Прецедентный феномен «Преступление и наказание» в русскоязычном медиадискурсе

Полный текст

Введение

Русскоязычное медиапространство все чаще становится виртуальной ареной, на которой сталкиваются полярные мнения, убеждения, политические позиции (исследования А.Н. Баранова (Баранов и др., 2021), Э.В. Будаева (Будаев, Чудинов, 2020), М.Б. Ворошиловой (Ворошилова, 2013), Н.Д. Голева (Голев, Шпильная, 2021), Т.Г. Добросклонской (Добросклонская, 2008), А. Blackledge (Blackledge, 2005), D. Holmes (Holmes, 2005)). Для моделирования современной медиареальности ценными представляются единицы образной системы, аккумулированные в русском языковом сознании и реализуемые в контекстах в качестве прецедентных. Внимание ученых сосредоточено в основном на выявлении специфики реализации прецедентных единиц в текстах современных СМИ, их зависимости от прагматических установок автора медиатекста (работы Д.Б. Гудкова (Гудков, 1997, 1999), К.Н. Дубровиной (Дубровина, 2012), Ю.Н. Караулова (Караулов, 2001), В.Г. Костомарова (Костомаров, 1999), В.В. Красных (Красных, 1997), Е.А. Нахимовой (Нахимова, Чудинов, 2016), Е.В. Рахилиной (Рахилина, 2000), И.В. Савельева (Савельева, 2021), Г.Г. Слышкина (Слышкин, 2000), С.И. Сметаниной (Сметанина, 2002), А.П. Чудинова (Чудинов, 2013) и др.). Исследователями доказывается, что именно чередование «экспрессии и стандарта», характерное при реализации прецедентных феноменов в медиапространстве, делает их наиболее востребованными при манипулировании массовым адресатом (Л.Г. Бабенко¹, Е.Н. Басовская (Басовская, 2020), Л.А. Бутахина (Бутахина, Филлипова, 2012), Н.А. Голубева (Голубева, 2022), Ю.А. Гунько (Гунько, 2002), А.Е. Супрун (Супрун, 1995), J. Charteris-Black (Charteris-Black, 2004) и др.).

Изучение художественной литературы как источника прецедентности в актуальном медиадискурсе является сегодня востребованным направлением. Так, в исследованиях Д.Б. Гудкова и И.И. Чумак-Жунь обращается внимание на изменение корпуса прецедентных феноменов, входящих в массовое коммуникативное сознание, доказывается зависимость таких изменений от эволюции когнитивной базы носителей русского языка (Гудков, 1999; Чумак-Жунь, 2018). Лингвистами подчеркивается, что в когнитивной базе того или иного этноса сохраняются именно представления о прецедентных конструкциях, а не сами конструкции. Апелляция к прецедентному тексту предполагает наличие у адресата инварианта его восприятия (Гудков, 1997: 126), однако эти «инварианты» у адресанта и адресата совпадают обычно не в полной мере. Об утрате денотативного содержания прецедентной конструкции, апеллирующей к художественному тексту, при ее реализации в медийном тексте рассуждает Г.Г. Слышкин, который подчеркивает, что «литературная форма» может утратить свою актуальность, однако языковые единицы, ставшие прецедентными, будут «продолжать функционировать в качестве культурного символа» (Слышкин, 2000: 91).

Не вызывает сомнения тот факт, что русскую классическую литературу можно считать одним из наиболее ценных и многогранных источников формирования прецедентности. Названия художественных произведений, антропонимы, топонимы, большое количество ставших хрестоматийными фраз лежат в основе имен и конструкций, оформленных в первой трети XXI в. в качестве прецедентных и получивших весьма существенный ассоциативно-прагматический потенциал. В частности, роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» включает широкий набор имен, конструкций и ситуаций, активно реализуемых в современном медиапространстве на уровне вторичной номинации. Как справедливо отмечают Е.Н. Ремчукова и Л.А. Кузьмина, экспликация в публицистических текстах национальных архетипов говорит «о врастании понятий Достоевского в живую нелитературную речь» (Ремчукова, Кузьмина, 2022: 51), дает возможность «использовать его как «шифр» для характеристики социальных и нравственных явлений» (Там же). Актуальность предлагаемого исследования определяется необходимостью анализа динамики функционирования прецедентной конструкции «Преступление и наказание» с опорой на детальное рассмотрение ее дифференциальных признаков от этапа зарождения языковой единицы в тексте-источнике до настоящего момента, периода его функционирования в современных публицистических текстах-реципиентах.

Цель исследования – комплексное изучение названия романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» как источника прецедентности в русскоязычном медиадискурсе 2017–2022 гг.

Методы и материалы

Источником анализируемого материала послужили тексты электронных СМИ, освещающих международные, государственные и региональные вопросы и проблемы за период с 2017 по 2022 г. В частности, были использованы тексты онлайн-версий следующих газет и журналов: «Аргументы и факты», «Ведомости», «Время новостей», «Гудок», «Московские новости», «Независимая газета», «Профиль», «Парламентская газета», «Российская газета», «Сегодня», а также материалы региональной прессы. В картотеку включены контексты (корпус из 120 примеров), объективирующие важные для современного общества социальные, экономические и политические проблемы. В работе использованы компонентный и контекстологический анализ, дистрибутивный метод, лингвистическое моделирование. Кроме того, актуальными при подготовке материалов статьи представляются дескриптивный метод и прием интроспекции, апеллирующие к языковой интуиции авторов исследования. Именно комплексный подход к изучению прецедентных феноменов дает возможность наиболее подробно и многоаспектно охарактеризовать специфику определенной единицы и особенности ее адаптации в языковом сознании носителей русской лингвокультуры.

Результаты

Проведенное исследование позволило доказать следующее:

– в основе формирования актуального медиапространства лежит широкий набор коннотативно маркированных языковых средств, используемых в качестве инструмента влияния на потенциального адресата;

– характеристика прецедентных конструкций как функциональных единиц, одновременно принадлежащих лингвистической, культурной и когнитивной сферам, определяет особенности их анализа с облигаторным учетом их когнитивной обусловленности. Корпус моделируемых автором образных средств, с одной стороны, определяется особенностями их денотативного содержания, с другой – спецификой их коннотации и экстралингвистическим фоном;

– на примере прецедентной конструкции «Преступление и наказание», апеллирующей к названию известного романа Ф.М. Достоевского, иллюстрируются семантико-прагматические и трансформационные особенности прецедентных конструкций и специфика их ассоциативного потенциала в восприятии и интерпретации носителей русской лингвокультуры;

– использование прецедентных единиц в текстах современных СМИ подчеркивает несовершенство юридической и политической систем, передает содержанию текста эмоциональный заряд, определяемый прагматическими установками автора медиапродукта;

– в публицистике прецедентные феномены зачастую реализуются для пародирования атрибутов современной реальности и основаны на возможностях языковой игры и фоновых знаниях адресата. Именно значимая роль художественной литературы при моделировании фоновых знаний носителя русского национального сознания определяет ее важную роль как источника прецедентности в русскоязычном медиадискурсе.

Обсуждение

Обратимся к названию романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» как источнику прецедентности в русскоязычном медиапространстве.

Как показал анализ, в аспекте структуры прецедентных феноменов, апеллирующих к роману Ф.М. Достоевского, можно выделить как конструкции, сохранившие свою форму, но изменившие прагматический потенциал, так и такие, в которых наблюдается трансформация и содержания,  и формы (расширение, усечение или замещение одного или нескольких компонентов). Анализ показал, что конструкция «Преступление и наказание» в медиатекстах сохраняет свою форму при условии реализации в следующих значениях:

1) описывает конкретное событие, где преступление и наказание уже непременно свершилось, при этом внимание читателя акцентируется на непосредственном осмыслении произошедшей ситуации;

2) апеллирует к осмыслению возможных правонарушений и демонстрирует законодательную сторону социальных реалий: указывает на то, что любое преступление предполагает следующее за ним наказание.

Обратимся к доказывающим данный тезис контекстам. Анализ показал, что наиболее активно в медийном пространстве реализуются тексты, посвященные освещению проблем коррупции и демонстрирующие читателю соответствующие ситуации. Показательным при этом является тот факт, что в подобных контекстах конструкция «Преступление и наказание» выносится в заголовочную зону: «Преступление и наказание. Тарский городской суд рассмотрел уголовное дело в отношении бывшего главы Екатерининского сельского поселения»². В дальнейшем контексте описывается состав преступления (хищение денежных средств и злоупотребление должностными полномочиями) и следующее за ним наказание – в виде 1,5 лет лишения свободы условно с испытательным сроком 10 месяцев. По аналогичной модели можно анализировать и следующий пример: «Преступление и наказание. К ответственности привлечен инспектор ДПС»³. Как показывает развертывание контекста, преступлением является требование взятки в сумме 20 000 рублей, наказание – последующая за этим уголовная ответственность.

Можно отметить, что статьи подобного плана весьма однообразны, созданы преимущественно для того, чтобы осветить события, актуальные исключительно для конкретного региона и не несущие в себе никакой значимости для широкой массы читателей. Прецедентная конструкция в таких случаях необходима авторам как инструмент акцентирования внимания потенциального читателя на локальных проблемах того населенного пункта, где он проживает. Немаловажным при этом является также и факт того, что ни в одной из предложенных статей не упоминался акт членовредительства или же непосредственно убийства. Таким образом, основной мотив, транслируемый в романе Ф.М. Достоевского, утрачен, а в контексте реализуется эксплицитная информация, воспроизводимая исключительно с опорой на смысловую нагрузку слов.

Интересными представляются примеры газетных статьей, не связанных с темой коррупции, однако относимых к первой категории текстов: «Преступление и наказание. За хищение железнодорожного имущества – на скамью подсудимых»⁴. Так же, как и в представленных выше примерах, в данном контексте отсутствует информация, связанная с совершенным Р. Раскольниковым преступлением (убийством).

Следующий контекст наглядно расширяет границы использования обсуждаемой нами прецедентной конструкции, ведь в данной ситуации повествование апеллирует не к конкретному субъекту, а ко всему человечеству: «Преступление и наказание. Месть – блюдо, которое подают вонючим»⁵. В данной статье «преступлением» выступает человеческая халатность и человеческое безразличие ко всему, кроме него самого. Последствия вырубки деревьев привели к тому, что они, устремляя корни как можно ниже с целью выжить, повредили коллектор, из-за чего вскоре улицы города были переполнены содержимым канализационных труб, что и становится заслуженным, по мнению автора статьи, наказанием.

Весьма интересными представляются статьи, посвященные обсуждению потенциальных преступлений. Обратимся к наиболее показательным контекстам: «Преступление и наказание. За незаконную охоту и торговлю краснокнижными животными могут ввести наказание в виде лишения свободы на срок от 2 до 9 лет»⁶; «Преступление и наказание. Уголовная ответственность практически за все преступления наступает с 16 лет, а за ряд преступлений – с 14 лет»⁷. Подчеркнем, что последний пример рассказывает читателю о порядке ареста и возрасте, в котором человек уже может нести ответственность перед законом самостоятельно: эта статья носит ознакомительный характер, может использоваться в образовательных целях как профилактика преступности среди молодежи.

Проанализировав тексты, включающие прецедентную конструкцию без изменений в ее структуре, можно сделать вывод, что авторы руководствуются преимущественно эксплицитной информацией. Повторения истории, описанной в самом романе, мы не обнаружили, а значит, в представленных медиатекстах отсутствует проекция на роман.

Как показал анализ, в трансформированном виде данная конструкция включается значительно чаще: журналисты меняют ее компоненты местами, заменяют их другими словами, добавляют новые слова. Обратимся к анализу контекстов.

Информационный ресурс «Версия» опубликовал статью с таким заголовком: «Преступление и наказание по-английски»⁸. В данном случае изначальная конструкция дополняется наречием, которое накладывает принципиально новые смыслы. В статье читателю предоставляется информация о нескольких зарубежный сериалах, которые выйдут в эфиры крупных российских телеканалов. Суть в том, что все эти сериалы объединены меж собой детективным жанров. Каждая серия посвящена раскрытию конкретного «преступления» и последующей демонстрации судебного заседания, по завершении которого для обвиненного и для зрителей обязательно оглашается «наказание». Выбор прецедентной конструкции можно объяснить стремлением авторов сфокусировать внимание читателей на знакомой формулировке, подогреть интерес. Отметим также и то, что анализируемая статья является первой из тех, в которых сохраняется ассоциация с первоначальным источником ‒ романом Ф.М. Достоевского. «Преступление и наказание по-английски» – это длительный проект, посвященный совершенным преступлениям и ожидаемым наказаниям, а компонент «по-английски» акцентирует внимание на новом звучании конструкции, новых отражаемых реалиях.

«Наказание за преступление»⁹. В представленном контексте наблюдается инверсия с заменой компонента. Автор поменял слова местами, убрал союз «и», заменив его предлогом «за». Таким образом он добивался ассоциативной проекции читателя на книгу, ему не хотелось, чтобы аналогия была слишком очевидной, однако же носитель русской лингвокультуры весьма просто сумеет провести параллель. Статья повествует об убийстве, совершенном из-за конфликта. Житель Корткеросского района нанес несколько ножевых ранений своему соседу, а после попытался скрыться. Отметим, что мотив преступления, почерпнутый из романа, сохраняется. Обстоятельства же, мотив и орудие преступления совершенно отличны от представленных в романе.

«Наказание за преступление, которого не было»¹⁰. Начало представленного заголовка совпадает с предыдущим, однако получает свое продолжение, наполняется дополнительными смысловыми компонентами. К измененной форме «наказание за преступление» прибавляется уточнение «которого не было». Такое дополнение акцентирует внимание читателя на несправедливости произошедшей ситуации и заставляет его осмыслить произошедшее как нелепость. Статья повествует о мужчине, которого сначала оклеветали, а позже осудили на шесть лет за преступление, которого он не совершал. Самым трагичным является тот факт, что власти признали ошибку лишь после истечения срока заключения, отведенного обвиненному.

Интересным представляется добавление адъективов, акцентирующих внимание на национальной специфике восприятия художественной литературы и ее экранизации: «Русское преступление и финское наказание»¹¹. В статье рассказывается о существовании финской адаптации и экранизации романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», которая существенно отличается от русской: убийство там совершено огнестрельным оружием, а не топором, убита не старушка-процентщица, а бизнесмен, но идейная составляющая, по заверению автора картины, Аки Каурисмяки, сохранена полностью. Однако же автор статьи спорит с этим, он не может согласиться с сопоставлением Родиона Раскольникова и главного героя картины – Антти Рахикайнена. Он считает, что мотивы героев совершенно разные: Родион Раскольников решается на преступление из идейных соображений, желая проверить собственную теорию, а Антти, главный герой фильма, совершает убийство в большей степени из стремления отомстить и уже после пытается прикрыться философскими соображениями. Автор статьи убежден в том, что наказанием для Раскольникова в большей степени стало его осознание никчемности и несостоятельности теории, которую он сам же и изобрел. Наказанием же для Антти за совершенное преступление стал его постоянный страх быть пойманным, отсюда и заголовок статьи: у русского преступления должно было бы быть русское наказание, отсылавшее читателя, разумеется, к произведению Ф.М. Достоевского. Финское преступление может быть сходным, но никогда не станет «русским», как, соответственно, и наказание.

Анализ показал, что весьма частотным является расширение контекста посредством локатива, указывающего на место совершения преступления. Подтвердим с помощью примера: «Преступление и наказание в Верхнеднепровском»¹². Интересным представляется тот факт, что это единственный из выделенных контекстов (на момент именно этого анализа), в котором представлено только лишь «преступление», а «наказание» же, по допущению автора, должно быть, но он не уверен, возможно ли его добиться. В статье затрагивается тема коррупции, однако, как было отмечено ранее, эта история не имеет своего завершения, она обрывается на демонстрации «преступления»: говорится о хищении денежных средств из бюджета сельского поселения. Автор статьи и местные жители надеются, что у них получится привлечь внимание общественности к сложившейся ситуации и инициировать «наказание».

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что большинство статей, авторы которых стремятся так или иначе трансформировать исследуемую конструкцию, обладают определенными сходными чертами. Зачастую эти статьи объединяются вокруг одной конкретной темы, обозначение которой транслируется путем включения в конструкцию одного или нескольких дополнительных компонентов. Как правило, такие статьи направлены на освещение конкретной проблемы, они никогда не являются актуальными, а рассматривают проблему в ее четкой диахронической связи с другими проблемами подобного плана. Рассмотрим примеры подобных статей.

Тема-рематическое членение предложения определяет тот факт, что в трансформированных прецедентных конструкциях новая информация, как правило, находится в постпозиции. Однако проведенный анализ позволяет выделить конструкции, опровергающие данный тезис.

Обратимся к конкретным примерам: «Наркотики, преступление и наказание»¹³. Новый компонент в препозиции включается для ограничения направления сферы преступления: преступление, о котором идет речь в предлагаемой статье, связано с наркотиками и не может быть отличным от темы, заявленной в заголовке. Статья повествует о печальной статистике, представляющей информацию о том, что в последнее время количество задержанных и обвиненных по статьям, так или иначе связанным с наркотиками, существенно возросло. Автор статьи предлагает усилить наказание и считает, что только так получится снизить количество подобных преступлений.

В качестве препозитивного компонента используются и иные субстантивы, номинирующие преступления и правонарушения, о которых пойдет речь при развертывании текста: «Фальшивомонетничество: преступление и наказание»¹⁴; «Торговля людьми: преступление и наказание»¹⁵.

При анализе медиатекстов единичными являются конструкции, построенные на основе контаминации, при этом такая контаминация включает второй компонент, также апеллирующий к художественной литературе: «Герой нашего времени: преступление и наказание»¹⁶. В статье повествуется об интернет-мошенниках, взламывающих аккаунты политических субъектов других государств. Специфика преступления заключается в том, что оно осуждается властями чужого государства, тогда как соотечественники оценивают подобные действия не как преступление, а как одну из составляющих информационной войны, где хакеры сражаются на стороне своего государства.

Заключение

Наблюдаемые в современном обществе процессы и явления вызывают у носителя русского языкового сознания большое количество ассоциаций и аллюзий, что обусловлено прежде всего необходимостью адекватного восприятия реальности, корректной интерпретации событий, объяснения их посредством уже накопленного социального и индивидуального опыта. Данный тезис определяет тот факт, что классическая художественная литература является сегодня мощным источником информации, который формирует основу национального сознания и самосознания каждой отдельной личности, доступен большому числу адресатов и, безусловно, имеет национальную специфику.

Лингвокогнитивные особенности прецедентных конструкций со сферой-источником «художественная литература» заключаются в том, что они способны фиксировать исторический, культурный и языковой опыт представителей определенной национальной традиции, выступать как стереотип, который в значительной степени формирует модель поведения языковой личности. Как было доказано в исследовании, такие особенности в полной мере прослеживаются при обращении к роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», который является важным источником прецедентности, аккумулирующим ценностные установки адресанта и адресата, их фоновые знания и эрудированность.

Перспектива дальнейшего изучения прецедентных конструкций, апеллирующих к художественной литературе, заключается в моделировании фрагмента медийной картины мира, включающего перечень значимых для русской лингвокультуры текстов. Исследованный теоретический материал и полученные эмпирические данные могут быть включены в общий корпус научных трудов, посвященных изучению медиадискурса, и служить базой для перспективного изучения коммуникативно-прагматического и трансформационного потенциала прецедентных конструкций как ценного фрагмента актуального медиапространства.

 

^{1 Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа : учебник для вузов. М. : Академический Проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2004. 464 с.}

^{2 В Тарском районе бывший глава сельского поселения осужден за незаконное премирование самого себя // Новости ПОО. 2020, 2 декабря. URL : http://omskregion.info/news/81605 (дата обращения: 21.10.2022).}

^{3 Дал взятку гаишнику – что за это будет? // Право.ru. 2019, 22 марта. URL : https://елецкий.48.мвд.рф/новости/news (дата обращения: 21.10.2022).}

^{4 Вперед. За хищение железнодорожного имущества – на скамью подсудимых // Гудок. 2017, 26 сентября. URL : https://gudok.ru/zdr/167/?ID=1387744 (дата обращения: 21.10.2022).}

^{5 Преступление и наказание // Газета-1. 2020, 23 декабря. URL : https://gazeta-n1.ru/news/society/93899/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{6 Красный тундровик. 2018, 28 января. URL : https://nvinder.ru/article/vypusk-no-7-20638-ot-25-yanvarya-2018-g/31047-prestuplenie-i-nakazanie (дата обращения: 21.10.2022).}

^{7 Преступление и наказание. Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних // Уренские ведомости. 2020, 31 июля. URL : https://uren-vesti.ru/articles/media/2020/7/31/prestuplenie-i-nakazanie/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{8 Версия. 2021, 13 августа. URL : http://versia.co.il/prestuplenie-i-nakazanie-po-anglijski/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{9 Наказание за преступление // Газета Корткеросского района. 2018, 4 мая. URL : http://zvezdakomi.ru/news/media/2018/5/10/nakazanie-za-prestuplenie/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{10 MIP.Group. 2018, 13 февраля. URL : risk-inform.ru (дата обращения: 21.10.2022).}

^{11 ГодЛитературы.РФ. 2020, 20 мая. URL : https://godliteratury.ru/articles (дата обращения: 21.10.2022).}

^{12 Смоленская правда. 2019, 16 июля. URL : https://smolpravda.ru/2019/07/prestuplenie-i-nakazanie-v-verkhnedne/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{13 Наркотики: преступление и наказание // Инфо-Кизляр. 2022, 17 июня. URL : https://info-kizlyar.ru/news/media/2022/6/17/narkotiki-prestuplenie-i-nakazanie/ (дата обращения: 21.10.2022).}

^{14 Pandia. 2020, 27 мая. URL : https://pandia.ru/text/80/045/21212.php (дата обращения: 21.10.2022).}

^{15 Торговля людьми : преступление, наказание и трудовое законодательство // Голос Америки. 2010, 1 марта. URL : https://www.golosameriki.com/a/human-trafficking-2010-03-01-85899062/183288.html (дата обращения: 21.10.2022).}

^{16 Преступление и наказание Печорина // Litra.ru. URL : http://www.litra.ru/composition/get/coid/00099001184864108457/woid/00089901184773069424/ (дата обращения: 21.10.2022).}

Об авторах

Анатолий Прокопьевич Чудинов

Уральский государственный педагогический университет

Email: ap_chudinov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5436-5273

доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой межкультурной коммуникации, риторики и русского языка как иностранного

Российская Федерация, 620017, Екатеринбург, пр-кт Космонавтов, д. 26

Наталья Александровна Сегал

Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского

Автор, ответственный за переписку.
Email: natasha-segal@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8213-5050

доктор филологических наук, доцент кафедры русского, славянского и общего языкознания, Институт филологии

Российская Федерация, 295007, Симферополь, пр-кт Вернадского, д. 4

Список литературы