Исследование романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» в Китае: история и современность

Полный текст

Введение

Василий Гроссман (1905–1964) – известный советский писатель XX в. За свою жизнь Гроссман написал множество прекрасных литературных произведений, среди которых – повести «В городе Бердичеве» и «Все течет», «Старый учитель» и другие военные рассказы и очерки. Однако в Китае наиболее высоко ценится его роман «Жизнь и судьба». В первые годы в китайском академическом кругу изучение романа «Жизнь и судьба» было почти равносильно изучению творчества В. Гроссмана. Данная работа касается как переводов романа, так и этапов его изучения в Китае, и разделяет исследования на три направления индукции и рекомендации.

Обсуждение

Версии перевода

Роман «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, завершенный в 1961 г., прошел через множество перипетий, прежде чем был опубликован в швейцарской Лозанне в 1980 г. Только спустя восемь лет он вернулся в Советский Союз. Но уже в 1989 году вышел в свет перевод романа на китайский язык. Только в период с 1989 по 1993 г. было выпущено четыре разных перевода романа: 1. «Выживание и судьба» (два тома) (1989), перевод Ян Юнсин и Чжэн Хэйлинг, опубликованный Рабочим издательством (Workers' Publishing House); 2. «Жизнь и судьба» (1989), перевод Ван Фузэн, Ли Ючжэнь и Сунь Вэйтао, опубликованный Издательством китайской дружбы (China Frendship Press); 3. «Жизнь в ветрах и дождях» (1991), перевод Ли Ганг, опубликованный издательством Лицзян (Li Jiang Publishing House); 4. «Жизнь и судьба» (1993), перевод Вен Бенце, Лу Чжаомин, Фэн Цзэньи и Цао Говэй, опубликованный Шанхайским издательством переводов (Shanghai Translation Publishing House). Позже, в новом веке, были переизданы переводы Ян Юнсин и Чжэн Хэйлинг «Выживание и судьба» и Ли Ганг «Жизнь в ветрах и дождях». Объединенная версия перевода Ян Юнсин и Чжэн Хэйлинг сохранила за собой название «Выживание и судьба» (2015), а версия перевода Ли Ганг была переименована в «Жизнь и судьба» (2015). По сравнению с предыдущими изданиями, в переизданной версии «Жизнь и судьба» (2015) было добавлено новое предисловие, написанное медиаписателем Лян Вэньдао. В предисловии Лян высоко отозвался о романе «Жизнь и судьба», сказав: «Я представляю книги в печатных и электронных СМИ более 20 лет, но я редко сталкивался с таким произведением, как „Жизнь и судьба“, и я чувствую, что рекомендовать его – это моральное обязательство, которого я не могу избежать» (Лян Вэньдао, 2015, с. 3). Популярность данного произведения на рынке нельзя отделить от авторитетности и похвалы Лян Вэньдао. В данную версию «Жизни и судьбы» также включено введение переводчика Роберта Чандлера, который переводил роман «Жизнь и судьба» на английский язык. Он сказал: «Василий Гроссман и его книги говорили за тех, кто лежит в земле» (Чандлер, 2016, с. 1). Кроме того, Роберт Чандлер написал биографию Василия Гроссмана. Но никто еще не написал биографию Василия Гроссмана в Китае. Можно заметить, что знаний о творчестве В. Гроссмана в Китае пока недостаточно, а имеющиеся опираются на результаты исследований зарубежных ученых.

Два этапа исследования романа «Жизнь и судьба»

Как уже упоминалось, по сравнению с российскими и европейскими академическими кругами в Китае относительно мало исследовательских материалов по роману В. Гроссмана «Жизнь и судьба». С момента его перевода на китайский язык в 1980-х гг. рецензирование романа можно условно разделить на два этапа. На первом исследовательская работа в основном носит описательный и рекламный характер. Сложный сюжет, многочисленные персонажи и композиция рассматриваются в данных работах. Второй фокусируется на расширении внешних исторических фактов, связанных с произведением, углубляясь во внутренние детали, объясняя и комментируя жизненный опыт автора, художественные приемы и идеологическую коннотацию, а также переоценку общей художественной ценности текста. Результаты первого этапа зачастую встречаются в историях литературы или литературных словарях, в то время как результаты второго ‒ представлены в виде независимых исследовательских статей.

Научные изыскания первого этапа в основном сосредоточены на содержании произведения, описании его общей структуры. Высоко оценивая «Жизнь и судьбу», некоторые ученые неоднозначно оценивают его идеологическую составляющую, а подчас даже отвергают или критикуют некоторые идеи. Например, в «Словаре оценки шедевров современной мировой литературы» Янь Юнсин утверждает: «Мы, конечно, не обязательно принимаем идеи, которые В. Гроссман выдвигает в этой книге, как нормативные. Но, учитывая грандиозную структуру его работы, сложность событий и глубину выводов, эти почести не являются лестными» (Толковый словарь.., 1991, с. 239). В «Краткой истории литературы ХХ века» под редакцией У Юаньмай также отмечается: «В данной работе В. Гроссман осуждает Гитлера и представляемый им фашизм, а также Сталин и советская социалистическая система под его руководством (независимо от того, сколько в ней было серьезных ошибок) одинаково осуждаются как экстремизм, что заведомо несправедливо и необъективно, а потому неправильно» (Краткая история.., 2013, с. 545). В своей книге «Незабываемый Гроссман» Вэнь Минь также утверждает: «[Роман] „Жизнь и судьба“ не идеален. Самый большой провал заключается в том, что в нем проводится неосмотрительная и простая аналогия между Сталиным и Гитлером, Советским Союзом и Германией во время войны, а также между двумя партиями» (Вэнь Минь, 2000, с. 137). Однако, по словам Вэнь Миня, «предвзятость автора как-то связана с крайней неразберихой в Советском Союзе» (Вэнь Минь, 2000, с. 137). В книге «Размораживание и возвращение литературы» автор выступил с более резкой критикой идеологического подтекста, показанного в «Жизни и судьбе», утверждая, что, «хотя в качестве фона в ней рассматривается Сталинградская битва, это самое раннее всестороннее отрицание советской социальной системы и истории со времен Октябрьской революции, Сталина и даже Ленина. Это создает очень плохой прецедент для литературных работ, вышедших в конце 1980-х и после, которые полностью отвергали Сталина, Ленина и достижения Советского Союза» (Тан Делинг, 2001, с. 97). Противоположная точка зрения представлена восхвалением глубоких и просветляющих идей в «Жизни и судьбе», однако отмечается, что художественная техника романа не является зрелой. Типичной является критика Цяо Юя, которая была включена в книгу «Подробное объяснение запрещенных книг». Цяо  Юй утверждает: «Структурный замысел, формирование образа и развитие сюжета романа не достигли тех высот, которые присущи превосходным романам, раскрывающим запреты. Важная причина, по которой он ценится людьми, заключается в том, что идеи, которые он выражает, довольно глубоки и поучительны» (Лян Шаньси, 1993, с. 101).

На втором этапе исследователи проявили более глубокое понимание «Жизни и судьбы», что сопровождается более высокой оценкой данной работы. Исследователи попытались включить «Жизнь и судьбу» в канон русской литературы, поставив В. Гроссмана, которого когда-то не замечали, в один ряд с лауреатами Нобелевской премии, такими как А. Солженицын, М. Шолохов и Б. Пастернак. Например, Лю Вэньфэй во время лекции в книжном магазине «Одностороннее пространство» (One Way Space) в Пекине, включенной в «Сборник выступлений по русской литературе», сделал вывод: «Пришло время осознать, что с точки зрения художественной литературы В. Гроссман, несомненно, исключителен, и его следует рассматривать наряду с М. Горьким, М. Шолоховым, Б. Пастернаком, М. Булгаковым, А. Платоновым и А. Солженицыным как одного из величайших русских романистов ХХ века» (Лю Вэньфэй, 2001, с. 254). В «Переоценке русско-советской литературы» Ли Цзяньцзюнь утверждает, что «В. Гроссман принадлежит к тому типу писателей, которые были недооценены в свое время», а «его „Жизнь и судьба“ принадлежит к числу произведений, которые долгое время были отвергнуты читателями» (Ли Цзяньцзюнь, 2018, с. 970). Как в Китае, так и в России В. Гроссман и его «Жизнь и судьба» «не были восприняты достаточно серьезно и не получили того признания, которого они заслуживают» (Ли Цзяньцзюнь, 2018, с. 971‒972). По мнению Ли, «В. Гроссман – великий писатель наравне с М. Шолоховым, Б. Пастернаком и А. Солженицыным. Его „Жизнь и судьба“ не менее глубоки по мысли и художественному совершенству, чем „Тихий Дон“, „Доктор Живаго“ и „Архипелаг ГУЛАГ“» (Лю Вэньфэй, 2001, с. 244).

Можно заметить, что признание В. Гроссмана и «Жизни и судьбы» в Китае продемонстрировало резкий сдвиг в тенденции исследования советской литературы за последние 40 лет (то есть с конца 1980-х гг. по настоящее время). На самом деле, появление этой тенденции отождествления не является чем-то необъяснимым, а издавна присутствует в традиционной парадигме китайского восприятия русской и советской литературы. Китайский ученый Лю Вэньфэй однажды сказал, что восприятие иностранной литературы в Китае, включая русскую и советскую литературу, в течение длительного времени находилось под влиянием иностранцев, в том числе под влиянием официальной литературной политики Советского Союза, и история литературы, написанная советскими учеными, рассматривалась как «учебник», однако в какой-то момент на нее начали оказывать влияние западные коллеги. Это касается и «Жизни и судьбы». В Китае и раньше существовали переводы данного произведения, но они не привлекали особого внимания, и только сейчас книга попала в поле зрения китайских ученых, после того как обрела внимание и высокую оценку на Западе (Лю Вэньфэй, 2001, с. 244).

Три направления анализа и рекомендации

В дополнение к рассмотрению «Жизни и судьбы» с исторической точки зрения в Китае из результатов исследований за последние 40 лет видно, что анализ романа в основном фокусируется на следующих аспектах:

1. Вводное исследование. Для простого читателя прочтение романа «Жизнь и судьба» В. Гроссмана непросто из-за его насыщенного содержания, сложного сюжета и множественных переплетений линий повествования. По оценке Дуань Чао, «эту „эпопею о человеческой природе“ в 900 страниц невозможно употреблять как фастфуд» (Дуань Чао, 2015). В современных исследованиях «Жизни и судьбы» трудно уйти от классификации и описания содержания работы. Типичным примером является краткий обзор процесса создания и общего содержания «Жизни и судьбы» В. Гроссмана в «Русском литературном словаре». В нем Чжэн Тиу утверждает, что «роман фокусируется на сценах из жизни в концентрационных лагерях и тюрьмах во время Сталинградской битвы... Это масштабная эпопея, наполненная кровью и огнем войны, слезами и смехом души» (Чжэн Тиу, 2013, с. 167‒168). Кроме того, существуют и некоторые введения в виде рецензий на книгу: «„Жизнь и судьба“ ‒ голос слабых» Дуань Чао и «Недостатки не могут затмить достоинств и достоинства не могут затмить недостатки – комментарии к „Жизнь и судьба“» Вэнь Миня.
2. Интерпретация и исследование издательского пути романа «Жизнь и судьба». Извилистая судьба В. Гроссмана и его романа «Жизнь и судьба» привлекли внимание исследователей. Китайские эксперты и ученые изучают и анализируют политические последствия, отраженные в публикации книг, объединив идеи автора, воплощенные в книге, а также ложные толкования, которое могут возникнуть при переводе. Например, в «Энциклопедии запрещенных книг в мире» Лю Пинцин кратко изложил содержание романа и представил жизненный опыт автора. Он утверждает: «Главная причина, по которой роман был непопулярен у властей, – это описание паники Сталина в начале Великой Отечественной войны, сравнение немецко-фашистских концентрационных лагерей и советских трудовых лагерей, сравнение гитлеровского деспотизма и сталинского тоталитаризма, а также пропаганда жизненной философии круговорота добра и зла» (Cипаен, Сяо Фэн, 1995, с. 630‒631). Вэнь Минь уделил больше внимания переписке между В. Гроссманом и его друзьями в статье «Удушающий автор» и восстановил печальные исторические события по воспоминаниям и комментариям близких людей и коллег. Вэнь Минь считает, что «Жизнь и судьба» в силу любви читателей и ненависти со стороны властей приобретет свою подлинность (Линь Сяньчжи, 2005, с. 63). В статьях «Рукописи не горят – тайна рукописи „Жизнь и судьба“ Гроссмана» и «Дело Гроссмана» роман В. Гроссмана был всесторонне рассмотрен и проанализирован (Ян Чжэн, 2013, с. 125‒130). Ян Чжэн не объясняет «дело В. Гроссмана» через внутренние идеи произведения, он считает, что дело В. Гроссмана «является микрокосмом сложных отношений между советскими писателями и режимом в 1950-х и 1960-х гг. Однако творческая судьба В. Гроссмана была столь сложной как по причинам времени, так и по личностным причинам» (Ян Чжэн, 2016, с. 96‒100). Говоря о В. Гроссмане, Лан Иннянь рассказывает о многочисленных препятствиях в его жизни, включая историю публикации «Жизни и Судьбы», и указывает на слова И. Эренбурга о том, что В. Гроссман был «максималистом» (Эренбург, 2005). Он толкует это утверждение как «слишком наивное и идеализирующее все» (2000 китайских эссе, 2001, с. 566) и полагает, что это одна из причин, по которой «Жизнь и судьба» попала в водоворот времени, чтобы увидеть свет 20 лет спустя. Кроме того, «Мировые знаменитости еврейской культуры», «Энциклопедия запрещенных книг в мире» и «Подробное объяснение запрещенных книг» рассматривают и интерпретируют нелегкий путь к публикации великого романа.
3. Исследование литературного творчества писателя. Большинство исследователей считают, что «Жизнь и судьба» В. Гроссмана является продолжением традиции русского реализма, достигшего своего расцвета в XIX в. и воплотившегося в социалистическом реализме XX в. Благодаря этому «Жизнь и судьба» передает ощущение неповторимой реальности. Они помещают «Жизнь и судьбу» в давнюю русскую реалистическую традицию, еще больше подчеркивая особое значение данного произведения, в котором соединяются реалистические традиции XIX и XX вв. Исследуя значение Сталинградской битвы в русской литературной традиции на примере романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Сюй Ле замечает: «В „Жизни и судьбе“ В. Гроссмана присутствует метод „панорамного эпического повествования“ литературы социалистического реализма, включая различные сцены фронтовых боев и описания жизни в тылу, затрагивающие почти все социальные проблемы обеих сторон и параллельно повествующие о событиях, принадлежащих к разным категориям, которые на первый взгляд кажутся совершенно несовместимыми. Методом „коллажа“ создается картина, которая содержит богатое разнообразие изменений, но в то же время остается последовательным отражением реальности» (Сюй Ле, 2015, с. 19‒24). Благодаря такому реалистичному подходу и стремлению автора к правде можно увидеть значение Сталинградской битвы. В своей магистерской диссертации «О русской литературной традиции критического реализма в „Жизни и судьбе“» Чжоу Хао также отнес «Жизнь и судьбу» к давней русской литературной традиции реализма, подробно остановившись на критических размышлениях В. Гроссмана о советской системе в эпоху Сталина. В магистерской диссертации «Морально-философский символизм Сталинградской битвы в „Жизни и судьбе“» Ван Ли сосредоточила свой взгляд на описании В. Гроссманом Сталинградской битвы и проанализировала ее морально-философский символизм и этические аспекты.

Кроме того, существуют в Китае исследования романа «Жизнь и судьба» В. Гроссмана за пределами текста, такие как изучение переводов с точки зрения интерпретации: «Интеграция горизонтов в гуманизме – исследование о переводе „Жизни и судьбы“ Ли Ганга» Гуан Линьлинь; анализ телесериала по мотивам романа: «В России экранизирован роман Гроссмана „Жизнь и судьба“ в качестве подарка к 70-летию Сталинградской битвы» Кан Кэй.

Заключение

Подводя итог, можно сказать, что исследование произведения В. Гроссмана «Жизнь и судьба» в Китае началось достаточно рано, однако за это время ему не уделили достаточного внимания. Ранние исследования романа лишь поверхностно отражают отношения между персонажами и сюжет. В последние годы роман «Жизнь и судьба» вновь обрел популярность в китайской русистике. Исследователи начали переосмысливать значение романа в истории литературы и расценили его как классическое произведение советской литературы, а также приступили к более всестороннему и углубленному изучению «Жизни и судьбы», включая более полное изучение публикаций произведения как литературного и исторического события, анализ символизма и исторического значения романа, стремление раскрыть связи между творчеством В. Гроссмана и русской литературной традицией. Однако для такой объемной и глубокой литературной работы текущих исследований крайне мало, и возможности для интерпретации остаются неисчерпанными. Академическое сообщество продолжает работать над тем, чтобы представить более качественные исследования.

Об авторах

Цинлэ Ван

Автор, ответственный за переписку.
Email: 15212220464@163.com
ORCID iD: 0000-0003-2717-3414

докторант, Институт иностранных языков

Список литературы