-зимней стагнацией, бесконечностью круговорота жизни в природе.
3. Мифонимы минимального уровня прецедентности, которые известны узкому кругу специалистов: Апит, Бусуркургалу, Галгал, Мистарим, Нергал, Сакар, Черная Мати и др. Например: Когда ковчег был кончен и наполнен / И я, царь Касисадра, Ксисутрос, / Зарыл в Сиппаре хартии закона, / Раздался с неба голос…²⁵ Семантика выделенного мифонима из стихотворения И.А. Бунина «Потоп. Халдейские мифы» (1905) в работах филологов долгое время была не прояснена. Так, Л.И. Таирова полагала, что Касисадра – это город (Таирова, 2010: 17). Аналогично интерпретировала мифоним и Т.М. Двинятина: «Касисадра – древний город в Междуречье» (Двинятина, 2015: 218). А вот В.В. Емельянов выявил смысловую ошибку и указал истинное значение упоминаемого мифологического имени: «…„царь Касисадра“, то есть в современном чтении Атрахасис, был понят как царь города под названием Касисадр» (Емельянов, 2012: 22). Мнение В.В. Емельянова полностью разделяет Н.А. Трубицина, комментирующая неоднозначность имеющихся в литературоведении трактовок ряда мифонимов стихотворения «Потоп. Халдейские мифы»: Бусуркургал, Роману, Нергал и др. (Трубицина, 2021: 86). Таким образом, оба мифонима Касисадра и Ксисутрос обозначают героя аккадской мифологии, ставшего прародителем нового поколения людей на земле после потопа, и являются мифоантропонимами.

Поскольку «разница уровней прецедентности – это разница количественная, а не качественная» (Фомин, 2003: 143), нельзя утверждать, что для экспликации мифопоэтической картины мира И.А. Бунина важны исключительно мифонимы высокой степени известности. Вне зависимости от уровня прецедентности каждая входящая в мифонимикон единица служит средством создания индивидуально-авторской картины мира. Мифонимы полностью отвечают потребности писателя выразить в слове экзистенциальность мироощущения и «цельность существования» (Karlova, 2011: 215), воплотить эстетические идеалы, показать искренность и глубину переживаний, сблизить субъективное и объективное, спроецировать конкретно-временное на эпохальное, национальное на всечеловеческое.

Заключение

Проведенный анализ состава мифонимикона Бунина-поэта позволяет заключить, что парадигматические, синтагматические, ассоциативные отношения мифологических имен с другими единицами (например, иными семантическими группами онимов, апеллятивами, глагольной и атрибутивной лексикой) способствуют смысловому развертыванию поэтических текстов.

Выступая полноценными знаками ономастического кода Бунина-поэта, мифонимы участвуют в моделировании текстового пространства. Реализуя различные типы текстовых связей, они обнаруживают неисчерпаемость своего коммуникативного потенциала, данного языковой системой, и обеспечивают кодирование совокупности индивидуально-авторских смыслов, идей, тем и мотивов.

Мифонимы, с одной стороны, демонстрируют диалог мусульманской, христианской, буддийской, иудейской, греко-римской, скандинавской, древнеегипетской, иранской и других культур и традиций в рамках бунинских текстов; а с другой – свидетельствуют о включенности бунинских текстов в культурное пространство этнических мифологий (солярные, космогонические, антропологические, эсхатологические и другие мифы), религиозно-философских учений, произведений устного народного творчества.

Несомненно, что дальнейшее изучение текстового функционирования мифонимов и других семантических групп онимов перспективно в плане создания ономастической модели идиостиля И.А. Бунина, решения вопроса специфики индивидуально-авторского текстопорождения. Ведь именно мифонимы становятся теми открытыми языковыми доминантами, которые приводят в движение другие лексические единицы и выступают средством реконструирования смысловых доминант.

_{¹ Бунин И.А. Стихотворения : в 2 томах / вступ. ст., сост., подг. текста, примеч. Т.М. Двинятиной. СПб. : Изд-во Пушкинского дома, Вита Нова, 2014.}

_{² Бунин И.А. Стихотворения. Т. 2. С. 28.}

_{³ Там же. С. 159.}

_{⁴ Бунин И.А. Стихотворения. Т. 2. С. 89.}

_{⁵ Там же. С. 131.}

_{⁶ Там же. С. 12.}

_{⁷ Там же. С. 105.}

_{⁸ Там же. С. 105.}

_{⁹ Бунин И.А. Стихотворения. Т. 1. С. 183.}

_{¹⁰ Там же. Т. 2. С. 68.}

_{¹¹ Там же. С. 104.}

_{¹² Там же. С. 87.}

_{¹³ Там же. Т. 1. С. 274.}

_{¹⁴ Там же. Т. 2. С. 8.}

_{¹⁵ Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 томах. Том 1. А–К / гл. ред. С.А. Токарев. М. : Большая российская энциклопедия, 1998. С. 121.}

_{¹⁶ Там же. С. 160.}

_{¹⁷ Бунин И.А. Стихотворения. Т. 2. С. 50.}

_{¹⁸ Там же. Т. 1. С. 311–312.}

_{¹⁹ Там же. С. 259.}

_{²⁰ Там же. Т. 2. С. 78.}

_{²¹ Там же. С. 28.}

_{²² Там же. С. 27.}

_{²³ Бунин И.А. Стихотворения. Т. 1. С. 117.}

_{²⁴ Там же. С. 233.}

_{²⁵ Там же. С. 286.}

Об авторах

Ольга Александровна Селеменева

Автор, ответственный за переписку.
Email: ol.selemeneva2011@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-0488-8428
SPIN-код: 4731-7091

доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русского языка, методики его преподавания и документоведения

Список литературы