ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСВЕННЫЙ ТРАНСЛИНГВИЗМ (НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ ЧИНГИЗА АЙТМАТОВА «МАТЕРИНСКОЕ ПОЛЕ»)

Полный текст

1. ВВЕДЕНИЕ В исследованиях, посвященных текстам, создаваемым писателями-билингвами, встречается относительно новый термин «транслингвизм», подразумевающий способность использовать в равной степени в литературном творчестве оба языка [1. С. 151]. Интерес к своеобразию создания художественного мира билингвальной личностью в литературных текстах на русском языке активизировался с 70-х гг. XX в. В литературоведении данная проблема рассматривалась в работах Г.Д. Гачева, А.А. Гируцкого, Ч.Г. Гусейнова, Н.Г. Михайловской, Б. Хасанова, Т.К. Черторижской и др. В начале XXI в. появились диссертационные исследования М. Б. Амалбековой, У.М. Бахтикереевой, С.А. Гринберг, Е.Н. Кремер, Р.О. Туксаитовой. Следует отметить, что в современной филологии интерес к данному уникальному феномену обусловлен «размышлениями о том, как создается в исследуемом типе текстов особая национальная картина мира в “языковой оболочке” иного этноса» [2. С. 62]. По мнению Н.Л. Лейдермана, русскоязычные тексты нерусских авторов «несут в себе доведенную до рефлекса родовую память этноса: они порождены условиями жизни - природой, бытом, трудом, нравами и теми ценностными представлениями, которые сложились за многие века» [3. С. 21-22] У.М. Бахтикереева определяет транслингвизм как «особый вид речемыслительной деятельности творческой билингвальной личности, которая путем усвоения способов осмысления действительности, выработанных предшествующими поколениями первичной и вторичной культур, получает доступ к достижениям общественного сознания обеих и способам их выражения/описания двумя языковыми системами. Обусловленные речевой деятельностью билингвального автора тексты, описывающие художественный образ первичной культуры на языке приобретенной, имеют свои особенности и кодируются в сознании носителей обоих языков как “необычные”» [4. С. 5]. 2. ОБСУЖДЕНИЕ В полной мере проявление данного феномена прослеживается в литературнохудожественном творчестве Чингиза Айтматова, одного из крупнейших писателей ХХ в. Создавая свои произведения на киргизском и русском языках, он стремился к передаче национального образа мира на другом языке и в контексте иной культуры, прибегая к различным стилистическим приемам и средствам художественной выразительности. Как следствие, оттенки значений и сами значения в русском варианте обнаруживают отличия от киргизского текста [5. С. 25-26]. Чтобы проиллюстрировать отражение русской и киргизской самобытных культурно-языковых картин мира в творчестве Ч. Айтматова, рассмотрим названия повести «Саманчинын жолу» («Дорога соломщика»), которая в русском переводе получила у писателя иное заглавие - «Материнское поле» [6. С. 94]. За подобным несовпадением в названиях произведения лежат не только различия в киргизском и русском мироощущениях, но и особенности архаичных ценностных представлений о сакральном единстве человека с миром природы, которые служили в древности абсолютным законом бытия. Описанные в повести события относятся к XX в., но главная героиня Толгонай, наследница древней киргизской устно-поэтической традиции, воспринимается как образ хранительницы народной культуры. Это, как представляется, и обусловило выбор писателем русского заглавия произведения. Толгонай делилась воспоминаниями о своей нелегкой жизни с полем, на котором трудилась всю жизнь. Обращаясь к нему, она рассказывала о переломных моментах своей жизни. При этом Толгонай смотрела на Млечный путь, и он казался ей огромной охапкой соломы на ночном небе, в ее воображении возникала картина мифического хлебороба, могучего и доброго, который шел, оставляя за собой осыпавшуюся мякину и зерна. В этой связи отметим, что образ космонима «Млечный путь» восходит к архаичным представлениям первых земледельцев на территории Средней Азии и Ирана. Не удивительно, что светлая звездная полоса отождествлялась ими с небесной дорогой, по которой постоянно перевозят солому, мякину или сено и, шире, с ежедневным, тяжелым трудом хлеборобов [7. С. 78]. В этой связи примечательно, что у памирского народа, шугнанцев, и в наши дни бытует фразеологизм пройти Млечный путь, который характеризует человека, добившегося своей цели ценой неимоверных усилий. Появление у этих народов ассоциации Млечного пути с рассыпанной на небе соломой было вполне предсказуемо, так как соломе в хозяйственной деятельности на этой азиатской территории отводилось особое место. В частности, из нее изготавливали необожженные саманные кирпичи из глины с добавлением соломы, которые служили основным строительным материалом. Очевидно, что русский перевод киргизского названия «Саманчинын жолу» как «Дорога соломщика» или «Млечный путь» абсолютно не соответствовал авторскому замыслу писателя, который написал свою повесть о полной драматизма судьбе простой киргизской женщины. Поэтому, как представляется, в название вошел образ «материнского поля», восходящий к древнейшему славяно-русскому архетипу матери сырой земли, который был общим у различных славяно-русских племен. Что же касается эпитетообразного наименования «мать сыра земля», изначально принадлежавшего языческой богине Мокоши, то со временем оно вытеснило из русского народного сознания ее образ. А после принятия христианства культ матери сырой земли слился с почитанием Богородицы, а также с муками матери, испытываемыми при рождении ребенка [8. С. 192]. 3. ВЫВОДЫ Таким образом, различные названия повести - «Материнское поле» на русском и «Дорога соломщика» («Млечный путь») на киргизском языках - свидетельствуют о глубоком осмыслении Чингизом Айтматовым специфики мировидения и миропонимания носителей двух различных культурных традиций, за которыми стоят самобытные образно-смысловые ассоциации и мифопоэтические представления о мире и бытии.

Об авторах

С В Яковлева

Автор, ответственный за переписку.
Email: smsfamily2@mail.ru

Яковлева Светлана Васильевна - ассистент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов.

Список литературы