Том 25, № 3 (2021): Emotionalisation of Media Discourse

В этом специальном выпуске продолжается обсуждение роли эмоций в дискурсе (см. Russian Journal of Linguistics 2015, № 1 и 2018, вып. 22, №1), которая, как свидетельствует растущий объем литературы в этой области, стала более заметной в разных сферах и контекстах общественной жизни. На этот раз мы обращаемся к эмоционализации медиадискурса. Авторы статей данного выпуска анализируют способы выражения эмоций, их функции и прагматические цели в медийном дискурсе и приводят многочисленные факты, свидетельствующие об усилении эмоционализации в средствах массовой информации. Наша цель - исследовать эмоции в СМИ с семиотической, прагматической и дискурсивной точек зрения на фоне современного социально-политического контекста, в котором традиционные представления о роли средств массовой информации претерпевают заметные изменения. Мы также намечаем направления дальнейших исследований, выделяя три основные области, касающиеся (1) логики производства и восприятия медиапродукта, (2) границ медиадискурса, (3) семиотических ресурсов, используемых для создания эмоциональности. Далее в статье мы кратко представляем исследования авторов этого выпуска и отмечаем их вклад в изучение лингвистических репрезентаций эмоций. В заключении подводим основные итоги и предлагаем пути дальнейших исследований.

В данной статье ставится вопрос - может ли использование гиперболы в метафорических идиомах и сценариях способствовать эмоционализации публичных дебатов, а если да, то как. В контексте Брексита исследуются гиперболические высказывания с использованием поговорки You cannot have your cake and eat it и связанные с ней сценарии национального освобождения, которые вызвали эмоциональные публичные дебаты. Например, сторонники Брексита превратили данную поговорку в утверждение We can have our cake and eat it , а их образная интерпретация Брексита как освободительной войны (против ЕС) вызвала сильную эмоциональную реакцию: у последователей Брексита - эмоциональную поддержку, у их оппонентов - страх и негодование. Материал для исследования извлекался из корпуса цитат, использованных в выступлениях британскими политиками, а также из интервью и газетных текстов (2016-2020 гг.). В статье показано, что сочетание фигур речи (пословиц, метафор) с гиперболой усиливает эмоциональное и полемическое воздействие на аудиторию. Хотя этот эффект можно считать риторически успешным в краткосрочной перспективе (например, в ходе референдума и избирательных кампаний), его долгосрочное влияние на политический дискурс более амбивалентно, поскольку оно ведет к поляризации и радикализации политического дискурса в Великобритании (о чем свидетельствует, например, широкое использование гипербол в дебатах о COVID-19). Таким образом, наиболее перспективным представляется изучение гиперболы как средства эмоционализации в парадигме дискурсивно-исторического исследования социально-прагматических эффектов образного (в основном, метафорического) использования языка, а не как изолированного, единичного риторического средства.

В статье рассматриваются фигуры речи, к которым прибегают популярные СМИ и социальные сети, представляя реакцию общественности на процесс реализации Брексита. В частности, сравниваются аналогии, которые объясняют природу Брексита с точки зрения характера возникающих проблем, с твитами, основанными на сравнении и выражающими эмоциональные реакции. Основное внимание уделяется природе сравнения как тропа, предполагающего выбор эмоциональных реакций, и особенно нарративным симилятивным конструкциям, таким как Brexit is like X (Брексит - это как X), где X - расширенное повествование. Эти сравнения пересекаются с реальной историей Брексита, которая длилась несколько лет, и с другими нарративными сценариями. Важно отметить, что в основе созданных сценариев - не политическая принадлежность человека и его аргументы, а эмоциональное восприятие «истории Брексита» (например, долгий период колебаний и нерешительности). По сути, сравнение Brexit is like X приблизительно можно перефразировать как «Переживание Брексита вызывает у меня такие же чувства, как и нарратив X», где X - это выдуманная или взятая из кино история, изображающая не столь значимые социальные события. Эмоции, которые вызывает сравнение Brexit is like X (разочарование, скука, чувство раздражения или замешательства) - это сложные эмоциональные реакции на нарратив, в котором отсутствует достижение решения. Результаты исследования свидетельствуют о необходимости переоценки природы сравнения как концептуального переноса значения и учета роли вымышленных историй в выражении эмоций. Кроме того, сложные синтаксические формы, используемые для построения нарратива, предоставляют материал для пересмотра сравнения как конструкции.

В статье исследуются способы выражения эмоциональности в новостных текстах, освещающих политически значимые темы. Материалом послужили тексты российских СМИ, посвящённые празднованию 75-летия Победы в Великой отечественной войне, в частности новостных программ телеканалов «Россия 1», «Первый» и RT. Исходя из базового определения медиатекста как органичного единства компонентов вербального и медийного уровней, сформулированного в рамках медиалингвистики, автор идентифицировал и описал маркеры эмоциональности на обоих уровнях - языка и медиа, обратив особое внимание на способы соединения элементов вербального (лексики) и медийного уровней (иллюстрации, видеоряд). Анализ новостных текстов проводился на основе информационной модели, которая позволяет разделить процесс формирования новостного потока на следующие этапы - отбор событий для последующего освещения, интерпретация фактов, создание образов, формирование стереотипов, культуро-идеологический контекст. Цель исследования состояла в том, чтобы, выделив маркеры эмоциональности, изучить как эмоционализация новостных текстов влияет на репрезентацию и интерпретацию событий, обращая при этом особое внимание на особенности реализации категории информационно-вещательного стиля, определяемого как тональность обращения новостного ведущего к аудитории. Учитывая двойственную природу эмоциональности как эксплицитно выраженного и имплицитно присутствующего качества, автор выделяет три типа эмоциональности в исследуемых новостных текстах: 1) особый торжественно-приподнятый стиль, используемый новостными ведущими и комментаторами для того, чтобы подчеркнуть значимость освещаемого события; 2) намеренная аффектация, или искусственная демонстрация эмоций со стороны новостных аналитиков в целях оказания воздействия на аудиторию; 3) эмоциональность как спонтанное проявление искренних эмоций, наблюдаемое в интервью с участниками событий в сообщениях корреспондентов. Результаты исследования могут служить основанием для дальнейшего изучения маркеров эмоциональности в различных типах медиадискурса, включая новости, комментарий и обсуждение политически значимых тем в традиционных СМИ и социальных сетях.

Воздействие СМИ на общество в значительной степени основано на эмоциях. Данная статья посвящена эмоционализации современного медиадискурса, рассматриваемой с позиций дискурсивнопрагматического подхода. Объектом исследования является страх, одна из базовых эмоций, вызываемая рисками и угрозами, которая в двадцать первом веке, по мнению исследователей, стала играть ключевую роль в формировании сознания (Furedi 2018). В центре внимания - идея так называемой «российской угрозы», активно навязываемая западными СМИ, и «страх перед Россией». Цель исследования - выявить особенности функционирования лексем threat (угроза) и fear (страх) в англо-американских медиатекстах и определить их прагма-дискурсивные характеристики, а также механизмы и языковые средства, применяемые для реализации стратегии устрашения. Материал взят из текстов, опубликованных в качественных британских и американских газетах в 2018-2020 годах, которые были проанализированы на основе междисциплинарного подхода с использованием данных медиалингвистики, психолингвистики, прагматики, критического дискурс-анализ и теории проксимизации. В статье показано, что обращение к эмоциям аудитории способствует усилению персуазивной функции, что является одной из основных целей современных СМИ. Утверждается, что частое использование слов «угроза» и «страх» по отношению к России, а также навязчивое обсуждение этой темы в СМИ нацелены на формирование определенного общественного мнения. Результаты показывают, что для достижения данной цели используются различные стратегии и языковые средства: проксимизация, пресуппозиция, преувеличение, повторы, вопросительные заголовки и другие. Результаты исследования выходят за рамки лингвистики и могут найти применение в политических исследованиях, поскольку они предоставляют инструменты для понимания современных социальных и политических процессов.

Интернет-мемы - самая распространенная и гибкая форма цифровой поп-культуры (Wiggins 2019). Это способ, которым «общество выражает себя и думает о себе» (Denisova 2019: 2), используемый для сатиры, пародии, критики, для выдвижения аргумента (Wiggins 2019, Ponton 2021 и др.). Акты просмотра, создания, обмена и комментирования мемов, которые критикуют или «троллят» авторитетных деятелей, занимают ключевую позицию в современных политических процессах, превратились в одну из наиболее важных форм политического участия и активности (Merrin 2019: 201). Однако мемы несут информацию не через логические аргументы, а эмоционально и аффективно с помощью коротких шуток и забавных изображений. Мемы являются частью новой политики идентификации, аффективности, эмоций и юмора (Merrin 2019: 222). В данной статье исследуется не только то, что политические мемы передают, но и как они это делают. В ней анализируются мемы, широко распространенные в социальных сетях, которые восхваляют и критикуют авторитарные тенденции бывшего президента США Дональда Трампа, взятые на сайте 4Chan, продвигающего идеи альтернативных правых. Через мультимодальный подход к критическому дискурс-анализу показано, как дискурсы расизма, национализма и власти строятся при помощи мультимодальных средств эмоциональности, а не при помощи логических и хорошо структурированных аргументов. Отмечается, что, хотя мемы обладают потенциалом эмоционального взаимодействия с целевой аудиторией, это взаимодействие достигается через коммуникативные нюансы и передачу подробной информации о политических игроках. Это противоречит идеалу публичной сферы, в которой дебаты и дискуссии определяют политические решения населения и являются основой демократического общества (Habermas 1991).

-