«НА ЯЗЫКЕ ДВУОСТРОМ»: ИНТЕРВЬЮ С ЕЛЕНОЙ ЗЕЙФЕРТ

Аннотация

Полный текст

Елена Ивановна Зейферт (род. 3 июня 1973, Караганда) - доктор филологических наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета. Преподаватель теории и истории литературы, латинского языка. Редактор, журналист. Ведущая литера- турного клуба Международного союза немецкой культуры «Мир внутри слова» и мастер- ской при нем. Член Союза писателей Москвы и Союза переводчиков России. Е. Зей- ферт - представитель так называемой «пограничной литературы», создаваемой на стыке нескольких языков и культур. Данным интервью мы открываем серию бесед с транслинг- вальными писателями, которые формируют в современном обществе новые «образы мира» - более сложные как в эстетическом, так и в эпистемологическом смыслах. Фраг- мент новой повести автора «Плавильная лодочка» мы публикуем в Приложении.Елена Зейферт - полигранист: личность множества ярко выраженных граней. Поэт, прозаик, эссеист, переводчик, литературный критик, ученый и преподаватель, генератор новых идей и смыслов в науке и культуре, автор-билингв. Это поэт «до всякого столетья» (М. Цветаева), потому что каждая эпоха, синхронная ее творчеству, происходит «здесь и сейчас» - и с Читателем, и с Творцом. Стихи, написанные на русском, «вдруг» начинают звучать в особом изохронном ритме, погружая сознание читателя в латынь: так Автор раздвигает границы привычного хронотопа и «обнажает» непрерывную длительность всего существующего - и в поэзии, и вне ее. В этом можно усмотреть один из творческих принципов Е. Зейферт - воссоединять разрозненное, в семантическом стяжении вы- являть природу вещей - или природу их уникального восприятия. «Веснег», «Верлибр. Вера в Liebe», «Telegit». Нескольких заглавий произведений, разных по жанру и замыслу, достаточно, чтобы увидеть: нас ждет знакомство с особой многоязычной Космогонией. Об открытиях в Языке, первовеществе Слова и формировании усложненных картин мира мы поговорили с Еленой Зейферт.- У Вас совершенно особые отношения с Языком (как метасущностью): для Вас он антропоморфен, «осязаем». Немецкий язык Вы однажды назвали «девочкой»; ла- тинский, «раздвигающий грудную клетку Вашего творчества», привели как пример того, что «мертвых языков не бывает». Как выстраивались эти отношения? Чем обусловлены такие уникальные ассоциации, как «немецкий язык - девочка»?.. Есть ли образ подобного «воплощения» для русского языка?- Язык для меня, с детства слышавшей немецкую речь (диалект поволжских немцев), - девочка, женщина. На немецком язык и как орган (die Zunge), и как процесс речи (die Sprache) - женского рода. Она (он) и на латинском языке, ко- торым я начала обстоятельно заниматься с 17 лет, женского рода - lingua latina.По дополнительному образованию я античник, преподаватель латинского языка и античной литературы. В моей поэме «Tetigit», написанной в 2016 году, главная героиня - девочка - латинский язык. В союзе с мужским персонажем, которо- му я подарила имя Tetigit, ранее бывшее обычным латинским глаголом «прикос- нулся», она приближает нас ко времени, когда вещество языка будет впадать само в себя и не будут нужны переводчики. Эта поэма написана на русском языке. Для русского человека «язык» - мускулистый, гибкий, сильный, слово мужского рода.О грудной клетке. Если определить те языки и «голоса», те векторы, которые создают костер, ГРУДНУЮ КЛЕТКУ моего переводного творчества, то для меня это Древний Рим (латинский язык), это РУССКО-НЕМЕЦКОЕ (и в нем мои авторские варианты произведений) - поэзия Германии, Австрии, немецкоязыч- ной Швейцарии, и ДРУГОЕ - поэзия народов стран СНГ и России. В «другом» я работаю с подстрочником. Для меня подстрочник - это многослойный текст с гнездами синонимов.Латынь пришла в мой художественный перевод раньше немецкого языка. На первом же занятии по латыни я первокурсницей удивилась глаголу absum, āfuī (abfuī), (āfutūrūs), abesse с его основным значением ‘отсутствовать’, ‘не находить- ся’, ‘не быть’. Он просто перевернул мое сознание, обозначая самое знаковое отсутствие, в котором, оказывается, можно пребывать. У этого слова есть значе- ния отчуждения, отдаления, но они вторичны. Именно глагол «отсутствовать» пригласил меня вглубь латыни и предложил ее освоить и преподавать наряду с моей основной специализацией «Теория литературы» - филологам, студентам иняза, биологам, юристам, историкам.Но немецких переводов у меня больше, чем латинских.- В Ваших уже классических стихах «DIE RUSSLANDDEUTSCHE» ставятся вопросы о собственной языковой - и внеязыковой - идентичности, о своем месте в мире, о двух душах, что «истомились в груди». В свое время Ваше диссертационное исследование предоставило читателям множество художественных свидетельств того, что поэзии российских немцев свойственны темы оторванности от своих корней, позиции «ни здесь, ни там», неизбывной тоски по Родине, которая «проби- рается в валенки» (Р. Пфлюг). Но уже здесь, в этих юных стихах, «назревает» идея, что Вы пришли к иному самоощущению, к своему собственному «тут-бытию» в мире. Предпоследняя строфа - кульминационная метаморфоза лирической героини. Душа, тысячу раз описавшая круг поверх голов (тысячу раз не нашедшая пристани- ща), осознает свое особое экзистенциональное качество… Приходит к приятию«двух культур, двух духов» внутри себя. Изменилось ли со временем это мироощуще- ние? Каково оно сейчас, когда языков Вашего творчества стало больше, чем два? Что происходит с чувством собственной идентичности, когда Автор находится на пограничье языков и культур? Некоторые писатели говорят о «метафизическом расщеплении», другие - о зарождении «множественной идентичности». Как это ощущаете Вы?- Это ощущение нового экзистенциального качества стало богаче, оно часть моей внутренней свободы, и дарит мне эйфоричность. Я отношусь к счастливымобладателям нескольких родин - обожаемого Казахстана, любимой Москвы (по- жалуй, именно Москвы), дорогой Германии. Мне свойственно не расщепление, а стяжение, синтез, игра балансов. Я - российская немка, Russlanddeutsche, это особое этническое ощущение. Осмысление материала российско-немецкой ли- тературы позволило мне сделать выводы, что основными элементами этнической картины мира российских немцев являются осознание окруженности своего чу- жим, бытование внутри другого, стремление к автономности, приоритет статики над динамикой, ощущение «нигде на родине» или «везде на родине», генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, повышенный интерес к растительной символике (слабые растения, рас- тения без корней), обостренное желание законного отношения к родному этно- су, стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса, стремление к интеграции внутри своего этноса. В то же время возникают гибридные, русско-немецкие, качества, а отдельные русские или немецкие черты российские немцы не пере- нимают.В моей поэтической книге-билингве «Namen der Bäume»/«Имена деревьев» (Грац, 2013) два языка, но три этнические картины мира - русская, немецкая и российско-немецкая, причем третья возникает не на стыке первой и второй как зеленый цвет на слиянии синего и желтого, а парадоксальным и естественным образом объемлет каждый элемент книги. Эта третья картина мира лишь отчасти гибридная (российские немцы наследуют ряд русских и немецких черт, отдельные из них в синтезе, но не все черты), а по сути своей самостоятельная и особая. Большая часть стихотворений в этой книге была написана сначала на русском языке, а затем были созданы их зеркальные немецкие варианты; меньшая часть - сначала на немецком, а затем были созданы их зеркальные русские варианты.Какие черты трех картин мира отражены в книге? В стихотворении«Spielzeughaus»/«Игрушечный домик» российско-немецкий элемент «поиск дома» переходит в русский элемент «широта, воля». Но этот домик все же нужен лири- ческой героине (немецкий элемент): «И домик нужен только для передышки». В стихотворении «Ein Junge, derauf der Kantedes Bürgersteigsläuft…»/«Мальчик, бегущий по краю тротуара…» стремление к динамике переходит в предпочтение статики. Зыбкость дома и неопределенность его расположения показана в сти- хотворении «Deine feinen Nasenflügel…»/«Тонкие крылья твоего носа…», россий- ско-немецкое чувство страха из-за уязвимости - в произведении «Ein Auto ist ein verkehrtes Ozeanarium…»/«Автомобиль - океанариум наоборот…».Сейчас свою национальную идентичностья изображаю в «карагандинской по- вести» «Плавильная лодочка», где все сложные для российских немцев времена протекают одновременно, меняются только пространства, их декорации и одеж- ды. Повествование всегда идет в настоящем времени и синхронно, будь то изо- бражение эмиграции из Германии в Россию, раскулачивания, войны, депортации, трудармии или эмиграции из России в Германию. В повести высокая концентра- ция лирики. Главный герой здесь - язык с его метаморфозами, метафизикой и способностью к рождению. Повесть написана на русском языке, но герои говорят на немецком языке XVIII века (Люка и его семья), на диалекте поволжских нем-цев (Марийка, Лидия, Марк Феликс, Фридрих и другие), современном немецком языке (Юлиан). В постраничных примечаниях я даю перевод их диалогов на рус- ский язык. При лирической густоте тем не менее есть и общая фабула, и отчет- ливые фабулы-прожилки частных судеб.Люка Зигфрид приезжает с семьей в Россию, морем из Любека, попадает в Ора- ниенбаум, затем обозом идет через Москву в Поволжье. Дорог´ ой умирает его сын Пауль. Чужая земля принимает в себя первую жертву. Но она становится родной. В 1914 году в бедной немецкой семье в Донецке растет Роза. В 1931 году семья Лидии в процессе раскулачивания попадает из поволжского села Лилиенфельд в Караганду. Здесь у Лидии рождается и сразу умирает ребенок, ее бросает муж, она одна. В 1941 году шестилетняя Марийка (Йекель) из села Гларус попадает в Ка- раганду, в теплушке умирает ее мама, судьба ее отца и братьев неизвестна. Ма- рийка - из рода Люки Зигфрида. Лидия берет ее жить к себе, становится ей мамой. В трудармию (Карлаг) попадает из Поволжья Марк Феликс, он сходит с ума, его бросают умирать в поселке Транспортный цех. Здесь ему помогают выжить. В Кар- лаге оказывается и брат Розы, Фридрих, бывший боевой летчик. Он изувечен пытками, гниет рука, ему ее отнимают, он при смерти. Тоже «списанный» в Транс- портный цех, Фридрих приходит там в себя и становится пастухом. Изгнанников в Караганде окормляет батюшка Севастиан. Сердце Лидии мечется между Мар- ком Феликсом и Фридрихом. Роза и Фридрих, сестра и брат, после войны находят друг друга. В дальнейшем сын Марийки и дочь Розы станут мужем и женой. Внуч- ки Анна и Йоханна выберут разные страны для проживания: Анна - Россию, Йоханна - Германию. В Германии протекает любовная линия Йоханна (она по- томок Люки) - Юлиан.- Можете привести фрагмент повести, где язык, метафорически говоря, вы- ступает героем?- Конечно.«Язык Марка Феликса рос и тёк. Перед рождением слова спинка его языка лизала нёбо, и для немца это было непривычно и больно, ибо кончик языка упи- рался в нижние зубы вместо ожидаемых верхних, кланялся, был унижен. Марк Феликс сжимался, проглатывал себя в кувырок, с силой обнимал свои колени. В трудармии он перестал есть даже ту скудную пищу, которую давали, громко выл, низко опустив голову в колени. В такой позе его бросали в кузов машины и везли на работы в шахту. Ему пытались всучить орудия труда, а он калечил ими себя и других. Штрек его зрения сужался, Марк Феликс начинал истошно кричать, по- степенно выбиваясь из сил, теряя сознание. Крик переходил в вой.Нет, порой он пробовал и петь, но песня медленно стекала в горло и желудок, в плавильную лодочку его существа. Вой для него стал слаще пения, на языке воя Марк Феликс говорил с существами гуманнее людей и слышал их внятные от- веты.Уши его заливало смолой чужой людской злобы. Спохватываясь, он катался по земле, громко кричал, при попытке охранников успокоить его бросался на удары их сапог, подставляя живот, рёбра, щёки. Борода его росла из клочков земли.Его чудом не убили. Жизнелюбие пропитало неуязвимостью клетки его тела. Осознавал ли он сам, что был готов стать уродом, безумцем, мертвецом, лишь бы не принять условия нездоровой игры, которую затеяли с ним и его сородичами современники? Ему переломали кости и выбили зубы, пока не пощадили - от- везли, едва живого, издыхать в окраинный карагандинский посёлок Транспорт- ный цех. Выбросили из грузовика и уехали не оглядываясь, ведь смотреть умели только вперёд.Марк Феликс дышал. Его окружала многоликая гора его языка, она дыбилась и была равна миру без Марка Феликса. Язык таял во рту, как яблоко, становясь едва уловимой аурой ангела роста и боли, живущего внутри семечка и прорыва- ющего сильными руками железную кожу плода.Солнце грелось над карагандинской землёй, на горизонте пасся двугорбый верблюд терриконов.Через час Марка Феликса нашла Марийка. Язык его вмиг обессилел, обмелел, а затем и обнажил сухое русло, и единственным светом для мужчины осталась её детская немецкая речь».- Русский язык для Вас «до восторга родной», хотя в Ваших жилах «клокочут Кант и Ницше». Как русский язык стал первопроводником Вашего поэтического голоса? Стоял ли когда-либо выбор между русским языком и немецким?- Русский язык - важнейшее богатство моей жизни. Не я его, а он выбрал меня, и я безмерно благодарна ему за жизнь во мне, за прямые чудеса. Он первый среди равных и вне выбора, вне конкуренции.Языки проходят фронтами, волнами. 29 июля 2016 года я записала в Фейсбу- ке: «В моё уже привычное русское и немецкое в начале мая 2016 вдруг вновь властно вошла латынь (она стучалась уже с января), подарив новые переводы из Горация, Катулла, Овидия, Марциала и мою собственную поэму “Tetigit”, кото- рую я завершила сегодня. Этот НЕОбычный атмосферный фронт, на радость мне стремительно набиравший силу в творчестве, давал прежде незнакомые затяжные вспышки эйфории. Особенно в середине июля, когда поэма и переводы текли, как масло.Я решила закончить поэму сегодня, потому что уловила, как воздушная масса латыни уже временно уклоняется, возможно, собираясь вернуться более властной, но когда? Образно говоря, как в задаче Римана о распаде произвольного разрыва, две области пространства с различными свойствами - в моём случае русско-не- мецкое (индивидуально для меня неотделимое друг от друга) и латынь - были разделены тонкой перегородкой, которую следовало убрать в начальный момент времени. Тогда время было равно нулю.Моё творчество с его безумными языками и векторами, ласкающими меня изнутри, сегодня резко двинулось, время начало отсчёт, а поверхности разрыва, увы, не всегда совпадают по скорости со скоростью движения всей среды. Или поле давления дало ложбину, или я испугалась снижения ветра при удалении про- странств друг от друга, но за последний час поэма родилась целиком. Сколько можно пробыть в этом разрыве или ложбине - Бог весть. Возможно, родится что-нибудь ещё необычное».Но латынь ушла до середины декабря 2016, и я ликовала в немецком мире, переводила Георга Гейма, дважды съездила в Германию, делала там доклад на не- мецком языке, в Москве вела на немецком и русском языках вечер переводов немецкого экспрессионизма.- В «Языковых контактах» Вайнрайх отмечает, что равноценное автономное существование двух и более языков в пределах личности недостижимо, что на деле происходит интеграция языковых систем, постоянное переключение кодов, форми- рование усложненного семиотического пространства. Как это происходит в Вашем случае? Закономерно ли, на Ваш взгляд, говорить о зарождении межъязыковых кон- тинуумов в творчестве полиязычных Авторов?- Мне очень близки теоретические изыскания в этой области профессора РУДНУлданайМаксутовныБахтикиреевойипрофессораМГУим.М.В.Ломоносова Зои Григорьевны Прошиной. Хочу воспользоваться здесь возможностью выразить сердечную благодарность Улданай Бахтикиреевой за фундаментальные исследо- вания моего творчества и его искреннее приятие.Я знакома с абсолютными билингвами. Это не автономное существование двух систем, а новая обогащенная лингвокультура, симбиоз, волшебство нового ка- чества. Можно говорить и о зонах перехода, пограничье языков. Как раз эти про- слойки продуктивны для билингвального творчества. Авторские произведения на разных языках много берут из своих общих штолен, из пограничья.Считаю, что авторских переводов не бывает, могут создаваться только автор- ские варианты произведений на разных языках. У языков разная фразеология (к примеру, русский язык использует два слова «совершенно здоров», а немецкий предлагает сложносоставное одно «kerngesund»), и эти произведения, при мак- симально возможном соблюдении пунктуации и графики, не отражаются друг в друге, как близнецы.- Языковую трансмиссию на постсоветском пространстве шутливо называют«эффектом бабушки», подразумевая, что передача культурного наследия происходит через поколение, от старших к внукам. Кто «взращивал» родную культуру в Вас? На каких языках происходило формирование Ваших самых первых образов мира?- Я жила на окраине Караганды, в черте города, но в немецком поселке, где жили депортированные в Казахстан советские немцы и их потомки. В раннем детстве была уверена, что так в стране везде - соседи Келлеры, Эйзенбрауны, Пфайферы, есть телепередача на немецком языке, бабушки говорят на непонят- ных друг другу диалектах.Лет в шесть я удивленно спросила бабушку Марию (не Машу, а именно Ма- рию - а дочь ее Марию мы называли тетя Марийка), почему в немецком языке все существительные на букву «D». Она была родом из села Гларус, отец и бабуш- ка говорили Klarus, но я слышала, что k здесь звонкое, ибо научилась отличать в их диалекте «без звонких согласных» звонкие как менее напряженные и глухие.- Тема двуязычия охватывает в Вашем художественном сознании только рус- ско-немецкую сферу?- Нет, эта тема для меня шире русско-немецкой. Посмотрите мои стихотво- рения из «античного» цикла «Греческий дух латинской буквы». Этрусский и ли- дийский языки практически не расшифрованы для нас. Вероятно, лирическая героиня из XXI века понимает Тиррена на каком-то северном языке. В моем ан- тичном цикле не только разные языки людей, но и язык богов и язык смертных дан в их оппозиции и притяжении.- Адепты транслингвального подхода к языку и литературе выдвигают гипоте- зу о том, что через язык-посредник вовне транслируется генетически «первичная» культура, что именно она - Культура - есть исходная творческая интенция, ко- торая способна трансформировать «под себя» даже другой язык. Каково Ваше мне- ние на эту точку зрения как Поэта, Ученого, одним словом, Полиграниста?- Мне близка эта теория, и в ее русле я склоняюсь к своей, которую назвала бы теорией нюанса-голограммы. Билингвальность и полилингвальность дают возможность языковому нюансу вырасти до мистерии, голограммы. К примеру, перевожу вместо «фригийский» «троянский», и в одном слове вырастает целый театр памяти с фригийским царством, разрушившим впоследствии Трою. Я за- меняю Фригию на Трою и делаю это сознательно, сохраняя поэтический идио- стиль и играя историческими временами, желая создать объемность изображения. Phrygius - «фригийский», но в поэтической речи нередко означает «троянский» (поскольку Троя относилась к Фригии). Раннефригийское царство вступило в дру- жественный союз с Троей, фригийцы поддерживали Трою в войне против хеттов и затем в Троянской войне против ахейцев. После разгрома Трои фригийцы, од- нако через время окончательно разрушили ее, и «троянское» в поэзии стало и«фригийским», утонуло, растворилось в нем. Фригийским царям в итоге подчи- нялась практически вся Малая Азия до горной системы Тавр (Антитавр), кроме южного побережья и Понта. Вся эта мистерия может за долю секунды разыграть- ся во взыскательной рецепции. В многомерном сознании читателя Аттис может приплыть по Черному морю, а ступить на берег Эгейского. Недаром в поэме при- сутствуют греческие реалии («гимнасий», «палестра»), возможно, пришедшие из неизвестного греческого источника поэмы. Упоминание мной Трои достраивает объемную голограмму поэмы с ее различными культурными слоями.- Что полиязычие дало Вам в творческом плане? Вы ввели в научный обиход по- нятия «дословесное» и «послесловесное». Как Ваше «дословесное» - потаенное, зре- ющее внутри (не в самом ли нутре?) - находит сообразные себе формы осущест- вления? Как оно выбирает себе Слово на том или ином языке?- В моих статьях уже есть определения этих понятий. Дословесное - катего- рия мышления и интуитивного прозрения, используемая для характеристики свойств элементов литературного произведения, относящихся к стадии его соз-дания до словесного воплощения (дословесной стадии) и возможному естествен- ному или искусственному сохранению части из них в тексте. Послесловесное - категория мышления и интуитивного прозрения, используемая для характери- стики свойств возможных элементов, возникающих в сознании автора и рецепции читателя на стадии создания произведения после его словесного воплощения (послесловесной стадии). Эти категории являются когнитивными единицами, предназначенными для переноса знаний. Для меня высокохудожественное про- изведение отличается объемностью, которая создается субъектно-объектными и пространственно-временными переходами, синтаксическим и графическим фа- садом благодаря особому ритму читательской рецепции с ее отрезками на раз- личных плоскостях, как в скульптуре. Подобное восприятие порождено наличи- ем в произведении двух и более планов восприятия. Объемность (многомерность) произведения способствует проявлению в нем словесной и внесловесной обла- стей, позволяя заявить о категории «внесловесное» наряду с категориями «до- словесное» и «послесловесное». При плоскостности словесного воображаемое внесловесное многомерно. Под внесловесным понимаю категорию мышления и интуитивного прозрения, используемая для характеристики свойств всех, кроме явленных в слове, элементов литературного произведения, возникающих в со- знании автора и рецепции читателя на словесной и послесловесной стадиях и создающих его объемность (многомерность).Исхожу и из гипотезы рождения лирического стихотворения. Внутри поэта стихотворение сначала звучит без слов, но уже целиком (этот процесс не полно- стью воспринимается сознанием автора), потом - со словами, частями. Лири- ческое стихотворение парадоксальным образом одновременно рождается целиком («внутренний образ») и частями (условно назовем их метафорой «телесные слова»).Стоит задуматься, в каких случаях «внутренний образ» проявляется на русском или на немецком языках? Слово на каком языке просится первым? Как влияет на рождение первого слова тема, художественное время и пространство, астро- номическое время и реальное пространство при слушании-рождении текста? На каком языке будет наиболее адекватная передача рождающегося лирического содержания? Это темы для отдельной статьи.На каком языке рождаются слова-сигналы? Слова-сигналы, которые порой появляются на стадии молчания, до рождения «внутреннего образа» и отмечают момент начала его созревания: исходной точкой создания стихотворения в этом случае становится внутреннее или внешнее событие, которое автор обозначает словом, несколькими словами, строчкой, предложением, или слово (группа слов) вне события. Слова-сигналы могут и не войти в окончательный текст стихотво- рения, могут остаться в черновике, в названии файла. К примеру, мои стихотво- рения, названия которых приведены в статье, названы в файлах по первым при- шедшим в сознание словам: «Глина» («Молчание»), «Тютчев» («Творчество»),«Зерно крылья» («Оброните меня на сильном ветру во тьму…»). Стихотворение«Слова» находится в файле «Молодая трава ягненок» (эти слова не вошли в окон- чательную версию стихотворения).Сам образ языка разный. На немецком языке благодаря артиклям строки длин- нее, текст объемнее; текст воспринимается философичнее, значительнее, а нарусском - душевнее, доступнее. Это связано и с разным использованием языков в бытовой речи.- Можно ли назвать полигранистом автора-билингва?- Если билингв создает полноценные произведения в разных видах литера- турной и другой творческой деятельности, то да. К примеру, пишет художествен- ную прозу, критические работы, занимается художественным переводом, и все эти работы на высоком профессиональном уровне. Причем писатель-билингв может быть полигранистом-монолингвом. К примеру, он пишет на одном из сво- их языков прозу, стихи, критику, а второй язык использует только в художествен- ном переводе.- Есть ли у Вас сверхзадача - в жизни, творчестве и научном познании?- Приблизиться в творчестве к непостижимому. Ощутить вещество слова, рождение ткани из дословесного. Желаю себе тишайшей жизни, захватывающе- го созерцания внутренних ландшафтов. Побольше встреч с мистериями в тексте. Расскажу об одной из них.В январе 2016 годая сняла с полки томик Горация, чтобы отдохнуть с ним и уйти в мир грез. Читала 12-ю песню, одну из III собрания песен, и вдруг замети- ла значок долготы там, где его не может быть в латинском языке - Bellerophontē. Стала читать внимательнее. Героиня стихотворения - девочка Необула, она пря- дет унылую пряжу, боится суровых окриков опекуна и видит в окошке юношу Гебра, тот купается в Тибре, смывая масло с предплечий, видимо, после гимна- стических упражнений на Марсовом поле. Зачем Горацию значок долготы? Вдруг вспоминаю, как Гораций в другой оде говорит о греках: у них может быть и АрЕс и Арес. Всматриваюсь, и понимаю, что имена героев греческие, а Гебр - это даже не имя, а название реки, по которой плыла голова растерзанного Орфея. Быть может, назвать сегодня русского мальчика Гебром так же странно, как и римско- го во времена Горация. Вслушиваюсь, а размер-то греческий, это ионики. Латынь не может передать их в полноте, но стремится к этому. Еще оказывается, что движение ткачихи похоже на ионики - два долгих, два коротких движения, вос- ходящие, нисходящие ямбы. У Горация же все восходящие. И вдруг все становит- ся на свои места, соединяясь: это антиримское стихотворение, Необула - латынь, Гораций говорит о греческом духе, который теснится внутри латинской буквы. Он ставит значок долготы и призывает его. По Гёльдерлину, поэзия - это зов.