ОСОБЕННОСТИ МОЛОДОЙ РУССКОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ КАЗАХСТАНА (на материале альманаха павлодарского литературного общества «Меркурий»)

Полный текст

ВведениеВ современном мире понятие литературы стремительно меняется. В течение долгого времени литература считалась (и была на самом деле) элитарным искус- ством, заниматься которым мог не каждый - и не только в смысле таланта, но и в смысле возможности публиковаться, выходить в свет, становиться известным читателю. Писатель, творящий «в стол», рисковал тем, что его произведения так и останутся «в столе» (хотя, конечно, существовали самиздатовские публикации). Особенно большие трудности на этом пути ожидали провинциальных авторов, которым приходилось ожидать публикации иногда годами.Но свобода печати, пришедшая на смену жесткой цензуре, распространение коммерческого книгопечатания, а главное - распространение информационных технологий и возникновение и развитие сетевой литературы привело к тому, что сегодня любой пишущий может найти своего читателя. При этом местожитель- ство, возраст, профессиональный статус пишущего перестают играть решающую роль - в Сети, в сущности, одинаковые возможности имеют и провинциал, и столичный житель, и молодой, и опытный авторы, и члены всевозможных писа- тельских союзов, и те, кто никогда в них не состоял. Неудивительно, что в связи с этим молодая региональная литература переживает в настоящее время если не расцвет, то по крайней мере подъем: появляются новые авторы, новые литера- турные объединения, которые в каком-то смысле, пожалуй, противостоят если не «старым», то традиционным литературным организациям.* Статья выполнена при поддержке гранта МОН РК (договор № 290 от 12.02.2015 г.) по направлению «Фундаментальные и прикладные исследования в области гуманитарных наук».Из истории альманаха «Нигилист»В этой статье речь пойдет о молодом литературном обществе - закрытом мо- лодежном литературном клубе «Меркурий», который в павлодарской культуре представляет литературный авангард. Несмотря на региональный характер обще- ства, многие его творческие черты характерны для молодой русскоязычной ли- тературы вообще, прежде всего - сетевой.Общество начиналось как объединение нескольких молодых поэтов и проза- иков, связанных не только творческими интересами, но и дружескими отноше- ниями. Один из зачинателей общества, молодой поэт Илья Аргентум, так опи- сывает возникновение «Меркурия»:Официальным днем рождения клуба мы считаем 6 июня (2014 год), день рожденья Пушкина, когда во время традиционного поэтического Пушкинского марафона трое членов клуба со сцены во всеуслышание объявили о создании новой культурной ор- ганизации в Павлодаре. Но сам процесс рождения начался задолго до этой знамена- тельной даты. Еще в начале весны 2014 г. Илья Аргентум и Юлия Куркан задумались о создании нового литературного объединения, подобно «Реверсу» и «Спектру», вос- ход и закат которых мы пережили вместе, будучи их соучредителями. В течение весны жители для будущей «поэтической планеты» нашлись сами собой: случайные знаком- ства оказывались неслучайными и перерастали в крепкие дружеские и творческие связи. Инициативный костяк будущего клуба состоял из Ильи Аргентума, Юлии Кур- кан и Дияра Машрапова, а также «крестной матери клуба» Светланы Мясоедовой, что всегда «мысленно с нами». После «Поэзосферы», что состоялась в середине апреля на базе павлодарского центра йоги и медитации «Джагрити», к компании присоединились Алексей Шихалев и Валентина Деркачевская. 9 мая было решено создать клуб, и в течение всего месяца шло обсуждение, что новое объединение будет из себя представ- лять и как организовать его работу, чтобы новое лито не постигла участь его предше- ственников. К началу лета в клубе появились Гайнель-Хаят Машрапова и Кира Зонкер (Валентина Шипилова). Коллектив из 8 человек сформировался - и литературная жизнь в «Меркурии» забила ключом [1].Первые публичные выступления членов общества носили характер перфоман- сов и концертов:Лето 2014 года оказалось крайне продуктивным для клуба. За весенние и летние месяцы были устроены такие события, как «Симпозиум латентных юмористов», «По- эзия двадцатилетних! Непоследний звонок», «Звучание», «Пикник на обочине-5» и другое.В середине лета вдохновленные примером инициативного деятеля молодеж- ной культуры Анны Мотиной «клубни» организовали в Областной библиотеке им. С. Торайгырова арт-сушку, где на бельевых веревках развешали свои и чужие поэтические и прозаические тексты, чтобы каждый желающий мог забрать по- нравившееся ему произведение с собой. Идея себя оправдала, и ассортимент про- изведений необходимо было периодически обновлять, заполняя опустевшие на веревках места. Со временем неприглядные веревки на стенной панели были заменены на более функциональные и не столь вызывающие книжные стенды: три такие подставки под общим знаком «Меркурия», встречающих книголюбоввозле каталогов, знакомят посетителей библиотеки с новинками клубной литературы.В конце лета 2014 года клуб начал активно сотрудничать с Центром обслужи- вания молодежи и, в частности, с Конгрессом молодежи Казахстана, на базе ко- торого прошел литературно-музыкальный концерт «Пришельцы с Меркурия» (Илья Аргентум).В 2015 году у «Меркурия» вышел в свет первый номер литературно-художе- ственного альманаха «Нигилист», о котором и пойдет речь в данной статье.В альманах включено творчество одиннадцати членов литературного общества: пятерых прозаиков (Кира Зонкер, Юлия Куркан, Дияр Машрапов, Алексей Ши- халев, Джон Доу) и пятерых поэтов (Илья Аргентум, Анастасия Кулик, Валенти- на Деркачева, Светлана Мясоедова и Костя Павлов). Одиннадцатый участник общества - Гайнель-Хаят Машрапова - представлена и прозой, и стихами. Кро- ме этого, в разделе «Современники и современницы» (с подзаголовком «друзья и знакомые клуба «Меркурий») опубликованы стихи Георгия Василенко, Свет- ланы Цымбал, Александра Черкашина и Влада Тень, а также проза Дарьи Лиха- чевой. У каждого из авторов опубликовано по три текста, которые, по-видимому, считаются наиболее репрезентативными для данного поэта или прозаика. Таким образом, альманах содержит сорок восемь произведений.Характерной чертой авторов альманаха можно назвать склонность к самореф- лексии и теоретизированию, которые, кстати сказать, вообще свойственны тем авторам, особенно молодым, которые видят в своем творчестве знамение време- ни (поневоле вспоминается «Только мы - лицо нашего времени» футуристов). Рассказывая о возникновении «Меркурия», Илья Аргентум пишет:Молодежный закрытый литературный клуб «Меркурий» представляет собой со- брание свободных художников слова, объединенных желанием создавать новую пав- лодарскую литературу.Таким образом, можно видеть, что «Меркурий» ставит перед собой определен- ную (и достаточно амбициозную) задачу - стать новым лицом павлодарской ли- тературы, представлять новое поколение, которое придет с новым словом. По- этому, вероятно, меркурианцам важно обратиться к потенциальному читателю с разъяснением своих задач, своих идей, своих представлений о сущности совре- менной литературы вообще и собственного творчества в частности. Несмотря на то, что общество является, как выражаются его организаторы, «закрытым», его члены воспринимают свое творчество не как их личное, сугубо частное дело, но как определенного рода культурную миссию. Поэтому авторы альманаха не толь- ко представляют свои произведения, но и характеризуют их, анализируют осо- бенности своего стиля.В связи с этим альманах начинается с предисловия «От создателей альманаха» (оно написано Кирой Зонкер), в котором объясняется его название - «Нигилист». Нигилизм меркурианцы толкуют как философию переосмысления ценностей, свойственную, по их мнению, всей современной эпохе:Чтобы объяснить публике выбор такого названия, надо начать с того, что слово«нигилизм» часто трактуется обобщенно и порой даже однобоко. Ницше, например,под нигилизмом понимал общее настроение современной ему эпохи, а эпоха та, как известно, была переходной. Кроме Ницше этой точки зрения придерживались Сартр, Хайдеггер, Делёз, Деррида и другие. Переходность своей эпохи подмечаем в творчестве и мы. То есть, в нашем случае нигилизм не стоит понимать как абсолютное отрицание ценностей - это лишь их переоценка.Нигилизм как способ мышления характерен для всех переходных периодов, это неизбежная часть процесса развития, необходимое для данного отрывка времени кри- тическое восприятие. Ценности не отвергаются окончательно, а лишь переосмысли- ваются; на месте старых норм возникают новые, идеалы прежней культуры неизбеж- но трансформируются [1. С. 3].В этом объяснении можно отметить два характерных момента. Во-первых, стремление обозначить свою общность с некой существующей традицией - в данном случае с европейской философией ХХ в. - той ее линией, которая идет от Ницше. Обращение к Ницше как философской основе очень показательно. Трагическое мироощущение, чувство не просто психологического, но глобаль- ного одиночества человека в мире, ощущение распадающегося мира, парадок- сальное соединение беспомощности и «сверхчеловечности» - все это было свой- ственно эпохе Ницше и в не меньшей мере свойственно и нашей эпохе. И все эти черты, как покажет дальнейший анализ, характерны и для творчества меркури- анцев.Сами члены литературного общества чувствуют свою близость к этой традиции и отмечают эту близость в предисловии к альманаху:Ныне изменения ценностей отражаются во всех областях культуры: кинематогра- фе, живописи, музыке и литературе. По продуктам культуры можно отследить, в какую сторону идет процесс изменения, ибо авторы этих продуктов хорошо чувствуют обще- ственное настроение в каждую заданную эпоху. Надеемся, что и мы не исключение этому правилу [1. С. 3].Во-вторых, характерно ощущение себя не только продолжателями традиций, но и создателями нового. Если философская ницшеанская линия - это воспри- нятая традиция, то литература конца XX в. - это традиция, от которой члены авторы альманаха отталкиваются. Несмотря на то, что нигилизм в их трактовке - это не отрицание, но переосмысление существующих ценностей, показательно уже само признание того, что существующие ценности требуют переосмысления и переоценки. Культура предшествующей эпохи воспринимается как почва, бо- гатая, но ценная именно тем, что на ней может вырасти нечто новое:Выросшие в атмосфере «разложения», мы получили в наследство богатый гумус, и если задачей нашего поколения является не только «догнивание недогнившего», к чему мы готовы, то мы искренне надеемся посеять нечто новое, что даст в будущем свои литературные плоды [1. С. 3].Интересно отметить, что именно это ощущение своего «промежуточного по- ложения», принадлежности к поколению, которое принадлежит одновременно и к эпохе разложения, и к эпохе созидания, пронизывает мироощущение многих авторов альманаха.«Нигилист» - первый альманах нового литературного общества, так что его задачей является представить молодых поэтов и прозаиков читающей публике. Большинство авторов этого альманаха уже имеют публикации в Сети (например, на известных российских литературных интернет-порталах http://www.stihi.ru/ и https://www.proza.ru), но как некая литературная общность они предстают в пе- чатном издании впервые. Функцию представления в альманахе выполняют не только сами произведения, но и краткие вступления-характеристики авторов, размещенные перед текстами (такие вступления предпосланы только произве- дениям членов «Меркурия»; авторы из раздела «Современники и современницы. Друзья и знакомые клуба “Меркурий” вступлений не имеют). Написаны всту- пления (в альманахе они названы конферансами) самими авторами альманаха: например, конферансы для Киры Зонкер и Дияра Машрапова создавал Илья Аргентум, автор конферанса для Ильи Аргентума - Юлия Куркан, конферанс для Юлии Куркан сочинял Дияр Машрапов, конферанс для Анастасии Кулик - Гайнель-Хаят Машрапова и т.д. Такой прием представления авторов является в общем традиционным для альманахов, журналов и сборников. Важная черта всту- плений «Нигилиста» - их неофициальный характер. Они не содержат биогра- фической информации о месте и времени рождения, месте работы или учебы, перечисления предыдущих публикаций. В них нет фотографий авторов. Эти всту- пления носят скорее художественный характер, метафорически представляя осо- бенности стиля и содержания произведений писателя. Приведем для примера, характеристика-вступление к произведениям Дияра Машрапова:Ироничная мизантропия и язвительная социопатия - такова на первый взгляд основа творчества, наверное, самого экзистенциального из молодых авторов совре- менного Павлодара. Но первое впечатление рвотного отвращения ко свинцовым мер- зостям жизни, которые бесстрастный прозаик немилосердно выворачивает наружу, препарируя больное тело социума скальпелем слова, - это первое впечатление об- манчиво. Да, его поэзия пропитана болью, но болью за то прекрасное, которое тонет в моральных нечистотах современности. Да, его проза бесчеловечно жестока, но, быть может, жестокость эта проистекает оттого, что одуревшую в духовном растлении со- временность не привести в чувства иначе, как злобной пощечиной сатирического аб- сурда - в надежде на духовное пробуждение. Таков Дияр Машрапов! [1. С. 35]Вступления стилистически предваряют сами тексты, так или иначе соотносясь с тем, о чем и как написаны произведения каждого автора. Таким образом, автор в «Нигилисте» оказывается не реально-биографической, но литературной фигу- рой; в каком-то смысле автор - такой же результат творчества, как и его тексты. Автор - не человек, он - тот, кто произносит (или пишет) текст, он сам - текст. Интересно отметить, что только один автор из состава «Меркурия» не имеет всту- пления - и его имя (псевдоним) «Джон Доу». Джон Доу, как известно, это эк- земплификант, условное обозначение неизвестного человека (или неопознанно- го тела) в судебной или медицинской системе США. Таким образом, этот автор отказывается даже от художественно-метафорического представления своей лич- ности, говоря с читателем только текстами.Вообще интересно отметить, что в альманахе встречаются как авторы, фигу- рирующие под реальными именами, так и те, кто опубликован под псевдонима-ми: уже упомянутый Джон Доу, Илья Аргентум, Влад Тень, Кира Зонкер. На- сколько можно судить, псевдонимы выполняют ту же самую функцию, что и метафорические вступления: они выводят фигуру автора за пределы реальной человеческой биографии, соединяют автора и текст. Про Джона Доу уже было сказано выше; Влад Тень (его произведения опубликованы в разделе «Современ- ники и современницы») представлен стихами, в которых повторяются мотивы колеблющегося света, огня и тени, пространство в его стихах лишено устойчи- вости и определенности, наполнено колебаниями и игрой - опять же света и тени:Свеча раздражается, плещет, мелькает за гранью оттенка цветного глазка. // Я все понимаю, но как-то устал от сомнений… // Есть взлет преломляющий, ветер падений куда-то на дальнюю весть. В берегах // Чьи-то нежные тени качают в ладонях рожде- ние [1. С. 83].С псевдонимом Ильи Аргентума (argentum - серебро) метафорически связа- но вступление, характеризующее его стихи: упоминание серого и черного цвета (червленое серебро), ассоциирующихся с меланхолией и грустью:Его поэзия похожа на изящное переплетение кружев, на острые пики готических башен, на позолоту позднего барокко… Он часто впадает в меланхолию, своими сти- хотворениями разрисовывая мир в тысячи оттенков черного и серого. И он же, стрях- нув грусть с кончика своего карандаша, внезапно говорит вам: «Все будет хорошо! В этой жизни невозможно иначе! [1. С. 11]Характерные черты творчества «меркурианцев»Творчество молодых авторов, представленных в альманахе, разнообразно, но можно выделить несколько черт, которые свойственны практически всем писателям-«меркурианцам». Эти же черты делают их и характерными предста- вителями современной сетевой литературы, особенно - молодой литературы. Прежде всего следует сказать о заложенной в тексты предельной субъективности взгляда на мир. Мир, окружающая реальность не существуют как объективная самостоятельная ценность, независимая от сознания человека. Текст может быть написан от первого лица, или от третьего лица, но и в том, и в другом случае взгляд героя организует изображаемую реальность. Поэтому описание мира почти всег- да в той или иной мере импрессионистично: оно всегда включает впечатление и восприятие человека, который смотрит на этот мир. Сильнее всего эта черта про- является, конечно, в поэзии. Так, в стихотворении Ильи Аргентума «О, не оста- нови движение планет…» (с посвящением М.К.) психологическое состояние ли- рического героя определяет весь строй вселенной, космогонические образы по- ставлены в зависимость от душевной жизни человека. Своеобразная композиция стихотворения соединяет события человеческой жизни и небесные «происше- ствия»:О, не мешай лететь кометам в пустоте, // Бегут от неба прочь безумно Персеиды, // И пятна на Луне не думают о тех, // Кто снова ждет меня, кто старые обиды // Забыл в потоке лет, как будто бы воды // Раскинулась волна в зеленом Семиречье. // О, неостанови движения, ведь ты // Тем можешь нанести галактикам увечья. // Ты, снова полюбив, нарушишь ход светил, // Ты поломаешь строй возвышенных созвездий… [1. С. 12]Тот же самый принцип, при котором движения человеческой души определя- ют строй окружающей реальности (хотя и в другом эмоциональном ключе), мож- но обнаружить и в произведениях Анастасии Кулик. В стихотворении «Город» город - это одновременно и пространство, в котором живет и по которому идет лирическая героиня (причем, на наш взгляд, в нем легко угадать признаки впол- не определенного города - Санкт-Петербурга), и книга, которую героиня чита- ет, и собеседник героини, и пространство ее души:Я слушаю время, сквозь стекла витринные, // Иду по асфальту, корчась, // И на стальные и львиные // гривы гляжу - уже полночь. // Вскрикнув зеленым глазом, // Читаю прекрасное облако-Жизнь… // Иду и считаю звезды, // И льет свою лень // Смятый воздух вчерашний. // А в сердце моем что-то очень уж мирно, // И прячется в нем // Странной кляксою счастье, // И время льется по окнам, и видно, // Как бро- сается шторам в объятья. // И впереди черно-пламенным сгустком // Смольная речка мне в душу впилась, // Просит идти меня лестничным спуском, // Чтоб в такт мое сердце с ней билось. // Вон, огромным и серым томом // Мост, сутулясь, улегся над речкой, // Я стану читать его темным домом, // Я буду читать его взором- свечкой… // Перелистываю моста страницы, // Что-то здесь странно все так написано, // Мало точек: запутанность - кстати, мода! // Да и вообще, одни многоточия, // Глядящие в мутную воду… // Ухожу. Дома, как живые косятся, // Я не хочу назад, мне бессонно, // Но мысли к лампе и койке просятся, // Так навязчиво и не покорно. // Светом фона- ря асфальт проколот, // И холод в волосах и кофте, // И смотрит мне в спину озябнув- ший город. // Город, я спать, позвольте? [1. С. 44-45]Реальность теряет твердую вещественность и приобретает текучесть, она из- меняется вместе с тем, как меняется настроение, чувства и мысли лирической героини.В меньшей степени данная черта свойственна и прозе, представленной в аль- манахе. В зависимости от душевного состояния героя реальность может подвер- гаться тем или иным искажениям, как это происходит, например, в рассказе Киры Зонкер «Тусклый человек». Рассказ построен по принципу неявной фантастики. Появление тусклого человека возможно истолковать и как свидетельство безумия главного героя (от лица которого ведется повествование) - в таком случае смерть его друга Пригодича становится чистой случайностью, и как действительное по- явление некоего иномирного существа, которое по неизвестной причине вмеши- вается в жизнь героя. Но как ни толкуй этот сюжетный ход, повествование от первого лица приводит к тому, что мы видим художественную реальность глазами героя - и это размытая, искаженная и пугающая картина.Вообще повествование от первого лица преобладает в прозаических произ- ведениях, помещенных в сборник: от первого лица написаны все три рассказа Киры Зонкер, два произведения из трех Юлии Куркан (рассказ «Ее последний поцелуй» и сказка «Скидка на принцессу»), в рассказе-цикле Дияра Машрапова«Иван Григорьевич» повествование свободно переходит от первого к третьему лицу, рассказы «Мишель» и «Белки моих глаз» того же автора написаны от перво-го лица, один из рассказов Гайнель-Хаят Машраповой тоже написан от первого лица (кроме эпилога, в котором повествование переходит к третьему лицу), два произведения из трех Алексея Шихалева - это обращенный к читателю монолог, в рассказах Джона Доу повествование от первого лица сменяется повествовани- ем от третьего лица. Кстати, можно отметить, что местоимение «я» присутствует в названиях четырех (из тринадцати) стихотворений, помещенных в альманах членами общества «Меркурий», и в названии еще одного стихотворения содер- жится местоимение «моя». Эта формальная черта (преобладание повествования от первого лица) свидетельствует о предельной, так сказать, антропоцентрично- сти творчества авторов альманаха - в центре произведений практически всегда стоит человек, а не мир; «они» интересны постольку, поскольку есть Я. Может быть, с этим связан и тот факт, что в большинстве представленных прозаических произведений очень небольшое количество персонажей - чаще всего один-два, больше гораздо реже. В связи с этим все внимание автора и читателя сосредота- чивается на одном герое, он воплощает весь интерес текста.Смысловое акцентирование внимания на одном персонаже часто сопрово- ждается композиционным противопоставлением этого персонажа остальному миру. Антитеза «персонаж - персонаж» или «персонаж - мир» - постоянный композиционный прием в произведениях авторов альманаха. Уже упоминавший- ся рассказ Киры Зонкер «Тусклый человек» начинается с того, что повествователь принимает решение разорвать отношения с миром:В этом году я стал слишком уж задумчивым и замкнутым, после чего и решил све- сти общение со знакомыми к незначительным встречам, чтобы не расстроить их рез- ким словом. Терпеть мой характер мог только друг детства Пригодич, однако по воле значимого обстоятельства, которое ранее представлялось мне пустяковым, он уже не мог видеть меня. Одиночество не расстраивало, я даже чувствовал себя спокойнее, вслушиваясь в гулкую тишину квартиры и свой простуженный, трескуче-сухой кашель [1. С. 4].В рассказе-цикле «Иван Григорьевич» Дияра Машрапова герой также проти- вопоставляется миру. С точки зрения здравого смысла герой абсурден и преступен и изображенный мир тоже абсурден и преступен, но по-другому. Парадокс со- стоит в том, что абсурдный мир не принимает абсурдного героя, но ни тот, ни другой не замечают своей абсурдности:Иван Григорьевич Портной, будучи студентом, заприметил в своей группе одну красивую особу женского пола. Он долго за ней ухаживал и был очень вежлив. Дарил ей розы, посвящал стихотворения и водил в рестораны. Конечно, такое не мог себе позволить простой студент. Но Иван Григорьевич не был обычным. Он был очень одаренным молодым человеком, а еще его отец был крупным бизнесменом.Однажды Иван Григорьевич сказал ему о своих намерениях жениться на своей из- браннице, на что тот ответил отказом. До той поры Портной не сообщал отцу, на что тратит его деньги.Серьезной проблемой обзавелся молодой студент. Ему даже перестали давать день- ги. И однажды в порыве безумия он примчался в офис к отцу и прилюдно четвертовал его.Затем помчался к своей пассии, и предложил ей свои руку и сердце. Девушка со- гласилась. Свадьбу сыграли роскошную. Молодожены даже бросили учебу, так какИван Григорьевич получил наследство, а грызть гранит науки было лень. Обеспечены же они были на полжизни вперед. По крайней мере, им так казалось. Потому что деньги закончились через двенадцать лет. А это далеко не полжизни. Но не будем о грустном.Иван Григорьевич ведь действительно, в прямом смысле этого слова, завоевал серд- це своей жены своим Великим поступком, убив своего отца. Бизнес которого перешел в руки Скряги Вадима Анатольевича.Честно признаться, нового владельца работники сразу не возлюбили за его фами- лию. Хотя Скряга скрягой не был. Даже напротив. Вполне себе щедрый [1. С. 40].Впечатление абсурдности повествования в данном случае усиливается при- митивным синтаксисом и серьезной, лишенной заметной иронии интонацией, которые создают впечатление, что автор просто сообщает факты.ВыводТаким образом, можно отметить, что все описанные выше особенности вы- полняют в альманахе роль скреп. Они делают альманах не просто сборником, но определенным художественным единством, показательным для развития молодой русскоязычной литературы, которая, начавшись в сети, постепенно выходит на издательский уровень.

Об авторах

Екатерина Петровна Гаранина

Павлодарский государственный педагогический институт

ул. Мира, 60, г. Павлодар, Республика Казахстан

Людмила Ербулатовна Токатова

Павлодарский государственный педагогический институт

ул. Мира, 60, г. Павлодар, Республика Казахстан

Список литературы