Elaborating a Methodology for Gauging a Politician’s Communicative Personality

Full Text

Введение

Лингвоперсонология, возникшая на стыке «философских концепций персонологии, персонализма и лингвистики» [1. С. 116], трактуется как «интегрированная область научного знания, основной задачей которой является описание языка как вариативной системы, определяемой качеством языковой способности человека» [2. С. 197]. Она направлена на анализ языковых средств, используемых человеком в различных жанрах устной и письменной речи и характеризующих его тем или иным способом. Классификация данных особенностей позволяет говорить о типах исследуемой личности, проявляющей себя в ситуации общения.

Большое влияние на речевое поведение личности оказывают ее прагматические установки, реализуемые в процессе коммуникации, в связи с чем фокус лингвоперсонологических исследований смещается в сторону изучения коммуникативной личности, а не языковой. Коммуникативная личность, таким образом, рассматривается как единица динамическая, ее речевое поведение может варьироваться и менять ход коммуникации в зависимости от целеполагания говорящего.

Политический дискурс «представляет собой регламентируемую определенными историческими и этнокультурными кодами смыслообразующую и смысловоспроизводящую деятельность, направленную на формирование, поддержание и изменение отношений доминирования и подчинения в обществе» [3. С. 674]. Лингвополитическая персонология позволяет «охарактеризовать представления о задачах политической риторики, специфике повестки дня и целевой аудитории, а также описывать речевые модели, на которые опирается политический дискурс» [4. С. 102].

Данный раздел лингвистики изучает речевое поведение политиков в условиях институциональной коммуникации. В данном случае выбор политиком «коммуникативной маски», определенной роли или, типа коммуникативной личности, обуславливается целью, адресной, жанровой и тематической направленностью коммуникации. Выявление и последующее изучение типов коммуникативной личности политика требует сочетания нескольких методологических приемов. В связи с этим нами были применены описательно-­типологический метод, тезаурусный подход, а также методы корпусного анализа, что позволило провести всеобъемлющий анализ коммуникативного поведения политика.

Описательно-­типологический метод

Типологизация личности дает возможность разработать инструмент социально-­психологического «фильтра» для описания и анализа речевого поведения политика. Типологический метод заключается в «последовательной характеристике стратегии как макроинтенции, репертуара актуализирующих ее тактик как частных интенций и, наконец, языковых средств и речевых приемов как плана выражения интенции» [5. С. 22] и позволяет сконцентрироваться на «спектре применяемых политиками коммуникативных ролей» [6. С. 24] — типах коммуникативной личности политика.

В данной статье подробно описан следующий алгоритм типологизации коммуникативной личности политика: «1. Установление интенционально-­обусловленных критериев, позволяющих выделить конкретные типы коммуникативной личности политика. 2. Выявление ключевых лексем, характеризующих выделенные типы коммуникативной личности политика, на основании тезаурусного подхода для последующего лингвостатистического анализа. 3. Создание корпуса высказываний политика по заданным коммуникативным ситуациям. 4. Анализ полученного корпуса при помощи программного обеспечения с использованием функции подсчета частотных слов. 5. Описание превалирующего типа коммуникативной личности политика на основе поиска ключевых лексем среди наиболее частотных слов, встречающихся в корпусе высказываний» [7. С. 221].

Для установления интенционально-­обусловленных критериев необходимо обратиться к существующим в гуманитарных науках типологиям и отметить в них схожие черты.

Идея типизации в психологии принадлежит швейцарскому психологу К.Г. Юнгу, исследовавшему категорию бессознательного как непосредственную основу глубинных психических структур, или архетипов, определяющих функционирование человеческой психики [8. С. 203]. В более широком смысле архетип может трактоваться как «устойчивый набор неосознаваемых образов, общих для представителей данной культуры» [9. С. 168] и как «психологический фильтр, связанный с социальной средой», «свойство человека как представителя определенной среды» [10. С. 41].

Американские исследователи К. Пирсон и М. Марк изучили двенадцать архетипов брендинга, фокусируясь на основных функциях бренда: Творец («поощряет все воображаемые устремления» и «помогает людям выразить себя»), Заботливый (цель его деятельности — помогать другим), Правитель («вдохновляет на принятие ответственности»), Шут («побуждает к получению удовольствий от жизни»), Славный малый («учит эмпатии, реализму и житейской мудрости»), Любовник («помогает испытывать удовольствие, добиваться близости, быть преданными и идти за своим счастьем»), Воин/Герой («учит преодолевать препятствия» или «видит во всех врагов»), Бунтарь («сосредоточивает задавленную агрессию в отношении структур, которые больше не служат жизни даже в тех случаях, когда эти структуры поддерживаются обществом или нашим сознательным выбором»), Маг (изучает, «как преобразовывать ситуации, влиять на людей и превращать видение в реальность»), Простодушный (реализует миф «о золотом веке», «где жизнь уже идеальна или будет такой»), Искатель («оставляет в покое известное для познания неведомого»), Мудрец («ищет истины, чтобы помочь людям стать мудрыми, объективно увидеть себя и мир и корректировать курс на основе результатов действий и выбора решений») [11. С. 17–20].

При анализе речевого поведения политика во внимание принимаются основные составляющие политической коммуникации: «мифологичность, театральность, алармизм, вежливость, агональность, полевое устройство коммуникативного пространства, где есть центр и периферия, клиенты и агенты» политического дискурса — и на их основе выделяют следующие типы: политик-­мифотворец (стремится «создать вновь или, быть может, возродить из забвения ранее существовавший в рамках данной цивилизации политический миф»), политик-­актер (реализует цель «разыгрывать для публики самые различные роли, причем нередко с интенцией всего лишь развеселить аудиторию»), политик-­алармист («не только констатирует наличие какой-­либо социальной проблемы, но и прагматически подчеркивает свой вклад в ее выявление на политических дебатах»), политик-­джентльмен (-леди) («воздерживается от оскорблений, придерживается правил речевого этикета»), политик-­агрессор (в отличие от предыдущего типа «проявляет речевую агрессию, дискредитирует своих оппонентов»), политик-­маргинал (позиционирует себя «не-­политиком» или «нетипичным политиком») [12. С. 155–160].

В теории политического лидерства одной из наиболее выдающихся является типология американского исследователя Г. Лассуэлла, который выделяет следующие типы лидеров: «агитатор», «администратор» и «теоретик». «Агитаторы» стремятся одержать победу в борьбе за власть при помощи эмоционального воздействия на аудиторию. Они относятся к оппонентам как к непримиримым врагам и «преувеличивают значение желаемых социальных перемен, которые возможны в результате осуществления социальных действий определенной направленности» [13. С. 92]. Лассуэлл также отмечает подтип «агитатор-­обвинитель», который обращается к моральным установкам и «проецирует неблагоприятные характеристики на других людей на основе нравственности» [там же. С. 274]. «Администраторы» нацелены на высокое качество координации политических действий и оказание влияния на нижестоящих лиц за счет «властных полномочий или за счет авторитета личности» [там же. С. 136], а также стремятся найти сторонников среди круга приближенных лиц, а не обычного населения. «Теоретикам» свойственно опираться на общепринятые догмы и «идеологические обоснования и оправдания политических действий» [там же. С. 9].

М. Херманн рассматривает такие особенности лидерства, как характер самого лидера и его сторонников, их взаимодействие и контекст, в котором осуществляется лидерство. Основанная на этих факторах типология включает в себя четыре типа лидеров: «знаменосец» — ведет сторонников «к мечте», «служитель» — выражает их интересы, «торговец» — стремится путем убеждения «добиться поддержки его политики и ее осуществления», а «пожарный» — реагирует на нужды и проблемы людей [14. С. 91].

В политологии также утверждается, что инструментом оказания влияния на политическую коммуникацию служат политические мифы. Французский исследователь Р. Жирарде выделяет четыре главных политических мифа на основе базовых архетипов: Заговор, Золотой век, Спаситель и Единство [15. С. 6]. Миф «Заговор» основан на идее о наличии тайной организации, цель которой получить власть из корыстных побуждений. Миф «Спаситель» создает образ героя и провидца, лидера, ведущего за собой. Миф «Золотой век» основан на создании чувства безопасности и защищенности от угроз и бедствий, что является залогом создания счастливого будущего. Миф «Единство» апеллирует к чувству единения, которое позволяет сплоченному народу справиться с любыми кризисами.

Рассмотренные классификации позволяют сформулировать общие принципы. Так, архетип «Заботливый», тип «пожарный» и миф «Спаситель» концентрируются на фигуре человека, стремящегося помогать другим людям. Характеристики архетипа «Маг», мифа «Единство» и типа языковой личности политика-­мифотворца сводятся к необходимости конструировать реальность в таком ключе и при помощи таких средств, чтобы воздействовать на максимальное количество людей, объединить их вокруг себя, повести за собой. Идея, что каждый имеет значение, идея о «просто человеке» из народа, не из числа «власть имущих», стремящегося совместными с населением усилиями наладить положение дел, лежит в основе типов «Славный малый», «политик-­маргинал», «агитатор», «служитель». Миф «Заговор», типы «Воин» и «политик-­алармист» заявляют о существовании врага, вредящего гражданам, и стремятся его обличить, чтобы защитить интересы народа. Правитель и «администратор» несут ответственность за принятие решений и координируют действия. «Бунтарь», «политик-­агрессор» и «агитатор» сконцентрированы на дискредитации и моральном уничтожении соперника, мешающего реализации их амбиций. «Теоретик», «Простодушный», «знаменосец» и миф «Золотой век» сосредоточены вокруг идеи «прекрасного будущего», которая оправдывает принятые или предлагаемые к рассмотрению инициативы.

Учитывая данные обобщения, а также деление пространства политического дискурса на «своих» и «чужих», были выведены семь типов коммуникативной личности политика, имеющие определенные характеристики: 1. «Защитник» — обращение к «своим» + трансляция идеи обезопасить население своей страны или региона; 2. «Этатист» — обращение к «своим» + продвижение идеологических установок (призыв к консолидации общества); 3. «Слуга» — обращение к «своим» + пропаганда морально-­нравственных ценностей + проактивная позиция; 4. «Воин» — обращение к «чужим» + трансляция идеи обезопасить население своей страны или региона; 5. «Обвинитель» — обращение к «чужим» + пропаганда морально-­нравственных ценностей; 6. «Правитель» — обращение к «своим» + проактивная позиция; 7. «Идеалист» — обращение к «своим» + продвижение идеологических установок (создание светлого будущего) + пропаганда морально-­нравственных ценностей.

Исходя из этих характеристик, можно установить ведущую коммуникативную интенцию каждого типа, а также лексико-­семантический репертуар, используемый политиками для его реализации. Для выполнения данного шага необходимо применить тезаурусный подход.

Тезаурусный подход

Согласно иерархии категорий Е.С. Кубряковой, «самой онтологичной оказывается категория предметности, а при делении категории признаковости на категории процессуальных и непроцессуальных признаков более высокое место в иерархии займут признаки стабильные» [16. С. 250]. В связи с этим данная работа рассматривает имена существительные и глаголы как основополагающие элементы каждого из выделенных типов коммуникативной личности политика. Имя существительное, будучи средством номинации объектов, и глагол, который является не только «представлением о признаке объекта», но и о «сцене или ситуации», что связывает глагол с категориями времени, аспекта и переходности [там же. С. 260], формируют основу для анализа коммуникативного поведения политика. Иные части речи, например, имя прилагательное, выполняющее функции субкатегоризации и модификации, являются второстепенными для выполнения цели и задач исследования.

В качестве методологической основы был взят подход Н.Н. Цыцаркиной [17]. Для каждого типа коммуникативной личности политика был определен список основных имен существительных и глаголов, входящих в активный вокабуляр, используемый коммуникативной личностью. Данный список составлялся путем изучения семантического поля единиц, связанных с названиями типов коммуникативной личности политика, а конечный список лексем был сформирован при помощи словаря-­тезауруса П.М. Роже и других лексикографических источников:, таких как American Heritage Dictionary of the English Language, The Advanced Learner’s Dictionary of Current English, The Longman Exams Dictionary, The Longman Language Activator, The Macmillan English Dictionary for Advanced Learners, Merriam-­Webster’s Online Dictionary, The Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English, The Oxford English Dictionary, The Oxford Thesaurus.

Рассмотрим алгоритм действий на примере типа «Защитник» — Saviour. Отправной точкой стал глагол to save. При помощи тезаурусного подхода были отобраны глаголы to save, to protect, to defend, to guard, to safeguard, to secure, to shield и имена существительные safety, protection, safekeeping, care, security, shelter. Ведущей коммуникативной интенцией типа «Защитник» является намерение убедить аудиторию, что главной задачей политика является обеспечение безопасности населения.

Лексические единицы для остальных типов отбирались по данному алгоритму.

«Этатист» стремится сплотить население ради претворения в жизнь лоббируемой идеи и использует лексемы country, citizens, commonwealth, homeland, realm, voters, electors, nation, state, people, community, humanity, humans, population, public, society; to unite, to cooperate, to join, to solidify, to strengthen, to build up, to consolidate.

«Слуга» заявляет о готовности действовать в интересах различных социальных групп при помощи единиц duty, charge, responsibility, commitment, obligation, aid, help, support, back, loyalty, concern, priority, interest; to serve, to aid, to help, to endorse, to maintain, to promote, to uphold, to arrange, to assist, to deliver, to provide, to support.

«Воин» воплощает образ борца с врагом, используя слова fight, battle, combat, conflict, confrontation, contest, dispute, hostility, quarrel, rivalry, riot, war, aggression, attack, belligerence, militancy, resistance, troops, arms, weapons; to fight, to contend, to dispute, to resist, to oppose, to kill, to attack, to assault, to conquer.

«Обвинитель» обличает соперников в неприемлемых с его точки зрения действиях, используя единицы guilt, fault, mistake, broken promise, blame, disapproval, criticism, incrimination, reproach, reprimand, rebuke, liability, shame; to blame, to accuse, to condemn, to criticize, to denounce, to disapprove, to rebuke, to reproach, to shame.

«Правитель» использует лексемы control, guidance, management, regulation, rule, supervision; authority, domination, power, regime, reign; to rule, to manage, to govern, to administer, to operate, to control, to command, to dictate, to lead, to dominate, to prevail, чтобы проявить себя как успешного управленца и регулятора власти.

«Идеалист» делится с аудиторией лучшим сценарием развития общества, который он намерен воплотить на практике, и употребляет лексические единицы future, age, epoch, freedom, democracy, pride, might, value, courage, goal, aim; to achieve, to accomplish, to complete, to fulfill, to gain.

Необходимо отметить, что выбор политиком определенного типа не подчиняется «сознательному планированию», а «зависит от прогностических представлений индивида о будущем, которые основаны на его прошлом опыте» [18. С. 41] и тем или иным образом переосмыслены.

Составленный список лексем, характеризующих каждый тип, позволяет перейти к следующему шагу, который предполагает анализ практического материала и его сопоставление с полученной типологией.

Методы корпусной лингвистики

Отобранные для анализа речи политика могут быть объединены по жанровому или тематическому признаку. В данном исследовании примером выступает британский парламентский дискурс 2010–2022 гг. Деление парламентских выступлений представлено по «коммуникативным ситуациям» — тематически обусловленным коммуникативным событиям, «внутри которых политик реализует свои прагматические интенции в борьбе за власть» [7. С. 221].

Для составления корпуса используются стенограммы парламентских выступлений, размещенных на сайте Парламента Великобритании. Данный сайт не только является хранилищем всех парламентских дебатов, но и может выступать в качестве корпусного инструмента, который позволяет работать с выступлениями определенного политика за определенный период времени по данному алгоритму.

На сайте Парламента Великобритании в разделе Spoken Contributions у каждого политика для отбора высказываний по каждой коммуникативной ситуации используется инструмент поиска по ключевым словам. Так, в британском парламентском дискурсе 2010-2022 гг. могут быть выделены следующие коммуникативные ситуации и детерминирующие их ключевые слова: «Брекзит»  — Brexit, European Union; «Миграция»  — migration, migrant, migrate; «Здравоохранение»  — NHS, health service; «Экология»  — environment, ecology, energy.

Высказывания отбираются за определенный временной промежуток. Из них составляется корпус речей каждого из анализируемых политиков по каждой коммуникативной ситуации. Составление корпусов происходит вручную, путем отбора тематически релевантных высказываний, содержащих ключевые слова.

Парламентские дебаты проходят по определенному графику и регламенту, согласно которому лидеру оппозиции отводится не так много времени на выступление, поэтому объем высказываний не всегда может быть пропорциональным и может варьироваться от трех-­четырех до двадцати предложений.

Каждый из сформированных корпусов загружается в текстовый анализатор Sketch Engine для проведения статистических операций. Одной из основных функций данного программного обеспечения является подсчет абсолютной частотности слов. Так как при анализе типов коммуникативной личности задействованы только имена существительные и глаголы, для каждого из корпусов составляются списки частотных имен существительных и глаголов с расположенными по убыванию лексическими единицами (от наиболее частотных к наименее частотным).

Данные списки сопоставляются с именами существительными и глаголами, характеризующими типы коммуникативной личности политика, на основании чего формируются списки наиболее частотных лексем, употребляемых политиком в каждой коммуникативной ситуации при реализации того или иного типа. После анализа всех высказываний в каждом из корпусов отбираются примеры, содержащие выделенные через программное обеспечение лексемы, что позволяет сформировать пул примеров по каждой коммуникативной ситуации у анализируемого политика.

Методы корпусной лингвистики являются неотъемлемой частью исследования. Так, «корпус позволяет получать статистические и количественные данные, которые, в ином случае, были бы недоступны ввиду высокой стоимости или невозможны ввиду недостоверности результатов, полученных при обработке информации «ручным способом» с учетом значительных размеров отдельных корпусов» [19. С. 213]. Психолингвисты полагают, что изучение лексико-­семантического репертуара при помощи анализа наиболее частотных слов позволяет увидеть когнитивные и психологические особенности картины мировосприятия человека [20. С. 2]. При этом частотные слова, используемые политиками, делают возможным оценку «воздействия, запускающего реакцию на исходное речевое произведение, поскольку активизируют связанные с ними ассоциации» [21. С. 42].

В результате исследования были сделаны следующие выводы: наиболее частотными в британском парламентском дискурсе 2010–2022 гг. оказались типы «Этатист», «Слуга» и «Защитник»; типы «Правитель» и «Идеалист» были задействованы политиками как вспомогательные в дополнение к первым трем; типы «Воин» и «Обвинитель» в заявленных коммуникативных ситуациях, связанных с вопросами внутренней политики Великобритании, не применялись вовсе.

Заключение

Таким образом, с помощью описательно-типологического метода, тезаурусного подхода и методов корпусной лингвистики был разработан подробный алгоритм типологизации коммуникативной личности политика для последующего анализа его коммуникативного поведения.

Заявленные в других гуманитарных науках критерии типологизации, такие как мотив получения и удержания власти, личностные характеристики индивида, особенности проявления личности в процессе реализации политической деятельности, влияние дискурсивных факторов, апелляция к основным политическим мифологемам, позволяющим определенным образом интерпретировать социальную действительность, позволили выделить в ходе исследования семь типов коммуникативной личности политика, определяемых ведущей коммуникативной интенцией и основным лексико-­семантическим репертуаром в речевом поведении.

Последующее сопоставление исходного списка лексических единиц, характеризующих каждый тип коммуникативной личности, со списком единиц, используемых политиком в профессиональной коммуникации, обусловленной жанровой и тематической направленностью, направленностью , позволило оценить, насколько речевое поведение политика соответствует заданной модели, выявить превалирующие типы и отследить текущие тенденции в политическом дискурсе последних десятилетий.

Разработанный алгоритм типологизации коммуникативной личности политика обладает значительным диагностическим потенциалом и может быть применен при анализе президентского дискурса убрать или или при проведении диахронических исследований коммуникативного поведения политиков XX века.

About the authors

Denis S. Mukhortov

Moscow State Institute of International Relations (University)

Author for correspondence.
Email: dennismoukhortov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8174-7055
SPIN-code: 8238-9974
Scopus Author ID: 58159878800

PhD, Associate Professor of the English Department № 1, International Relations School

76, Vernadsky Prospekt, Moscow, Russia Federation, 119454

Elizaveta A. Zhovner

Moscow State Institute of International Relations (University)

Email: e.zhovner@my.mgimo.ru
ORCID iD: 0000-0002-0656-5307
SPIN-code: 5814-6545
Scopus Author ID: 55281462000
ResearcherId: HLG-7569-2023

PhD in Philology at the English Department № 1, International Relations School

76, Vernadsky Prospekt, Moscow, Russia Federation, 119454

References

Supplementary files