ЭКВИВАЛЕНТНЫЕ И БЕЗЭКВИВАЛЕНТНЫЕ НАЗВАНИЯ ЛЕКАРСТВЕННЫХ ТРАВЯНИСТЫХ РАСТЕНИЙ В КАЗАХСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Полный текст

ВведениеНаименования реалий, отражающих особенности природно-географической среды, культуры, быта, нравов, обычаев, традиций, связанных с народными по- верьями, фольклором, мифологией, в любом языке входят в его основной сло- варный состав. При всей общности условий в жизни каждого народа есть свой- ственные только ему реалии культуры и быта, которым в иной культуре (и по- нятийной системе) соответствуют полные или частичные пробелы (Г.Д. Томахин, М.В. Никитин, Г.В. Колшанский, С.Г. Тер-Минасова). В.Н. Манакин писал:«Описание языковых картин мира в аспектах контрастивной лексикологии и се- масиологии - это осознание самих себя, своих языков, своего видения мира не в меньшей, а быть может в большей мере, чем знакомство с другими культурами» [4. С. 18].Культурно-специфичные слова, по мнению А. Вежбицкой, являются поня- тийными орудиями, отражающими прошлый опыт нации относительно действий и размышлений о различных вещах определенными способами; они способству- ют увековечиванию этих способов. Проявление несовпадения или отсутствия реалий в другой культурной среде описывается с помощью понятия «лакуна».Одной из важнейших задач сопоставительной лексикологии является исследо- вание путей и способов передачи полных и частичных лакун в другом языке. Для обозначения наименований, отражающих национальные особенности культуры народа - носителя конкретного языка - разработан ряд терминов: «безэквива- лентная, неполно-эквивалентная лексика» (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А.С. Мамонтов), «реалии» (Г.Д. Томахин, В.В. Ощепкова, С. Влахов, С. Флорин),«лакуны» (В.А. Муравьев, Ю.А. Сорокин), «фоновая лексика» (Г.Д. Томахин, Ю.А. Воробьев, В.В. Ощепкова), «национальные словесные образы» (В.В. Ощеп- кова), «экзотическая лексика» (В.П. Берков), «культуремы» (В.В. Воробьев). Се- мантический аспект этих наименований рассматривается исследователями как область соприкосновения языка и культуры. В.В. Ощепкова пишет о том, что«лексические единицы (безэквивалентная, коннотативная, фоновая лексика и ключевые слова), являясь образными наименованиями, представляют собой “лингвокультуремы”, концентрированно выражающие особенности семантики языка и требующие для своего распредмечивания сочетания лингвострановедче- ских знаний, “фоновых знаний”. Подобную лексику принято называть безэкви- валентной лексикой. К безэквивалентной лексике относят денотативные реалии, не имеющие словарных соответствий в других языках либо из-за отсутствия в общественной практике данной социокультурной общности соответствующих реалий, либо из-за отсутствия лексических единиц, обозначающих эти реалии. Такая лексика или заимствуется, или переводится описательно» [5. С. 95].Систематическое исследование национально-культурного аспекта лексиче- ского значения было представлено в лингвострановедческой теории слова, раз- работанной Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым на материале русского язы- ка, продолженной затем в трудах Г.Д. Томахина на материале английского языка.Г.В. Колшанский, описывая виды языковых соответствий и несоответствий, вызванных отсутствием эквивалента, выделяет восемь разных групп безэквива- лентной лексики в зависимости от конкретных причин, определяющих их без- эквивалентность:отсутствие отдельных языковых единиц для именования того или иного явления;различия во внутренней этимологии, влияющие на характер восприятия самого объекта и возникающие отсюда концептуальные особенности семантики;несовпадение семантики языковых единиц в области перечисления особен- ностей и обозначения общего признака в различных подъязыках (например, сель- скохозяйственная лексика);различия в номинации явления, указывающие на принципиально иной вы- бор соответствующих признаков для формирования семантики единиц (например, система единиц);концептуально значимое разбиение по классам, влияющее на описание соответствующих объектов (морфологические классы, семантические классы, объединение слов по принципу «пол», «цвет» и т.д.);грамматические особенности, обусловленные своим набором категорий (вид, время, модальность и т.д.), представленные в каждой языковой системе;стилевые особенности языка, дифференцирующие разные жанры (сферы) общения (формы вежливости, мужской и женский языки, речевой этикет, тер- минология, подъязыки);семантические коннотации, зависящие от сложившихся традиций и особен- ностей жизни общества и фиксирующие в сознании людей соответствующую объективную структуру общественных отношений и особенности индивидуаль- ного воспитания (культурно-эстетические ассоциации, индивидуальные образные ассоциации и т.д.)» [3. С. 81].В зависимости от формального соотношения безэквивалентной единицы и ее соответствия в другом языке выделяют универбы, т.е. однолексемные наимено- вания, не имеющие эквивалента в виде лексемы в другом языке, и перифразы, т.е. соответствующие им описательные наименования. Под перифразом понима- ется сочетание двух и более лексем, характеризующееся функцией замены слова, синонимичностью по отношению к заменяемому слову, номинативным характе- ром, отсутствием образности, переносного значения [1. С. 81].А.О. Иванов различает такие типы безэквивалентности, как референциальную, если отсутствие соответствия в лексике другого языка касается денотативного плана лексического значения единицы; прагматическую, когда безэквивалент- ность касается прагматических типов значения. В зависимости от этих типов он выделяет следующие группы безэквивалентной лексики:референциально-безэквивалентная лексика: реалии; термины; фразеоло- гизмы; индивидуальные авторские неологизмы; семантические (понятийные) лакуны; слова широкой семантики, употребленные в тексте в своем самом ши- роком значении; сложные слова различных типов, значения которых могут быть переданы на языке перевода только описательным путем или различными транс- формациями;прагматически-безэквивалентная лексика, включающая в себя: отклонения от общеязыковой нормы языка, включая как территориальные, так и социальные диалекты; иноязычные вкрапления; аббревиатуры, прагматика которых не всег- да вписывается в структуру значения соответствия в языке перевода; слова с суф- фиксами субъективной оценки; междометия; звукоподражания; ассоциативные лакуны;альтернативно-безэквивалентная лексика, состоящая из следующих групп: имена собственные (антропонимы, топонимы, фирменные названия, названия книг, фильмов и т.д.), реалии и фразеологизмы, специфика которых заключается в том, что, в зависимости от избранного способа передачи в языке, их безэкви- валентность будет либо референциальной, либо прагматической [2. С. 75].Способы передачи эквивалентной и безэквивалентной лексики в казахском языкеЗадачей нашей статьи является исследование способов передачи в казахском языке наименований лекарственных травянистых растений (НЛТР) русского язы- ка, которые относятся к эквивалентной и безэквивалентной лексике, в частности к референциально-безэквивалентной лексике. В ходе сплошной выборки из био- логических и энциклопедических словарей, специальной медицинской литера-туры научного и научно-популярного характера намибыли отобрано 82 казахских наименования лекарственных травянистых растений и соотносительных с ними русских наименований.Часть лексических единиц в исследуемой нами группе представляет собой сло- ва с латино-греческой основой, которые передаются путем транслитерации: Ammi - амми - амми; Rauwolfia - раувольфия - раувольфия; Ruta - рута - рута. Как мы видим, они все имеют близкие или тождественные звуковые оболочки, восходящие к греческому или латинскому наименованию. Эту подгруппу наи- менований лекарственных трав можно отнести к эквивалентной лексике, имею- щей сходные обозначения в казахском и русском языках в силу того, что они восходят к общим греческим или латинским словам, которые являются основой научной терминологии, например, в ботанике. Путем транслитерации передают- ся как односоставные, так и составные НЛТР, где видовой эпитет указывает на наличие топонимов или антропонимов: Glycyrrhiza Korshinsleyi - солодка Коржин- ского - Коржинский миясы; Polygala sibirica - истод сибирский - сібір полигаласы (мекеті); Althaea armeniaca - алтей армянский - армян жалбызтікені. Как пока- зывает проанализированный материал, указанный способ характерен для экви- валентных научных НЛТР. В количественном отношении путем транслитерации переданы 9 слов из 82, что составляет 11% от общего количества анализируемых НЛТР. В отдельных случаях мы отметили одновременное использование как эк- вивалентных, так и безэквивалентных наименований, т.е. использования народ- ных названий наряду с научными терминами: arachis - арахис - жержанғақ (жер жаңғақы).Для передачи безэквивалентных НЛТР в казахском языке также широко ис-пользуется калькирование. Казахские НЛТР, образованные таким способом, под- разделяются на полные или частичные кальки. При полном калькировании НЛТР образуется в результате перевода на казахский язык отдельных значащих частей русского языка, например: грудница - төскей (төс «грудь» + кей «-ница»), черно- корень - қаратамыр (қара «черный» + тамыр «корень»). Неполные кальки (полу- кальки) возникают в том случае, когда отдельные части слова не переводятся на казахский язык. Так, суффиксы русского языка -ик(а), -анк(а)/ -янк(а), -овк(а),-ник, -овник, -ниц (а), -к(а), -ак/-як, -юх(а), -ец и др. передаются словом шөп(трава), гүл (цветок), от (трава), например: морозник - қысшөп (қыс «зима» + шөп«трава»), мыльнянка - сабыншөп (сабын «мыло» + шөп «трава»), орляк - қыранот (қыран «орел» + от «трава»), синюха - көкшегүл (көкше «синеватый» + гүл «цве- ток»), душица - жұпаргүл (жұпар «душистый» + гүл «цветок»). НЛТР, построен- ные в русском языке по типу корень + корень + ник, на казахский язык переда- ются конструкцией корень + корень. Например, змееголовник - жыланбас (жы- лан «змея» + бас «голова»), былокопытник - ақбақай (ақ «белый» + бақай«надкопытная косточка у парнокопытных»). Все рассмотренные нами кальки и полукальки являются универбами.Калькирование относится к основным способам передачи безэквивалентных НЛТР в казахском языке (18 наименований) и составляет 22% от общего числа анализируемых нами лексических единиц, обозначающих лекарственные травы.Процесс калькирования наблюдается и при передаче греко-латинских наи- менований на русском языке. Например, atropa belladonna - белладонна - итжи- дек. Видовое понятие в дословном переводе означает «красавка» от итальянско- го «bella» - красивая, «donna» - женщина. Это связано с тем, что в Древнем Риме красавка была распространенным косметическим средством. Соком из ее ягод румянили щеки, а также закапывали сок в глаза, отчего зрачки расширялись, что придавало женщинам неотразимость. Как видно из примера, культурно значимая информация воплощена в денотативном аспекте значения.В народной этимологии отражается семантическая мотивировка этимологи- чески изолированного, непрозрачного слова на основе его сближения с близки- ми по звучанию словами, что внешне может выражаться в его звуковой или се- мантической модификации. Например, слово пижма древнегерманского проис- хождения, вошедшее в русский через язык-посредник - польский. Русское название - дикая рябинка, пуговочник. На казахский язык переводится универбом түймешетен, мотивирующей основой которого также выступает слово түйме (пуговица). Названия аир, цикорий, фасоль, ревень, сельдерей, кермек, кунжут, сабур, калган, бадан также относятся к заимствованиям из польского, немецкого, турецкого, персидского и тюркского языков. К примеру, наименование ревень встречается с XV в., от турецкого ravent - ревень, восходит к персидскому ravend [9. С. 386]. Слово цикорий заимствовано в XVIII в. из польского языка. Польское cykoria - цикорий из латинского языка [9. С. 518]. «Сельдерей заимствовано в XVIII веке из немецкого sellerie, восходящее к латинскому selinum» [9. С. 405].Анализ этимологических словарей под ред. Н.М. Шанского, М. Фасмера, Р.Г. Ахметьянова показал, что некоторые НЛТР этимологически восходят к ин- доиранским языкам. К примеру, слово дурман пришло в русский язык через тюрк- ский (каз. дəрі «лекарство», башк. турман «лекарство для лошадей», татар. дарман, дəрмен, чув. тарман «способ, средство, сила, мочь, «лекарство», турец. derman«лекарство» происходит от перс., инд. darman «лекарство» [8. С. 555]. В русском языке это слово получило более широкое значение «нечто одуряющее», так как все части растения ядовиты и могут вызвать сильное возбуждение, галлюцинации. К древнейшим заимствованиям относятся и парсизмы, среди которых мы отме- тили следующие слова: бадьян (бадйаn), ревень (риванд), шафран (зафаран), кун- жут (конджед). Наличие в тюркизмах-фитонимах слов индийского и персидско- го происхождения, вероятно, свидетельствует о том, что процесс взаимообмена лексикой был обусловлен интенсивными этнолингвистическими взаимосвязями в период массового передвижения тюркских племен и племенных объединений в ирано- и арабоязычную среду, начиная с V-VI вв., что способствовало продви- жению тюрков в Византию, Хорезм, Поволжье, Кавказ и Крым и развитию тор- говли с народностями и племенами, проживающими там.Анализ внутренней формы некоторых НЛТР позволил выявить наличие куль- турной информации, отражающей мифологические представления, народные поверья и легенды, исторические факты, обычаи и традиции. К примеру, название травы «прострел» по древним поверьям возникло оттого, что один из ангелов прострелил это растение насквозь громовой стрелой, когда в этом цветке нашла себе прибежище нечистая сила. С тех пор бесы боятся прострела. В научном на-звании «вероника лекарственная» имеется указание на имя собственное Верони- ка, буквально означающее «несущая победу». Согласно христианской легенде, когда Христос нес свой крест на Голгофу, набожная Вероника отерла пот с его лица и на льняном платке чудесным образом запечатлелось изображение Спаси- теля. Что касается казахского эквивалента, то мотивом номинации выступают другие признаки, например, существующая в казахском языковом сознании функ- циональная связь растения с животным или птицей. См., например: құндызшөп«прострел» - (құндыз «бобер» + шөп «трава»), дəрілік бəденешөп «вероника ле-карственная» - (бөдене «перепелка» + шөп «трава» ), т.е. трава, используемая в качестве корма бобрами или перепелками. З.К. Темиргазина относит подобные номинации к безэквивалентным единицам, «обладающим денотативно-рефе- рентной соотнесенностью в другой культуре, т.е. называющим явления, понятия, бытующие и в другом национально-культурном континууме, но имеющим спец- ифически национальный языковой способ репрезентации» [6. С. 40].Объективацией русского народного культурно-языкового сознания следует считать и названия василек, иван-чай, марьянник дубравный, анютины глазки, пла- кун-трава, чертополох, петров крест, кузьмичева трава, богородская трава и др. В некоторых наименованиях лекарственных растений мы также находим актуа- лизацию фрагментов архаической ментальности древних греков, например: адо- нис весенний. «Древние греки создали миф о прекрасном юноше Адонисе, сыне царя Кипра. Его любила вечно юная златокудрая Афродита, богиня любви, дочь Зевса. Она охотилась с ним на оленей и кротких ланей, но избегала свирепых зверей и просила Адониса остерегаться их в ее отсутствие. Но легкомысленный юноша, увлеченный охотой, погнался за диким кабаном. Адонис не успел прон- зить кабана копьем, разъяренный зверь бросился на охотника и смертельно ранил его клыками. Горько плакала Афродита над телом любимого юноши и в память о нем вырастила из его крови прекрасный цветок (Адонис весенний), распуска- ющийся каждую весну» [7. С. 9].ЗаключениеИтак, как показало исследование, основным способом передачи эквивалент- ных наименований лекарственных трав в казахском языке является транслите- рация (11%), что объясняется единообразием научно-терминологической лекси- ки, базой которой выступают латинские и греческие слова. Безэквивалентные наименования передаются главным образом путем калькирования - полного или частичного (21%), которое в силу разноструктурности русского и казахского языков имеет определенную специфику.

Об авторах

Жанар Магауяевна Омашева

Карагандинский государственный медицинский университет

ул. Гоголя, 40, Караганда, Казахстан, 1000008

Список литературы