Терминодериваты со значением новых социальных страт в англоязычном и русскоязычном социологическом дискурсе

Полный текст

1.  Введение

Социальные преобразования, связанные со стремительным распространением рыночной экономики, с одной стороны, а с другой, с формированием постиндустриального, информационного ицифрового общества, привели к радикальным преобразованиям его социальной структуры. Большинство современных ученых-социологов говорят о неактуальности разделения общества на классы и о формировании новых социальных групп. Как указывает Е.В. Хлыщева, «классы в их классическом понимании исчезли, но возникли новые социально-экономически обусловленные группы (страты)» (Хлыщева 2022: 40). Их идентификация вызвала необходимость появления новых лексических единиц с семантикой коллективных имен, так называемых nomina collectivа, служащих для обозначения социальных объединений людей.

Несмотря на активное внедрение лексических единиц данной группы в современные дискурсивные практики, устойчивый научный интерес к ним можно наблюдать только в области общественно-экономических и политических наук, изучающих особенности социальной трансформации российского общества. С лингвистической точки зрения номинативные единицы, вербализующие новые формы социальных объединений людей, крайне редко становятся предметом научного интереса. В то же время анализ механизмов их  возникновения и функционирования в языке имеет особую важность, поскольку соционимы¹ «представляют интерес не только с точки зрения семантики и словообразования, но и с позиций социо- и прагмалингвистики, так как имеют непосредственную связь с именуемыми объектами, задавая тип их организации и изменяясь вместе с ними» (Откидычева 2012: 169). Большинство единиц данной группы «импортируется» из английского языка как транслятора эффективных образцов социального устройства вместе со средствами их языкового обозначения. Такие соционимы, как «общество потребления», «цифровое общество», «средний» или «креативный класс», прочно вошли не только в российский научный дискурс, но и в повседневный речевой обиход россиян. Другие соционимы знакомы лишь узкому кругу специалистов,  изучающих труды зарубежных ученых и внедряющих предложенные ими терминологические единицы в практику собственного научного анализа.

К числу самых значимых с точки зрения масштабности описываемых социальных страт относятся терминодериваты cognitariat, salariat, precariat, функционирующие в форме прямых заимствований в российском научном дискурсе с начала 2000-х годов. В англоязычных материалах, посвященных различным аспектам изучения новых терминов, высказываются неоднозначные мнения как о словообразовательных механизмах, лежащих в основе номинативных актов, так и о степени обоснованности введения данных неологизмов в социологический тезаурус. В русскоязычном дискурсе, связанном с обсуждением новых соционимов и их соответствием текущим принципам стратификации российского общества, также по многим вопросам возникает полемика. Многочисленные дискуссионные моменты обусловили постановку следующей цели данного исследования: описать когнитивно-деривационный механизм, использованный в процессе образования новейших соционимов cognitariat, salariat, precariat, и охарактеризовать особенности осмысления и интерпретации новейших терминов в англоязычном и русскоязычном социологическом дискурсе. Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач – выявить когнитивно-деривационные модели,  лежащие в основе образования новейших социологических терминов; определить семантический объем данных понятий в их соотнесении с составом референтных групп; обнаружить особенности интерпретации предложенных терминов зарубежными и российскими учеными; установить причины  неоднозначного отношения к степени обоснованности введения различных неодериватов для идентификации социальных страт.

2. Теоретические основы исследования

2.1. Основные аспекты изучения термина в лингвистике

 

Будучи важнейшей составной частью тезауруса различных научных дисциплин, термины неоднократно подвергались многоаспектному лингвистическому анализу. В фокусе внимания исследователей находились два основных вопроса: определение природы термина и его конститутивных признаков, а также классификация основных механизмов терминообразования. Классическое определение термина восходит к трудам А.А. Реформатского, предлагающего рассматривать термин как особую функцию простого языкового знака, позволяющую соотнести любое слово с профессиональной сферой его  употребления (Реформатский 1986: 69). В хронологически более поздних дефинициях на первое место выдвигаются структурно-функциональные характеристики и непосредственная связь термина с обозначаемым понятием.  На основе анализа различных определений термина А.В. Суперанская приходит к выводу, что «для термина именуемое понятие одновременно и есть  именуемый объект, т. е. доминирует связь «имя–понятие». За термином  всегда стоит предмет мысли, но не мысли вообще, а специальной мысли, ограниченной определенным полем» (Суперанская 2012: 34). В рамках когнитивного подхода термин рассматривается как «ментальная категория, фиксирующая результат научного познания. Соответственно, с позиций когнитивно-дискурсивной парадигмы можно рассматривать термин как языковой знак,  в значении которого сконцентрировано знание о предмете» (Финикова  2012: 180).

К проблемным вопросам в рамках анализа конститутивных признаков термина относится их необязательное соответствие тем эталонным требованиям, которые были сформулированы учеными. Такие отличительные черты, как однозначность, точность, информационная емкость, краткость, внеположенность экспрессии, мотивированность, системность и другие, выделяются практически всеми учеными. В то же время нельзя не согласиться с не менее распространенным утверждением, что «указанные условия представляют собой требования к термину в идеале, однако на практике обнаруживаются термины, которые им не соответствуют, однако успешно обслуживают понятийные цели» (Лантюхова и др. 2013: 43).

Большее единогласие среди ученых наблюдается в вопросах классификации способов терминотворчества, к которым относят: семантический, заключающийся в употреблении в качестве термина слов или словосочетаний из общеупотребительного языка; морфологический, т.е. создание термина  с помощью аффиксов или сложения основ слов; синтаксический, т.е. создание сочетаний различного структурного типа, а также аббревиатурный  (см. подробнее: Саламатина 2020). Выбор конкретного способа создания термина определяется структурными особенностями языка, в котором он возникает, принадлежностью обозначаемого понятия к конкретной области научного знания и в определенной степени субъективным решением авторов изобретаемого термина. В.П. Даниленко подчеркивал, что терминотворчество – всегда процесс сознательный (не стихийный), контролируемый и регулируемый. Для терминологических номинаций особенно важной является прозрачность их внутренней формы, достигаемая за счет целенаправленного сложения стандартных морфологических средств, выбор которых «находится в теснейшей зависимости от клас­сификации понятий. В ряду этих понятий будет находиться вновь образуемый термин (как наи­менование понятия этого ряда), поскольку тер­мины одного классификационного ряда по воз­можности должны быть образованы по одной словообразовательной модели» (Даниленко 1997: 95).

2.2. Аффиксальная модель с формантом -АТ  в функции терминологических обозначений

Одним из стандартных способов морфологического терминотворчества является использование регулярных аффиксальных моделей, в которых к выбранной номинатором основе слова присоединяется соответствующий для целей номинаций префикс или суффикс. Особую роль в процессе создания научных терминов играют суффиксы, поскольку «при суффиксальном терминообразовании термин образуется в итоге определенной формальной операции, результатом которой выступает не только новая форма, но и новое  знание (когнитивный аспект суффиксации)» (Борисова 2016: 6).

Значительная часть формантов, используемых в целях терминообразования, ведет свое происхождение из латинского или греческого языков и выступает в роли «классификаторов», позволяющих осуществлять систематизацию ряда (множества) понятий одного порядка, одного уровня гносеологического членения» (Буянова 1996: 183). Так, суффикс ‑ит (‑ite) является экспликатором понятийной категории «вещество», например, александрит, кварцит,  барит (alexandrite, quartzite, barite) или группы химических веществ:  бромиты, сульфиты, хлориты (bromites, sulphites, chlorites); суффикс ‑атор (‑ator) эксплицирует понятийную категорию человека или предмета, выполняющего определенное действие: агитатор, эскалатор, радиатор (agitator, escalator, radiator) и т.д.

Несложно заметить, что терминодериваты с суффиксами латинского происхождения представляют собой интернациональные лексемы, различающиеся лишь морфонологически в зависимости от строя языка, в котором они функционируют. Как правило, изучение суффиксальной терминодеривации осуществляется на базе естественнонаучной терминологии, что вполне  объяснимо в связи с фактами постоянного пополнения состава референтных единиц, требующих своего названия. В последнее время, однако, наблюдается активизация моделей суффиксальной терминодеривации в социологических науках, что является следствием кардинальных изменений, происходящих в социальной стратификации современного общества. В качестве основного аффикса, имеющего категориальное значение совокупности людей,  объединенных принадлежностью к одной социальной группе, используется интернациональный суффикс латинского происхождения ‑ат.

Согласно Оксфордскому словарю в английском языке -at частично заимствуется из латинского, частично из французского языка: «-at, ‑ate is of multiple origins. Partly a borrowing from French. Partly a borrowing from Latin. Etymons: French at; Latin -at» (Oxford Learners Dictionary). По данным этого же словаря, в производных существительных суффикс -ate обозначает: статус или функцию; группу с определенным статусом или функцией, а также группу химических веществ, образуемых с помощью кислот. Чаще всего этот суффикс оформляется в английских существительных так называемой немой -e (silent-e syllable) в соответствии с особенностями фономорфологического строя языка. Лишь одно существительное proletariat (фр. prolétariat) заимствуется из французского языка в неизменной форме, что, как можно предположить, связано с особой значимостью референта данного понятия, рабочего класса, взявшего на рубеже XIX–XX столетий на себя функции социального гегемона.

Детальное описание значения интернациональной морфемы -ат в русском языке представлено в трех основных источниках: в «Русской  грамматике» (РГ-80), в «Словаре словообразовательных аффиксов современного русского языка» (Лопатин, Улуханов 2016) и «Толково-словообразовательном словаре» Т.Ф. Ефремовой (Ефремова 2000). Их детальный анализ  представляется необходимым с точки зрения того когнитивно-деривационного потенциала, который заложен в функциональной семантике данного терминоформанта.

В РГ-80 выделяются три основных типа существительных с суффиксом  -aт (морф -иат). Первый тип характеризуется как продуктивный в сфере  интересующей нас общественно-политической терминологии и включает  в себя следующие словообразовательные значения:

1) Слова, мотивированные существительными со значением лица и называющие общественную систему, должность, учреждение, связанные с лицом. Семантические подтипы: а) «общественная или политическая система,  определяемая властью лица (лиц)»: султанат, калифат, эмират и др.;  б) «общественная система, связанная с существованием данной социальной прослойки»: колонат, патрициат; <…> г) «учреждение, состоящее из лиц, названных мотивирующим словом»: редакторат, директорат, епископат; д) «учреждение, возглавляемое лицом»: комиссариат, ректорат, деканат» (РГ-80: 192).

В сущности, связь мотивированного и мотивирующего существительных в данном типе может быть охарактеризована как метонимическая, поскольку имя единичного лица при присоединении аффикса становится ономасиологическим признаком для обозначения целостной системы или организации.  По способу словообразования вся вышеуказанная группа представляет собой реализацию модели: «мотивирующее существительное со значением  лица + суффикс -ат → мотивированное существительное со значением совокупности людей, входящих в состав политической системы, сословия или учреждения». Категориальное значение суффикса как экспонента ономасиологического базиса в данной деривационной модели состоит в репрезентации понятийной категории собирательной множественности.

Небезынтересным с точки зрения когнитивно-деривационной модели представляется выделение РГ-80 в составе второго словообразовательного типа терминов, близких общественно-политической тематике:

2) Слова, называющие лицо по отношению к предмету, стране, политической группировке, биологическому явлению: стипендия – стипендиат, Азия – азиат, уния – униат, акселерация – акселерат (РГ-80: 192).

Если в первом типе мотивирующее существительное со значением лица выступало в качестве ономасиологического признака и в результате присоединения аффикса образовывало производное со значением совокупности, то во втором типе суффикс -ат, напротив, имеет категоризирующее значение единичности. Мотивирующим словом в данном случае становится  собирательное понятие, а деривационная модель строится противоположным образом: «мотивирующее существительное со значением организации, страны, ментального или физиологического процесса + суффикс -ат →  мотивированное существительное со значением одного индивидуума, являющегося носителем мотивирующего признака». Таким образом, в первой группе формант -ат выполняет функцию генерализации, во второй – функцию индивидуализации, что можно интерпретировать как факт энантиосемии анализируемой морфемы, или разновидность векторной метонимии.

3. Материал и методология исследования

Материалом исследования послужили оригинальные англоязычные и переводные книги и статьи (Berardi 2005, Neilson & Rossiter 2008, Byung-Chul 2015, Standing & Guy 2014, 2015, Jorgensen 2016, Wright 2016, Тоффлер 1997). Общая картотека исследования составила 1200 примеров контекстов употребления рассматриваемых лексических единиц. В качестве материала для  изучения особенностей функционирования заимствованных терминов в русскоязычном социологическом дискурсе привлекались статьи российских  социологов (Воронин, Крамер 2021, Слатов 2017, Терновая, Шастина 2022,  Тощенко 2020, Фишман 2022, Хлыщева 2022). Общее количество извлеченных микроконтекстов составило 750 единиц. С целью выявления способов репрезентации терминов в неографических источниках были использованы данные электронных словарей (Collins Dictionary, Merriam-Webster  Dictionary, Oxford Learners Dictionary, The Free Dictionary, Word Sense  Dictionary). Наблюдения за функционированием анализируемых соционимов за пределами научного дискурса осуществлялись с привлечением открытых англоязычных и русскоязычных интернет-ресурсов.

Методологической основой выполненного исследования явились основные положения, сформулированные в трудах российских ученых в области терминоведения (Реформатский 1986, Даниленко 1997, Суперанская 2012, Финикова 2012); ономасиологический подход к изучению языка при опоре на дефиниционный анализ (Богданова 2015, Al-Salman & Haider 2021,  Шкапенко, Милявская 2022), а также когнитивно-деривационный подход к анализу морфологического способа терминопроизводства (Fodor 1983,  Кубрякова 2006, Буянова 2016, Григорьева 2019).

Процедура исследования заключалась в следующем.

1. Сбор и каталогизация языкового материала. Было решено подразделять анализируемые материалы на макро- и микроконтексты. Под макроконтекстами понимались книги и статьи, к микроконтекстам были отнесены синтаксически целостные высказывания, актуализирующие данные термины.
2. Дефиниционный анализ. На данном этапе осуществлялся поиск, фиксация и анализ словарных и авторских дефиниций новых терминов и моделей их словообразования. В случае необходимости данные дефиниционного анализа дополнялись сведениями, почерпнутыми из этимологических словарей.
3. Ономасиологический и когнитивно-деривационный анализ. Обнаруженная неоднозначность интерпретации новых терминов и моделей их образования потребовала обращения к анализу основных ономасиологических признаков, использованных в акте терминологической номинации,  с одной стороны, и к анализу когнитивно-деривационных основ аффиксальных и блендинговых моделей, с другой.
4. Сравнительно-сопоставительный анализ. Данный этап базировался на сопоставлении способов функционирования и интерпретации новейших соционимов в работах российских и англо-американских ученых и в соответствующих интернет-ресурсах.

В результате выполнения данных взаимосвязанных этапов работы мы пытались решить следующие исследовательские задачи:

1. Уточнить и аргументировать тип словообразования, использованный в новейших социологических терминах.
2. Обнаружить степень влияния избранного ономасиологического признака и когнитивно-деривационной модели на восприятие неологизма учеными как терминологической единицы или как искусственного аналитического конструкта.
3. Выявить этнокультурную специфику восприятия новых соционимов в англоязычном и русскоязычном социологическом дискурсе.

4. Результаты

4.1. Особенности деривационных моделей новейших соционимов

 

Конец XX столетия ознаменовался введением в англоязычный социологический дискурс трех новых терминов, претендующих на роль обозначений основных социальных страт современного общества: salariat, precariat, cognitariat. Только два из вышеуказанных неологизмов включены в он-лайн словари английского языка: salariat «the salary-earning class» (‘класс, имеющий гарантированные доходы’), от salary – зарплата, precariat «the class of people in society who lack a reliable long-tern source of income (‘класс людей,  у которых нет надежного долгосрочного источника дохода’), от precarious: «liable to failure or catastrophe; insecure» (‘подверженный неудачам или катастрофам; ненадежный’) (Collins Dictionary). Терминолексема cognitariat, несмотря на ее значительную распространенность в англоязычном социологическом дискурсе, в словарях не фиксируется, а ее значение в наиболее общем виде описывается как «the social corporeality of cognitive labour» (‘социальная группа представителей интеллектуального труда’) (Berardi 2005).

Обращает на себя внимание, что англоязычные лексикографические  источники квалифицируют все данные термины как результат словообразовательной операции блендинга:

сognitariat: origin and history: вlend of cognitive and proletariat (WordSense Dictionary);

precariat: blend of precarious + ‎proletariat, popularized by economist Guy Standing in his book The Precariat (Collins Dictionary);

salariat: Fr. salaire, salary + prolétariat, proletariat (Collins Dictionary).

Первая часть блендов в вышеприведенных структурах представлена  лексемами со значением характеристик новых социальных страт, в качестве второй части неизменно указывается существительное proletariat. Комбинация данных слов интерпретируется как результат блендингового словообразования.

Признавая всю сложность и неоднозначность классификации блендинговых, или телескопических образований, следует заметить, что свойственная им модель описывается дериватологами как наложение различных, семантически значимых частей двух или более лексем, например: «pullitician = pull + politician – влиятельный политический деятель, socialion = social + lion –  крупный общественный деятель, warphan = war + orphan – ребенок, родители которого умерли на войне, paytriot(ism) = pay + patriot(ism) – оплаченный патриотизм и др.» (Стрельцов 2022: 137). Как следует из примеров, обе части гибридных слов сохраняют следы не только морфологического, но и семантического присутствия соединяемых лексем или их частей. В то же время в анализируемых терминодериватах salariat, precariat следы существительного proletariat обнаруживаются только в виде аффикса -at, несущего на себе  деривационную нагрузку собирательного значения. Никакого контаминационного смысла, присущего блендинговым образованиям, в данных терминодериватах не возникает.

Несколько сложнее обстоит дело с существительным cognitariat, в состав которого входит бо́льшая часть прецедентной единицы prole-tаriat. С одной стороны, ее более полное включение может быть связано с морфонологическими особенностями прилагательного cognitive, не содержащего в своей финали столь удобной для образования имени новых классов фонемы -r, как это имело место в мотивирующих лексемах precarious, salary. В этом случае  модель образования неологизма основывается на усечении суффикса прилагательного -ive и присоединении к основе терминоформанта -at. С другой  стороны, для более точной идентификации когнитивно-деривационной  модели, лежащей в основе индивидуального акта номинации, необходимо  обратиться к трудам самого автора нового соционима.

Американский философ и социолог Э. Тоффлер впервые использует термин сognitariat в книге «Метаморфозы власти» (Тоффлер 1997), посвященной радикальным изменениям, произошедшим в экономике, которую он называет «суперсимволической». Привычное разделение экономики на «сельское хозяйство», «промышленность» и «услуги», по мнению ученого, скорее затуманивает смысл, чем его проясняет. Вместо того чтобы «придерживаться старой классификации, необходимо проанализировать, что в действительности  делают люди во всех отраслях. Как только мы поставим этот вопрос,  то обнаружим все больше и больше производства символов или умственного труда во всех трех секторах экономики» (Там же: 85).

Автор работы аргументирует, что практически все люди, независимо  от сферы их деятельности, сегодня используют в своей работе компьютеры – от фермеров до кладовщиков. Названия профессий уже ничего не обозначают: «сегодня гораздо полезнее объединять рабочих по количеству производимых ими символов или доли умственного труда в их работе, чем по названиям профессий или по месту работы» (там же). «Наверху того, что может быть названо «спектр умственного труда», находятся ученый, финансовый аналитик, программист или, например, простой клерк-делопроизводитель. Возникает вопрос, почему клерк-делопроизводитель и ученый оказались в одной группе? Ответ таков: хотя их функции различны, <…> все они не делают ничего, кроме перемещения информации или создания новой информации. <…> Чисто физический труд находится в нижней части спектра и постепенно исчезает. С малым количеством занятых физическим трудом в экономике «пролетариат» сейчас находится в меньшинстве и заменяется «когнитариатом». По мере становления суперсимволической экономики пролетарий  становится когнитарием» (там же: 87–88).

Из этой обширной цитаты вполне очевидной становится апелляция номинатора к социониму пролетариат как к социоисторическому и словообразовательному прецеденту. Основой смысловой связи между ними является характерный для политэкономической стратификации классов критерий  орудия производства – от доминирующего физического труда к труду интеллектуальному, основанному на массовом использовании интернет-технологий. Согласно Э. Тоффлеру «когнитариат – основное действующее лицо  процесса информатизации, интеллектуальный работник, умеющий квалифицированно и эффективно работать со все более сложной и разнообразной  информацией» (Тоффлер 1997: 85).

Примечательно, что несколько иные ассоциации вызывает включение морфемного образования -tariat в обыденном языковом сознании носителей английского языка. Согласно Википедии: «Сognitariat (sociology). A social group formed by people with high academic training, who receive a low salary not in accordance with their educational level» (‘Когнитариат (социология). Социальная группа, состоящая из людей с высокой академической подготовкой, которые получают низкую зарплату, не соответствующую их уровню образования’) (Wiktionary). Как видим, пролетариат, в первую очередь, ассоциируется с классом неимущих, что приводит к незапланированному автором  термина результату контаминированного осмысления неологического  образования.

Термины salariat, precariat не вызывают никаких дополнительных ассоциаций с пролетариатом как потенциальным историческим прецедентом. Причины их ошибочной интерпретации как блендов могут, на наш взгляд, крыться в механической экстраполяции модного лингвистического  определения на зону действия традиционного аффиксального терминоообразования. Как подчеркивала Е.С. Кубрякова, производное слово создается как в результате мыслительных операций, представленных в производных словах в виде онтологической по отношению к объективному миру форме, так  и в виде мыслительных конструктов, созданных путем оперирования языковыми знаками. В результате производное слово «может отсылать как к знаниям о мире, так и к знаниям о языке и другим словам этого языка» (Кубрякова 2006: 79). Представляется вполне очевидным, что в процессе создания терминов salariat, precariat, их номинаторы базировались не на игровых  процессах контаминации, а на знании «архитектуры когниции» (Fodor 1983),  в которой ономасиологический базис -at выполняет роль типологического маркера крупного социального объединения людей.

Аналоговая модель лежит также в основе образования производных со значением единичного лица, представителя социальной группы когнитариата, салариата или прекариата. При этом имеет место обратная модель деривации: если в словообразовательной паре proletarius – proletariat (пролетарий – пролетариат) направление деривации идет от существительного со значением индивидуального лица к существительному со значением собирательной множественности, то в парах cognitariat – cognitarie (когнитариат –  когнитарий), precariat – precarie (прекариат – прекарий) действует обратный когнитивно-деривационный вектор.

В целом, в современной англо-американской социологии сложился устойчивый ряд новейших соционимов, активизирующих модель образования термина: «основа + суффикс -at» с результирующим значением совокупности людей, принадлежащих к определенной социальной страте». В процессе их функционирования в научном дискурсе обнаруживают себя семантический объем новых понятий, соответствующий им референтный состав,  а также степень релевантности ономасиологических признаков, избранных номинаторами, реальным условиям стратификации современного общества.

4.2.   Функционирование неологических терминодериватов  в англоязычном дискурсе

В понятийном смысле термину когнитариат предшествовало в английском социологическом дискурсе словосочетание knowledge worker (букв.:  интеллектуальный работник), употребляемое Д. Беллом (Bell 1973) наряду с метонимическим обозначением белые воротнички (white collars). Осмысление американским социологом новых страт происходит в традиционных  терминах классовой структуры, в рамках которой выделяется научная элита, средний класс профессоров и пролетариат, состоящий из преподавателей- ассистентов.

Несмотря на декларацию социологов об исчезновении классов, данный соционим в силу дискурсивной инерции постоянно присутствует в работах западных ученых, определяющих когнитариат как «класс когнитивных работников», специфика труда которых формирует отличное от пролетариата  отношение к собственной работе и к ее результатам. Креативный характер труда, возможность его осуществления вне отчуждаемого от личностного пространства рабочем месте, достойный в большинстве случае размер оплаты, – все это создает принципиально новые условия для отношения к труду, стремление вкладывать собственный творческий потенциал в процесс производства интеллектуального продукта (Berardi 2005). Этот же автор отмечает, однако, издержки физического и психологического плана, которые характерны для когнитариев. По его справедливому утверждению, «социальное существование когнитивных работников не может быть сведено к интеллекту: в своей экзистенциальной конкретности когнитарии – это еще и тело, то есть нервы, которые находятся в постоянном напряжении, глаза, которые устают, глядя на экран и т.п.» (Berardi 2005: 57). Если по отношению к социуму и экономике плоды «коллективного разума» имеют прогрессивный  характер, то в отношении к самому себе они сродни самоистязанию и часто приводят к ущербу здоровью (Byung-Chul 2015). Таким образом, исключительно положительное осмысление новой социальной страты как креативного класса, присущее первоначальному периоду функционирования термина  «когнитариат», постепенно сменяется индивидуальным психофизиологическим подходом с преобладанием негативных оценок и неблагоприятных  прогнозов.

Авторство термина salariat принадлежит английскому социологу  Г. Стендингу (Standing 2014), характеризующему данный класс как людей, которые имеют постоянное место работы, пенсию, отпуск, субсидии от государства. В основном они работают в крупных корпорациях, правительственных учреждениях и государственных органах (Standing 2014). В различных дефинициях практически все словари подчеркивают противопоставленность значения существительных salary/wage. Например, «the meaning of salariat is the class or body of salaried persons usually as distinguished from wage earners» (‘Значение слова салариат – класс или группа лиц, получающих ежемесячную зарплату, в отличие от лиц, получающих почасовую, сдельную и т.п. оплату’) (Merriam-Webster Dictionary). В финансовом англоязычном словаре предлагается схожее определение: «Persons who earn salaries (or set amounts of money each month or year) as a class. The salariat contrasts with wage earners, who are paid by the hour and are not paid for hours not worked. See also: proletariat» (‘Лица, которые получают зарплату (или определенные суммы денег каждый месяц или год), в значении класса. Салариат противостоит наемным работникам, которым платят только за отработанные часы. См. также: пролетариат’) (The Free Dictionary). Выбор в качестве ономасиологического признака существительного salary как обозначения устойчивых заработков и социальных гарантий обусловливает исключительно позитивную интерпретацию данного соционима – как в отнесении к целостной страте, так и к каждому ее отдельному представителю.

Особый интерес с точки зрения функционирования предложенной авторской модели номинации новой страты представляет собой термин precariat. С одной стороны, этот класс противостоит салариату как имеющему гарантированный доход, с другой стороны, в качестве ономасиологического признака Г. Стендинг (Standing 2014) избирает асимметричный критерий «ненадежности, опасности и риска», закодированный в семантике прилагательного precarious.

Отношение к данной страте как к потенциальному источнику социальных потрясений следует не только из внутренней формы слова, но и из названий трудов Г. Стендинга «Прекариат. Новый опасный класс» (Standing 2014), «Прекариат и классовая борьба» (Standing 2015). По утверждению ученого, мировая экономика в процессе глобальной трансформации порождает новую глобальную классовую структуру. «Новый класс – прекариат – характеризующийся хронической неопределенностью и незащищенностью, еще разделен внутри себя. Чтобы стать преобразующим классом, прекариату необходимо выйти за пределы стадии примитивного бунта, что будет включать борьбу  за перераспределение ключевых активов, необходимых для хорошей жизни в обществе XXI века – не «средств производства», а социально-экономической безопасности, контроля времени, качества пространства, знаний или образования, финансовых знаний и финансового капитала» (Там же: 25).

Обоснованность выделения Г. Стендингом (Standing 2014) признака финансовой нестабильности как конституирующего социальное объединение людей подвергается сомнению в ряде работ зарубежных ученых. Критике подвергается сам концепт прекарности, его чисто умозрительный характер, не находящий реального подтверждения в социальной структуре общества (Wright 2016), искусственность «аналитического конструкта» (Jorgensen 2016). Б. Нейлсон и Н. Росситер (Neilson & Rossiter 2008) высказывают небезосновательное мнение о том, что скорее «стабильная трудовая занятость» является исключением из хода мировой истории, в то время как нестабильность представляет собой «нормальное положение дел» (Neilson & Rossiter 2008) и, следовательно, не может служить основополагающим критерием для наименования нового социального объединения людей.

Если прекариат как концепт, обозначающий социальную страту, признается далеко не всеми учеными, то взятый за основу его наименования признак «прекарности» в значении ненадежности, неустойчивости, шаткости и угрозы коллапса активизируется в виде двух существительных: precariousness/precarity. На их востребованность в социологическом и философском дискурсе влияет нестабильная геополитическая ситуация, рост террористических и военных угроз в мире. Так, после терактов в Нью-Йорке в 2001 г. в 2004 г. американский философ Джуддит Баттлер издала книгу под названием «Precarious Life: The Powers of Mourning and Violence» («Прекарная жизнь: силы скорби и насилия») (Buttler 2004), в которой описывает онтологический смысл прекарности как бытования человека в состоянии постоянных экзистенциальных рисков и угроз. Автор получившей широкую известность книги, с одной стороны, связывает социальную нестабильность  с психологическим состоянием угнетенности и скорби (grievability), с другой стороны, усматривает в состоянии прекарности слияние смыслов ненадежности и опасности, способных приводить к социальным взрывам, протестам и войнам.

4.3.  Функционирование неологических терминодериватов  в русскоязычном дискурсе

С середины 2000-х годов дискуссия о новых способах стратификации постиндустриального общества проникает в российский социологический дискурс. Как отмечает А.В. Юревич, «отечественная социогумани­тарная наука постепенно превращается в механизм трансляции знания (а также гипотез, интерпретаций, заблуждений и т. д.), соз­данного зарубежной наукой» (Юревич 2006: 72). Заимствование западных стратификационных паттернов сопровождается уточнением их семантического объема, определением степени их релевантности для российского социума, а в отдельных случаях острой критикой критериев, выбранных для объединения разрозненных индивидов под крышей единого термина.

Наиболее общая дефиниция термина когнитариат в российской социологии принадлежит М.Г. Бреслеру (2023), характеризующего его как «новую социальную группу/класс создателей информационного продукта» (Бреслер 2023: 143). В зависимости от отношения к информационному/ цифровому продукту ученый предлагает выделять три новые социальные группы: в высших слоях общества – владельцы информационного продукта и информационно-коммуникационных сетей (нетократия, или «сетевые аристократы» – термин, предложенный А. Бардом, Я. Зодерквистом (2004), в средних слоях социального пространства – производящая социальная группа/класс – когнитариат, в низших слоях – потребителей информационного продукта – консьюмериат» (Бреслер 2023: 149). Как видим, российский социолог также использует аффиксальную модель (консьюм – от англ. consume «потреблять» + ‑ат) и вводит отсутствующий в трудах западных социологов термин, обозначающий самую массовую социальную страту в рамках общества потребления, ограничивая его референцию, однако, исключительно отношением к интернет-технологиям.

Класс когнитариата находится в России в стадии формирования, на что косвенным образом указывает тот факт, что многие ученые приравнивают к когнитариям представителей молодого поколения, так называемого поколения Z, именуемого также с помощью заимствований «центиниалы, зумеры, хоумлендеры» и т.п. Именно для представителей данной возрастной группы естественным форматом жизнедеятельности является цифровая среда, которая одновременно становится источником их финансовых доходов.

Наименьшую распространенность в работах современных российских социологов получил термин салариат. С диахронической точки зрения слово можно интерпретировать как вторичное заимствование, поскольку в начале XX века оно уже функционировало в русском языке в значении «системы заработной платы», пришедшем из французского языка (Епишкин 2010).  Дефиниции термина в российских социологических трудах совпадают с формулировками, предложенными Г. Стендингом (Standing 2014), однако в определении состава референтных групп и в описании социального контекста наблюдаются ощутимые различия. Согласно исследованию Д.Г. Слатова (2017), в России салариат включает в себя лиц, имеющих стабильное место работы с более-менее фиксированной, предсказуемой и легальной («белой») заработной платой. Для салариата характерно наличие выраженной профессиональной траектории, полная занятость, включенность в системы социального и пенсионного обеспечения. В данную категорию попадают, например, врачи, преподаватели, государственные и муниципальные служащие, «силовики», штатные сотрудники крупных корпораций, особенно с государственным участием (Слатов 2017: 19). В работах российских ученых термин  «салариат» регулярно соседствует с транслируемым из американского варианта английского языка понятием социальной мобильности или социального лифта. Именно вертикальная модель стратификации общества представляет основу управления переходами молодого поколения в ряды когнитариата или салариата, способствует «переформатированию расположения и наполненности социальных страт, отвечая не только социально-политическому запросу, но и духу технического прогресса» (Терновая, Шастина 2022: 68).

Если вхождение индивидов в состав салариата характеризуется как движение вверх по иерархической общественной лестнице, то попадание в слои прекариата представляет собой свидетельство социального регресса и, как следствие, источник множественных рисков. В условиях российской действительности прекариат представляет собой «формирующийся класс, который, с одной стороны, олицетворяет социальные слои, обладающие профессиональными знаниями, квалификацией, опытом и стремящиеся построить рациональные взаимосвязи с обществом и государством, с другой стороны, это быстро растущий слой работников нестабильного социального положения с неопределенной, флексибильной (гибкой) степенью занятости» (Тощенко 2020: 60).

Новый термин выходит за пределы собственно научного дискурса, внедряется в смежные дискурсивные практики и получает различные характеристики в масс-медиа: «прекариат – новый социальный класс, расположившийся между традиционным пролетариатом и беднотой»; «прекариат – это социально неустроенные, не имеющие полной гарантированной занятости люди», «прекариат – это люди, которые работают, но не имеют постоянного полноценного трудового контракта» и т.п. К прекариату причисляют представителей различных групп: «рабочие – мигранты на стройках, домашний  персонал (повара, уборщицы, няни, водители, садовники) в домах богачей (элиты и салариата) и фрилансеры (от английских слов free lancer – «свободный копейщик», то есть средневековый солдат-наёмник), которые заняты  отдельными проектами и «кочуют» от заказчика к заказчику» (Velobiker 2022). В других источниках подчеркивается, что «прекариат — это вовсе не маргиналы. Это люди, которые работают, но не имеют постоянного полноценного трудового контракта» (Banki.ru 2020).

Разночтения в определении прекариата, а также сомнения в существовании обозначаемой с помощью данного термина социальной страты высказываются и отдельными российскими учеными. В дискуссии, организованной на базе Казанского федерального университета, поднимались вопросы о том, является ли «прекариат модным термином или реально нарождающимся классом», обращалось внимание на умозрительный характер построений  Г. Стендинга, а также на особую природу нового соционима, «вполне применимого для того, чтобы манипулировать определенными социальными силами» (Хасанова 2014). По утверждению Л.Г. Фишмана (2022), «противоречивость существующих взглядов на прекариат во многом обусловлена изначальной интенцией включать в новый класс (или в число кандидатов в его члены) всех, кто, независимо от размера... дохода, образования, самоидентификации и других характеристик, не имеет формальной занятости <…>.  Неудивительно, что нарисованный столь широкими мазками портрет «нового опасного класса» с самого начала вызывал сомнения» (Фишман 2022: 104).

Неудачный характер терминотворчества Г. Стендинга (Standing 2014) может быть объяснен и с лингвистической точки зрения: выбор в качестве ономасиологического признака качества «нестабильности, шаткости финансового положения, сопряженной с опасностью коллапса», закодированного  в семантике прилагательного прекарный, не может представлять собой  объективного критерия, объединяющего людей в одну социальную страту.  Потенциальный риск утраты социальных или финансовых гарантий касается каждого и является естественным фактором в условиях рыночной экономики. Существующий лишь в потенции социопсихологический фактор не может быть использован в качестве параметра, объединяющего людей в реально  существующие социальные объединения.

В то же время характерная для современной цивилизации тенденция  нестабильности находит свое выражение в производном существительном прекаризация, которое проходит быстрый путь от употребления в узкоспециализированных сочетаниях «прекаризация труда, занятости, молодежи» до общей характеристики прекаризации жизни. Описывая положение формирующегося класса как неустойчивое, связанное с риском утраты трудовых прав и социальных гарантий, Г.Л. Воронин указывает, что такие работники сталкиваются не только с «прекаризацией труда, но и прекаризацией жизни  в целом» (Воронин, Крамер 2021: 112).

Ономасиологический признак неустойчивости, не «сработавший» в терминодеривате, призванном обозначать социальную страту, становится востребованным в характеристике процессуального состояния современной цивилизации. Е.А. Земская указывала, что до 70-х годов XX в. количество  существительных на -изация было незначительным, но уже к началу XXI столетия их число резко возросло при отсутствии соотносительных глаголов, от которых они могли быть образованы (Земская 1996: 109).

Данный неологизм все чаще соседствует с существительным прекарность со значением отвлеченного признака. Прекаризация и прекарность начинают активным образом использоваться в заголовках различных интернет-статей; свежесть и новизна лексических единиц способствует их употреблению в качестве прагматических аттракторов, способных привлечь внимание целевой аудитории. Например: «Фриланс как тюрьма. Что такое прекарность и почему нам стоит ее избегать» (Бармина 2018), «Осторожно! Прекаризация труда» (Кореневский 2022), «Прекарность искусства: новое будущее институций?» (Писарев 2021) или «От прекарной занятости до прекаризации жизни» (Шевченко 2022). Во многих материалах отмечается, что прекаризация проникла во все области экономической и трудовой деятельности россиян: в здравоохранение, культуру, образование, политику и экономику, пронизывает публичную и приватную жизнь россиян, негативным образом отражаясь на их психологическом состоянии.

В вышеуказанных контекстах изначально присущая прилагательному прекарный сема социальной нестабильности деактуализируется, на первый план выходит психологический и экзистенциальный ракурс именуемого феномена. На прошедшем в 2023 году XVII Санкт-Петербургском саммите психологов прекарность становится основной темой дискуссии, в рамках  которой озвучиваются идеи о том, что «прекарность может быть понята как состояние психологической уязвимости человека, как специфичная для текущего времени метапатология – массовое нарушение личностного развития», как «тип жизненной стратегии» или даже как «новая экзистенциальная перспектива развития человека» (Психологическая газета 2023). Обращает на себя внимание этноспецифичный характер осмысления феномена прекарности в России как депрессивного психологического состояния, имеющего  демотивационный характер, что вступает в противоречие с убежденностью западных ученых в наличии в прекариате пока еще дремлющего революционного потенциала. Л.Г Фишман усматривает причины такого подхода  к новому социальному феномену в том, что «российский прекариат практически полностью совпадает с российским же средним классом <…> И поскольку с такого рода прекариатом как пассивно страдающим и совсем уже не опасным классом государство может вести не подрывающий основ  системы диалог, дискурс о прекариате и прекаризации становится такой же потенциально легитимной разновидностью нормализующего дискурса, как и дискурс о среднем классе» (Фишман 2022: 104).

5. Обсуждение результатов

Анализ когнитивно-деривационных моделей, лежащих в основе новейших терминодериватов с суффиксом ‑ат, дополненный изучением смыслов, которые вкладываются в них англо-американскими номинаторами и российскими учеными-социологами, выявил, что изобретенные термины носят в значительной мере характер искусственных социоконструктов, отражающих не только объективную потребность в их разработке и соответствие реальной стратификации общества, но и субъективные особенности мировоззрения ученых. Существенную роль в поддержании научной жизнеспособности новых терминолексем и их притязаний на роль ведущих социологических терминов играет взятая за основу суффиксальная модель, в рамках которой латинский формант -ат выступает в качестве экспонента собирательной множественности разряда существительных nomina collectiva. В то же время непосредственная связь термина когнитариат с наименованием конкретного исторического прецедента – класса пролетариата – вызывает неоднозначные интерпретации словообразовательной модели и вероятных ассоциативных связей. Если для самого номинатора смена пролетариев когнитариями связывается с изменениями основного орудия труда, то в обыденном сознании носителей языка происходит актуализация семы финансового состояния, квалифицирующая когнитивную социальную прослойку как новый аналог класса малоимущих.

 Анализ функционирования термина precariat/прекариат выявил недостатки субъективного выбора номинатором ономасиологического признака прекарности как критерия, конституирующего новую социальную страту. Закодированное в семантике прилагательного precаrious значение неустойчивости, потенциальных опасностей и рисков вызвало сомнения многих ученых в наличии референтных групп, соответствующих столь широкому умозрительному социоконструкту. В то же время актуализация семы психологического состояния, изначально присутствующей в мотивирующем прилагательном, обусловила возникновение и дискурсивную активизацию производных существительных, описывающих прекаризацию и прекарность как общую тенденцию развития цивилизации и как экзистенциальный феномен. В осмыслении данных концептов зарубежными и отечественными социологами обнаруживается этнокультурная специфика: на западе нестабильность экзистенции интерпретируется как источник социальной конфликтогенности, в российской социологической науке прекариат приравнивается к среднему классу, в существовании которого усматривается залог социально-экономической стабильности общества.

6. Заключение

Осуществленный нами анализ новейших социологических терминов показывает, что аффиксальная модель с формантом -ат, традиционно используемая для образования nomina collectivа, пересекается с блендинговой  моделью. Выявленная неоднозначность восприятия академическим сообществом предложенных терминообразований свидетельствует о важной роли человеческого фактора в конструировании термина. Особое значение для успешного функционирования соционимов имеет выбор ономасиологического признака, коррелирующего с объективными характеристиками, присущими целой социальной страте. Преобладание в акте номинации субъективного авторского взгляда обусловливает множественные интерпретации  внутренней формы неодеривата и вызывает сомнения в его способности обозначать конкретную социальную группу. Блендинговые структуры, порождающие прямые ассоциации с предыдущим соционимом, способствуют проецированию ложных представлений на новую референтную группу и, следовательно, не соответствуют требованиям его однозначного, унифицированного понимания. Выявленные особенности интерпретации заимствованных терминов в русскоязычном дискурсе определяются спецификой актуальной стратификации российского общества и тенденций его развития. Сделанные  в результате осуществленного анализа выводы вносят вклад в теорию современного терминоведения и могут учитываться в практике терминотворчества.

 

_{¹ Термин соционим в российской ономастике впервые был использован в начале XXI века в переводе книги Homo academicus французского социолога П. Бурдье (2018): «Пришедшее из английского языка сочетание «креативный класс» – это типичное коллективное имя, или этикетка, или, как я предлагаю говорить, «соционим», что удобно и понятно рядом с хорошо известным понятием «этноним» (Бурдье 2018: 55). В настоящее время термин соционим  используется в значении названия социальных групп для групповой идентификации наряду  с такими квазисинонимами, как социальные номинаторы, имена социальные, имена коллективные или nomina collectivа.}

Об авторах

Татьяна Михайловна Шкапенко

Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта

Автор, ответственный за переписку.
Email: tshkapenko@kantiana.ru
ORCID iD: 0000-0002-6892-4205

доктор филологических наук, доцент, профессор Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сфера научных интересов: лингвистика глобализации, лексическая семантика, ономастика, терминология

Калининград, Россия

Елена Николаевна Стрельчук

Российский университет дружбы народов

Email: strelchuk-en@rudn.ru
ORCID iD: 0000-0003-2161-3722

доктор педагогических наук, доцент, доцент кафедры русского языка и методики его преподавания филологического факультета Российского университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Сфера научных интересов: культура русской речи, прикладная лингвокультурология, социолингвистика терминология.

Москва, Россия

Список литературы

Дополнительные файлы