ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЕЛОРУССКО-РУССКОЕ ДВУЯЗЫЧИЕ И ПРОБЛЕМЫ НОРМАЛИЗАЦИИ БЕЛОРУССКОЙ ОНОМАСТИКИ

Полный текст

1. ВВЕДЕНИЕ Все многообразие процессов, происходящих в настоящее время в ономастике и оказывающих влияние на ее динамику и нормативную оценку, обусловлено ставшей квинтэссенцией современной научной парадигмы оппозицией глобальное versus локальное, нашедшей отражение в действии двух разнонаправленных, но взаимосвязанных тенденций - к интернационализации и национализации. Активность этих процессов в белорусской ономастике поддерживается ситуацией государственного белорусско-русского двуязычия, которое предусматривает параллельное функционирование двух языков во всех сферах официального употребления, в том числе и в сфере современной номинативной практики. Несмотря на то, что Республика Беларусь уже более двух десятилетий - самостоятельное государство, в котором сосуществуют два государственных языка, многие проблемы нормализации номинативной деятельности остаются не до конца решенными, причем это касается именования не только людей, но и географических объектов. Связано это именно с близкородственным характером белорусско-русского двуязычия, которое базируется на единстве графических систем, а, следовательно, побуждает к поиску особых подходов к принципам транслитерации. Цель данного исследования - определить основные проблемы нормализации современной белорусской ономастики, обусловленные ситуацией государственного белорусско-русского двуязычия, выявив спорные вопросы, связанные с передачей топонимов и антропонимов с одного государственного языка на другой и требующие четкой унификации номинативной практики. 2. ОБСУЖДЕНИЕ Говоря о названиях географических объектов Беларуси, необходимо отметить, что в течение столетий их официальная фиксация осуществлялась то средствами польского, то средствами русского языка, что приводило к закреплению в качестве официальной нормы искаженной формы топонима. В результате терялась национальная специфика белорусских топонимов (ср.: Брест вместо Берестье, Лиозно вместо Лёзно, Миоры вместо Мёры и др.). В настоящее время топонимная ситуация в стране изменилась: актуальным стал вопрос закрепления национальной формы топонима и лишь затем ее передачи на второй язык. Топонимы - обязательный элемент содержания всех топографических карт и планов, различных правовых актов, научных, учебных, информационных справочников и других изданий. Неслучайно поэтому данному разряду онимов государством уделяется больше внимания. Так, в 2010 г. завершилось издание нормативных справочников «Названия населенных пунктов Республики Беларусь» по всем (шести) областям [1]. Однако это лишь ойконимия страны. Своей очереди ждет нормализация названий внутригородских и внутрисельских объектов, железнодорожных станций и др. К основным проблемам нормализации названий внутригородских объектов, на взгляд автора, следует отнести: - правила русской передачи урбанонимов Беларуси [2]. Казалось бы, проблема не новая: «Инструкция по русской передаче географических названий Белорусской ССР», разработанная Г.П. Бондарук, была опубликована еще в 1971 г. Но дело в том, что ориентирована она была на передачу почти исключительно ойконимов, в то время как внутригородские объекты представляют собой особую категорию топографических объектов и русская передача их названий далеко не всегда подчиняется правилам передачи ойконимов. Разные классы географических названий - гидронимы, космонимы, ойконимы, оронимы, урбанонимы и др. - характеризуются специфическими особенностями в семантике, структуре, имеют свою историю образования и функционирования в речи, поэтому и вопрос о способах передачи каждого из этих классов онимов на русский язык может и должен решаться особо. В силу особенностей структуры урбанонимов, которые всегда включают два компонента - номенклатурный термин и проприальную часть, - при передаче на русский язык как первого, так и второго из них могут быть использованы и используются разные способы. К сожалению, из разнообразного репертуара способов - транскрипция, транслитерация, морфемные замены, перевод - до настоящего времени используется предпочтительно перевод с русского языка на белорусский. Но в результате такой практики урбанонимы лишаются своей основной функции - адресной, они начинают восприниматься как названия двух разных объектов: сравним белорусскоязычное название пл. Перамогі и русскоязычное - пл. Победы (Витебск); - игнорирование национального историко-культурного наследия, что находит объяснение в сохранении советских номинативных традиций, в соответствии с которыми в большинстве белорусских городов на первый план выходит не белорусский, а русский код культуры: например, в г. Рогачеве среди названий улиц, образованных от фамилий или псевдонимов писателей, поэтов, литературных критиков, количественно преобладают наименования в честь русских поэтов, писателей и критиков: ул. Белинского, ул. Гоголя, ул. Лермонтова, ул. Максима Горького, ул. Некрасова, ул. Островского/пер. Островского, ул. Пушкина, ул. Толстого, ул. Тургенева, ул. Чернышевского, ул. Чехова. И только три фамилии и псевдонима белорусских поэтов и писателей стали основой для названий внутригородских объектов (ул. Якуба Коласа/пер. Якуба Коласа, ул. Янки Купалы, ул. Сурначёва); - расширенное использование слабо мотивированных и немотивированных номинаций типа Солнечная ул., Ударная ул., Урожайная ул. и т.п. Среди собственно лингвистических проблем нормализации ученые видят также: - правописные, находящие проявление в орфографических и графических ошибках, имеющих место в белорусскоязычных названиях: вул. Авіяцыёная (правильно Авіяцыйная - Витебск, 1929 г.), вул. Щорса (правильно Шчорса) - Минск и т.п. Причина данного явления - в истории урбанонимии Беларуси. Первые названия линейных объектов в городах на территории современной Беларуси, сохранившиеся в памятниках письменности, с XVI до второй половины XVIII вв. фиксировались на польском языке, а начиная с XIX по второе десятилетие ХХ вв., а затем со второй половины 1930-х гг. до 1991 г. официальная письменная фиксация их осуществлялась на русском языке. Имеющийся в нашем распоряжении урбанонимный материал свидетельсвует о разном характере передачи белорусских внутригородских названий средствами польского и русского языков - переводе, практической транскрипции и морфемных заменах одних названий белорусского языка другими - словами польского языка. Основными и конкурирующими формами передачи с XVI по ХХ вв. были перевод и замены (Ul. pod parkanom, ul. Zmogi ek - Могилев, 1560 г.). Начиная с XIX до периода 1921-1922 гг. полонизация белорусских урбанонимов уступила место их русификации, заключавшейся на первых порах в переводе на русский язык и замене русскими эквивалентами существовавших до этого в польском варианте названий внутригородских объектов городов Беларуси (карты белорусских городов составлялись на русском языке). Русские картографы ориентировались на польский картографический материал, не были знакомы с топонимной и антропонимной системами белорусского языка, не владели специфическими чертами близкородственного русскому белорусского языка и его диалектов и тем самым лишили урбанонимию Беларуси ее ярких национальных черт. Официальную фиксацию на белорусском языке внутригородские названия имели с 1919 по 1929 гг. (в западных городах до 1939 г.), также с 1991 по настоящее время; - урбанонимообразовательные. Так, возникают определенные сложности при передаче по-белорусски некоторых русскоязычных названий улиц и переулков. Например, наименование улицы Кирпичная было передано как Цагельная, несмотря на то, что это прилагательное образовано от существительного цагельня ‘кирпичный завод’, а не от слова цэгла. Показателен также пример из минского урбанонимикона, приведенный И.Л. Копыловым: «русскоязычное название переулка Вузовский образовалось от аббревиатуры вуз (высшее учебное заведение), которой в белорусском языке соответствует аббревиатура ВНУ (вышэйшая наву- чальная ўстанова). Данное буквенное сокращение в белорусском языке, в отличие от русского, пишется большими буквами и не образует прилагательного» [3. С. 296]; - лексические, связанные с тем, что определенные названия не вписываются в лексическую систему белорусского языка. Например, «название улицы Аллейная, поскольку в белорусском языке прилагательное алейны имеет значение, не соотносимое со словом русского языка аллея в зачении ‘дорога, обсаженная с обеих сторон деревьями или кустами’ (по-белорусски прысады). Данное прилагательное в белорусском литературном языке соотносится со словом алей в значении ‘жир из растительных семян: конопляного, макового, льняного, горчичного, подсолнечного и т.п.’» [3. С. 296]. Ждет своего разрешения и проблема нормализации названий железнодорожных станций и остановочных пунктов, часть из которых совпадает с названиями географических объектов и потому целиком вписывается в белорусскую топонимную систему, а часть требует осмотрительного подхода, учета опыта предшественников. Одной же из самых проблемных и важных сфер официального употребления антропонимов является именословная практика. Сегодня в связи с интерференцией (бел. Лазука - рус. Лазука или Лазуко), гиперкорректностью (бел. Лапацінская - рус. Лапатинская или Лопатинская), отождествлением разных вариантов белорусских паспортных имен (бел. Анна и Ганна - рус. Анна вместо Ганна), разными подходами к записи фамилии графическими средствами другого языка (бел. Вардамацкі - рус. Вардомацкий), особенностями белорусской орфографии (бел. Воўк - рус. Волк или Вовк) «граждане страны, по свидетельству А.А. Лукашанца, регулярно встречаются с проблемами, связанными с неоднозначностью записей фамилий, имен и отчеств в разных документах как на одном языке (белорусском или русском), так и соотносительностью их аналогов в том или ином языке» [4. С. 181]. Оставаясь нерешенными, эти проблемы влекут за собой усложнение идентификации лица и искажение национального обличья белорусских имен и фамилий. Отдельную проблему представляет запись имен и фамилий средствами латинского алфавита. 3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Таким образом, при наличии значительного количества нормативных документов, регламентирующих порядок присвоения географических названий и передачу собственных имен по-русски, по-белорусски, ощущается настоятельная необходимость в теоретическом обосновании принципов номинации и четкой унификации номинативной практики. На взгляд автора, набор способов передачи по-русски белорусских внутригородских названий и названий железнодорожных станций (тех, которые не совпадают с формами ойконимов), обусловленный родством белорусского и русского языков, выдвигающим на первый план такой параметр, как совпадение/несовпадение белорусского названия и его русского соответствия по корню, должен включать морфемные замены, собственно практическую транскрипцию и, как исключение, в редчайших случаях перевод. Что же касается антропонимной номинативной практики, то автору представляются наиболее обоснованными рекомендации А.А. Лукашанца. При этом специалисты-практики должны неукоснительно следовать требованию сохранения национального колорита онимной системы Беларуси.

Об авторах

А М Мезенко

Автор, ответственный за переписку.
Email: mezenka1@yandex.ru

доктор филологических наук, профессор Витебского государственного университета им. П.М. Машерова

Список литературы