Том 22, № 2 (2023): Мусульманские субъективности в зеркале исторических источников

Поднимается ряд вопросов, с которыми сталкивается исследователь, изучающий субъективности верующих и религиозных людей. В частности - проблема искренности, соотношения внешнего и внутреннего, методология исследования, многодискурсивность пространства и во многом спровоцированная им дуальность заданного (традиционное) и неопределенного/неустановленного (новое). Также приводится несколько определений понятия «субъективность», а сами мусульманские субъективности предлагается рассматривать в свете исторического контекста и именовать новое направление исторических исследований историей мусульманских субъективностей. Завершается редакционная статья кратким обзором спецрубрики, представленной следующими темами: советский взгляд на мусульманское детство; «тюремный опыт» российских мусульман; женская субъективность; исламская риторика и дискурс модерна.

В контексте близких историографических подходов рассматриваются проблемы, поставленные нарастающей волной исследований «истории мусульманской субъективности». Отмечая парадоксальную опасность реориентализации исламоведческих исследований, утраты историчности в них, автор настаивает на важности самого обозначения складывающегося подхода и предлагает в качестве более корректного термин «история субъективностей мусульман» (или «история мусульманских субъективностей»). Изучаются некоторые аспекты современных трактовок взаимодействия индивидуального и коллективного, социального, культурного в истории, роли агентности и субъектности исторических действующих лиц (акторов), соотношения исследований персон, то есть публичных идентичностей, и «техник себя» в исследованиях субъективности. Подчеркивается плодотворность опоры на микроисторические подходы при исследованиях субъективностей мусульман, в частности, в отечественной версии микроистории с характерным для нее вниманием к индивиду и усложнением видения исторического контекста.

Анализируются воспоминания и другие записи уроженца г. Троицка Оренбургской губернии, педагога Хабиба Зайни (1890-1967), переданные самим автором в 1967 г. в Научную библиотеку имени Н.И. Лобачевского Казанского университета, а также воспоминания, сохранившиеся в семейном архиве его потомков. В своих записях он пишет о родном городе Троицке и его жителях. «Семейные» и «публичные» мемуары отличались стилем изложения, в последнем варианте чаще применялись шаблонные выражения и известные имена. Данный корпус источников личного происхождения позволил выявить несколько доминант «дореволюционного мира» Хабиба Зайни: родственные связи, мусульманская община и родной город, столкновение традиций и новаций на рубеже XIX-XX вв. В эго-документах выделяется два пласта - мифологизированный мир 1870-1880-х гг. и мир детства 1890-х гг., объединенных местом действия и акторами. Создание такого текста было результатом особого воспитания, которое автор мемуаров получил в своей семье.

Рассматривается процесс конструирования татарской гимназисткой Фатимой Кашафутдиновой собственной национальной идентичности на основе ее дневниковых записей 1917-1920 гг. в контексте социокультурных, экономических и политических изменений, происходивших на рубеже XIX-XX вв. и в результате Великой российской революции (1917-1922 гг.). Показано, как развивалось во времени использование автором дневника элементов татарского национального дискурса для осмысления себя и соотнесения себя с другими. Делается вывод, что потребность в конструировании Фатимой национальной идентичности в качестве татарки, которая отчетливо прослеживается на страницах дневника до мая 1918 г. в рамках дихотомии «русские/татары», со временем сошла на нет, так и не разрешившись до конца ввиду влияния на автора дневника как культурных и интеллектуальных процессов в татарской среде, так и русскоязычного городского культурного и социального пространства.

Проведен анализ содержания публикаций «Русской музыкальной газеты» за 1914-1918 гг., издававшейся в Петрограде и служившей рупором деятелей культуры России начала ХХ в. Особое внимание обращено на восприятие газетой событий Первой мировой войны. Раскрывается влияние военного лихолетья на развитие музыкальной культуры не только в двух столицах - Санкт-Петербурге и Москве, но и в провинции. Проанализировано отношение русской музыкальной интеллигенции к войне. На конкретных примерах выявляется, с одной стороны, уровень патриотизма российских музыкантов, с другой - их отношение к немецкой культуре. Подчеркивается воздействие патриотических настроений на творчество русских музыкантов, на их осознание роли музыкальной культуры в деле сплочения народа и оказания духовной поддержки русской армии.

Освещена проблема советско-израильского культурного взаимодействия в период 1967-1991 гг. На основе анализа фактов и событий того времени, отраженных в научных трудах по вопросам взаимоотношений СССР и Израиля, в архивных документах и публикациях мемуарного характера исследуется уникальный опыт взаимодействия двух стран в период наиболее резкого обострения межгосударственных отношений. Рассмотрены последствия для стран разрыва в 1967 г. дипломатических отношений, его влияние на характер и формы культурного взаимодействия, а также специфические факторы, определившие направление и содержание культурных контактов в рассматриваемый период. Сделан вывод, что как позитивный, так и негативный опыт выстраивания межкультурного диалога двух стран в условиях отсутствия дипломатических отношений может быть использован и в современную кризисную эпоху глобального противостояния мировых держав и активно продвигаемой Западом практики «cancel culture» (культура отмены).

На материалах неизвестного ранее источника - дневника князя В.С. Оболенского-Нелединского-Мелецкого, сохранившегося в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), - рассматриваются путешествия Александра III по окраинным территориям Российской империи в 1882-1888 гг. Дневник содержит не только множество подробностей из жизни императорской семьи и придворного мира, но и сведения об организации официальных и неофициальных поездок императора, что позволило проследить изменения, происходившие в церемониальной практике, и выявить влияние модернизационных процессов на цели и задачи высочайших путешествий. Представлены новые сведения об официальных визитах Александра III в Польшу (1884 г., 1886 г.), Финляндию (1885 г.), Область войска Донского (1887 г.), на Украину (1885 г.) и Кавказ (1888 г.), а также о частных поездках на отдых в финские шхеры, Ловичское княжество и Ливадию. С учетом предшествовавшего опыта показано, что инспекционные и ознакомительные поездки по России остались в прошлом, на первый план вышли церемониальные мероприятия. Путешествия Александра III, продолжая линию, намеченную при Александре II, были призваны утвердить положительный образ монарха и подчеркнуть его связь с подданными. В 1880-е гг. регулярным стало посещение отдаленных императорских резиденций с целью отдыха и развлечений, что следует рассматривать как важную часть повседневной жизни императорской семьи.

-