Interaction of Central and Local Authorities with the Kazakh Population of the Steppe Region in the Field of Land Use in Late ХIХ - Early ХХ Century

Full text / tables, figures

Введение

Актуальность. Российская модернизация второй половины XIX – начала ХХ в. способствовала расширению взаимодействия власти и общества на различных территориях империи. Одну из них представлял Степной край, охватывавший степную зону Урало-Иртышского междуречья^[1]. В регионе проживало коренное кочевое население – казахи. Однако высокие темпы крестьянской миграции восточнославянских народов за Урал, в Азиатскую часть Российской империи в конце 80-х гг. XIX – начале ХХ в. способствовали сокращению доли казахов в общей численности населения Степного края с 77 % в 1897 г. до 53,7 % в 1917 г.

Переселение крестьян сопровождалось массовой экспроприацией пастбищных угодий у коренных жителей – казахов, что подкреплялось действовавшим законодательством. Ситуация усугублялась нарушениями, возникавшими при формировании переселенческих участков. В частности, у казахов отмежевывались земли, на которых находились стационарные жилые и хозяйственные постройки, что запрещалось законом.

Сложившая ситуация в сфере землепользования привела к росту обращений казахов-скотоводов во властные структуры. Анализ практик взаимодействия органов власти с казахским населением по вопросам землепользования представляется актуальным и позволяет вывести на новый уровень дискуссию о характере национальной политики России в данном регионе.

Степень изученности проблемы. В современной историографии представлены различные аспекты обращений казахского населения Степного края в органы власти, в числе которых вопросы духовной жизни^[2], функционирования системы местного самоуправления^[3], семейно-брачных отношений^[4], участия в выборах в Го сударственную думу^[5].

Переселенческому движению в Степной край в литературе уделялось значительное внимание. Исследователи выдвигали идеи культурной колонизации региона, отмечали пагубность воздействия земельных изъятий на традиционное кочевое хозяйство казахов^[6]. Однако, несмотря на наличие значительного количества работ по аграрной политике России в Степном крае, фактически не изучены сюжеты, связанные с реакцией казахского населения на крестьянское переселение, и механизмы решения сложившейся ситуации в сфере землепользования. Исследователи, как правило, лишь констатируют многочисленные факты обращения казахов в органы власти с просьбой о решении данной проблемы. Авторы статьи восполняют существующий в историографии пробел по данной проблематике.

Целью исследования является реконструкция практик взаимодействия органов власти с казахским населением по вопросам землепользования, выявление их результатов.

Источниковой базой статьи послужили материалы делопроизводства, хранящиеся в фонде «Переселенческое управление МВД» (Ф. 391) Российского государственного исторического архива. Они включают в себя прошения и ходатайства казахского населения в адрес органов власти Российской империи – в областные правления Степного края, Правительствующий сенат, Министерство внутренних дел, Государственную думу. Отдельную группу данного вида источников составили межведомственная переписка, отчеты и протоколы совещаний Общих присутствий^[7] областных правлений Степного края, Переселенческого управления МВД, межведомственных совещаний, которые позволяют проследить рефлексию органов власти на поступавшие от казахского населения обращения, выявить механизмы решения обозначенных в них проблем.

Все выявленные источники вводятся в научный оборот впервые. Датирование описей подтверждает тот факт, что массовым обращение казахского населения  в органы государственной власти по вопросам землепользования стало в период Первой русской революции и после нее.

Механизмы взаимодействия органов власти  с казахским населением по вопросам землепользования

Изъятия земельных ресурсов у казахов Степного края, ставшие следствием массовой крестьянской миграции в регион, осуществлялись межевыми партиями. Результаты их работы – межевые планы участков, проектируемые к отчуждению  у казахского населения, должны были обязательно утверждаться решением Временных комиссий по образованию переселенческих участков. Их состав формировался из чиновников уездных администраций, региональных отделений Переселенческого управления МВД.

На заседаниях Комиссии обязательным было присутствие доверенных от казахов, проживающих в пределах волости, отмежевание в которой утверждалось. Это положение фиксировалось специальным Циркуляром от 19 мая 1898 г. Кочевники в ходе заседания должны были выразить свое согласие на отчуждение земельного участка, заявить о готовности переселиться в другие регионы. После обсуждений принималось итоговое заключение об утверждении нового запроектированного переселенческого участка. Решение сообщалось в обязательном порядке аульному обществу^[8].

В случае несогласия с решением Временной комиссии об отмежевании земли для создания переселенческого участка представители казахского населения имели право обжаловать его в вышестоящей инстанции – областном правлении. Апелляция в форме жалобы, прошения или ходатайства должна была быть подана в течение месяца со дня принятия решения. Рассмотрение поступавших жалоб на решения Временных комиссий по образованию переселенческих участков на Общих присутствиях областных правлений заканчивались, как правило, в поддержку уже принятого решения.

Получив отрицательное заключение областных правлений, казахи могли в те чение следующих трех месяцев подать апелляцию в вышестоящую инстанцию – Правительствующий сенат – с ходатайством о пересмотре решения. В этом случае проводилось служебное расследование, в ходе которого запросы с просьбой о комментариях по каждому конкретному случаю направлялись Степному генерал-губернатору, в Министерство юстиции, Министерство земледелия и государственных имуществ, Переселенческое управление МВД и т.д.

Имели место случаи, когда в Правительствующий сенат от казахов поступали апелляции на постановления областных правлений с нарушением сроков, предусмотренных законодательством. Тем не менее, Правительствующий сенат все-таки инициировал служебные разбирательства по каждому такому случаю^[9]. Следует отметить, что принятое решение обязательно сообщалось просителям через уездных начальников и волостных правителей.

Таким образом, прошения и ходатайства казахов в органы государственной власти стали основной формой взаимодействия по проблемам землепользования, возникавшим в результате земельных изъятий в переселенческий фонд. Население степи активно использовало права, связанные с возможностью обжалования решения нижестоящей инстанции в вышестоящей, в том числе в Правительствующем сенате. В РГИА авторами статьи выявлено значительное количество дел, связанных с рассмотрением обращений казахского населения в государственные органы власти. Проанализируем некоторые из них.

Жалоба казахов 4-го старшинства Чарской волости  Усть-Каменогорского уезда Семипалатинской области

В конце 1908 г. казахи 4-го старшинства Чарской волости Усть-Камено горского уезда обратились в Семипалатинское областное правление с жалобой на решение Временной комиссии, которая утвердила проект образования переселенческого участка Чеку-Беит. В ней просители подчеркивали, что излишков в Чарской волости нет, в связи с чем ходатайствовали о сохранении за ними изъятого участка^[10]. 26 января 1909 г. общее присутствие Семипалатинского областного правления решение Временной комиссии утвердило и тем самым, «оставило без последействий жалобу казахов»^[11].

Неудовлетворенные решением Семипалатинского областного правления, казахи 4-го старшинства Чарской волости Усть-Каменогорского уезда подали апелляцию в Правительствующий сенат. В Сенате последовало служебное разбирательство, запрошено заключение Главного управления землеустройством и земледелием МВД^[12]. Оно поступило в Сенат 9 апреля 1909 г. и подтверждало правомерность действий Семипалатинского областного правления^[13].

На основании полученного заключения Правительствующий сенат принял решение по данному делу, которое было утверждено 9 апреля 1910 г. указом императора Николая II. В дополнение к выводам Главноуправляющего землеустройством и земледелием в указе отмечалось:

Постановление общего присутствия Семипалатинского областного правления, коим была оставлена без последствий жалоба доверенных киргизов (казахов. – Ю.Л, Ж.О., О.Г.) на образование указанного участка, не заключает в себе не превышение власти, ни явного нарушения закона, а потому, не усматривая оснований к отмене обжалованного постановления общего присутствия, Правительствующий сенат <…> определяет жалобу просителей оставить без последствий^[14].

30 ноября 1910 г. заведующему переселенческим делом в Семипалатинском районе из Переселенческого управления МВД было направлено извещение «об оставлении без последствий» жалобы казахов 4-го старшинства Чарской волости Усть-Каменогорского уезда Тургонбая Бекпавова на постановление Общего присутствия Семипалатинского областного правления от 26 января 1909 г.

Жалоба казахов 50-го старшинства Алтыбаевской волости  Павлодарского уезда Семипалатинской области

Рассмотрение некоторых ходатайств казахского населения иногда затягивалось на годы. В служебные разбирательства в таких ситуациях были вовлечены чиновники многих министерств и ведомств. Достаточно сложным и резонансным стало дело, связанное с поступлением в Правительствующий сенат жалобы казахов Алтыбаевской волости Павлодарского уезда на постановление общего присутствия Семипалатинского областного правления от 6 февраля 1910 г. На нем было принято решение об утверждении проектов образования переселенческих участков Метей  и Миалы в границах этой волости. При его рассмотрении разногласия возникли между сенаторами Второго департамента Правительствующего сената, товарищами министра внутренних дел, и Главноуправляющим землеустройством и земледелием. В результате дело было передано в высшую инстанцию Правительствующего сената – Первое общее собрание^[15].

Обстоятельства дела складывались следующим образом. Павлодарская Временная комиссия 30 сентября 1909 г. утвердила проект образования переселенческих участков Метей и Миалы из земель аула № 4 Павлодарской волости и аулов  № 4, 5, 6 Алтыбаевской волости. Особенностью дела выступал тот факт, что на отмежеванных территориях находились стационарные постройки казахов – несколько жилых домов. В такой ситуации законодательно изъятие земли разрешалось только при согласии казахов, с выплатой им компенсации за понесенный материальный ущерб. Видимо, получив предварительное согласие, Комиссия возбудила ходатайство перед семипалатинским военным губернатором о выдаче девяти казахам вознаграждения в размере 640 руб. за перенос построек, располагавшихся на землях запроектированных участков^[16].

На последовавшую жалобу казахов аула № 5 Алтыбаевской волости общее присутствие Семипалатинского областного правления 6 февраля 1910 г. подтвердило постановление Временной комиссии. Казахи направили апелляцию в МВД  и Правительствующий сенат^[17]. Заключение МВД было представлено только 2 июня 1911 г. В нем не было выявлено как-либо нарушений в действиях областной администрации, на основании чего предлагалось «жалобу казахов аула № 5 Алтыбаевской волости оставить без внимания»^[18].

15 марта 1912 г. Правительствующий сенат получил заключение по этому делу от Главного управления землеустройства и земледелия. В нем также рекомендовалось «оставить без последствий» данное ходатайство. Однако Сенат смущал факт необходимости сноса жилых казахских построек, поэтому он запросил уточняющую информацию у семипалатинского губернатора^[19]. Ответ поступил 28 ноября 1912 г. В нем губернатор, помимо уже известных фактов о количестве изымаемой земли у казахов Алтыбаевской волости и выделении новых участков для переселения, писал:

Сенокосных угодий оставлено в пользовании киргизов (казахов. – Ю.Л, Ж.О., О.Г.) в окрестностях участков Метей и Миалы вполне достаточное количество, равным образом оставлено  в пользовании кочевников свыше 100 колодцев, необходимых для водопоя. <…> Снос 6 зимовок не приносит существенного ущерба для кибитковладельцев <…> Сами зимовки носят  характер временных помещений, не приковывающих кочевников на продолжительное время  и пригодны для проживания в них лишь весной и осенью^[20].

Наконец 5 марта 1913 г., спустя 3,5 года с начала этого дела, состоялось совещание Второго департамента Правительствующего сената, на котором присутствовали сенаторы и товарищ министра внутренних дел. Из девяти сенаторов шесть высказались за отмену решения общего присутствия Семипалатинского областного правления. Их главный аргумент сводился к нарушению областным правлением  ст. 124 Правил о переселении 1906 г. и ст. 11 Инструкции 9 июня 1909 г., согласно которым у казахов запрещалось изъятие земли, на которой имелись стационарные сооружения^[21].

Товарищ министра внутренних дел и еще три сенатора посчитали, что возведенные на отмежеванных участках жилые и хозяйственные постройки носят временный/летний характер и не пригодны для зимнего проживания. На основании данных фактов они считали, что жалобу необходимо оставить без внимания^[22].

Оказавшись в затруднительном положении, Правительствующий сенат направил дело на рассмотрение обер-прокурору, которые дал ответ 6 апреля 1913 г. Его ордер был направлен Первому общему собранию Правительствующего сената. Мнения присутствовавших на нем 27 сенаторов также разделились. Часть из них высказалась за удовлетворение жалобы казахов аула № 5 Алтыбаевской волости^[23]. Другие вместе с товарищем Главноуправляющего земледелием и землеустройством посчитали, что нарушений в действиях региональной администрации нет, поэтому предложили не отменять ее решения^[24].

В сложившейся ситуации Правительствующим сенатом было принято решение обратиться в Министерство юстиции за разъяснением. 30 ноября 1915 г.   министр юстиции вынес свой вердикт. Он признал юридический статус земель, изъятых у кочевников для создания переселенческих участков Метей и Миалы как летних пастбищ, исключив, таким образом, распространение на них ст. 124 Правил о переселении 1906 г. и ст. 11 Инструкции 9 июня 1909 г. На этом основании  министр юстиции рекомендовал жалобу казахов аула № 5 Алтыбаевской волости на постановление общего присутствия Семипалатинского областного правления  от 6 февраля 1910 г. оставить без последствий^[25].

Жалоба казахов 7-го старшинства Сибинской волости  Усть-Каменогорского уезда Семипалатинской области

Для решения проблем землепользования, наряду с Правительствующим се натом, казахи обращались за помощью в другие инстанции и непосредственно  к императору Николаю II. Примером может служить дело по жалобам казахов  7-го старшинства Сибинской волости Усть-Каменогорского уезда Семипалатинской области.

17 марта 1910 г. Правительствующий сенат рассматривал дело казахов  7-го старшинства Сибинской волости Усть-Каменогорского уезда на постановление общего присутствия Семипалатинского областного правления от 26 января 1909 г. Решением присутствия утверждалось образование переселенческого участка «Аблай-Кетка», земли под который были изъяты из пользования ходатайствующих казахов^[26]. Принятию Правительственным сенатом решения по данному обращению предшествовало служебное разбирательство. В нем приняли участие заведующий Семипалатинским переселенческим районом, сотрудники Усть-Каменогорской Временной комиссии по образованию переселенческих участков, крестьянский начальник и податный инспектор 2-го участка Усть-Каменогорского уезда, а также областная администрация и Переселенческое управление МВД^[27]. Запросы Правительствующего сената по данному делу продолжались в течение целого года. Затягивание дела, по всей видимости, вынудило казахов направить 18 апреля 1911 г. телеграмму императору Николаю II, в которой просили не отказать «дать нам такое право на родной клочок земли, как переселенцам»^[28].

Телеграмма казахов Сибинской волости императору вызвала необычайный резонанс. Она была направлена в Управление землеустройства и земледелия, генерал-губернатору Степного края с просьбами «разобраться в ситуации». Дело, по всей вероятности, принимало особый размах, поскольку к нему подключилась Комиссия по переселению Государственной думы. Все это ускорило принятие по ходатайству итогового решения. 26 апреля 1911 г. Правительствующий сенат вынес решение «Оставить жалобу доверенных без последствий»^[29].

Отметим, что начиная с 1909 г. казахи стали достаточно активно использовать телеграф и направлять телеграммы с ходатайствами по вопросам землепользования императору Николаю II. Имели место случаи, когда они направляли телеграмму в Зимний дворец или Царское село, минуя Правительствующий сенат. Например, общее присутствие Семипалатинской области 17 апреля 1911 г. утвердило решение об изъятии из пользования казахов^[30] участка Алибек. И уже несколько дней спустя, 22 апреля 1911 г. в канцелярию императора доставили телеграмму № 934 из Усть-Каменогорска, в которой казахи просили вернуть им отмежеванный участок^[31]. Жалоба, после последовавшего служебного разбирательства, доверенных «осталась без последствий»^[32].

Жалоба оседлого казахского населения Джаильмышевской  и Восточно-Талгарской волостей Верненского уезда,  Арасанской волости Копальского уезда Семиреченской области

По инициативе чиновника туркестанской администрации Барлыбека Сыртанова в 1909 г. одновременно в Семиреченское областное правление, Государственную думу, Правительствующий сенат, Переселенческое управление и Главное управление землеустройства и земледелия МВД были направлены телеграммы от оседлого казахского населения Джаильмышевской и Восточно-Талгарской волостей Верненского уезда, Арасанской волости Копальского уезда. В телеграммах просители ходатайствовали об отмене решения Семиреченского областного правления об изъятиях их угодий и приостановке переселения крестьян до полного землеустройства казахов^[33]. Суть проблемы сводилась к тому, что на отмежеванных под переселенческие участки землях казахских обществ имелись их пахотные угодья, сады, оросительные системы, стационарные жилища, предназначенные для круглогодичного проживания^[34].

Ситуацию осложнял факт межведомственной борьбы чиновников региональной и центральной администрации. Так, генерал-губернаторы Туркестанского края, как известно, являвшиеся противниками открытия Семиреченской области для переселения, сразу заняли сторону просителей^[35]. Переселенческое управление МВД признавало действия Верненской комиссии правомерными^[36]. В одном из его официальных ответов Правительствующему сенату и Б. Сыртанову констатировалось:

…Переселенческая организация, добившись упорной борьбой с администрацией открытия Семиреченской области заселение русским элементом – сделала огромное государственное дело. Хотя официально прежняя открытая борьба переселенческой организации с местной администрацией и прекратилась, но последняя и по настоящее время бдительно стоит на страже киргизских (казахских. – Ю.Л, Ж.О., О.Г.) интересов и малейшее упущение переселенческой организации ведет к отклонению образования переселенческого участка или Временной комиссией или общим присутствием^[37].

Из документов этого громкого дела не совсем ясно, как решилась судьба ходатайств казахов Джаильмышевской и Арасанской волостей Семиреченской области. Рассмотрение ходатайства казахов Восточно-Талгарской области завершилось в конце 1911 г. постановлением Правительствующего сената. В нем указывалось на нарушения действий Верненской временной комиссии по образованию переселенческих участков, допустившей отмежевание земель казахов, на которых находились их постоянные зимние жилища, «орошаемые и разработанные ими пахотные земли, клеверники и сады». На этом основании Сенат счел постановление общего присутствия Семиреченского областного правления «состоявшегося без надлежащего выяснения вопроса о том, являются ли интересы киргизов (казахов. – Ю.Л., Ж.О., О.Г.) достаточно обеспеченными» и потому отменил данное постановление^[38].

Таким образом, казахам Восточно-Талгарской области были возвращены земли, отмежеванные в фонд Переселенческого управления Семиреченской области. Это был, пожалуй, единственный выявленный авторами случай, когда коренному населению удалось отстоять свои права в вопросах землепользования.

Выводы

Подводя итоги, отметим, что усилившаяся на рубеже XIX–ХХ вв. миграция крестьянского населения Российской империи в Степной край обострила земельный вопрос. Изъятие земель у казахского населения спровоцировало его массовые обращения в центральные и местные органы власти с ходатайствами о решении проблем землепользования. Казахи активно использовали предоставленные законодательством инструменты, связанные с возможностью обжалования решений нижестоящих инстанций и подачи апелляции в центральные органы власти и правительство.

По прошениям и ходатайствам казахов проводились служебные разбирательства, иногда продолжавшиеся несколько лет. Они сопровождались межведомственными консультациями, обменами мнениями, запросами в профильные министерства и ведомства. По их результатам выносилось окончательное постановление Правительствующим сенатом, непосредственно проводившим расследование.

Среди 18-ти выявленных в Российском государственном историческом архиве дел, датируемых концом XIX в. – 1914 г., было встречено только одно, завершившееся отменой решения местных властей об отмежевании земельного участка  у представителей казахского населения. Однако сам факт значительного количества поступавших с его стороны прошений свидетельствовал о существовании равных возможностей для всех жителей Степного края в отстаивании своих экономических интересов.

 

_{¹ На протяжении второй половины XIX – начала ХХ в. рассматриваемый регион несколько раз изменял административную принадлежность. В 1868 г. было принято «Временное положение об управлении в областях Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской». Данный нормативно-правовой акт закрепил процесс присоединения степных областей к Российской империи, а также утвердил введение унифицированной модели регионального административно-территориального устройства и управления. Уральская и Тургайская области были включены в состав Оренбургского генерал-губернаторства, Акмолинская и Семипалатинская – в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства. После упразднения в 1882 г. Западно-Сибирского генерал-губернаторства Акмолинская, Семипалатинская и изъятая из юрисдикции туркестанских генерал-губернаторов Семиреченская области вошли в состав Степного генерал-губернаторства. В том же году Уральская и Тургайская области были изъяты из состава Оренбургского генерал-губернаторства и переданы непосредственно в подчинение Министерства внутренних дел. Принятое в 1891 г. Степное положение предусматривало новый формат управления вышеперечисленными пятью областями. Таким образом, под Степным краем в административном смысле понимаются Уральская, Тургайская, Акмолинская, Семипала тинская и Смеречинская области в границах второй половины XIX – начала ХХ в. Появление Степ ного генерал-губернаторства способствовало формированию и укреплению понятия «Степной край». В современной российской и казахстанской историографии, применительно к исследуемому периоду, исследователи также употребляют данную дефиницию, имея в виду территории пяти степных об ластей.}

_{² Лысенко Ю.А. Практики взаимодействия мусульманских общин Степного края с органами государственной власти (вторая половина XIX – начало ХХ в.) // Вестник НГУ. Серия история, филология. 2024. Т. 23. № 1. С. 108–120. DOI: https://doi.org/10.25205/1818-7919-2024-23-1-108-119}

_{³ Лысенко Ю.А., Куликова М.Ф. Система местного самоуправления в казахской степи: идеология реформ и проблемы реализации // Известия Алтайского государственного университета. 2013.  № 4–1 (80). С. 181–188.}

_{⁴ Анисимова И.В. Регламентация семейно-брачных отношений в казахском обществе Степного края: традиционное право и имперская политика // Вопросы истории. 2021. № 10(2). С. 52–60.}

_{⁵ Буктугутова Р.С. Очерки истории общественного движения в Степном крае в конце XIX – начале ХХ в. Кокшетау, 2006.}

_{⁶ Быков А.Ю. Истоки модернизации Казахстана (проблема седентаризации в российской политике XVIII – начала ХХ в. Барнаул, 2003; Влияние колонизации на киргизской хозяйство. СПб., 1907; Галузо П.Г. Аграрные отношения на юге Казахстана. Алма-Ата, 1965; Кауфман А.А. Переселенцы-арендаторы Тургайской области. Санкт-Петербург, 1897; его же Переселение и колонизация. Санкт-Петербург, 1905. С. 163–164; Коншин Н.Я. К вопросу о переходе киргиз Семипалатинской области  в оседлое состояние // Памятная книжка Семипалатинской области на 1898 г. Семипалатинск, 1898; Кузнецов Д.В. Колонизационная и землеустроительная политика самодержавия в Степном крае в конце XIX – начале XX в. // Россия между Востоком и Западом. Вып. II. Омск, 2001. С. 56–71; Рем нев А.В., Савельев П.И. Актуальные проблемы изучения региональных процессов в имперской Рос сии // Имперский строй России в региональном измерении (XIX – начало ХХ века). М., 1997; Тара сова Е.В. Влияние переселенческого движения на земельные отношения в Степном крае и Туркестане в конце XIX начале XX в. // Известия Алтайского государственного университета. 2013. № 4. С. 203–206. DOI: https://doi.org/10.14258/izvasu(2013)4.2-40; Турсунбаев А.Б. Из истории крестьянского переселения в Казахстан. Алма-Ата, 1950; Черников В.С. Крестьянская колонизация Северного Казахстана в эпоху капитализма // История СССР. 1982. № 6. C. 132–141; Щербина Ф.А. Киргизская народность  в местах крестьянских переселений. СПб., 1905.}

_{⁷ Общие присутствия Областных правлений – название коллегиальных органов государственной власти при губернаторах (военных губернаторах областей в Степном крае) в России в 1860-х гг. – 1918 гг. Председателем общего присутствия выступал губернатор (военный губернатор в Степном крае). На общем присутствии заседали вице-губернатор, начальники структурных подразделений областных правлений: советники всех рангов, губернские (областные) врач, архитектор, чиновники Переселенческого управления, инженер, ветеринар и т.д.}

_{⁸ Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 391. Оп. 4. Д. 828. Л. 3–3 об.}

_{⁹ Там же. Д. 211. Л. 8 об.}

_{¹⁰ Там же. Л. 4–4 об.}

_{¹¹ Там же. Л. 4 об.}

_{¹² РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 211. Л. 2.}

_{¹³ Там же. Л. 5.}

_{¹⁴ Там же. Л. 20–20 об.}

_{¹⁵ Там же. Л. 49.}

_{¹⁶ Там же. Л. 49 об.}

_{¹⁷ РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 211. Л. 49 об. – 50.}

_{¹⁸ Там же. Л. 50 об. – 51.}

_{¹⁹ Там же. Л. 51 об. – 52.}

_{²⁰ Там же. Л. 52.}

_{²¹ Там же. Л. 52–52 об.}

_{²² Там же. Л. 53 об. – 54.}

_{²³ Там же. Л. 33–34.}

_{²⁴ Там же. Л. 34 об.}

_{²⁵ РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 211. Л. 34 об.}

_{²⁶ Там же. Л. 3.}

_{²⁷ Там же. Л. 12 об. – 13.}

_{²⁸ Там же. Д. 827. Л. 7.}

_{²⁹ Там же. Л. 19–19 об.}

_{³⁰ В документе не указана административная принадлежность казахов.}

_{³¹ РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 827. Л. 6.}

_{³² Там же. Л. 13.}

_{³³ Там же. Д. 828. Л. 12.}

_{³⁴ Там же. Л. 32.}

_{³⁵ Там же. Л. 75.}

_{³⁶ Там же.  Л. 31 об. – 32.}

_{³⁷ Там же. Л. 32 об. – 33.}

_{³⁸ Там же. Д. 1642. Л. 54 об. – 55.}

About the authors

Yuliya A. Lysenko

Altai State University

Author for correspondence.
Email: iulia_199674@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1088-3578
SPIN-code: 1607-1789

Dr. Habil. Hist., Professor, the Head of the Oriental Studies Department, Institute of History and International Relations

61, Prospekt Lenina Av., Barnaul, 656049, Russia

Zhamykat O. Omurova

Jusup balasagyn Kyrgyz National University

Email: jamyikat2012@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-7104-3708
SPIN-code: 7161-6152

Dr. Habil. Hist., Professor, Head of the Regional Studies and Kyrgyz Studies Department, Institute of History and Regional Studies

547, Frunze Str., Bishkek, 720033, Republic of Kyrgyzstan

Olga E. Gundova

Altai State University

Email: olga.gundova13@gmail.com
ORCID iD: 0009-0001-2574-0625
SPIN-code: 3268-5971

Senior Lecturer of the Oriental Studies Department, Institute of History and International Relations

61, Prospekt Lenina Av., Barnaul, 656049, Russia

References

Supplementary files