Том 20, № 2 (2020)

В настоящее время физический, биологический и социальный миры развиваются все быстрее и сложнее, что, в частности, выражается в распространении таких явлений, как метаморфозы. Традиционно считалось, что они вызваны главным образом внешними факторами, или силами природы, однако их современные типы приобретают все более сложный рукотворный характер. По сравнению с традиционными метаморфозами, имеющими «жестко установленные» и предсказуемые результаты, современные метаморфозы могут приводить как к негативным, так и к позитивным последствиям, что свидетельствует о становлении нелинейной картины мира. Появилась травматическая тенденция: «нечто» подвергается метаморфизации в «ничто». Под влиянием цифровизации «ничто» не просто усложняется, но лишается «чисто» культурных и гуманных характеристик, что выражается в новых проявлениях «смерти» социального: человек метаморфизуется в «цифровую сущность». В то же время метаморфизация общества может привести к появлению «общих благ как побочного эффекта плохого». Автор утверждает, что формально-рациональные и прагматические трансформации общества и природы, как и научные и технологические инновации меркантильного толка, деформируют и дегуманизируют жизненные миры. Глобальная трансформация в форме «текущих» катастроф перманентно изменяет живую и неживую природу, структуру почвы, воды и воздуха, десоциализирует человеческие отношения, способствуя трасформации нечто в ничто, людей - в «не-людей», места - в «не-места», вещи - в «не-вещи». Однако люди как рефлексивные акторы способны преобразовать метаморфозы в «вещи для себя». Чтобы начать этот процесс, необходимо перейти от прагматических, монодисциплинарных принципов науки к междисциплинарным - имеющим гуманистический стержень и предполагающим гуманистический поворот во всех научных и технологических инновациях.

В статье предпринимается попытка восполнить некоторые теоретические пробелы в понимании статусной лиминальности как переходного состояния в процессах социальной мобильности. На основе обобщения идей А. ван Геннепа и В. Тернера о природе лиминальности в «ритуалах перехода» автор реконструирует типологию статусной лиминальности, включающую восходящую, нисходящую, возвратную, перманентную лиминальности и лиминоидность. Выделены несколько характерных черт лиминальности, которые позволяют отделить ее от маргинальности и девиантности: транзитивность - измененное прелиминальное положение и идентичность, сочетающиеся с незавершенностью метаморфозы; временность - нормативно закрепленные темпоральные и (возможно) пространственные границы переходного состояния; кардинальность - социальная значимость статусных изменений для носителя и для оценивающих их общества или группы. Особое значение для понимания лиминальности имеет открытый Тернером феномен «коммунитас» - выход из «сферы обыденной жизни» во внеструктурную социально-психологическую реальность, где связи между людьми наполняются яркими аффективными взаимодействиями, а получаемый опыт проникает в самые глубины личности. Для каждого выделенного типа статусной лиминальности приведены примеры из традиционного и современного обществ с использованием исследований в области социологии смерти, медицинской, криминальной, социологии туризма, социальной психологии и др. В завершение с точки зрения статусной лиминальности дается характеристика таким явлениям, как прекариат, морфологическая свобода и деятельность-на-грани. Эвристический потенциал понятия лиминальности способен внести важный вклад в изучение социальных изменений и понять механизмы воспроизводства социального порядка на индивидуальном, групповом и социетальном уровнях.

Цель статьи - обозначить теоретические затруднения социологии морали и возможные варианты их разрешения. Актуальность темы обусловлена необходимостью научного изучения моральной составляющей современного общества для выработки инструментов предотвращения его дегуманизации. В задачи социологии морали входит эмпирическое исследование форм реализации различных моральных феноменов (справедливость, долг, совесть) в пространстве социума. Социологическое изучение моральных фактов включает в себя на первом этапе наблюдение и сбор данных, а на втором этапе - их обобщение и выявление закономерностей. При этом мораль рассматривается как один из компонентов общества и потому подвергается анализу не сама по себе, а в связи с другими общественными отношениями. Одна из сложностей такого исследования - амбивалентная природа морали, т.е. ее реализуемость как в общественном, так и в индивидуальном сознании: игнорируя индивидуальный модус морали, социологи искажают содержание моральных фактов. Другой причиной теоретических затруднений в исследовании морали является тот факт, что социологи опираются на устаревшие представления, например, о характере моральной истины и об исследовательской непредвзятости - cчитается, что моральные суждения не могут расцениваться как истинные или ложные, а исследователь должен выносить за скобки собственные ценностные установки при сборе и анализе данных. Устранение этих затруднений чревато утратой специфики социологического исследования и слиянием социологии с моральной философией. Перед разработчиками «новой социологии морали» стоит задача реформирования этой области с сохранением присущего социологии статуса самостоятельной научной дисциплины. Один из способов решения этой задачи - обращение к аналитической философии, в частности, к концепции морального реализма, согласно которой моральные качества представляют собой качества реально существующих вещей, а моральные истины имеют такой же статус, что и научные истины.

Статья посвящена анализу документа «Основы государственной молодежной политики» и его реализации в регионах России, который позволил показать, что данный документ не предлагает ни политическую концепцию, ни комплекс эффективных мер управления. В статье представлены результаты оценки активности государственных структур в сфере молодежной политики на интернет-ресурсах - официальных сайтах региональных администраций и в социальной сети ВКонтакте. Сайты не содержат оперативной информации, а социальные сети, напротив, оказались эффективным инструментом. Также охарактеризовано восприятие молодежной политики в регионах и локальных сообществах. Эмпирические исследования были проведены в 2018-2019 годы в семи субъектах Российской Федерации - Тверской, Курской, Псковской, Астраханской, Ростовской, Московской областях и Республике Карелия. Основные методы сбора данных - глубинное интервью и фокус-группы (было проведено 43 интервью и 26 фокус-групп). Респондентами были представители областных и муниципальных администраций, в том числе подразделений, отвечающих за работу с молодежью; представители местных предприятий - промышленных, торговых, гостиничных и пр., организаций здравоохранения и образования, учреждений культуры и молодежных групп. Были проведены фокус-группы и с молодежью: три со студентами вузов и три с учащимися средних специальных учебных заведений. В статье показана неэффективность концепции «двух полюсов» в молодежной политике - когда государственное внимание направлено на поддержку талантливой молодежи и помощь наиболее уязвимым слоям (сиротам, детям из социально неблагополучных семей и т.п.). Такой подход исключает из политики и публичного дискурса «средних», т.е. б о льшую часть молодежи, которая нуждается не столько в финансовой поддержке, сколько в ощущении своей востребованности, причастности к судьбе страны, чего сегодня не наблюдается. Пока заметна лишь «форумная кампания», в которой молодежь с удовольствием участвует, но это не может усилить ее роль в обществе, т.е. говорить о наличии системной молодежной политики в России сегодня преждевременно.

Изучение массового сознания - одна из наиболее актуальных социологических проблем. Историческая память выступает частью массового сознания и очевидно, что историческая память об одном и том же событии будет иметь специфику в зависимости от социума. Память о Второй мировой войне в настоящий момент выступает объектом манипулирования со стороны политических сил в разных странах с целью изменить общественное мнение в пользу заинтересованных сторон. Особенно таким манипуляциям подвержена молодежь. Студенческая молодежь к тому же является реактивной силой общества и может впоследствии воспринятые влияния перевести в действия. Изучение исторической памяти, которой обладает интернациональное студенчество, дает уникальную возможность получить представления о взглядах на Вторую мировую войну в масштабе всего мира и создать их типологию. В статье приводится вариант типологии исторической памяти, основанный на классической структуре социальной установки и состоящий из аффективного (взгляды на справедливость итогов войны), когнитивного (знания основных вех войны) и поведенческого компонентов (знание и посещение памятных мероприятий по случаю окончания войны и наличие семейных историй). Всего выделено девять типов исторической памяти. Самый большой процент респондентов обладает эмоционально-историческим типом памяти, формально-историческим и «беспамятством». Если не учитывать «беспамятство», доля которого ниже среди российских студентов, у иностранных студентов преобладают эмоционально-исторический и формально-исторический типы памяти, а среди российских студентов - формально-исторический и ценностно-исторический типы. В статье показано, как был выделен каждый тип памяти. В этом смысле она может быть полезна методологам и специалистам в области социологии истории.

Религиозные ценности, будучи важнейшим компонентом мировоззрения, способны оказывать значительное влияние на различные аспекты жизнедеятельности - от повседневных практик до политических предпочтений. Анализ изменений уровня религиозности показывает, что на постсоветском пространстве отчетливо проявляется тенденция перехода от атеистических установок к религиозному возрождению. В казахстанском обществе формируется сложная модель религиозной идентичности, в рамках которой идеалы и нормы религиозного сознания переплетены с идеями духовности и национального возрождения, а принятие ценностей конфессии зачастую носит только внешний, декларативный характер. Исследования подтверждают, что в Казахстане увеличивается доля людей, относящих себя к верующим и придерживающихся религиозных практик. Вопрос в том, действительно ли казахстанцы стали соблюдать религиозные обряды и традиции и следовать религиозным предписаниям. В статье представлены результаты исследования, проведенного Центром изучения общественного мнения (ЦИОМ) для оценки уровня религиозности жителей Алматы (ЦИОМ - это независимая организация, одна из ведущих исследовательских компаний Казахстана по социологическим и маркетинговым проектам в Казахстане и странах СНГ с 1988 года) [11]). Согласно данным, в Казахстане значительная доля людей уверенно относит себя к той или иной конфессии, однако это не является прямым признаком того, что в стране возрастает число глубоко верующих, стремящихся придерживаться всех религиозных правил и практик. В статье представлены данные об активности горожан в религиозной сфере, об их знаниях и понимании различных положений, относящихся к их религии. Исследование показало, что религиозный ренессанс в молодежной среде обычно сопровождается низким уровнем религиозного сознания и знаний, что создает благоприятную среду для распространения псевдорелигиозных идей, в том числе экстремистского толка.

В Республике Беларусь в качестве альтернативного варианта приватизации власть выбрала государственно-частное партнерство (далее - ГЧП), которое позволяет сохранить социально значимые объекты в собственности государства. Результаты опроса предпринимателей и государственных служащих позволяют определить степень готовности представителей власти и бизнеса к равноправному партнерству в условиях провозглашенной социально ориентированной рыночной экономики. На примере столичного региона авторы проанализировали институционально-адаптационный период развития ГЧП в Беларуси. Социологический подход к изучению ГЧП заключается в рассмотрении связки «власть-бизнес-общество» как системы взаимообусловленных действий госслужащих, предпринимателей и населения. Анализ поведенческих стратегий участников взаимодействия осуществлен через призму их социальных ожиданий. Методы исследования - экспертный опрос предпринимателей и госслужащих и анкетный опрос населения Минска. Основные выводы: общество в силу низкой информированности является сторонним наблюдателем, а не активным участником ГЧП; поведенческие стратегии предпринимателей формируются под влиянием нормативно-правовых факторов, у госслужащих - системно-правовых; главный барьер в реализации ГЧП-проектов - низкая оценка госслужащими и предпринимателями своей квалификации; в конфликтных ситуациях предприниматели воспринимают госслужащих как конкурентов, поэтому оценивают их стиль поведения как «прессингующий»; основным способом взаимодействия в рамках ГЧП государство выбрало соглашение, в котором акцент сделан на самостоятельности партнеров, в итоге риски и ответственность в ГЧП-проекте несут государственный и частный партнеры - в той мере, о какой договорились, а власть сохраняет за собой полный контроль.

Предмет рассмотрения статьи - цифровая грамотность как основополагающая компонента развития медиакомпетентности. Изучая историю вопроса и анализируя существующие теории, авторы приходят к выводу, что в исследованиях рассматривается цифровая грамотность взрослого населения и не учитываются данные о несовершеннолетних, которые демонстрируют наиболее высокую контактность с медиатехнологиями. С позиций разрабатываемой концепции глубинной медиатизации социального пространства авторы утверждают, что показатели цифровой грамотности школьников должны коррелировать с данными о педагогах, которые, согласно современной образовательной стратегии, фактически ответственны за повышение медиакомпетентности общества - начиная с преподавания медиаориентированных курсов в средней школе. В 2019 году был проведен опрос на тему «Медиакомпетентность школьника и педагога» (N=500+500) в 10 городах Приволжского федерального округа, где зафиксирован самый низкий индекс цифровой грамотности. По результатам компаративистского анализа был выделен ряд проблем в сфере медиаграмотности, в частности цифровой грамотности, основная из которых - цифровой разрыв двух поколений (школьников и педагогов) - свидетельствует о наличии коммуникационного барьера, затрудняющего взаимодействие не только в образовательной среде, но и в социальном пространстве. В то время как учащиеся демонстрируют высокий уровень контактности с современными медиатехнологиями, аналогичные показатели учителей крайне низки, причем не только в профессиональной деятельности, но и в повседневных практиках. Авторы полагают, что обратная корреляция уровня цифровой грамотности школьника и педагога препятствует гармоничному развитию медиакомпетентности российского общества.

В статье представлены результаты эмпирической проверки разработанной авторами модели социально-интеллектуальных особенностей распознавания лицевой экспрессии студентами из России и стран Азии, а также эмоционального, культурного и социального интеллекта личности. Актуальность темы на теоретическом уровне обусловлена необходимостью кросскультурного социально-психологического анализа целостных конструктов, связанных с социальным, культурным и эмоциональным интеллектом личности и распознаванием эмоций. На практическом уровне динамика российско-азиатских отношений, в частности, в рамках студенческой мобильности, объясняет необходимость грамотного социально-психологического сопровождения иностранных студентов в международно-ориентированном вузе, состоящего, прежде всего, в наращивании интеллектуального потенциала и связанных с ним гибких навыков. Авторы подтвердили гипотезу об общих основаниях и специфических особенностях проявления структурных, функциональных и содержательных компонентов, о динамической и процессуальной составляющих предложенной модели интеллектуального проявления личности в особенностях распознавания экспрессии. Гипотеза была эмпирически проверена на студентах РУДН (242 человека) с использованием факторного анализа: исследование подтвердило наличие общего основания для проявления структурных компонентов (социально-личностного и деятельностного) модели, наличие содержательно-регуляторного фактора в содержательном компоненте, реализацию функций антиципации, адаптации и регуляции в функциональном компоненте, проявление рефлексивно-оценочного фактора в содержательном компоненте и проявления динамической и процессуальной составляющих модели. Специфическое содержание модели обусловлено различиями - неодинаковым динамическим разворачиванием каждой группы компонентов (структурных, функциональных, содержательных) вследствие культурно-социальных предписаний и норм, выходящих за рамки собственно психологического анализа и требующих дальнейшего изучения с позиции культурно-интегративных и этно-специфических условий (теоретически также представленных в модели).

В статье сравниваются российская и западная стратегии высшего образования и подготовки научных кадров и их реализация в государственной политике. Автор рассматривает трехэтапную подготовку кадров для научной сферы, которая включает на Западе бакалавриат, магистратуру и PhD, а в России в предшествующий период - специалитет, аспирантуру - для получения степени кандидата наук, докторантуру - доктора наук. После подписания Россией в сентябре 2003 года на Берлинской конференции министров образования Болонской декларации эти различия были устранены, и к 2010 году наша страна, воплотив в жизнь основные принципы Болонского процесса, изменила систему образования и подготовки научных кадров на основе британо-американской модели. Автор называет преимущества, которые мы получили в результате реформы, и что мы утратили. Так, были установлены общие образовательные стандарты у нас и на Западе, создана единая база сертификации (бакалавр, магистр, доктор наук), что является положительной стороной реформирования. С другой стороны, с закрытием специалитета Россия утратила базу для массовой подготовки научных кадров, минуя магистратуру: сегодня мы имеем в системе высшего образования негативную ситуацию, когда десятки тысяч молодых людей, получивших степень бакалавра, не всегда могут трудоустроиться по специальности, а также продолжить подготовку к научной карьере и получению ученой степени без окончания магистратуры, но многим из них недоступна оплата обучения в магистратуре. В итоге производство и наука недополучают специалистов и молодых ученых, на обучение которых государство уже затратило колоссальные средства. Автор делает вывод, что необходимо перенимать эффективный зарубежный опыт, но не забывая достижения отечественной науки и образования и учитывая национальные традиции и специфику развития страны.

Статья представляет собой рецензию на книгу Ж.Т. Тощенко «Общество травмы: между эволюцией и революцией (опыт теоретического и эмпирического анализа)» (М.: «Весь Мир», 2020). В последние годы формируется новый тип политического насилия - травматизация сознания, что особенно характерно для реалий «общества травмы». Этой проблематике и посвящена книга Ж.Т. Тощенко: в ней рассмотрены вызовы, с которыми столкнулись мир и Россия, - обусловленные сложными изменениями в общественном сознании и носящие главным образом рукотворный характер. Если предшественники анализировали относительно частные проблемы «патологического агентства» (П. Штомпка) или конструирования политически ангажированных смыслов, травмировавших общественное сознание (Дж. Александер), то Ж.Т. Тощенко ставит проблему гораздо шире - рассматривает дисфункциональные изменения всего социума, изучая его трансформации сквозь призму реалий «общества травмы», черты которого можно увидеть в самых разных странах, вышедших на путь длительного турбулентного, неустойчивого и нестабильного развития. В обществах травмы нет четких мировоззренческих идей, что приводит к расколам и парадоксам в общественном сознании, к утрате жизненных ориентиров. По сути, в отношении сознания людей осуществляется политическое насилие посредством «мягкой силы», основанной на демагогии о демократии, свободе и правах человека. Выход из общества травмы, преодоление идейной и политической аномии Тощенко видит во всемерном развитии гражданской активности и выработке стратегической цели развития и конкретных средств ее достижения. Поднятые в книге проблемы позволяют наметить контуры дальнейших исследований, в частности, изучение новых механизмов травматизации сознания, что поможет в поиске вариантов перехода нашего общества к гуманистическому тренду развития.