«Гипотеза Геи», или «Наука о проклятии»

Полный текст

Непросто сразу определить тематический вектор и жанровую принадлежность труда А. Эткинда, но сведения о биографии автора помогают читателю. Об Эткинде пишут, что он историк культуры, психолог, социолог и литературовед. Наверное, широтой научных интересов и объясняется междисциплинарный, а точнее мультидисциплинарный характер книги. Впрочем, широкий тематический спектр не отменяет главного качества работы — это фундаментальное сочинение, опирающееся на огромный научный аппарат из разных отраслей и содержащее интересную научную концепцию, которая представлена убедительной аргументацией и статистикой, оригинально организованными в структуре книги. Наглядное представление об основательности подхода дает список использованных источников и тематическая рубрикация. Например, в библиографии четвертой главы «Наслаждение оптом» указаны такие разделы, как «о соли», «о габели», «о табаке», «главное о сахаре», «о шоколаде», «о Бентаме», «о Гегеле и Гаити», «об опиуме», «о мягких наркотиках в истории», «о сахаре, зерне и женщинах» (C. 463). Каждая тема снабжена списком источников из авторитетных изданий прошлого и настоящего, зарубежных и российских.

Анализ книги следует начать с конца и двигаться к ее началу. Логика монографии очевидно индуктивна — анализируются частные явления, чтобы прийти в финале к заключительному обобщающему аккорду, поэтому дедукция в анализе позволит проверить его аргументированность. Автор назвал заключительную главу «Левиафан или Гея», чем подтвердил свою склонность к метафорике. Читателю, впервые открывшему книгу на оглавлении, такой образный ряд покажется не вполне уместным для серьезного научного издания. Однако в защиту скажем, что образности не чуждался и К. Маркс в «Капитале», в котором метафоры разбросаны в изобилии. Они нравятся автору — он восхищается «оральными метафорами»: «пожирать», «впитать», «питаться» и особенно «одушевленное чудовище». Капитал с его самовозрастающей стоимостью превращается в «одушевленное чудовище, которое начинает работать как будто под влиянием охватившей его любовной страсти» (C. 338).

Итак, мифология — тот «золотой ключ», поворот которого приоткрывает дверь в кладовую тайных смыслов, указывающих на перспективы обитания человека на земле. Левиафан, хтоническое чудовище, — метафора государства, которую впервые использовал еще Т. Гоббс, чтобы в образной форме раскрыть смысл и характер взаимоотношений человека и государства. Гея — богиня Земли, прародительница Хаоса, Тартара и Эроса, источник жизни, но при этом еще и носительница мщения. Эткинд опирается на «гипотезу Геи» биологов Д. Лавлока и Л. Маргулис [4]: согласно их теории, Земля представляет собой саморегулирующийся живой организм, где живая и неживая природа формируют единый целостный организм. Гея символизирует принцип антропоцена, дискуссии о котором ведутся последние два десятилетия: ученые полагают, что восемь тысяч лет назад, когда человек начал обрабатывать окружающий мир, наступило время необратимого изменения — антропоценного массового вымирания [3; 8].

По сути, вся книга Эткинда подводит нас к этой мысли: работа о сырье завершается символической антиномией — автор предлагает рассматривать человеческую цивилизацию не сквозь призму конфликта человека и государства, а в контексте единства человека и природы. Экологическая проблематика становится не только приоритетной, но и единственно возможной: если она не будет разрешена, возмездие Геи неизбежно — природа мстит за пренебрежение ее законами. Человечество, с древних времен стоящее перед необходимостью выживания, невольно сотворило себе угрозу по «корысти одних и глупости других»: «корысть и глупость подрывают основания солидарности, заложенные в нас природой» (C. 481). Так автор включает в комплекс рассматриваемых проблем этический фактор и экологический аргумент.

Таким образом, разгадка заголовка найдена: «природа зла» может интерпретироваться как «сущность зла», кроющаяся во взаимоотношениях человеческого и природного начал. Речь идет о сырье, но здравый смысл подсказывает, что сырье как таковое не может быть виновным в бедах людей. Но что же тогда?

Книга построена как увлекательное научное повествование со своими «героями» — это земля, лес, пшеница, меха, волокна, металлы, уголь, нефть и газ — в порядке возрастания значимости и роли в истории и в порядке следования в монографии. Эти «элементарные единицы» пережили каждый свое «приключение» в человеческой истории, выполняли свою функцию в экономическом и политическом механизме, обогащая одних и разоряя других, были источниками роскоши и причинами нищеты, мотиваторами «внутренней» и «внешней» колонизации, двигателем геополитических интересов, которые перекраивали границы стран и государств. На финальной стадии истории сырья универсальным мерилом становится нефть — эквивалент золотого стандарта [6].

Как показывает Эткинд, история сырья лежит в основании всех мировых геополитических и экономических стратегий: колониализма, банковского капитализма, промышленной революции, огораживания и аболяционизма в Англии, разделения труда, меркантилистской экономики и отказа от нее, разделения государств на сырьевые (в том числе «государства-паразиты») и трудоориентированные. Эткинд экстраполирует принцип «нечеловеческой субъектности», открытый Б. Латуром [1], на сырьевую проблему: «шелк породил государства Великого шелкового пути; серебро и шерсть определили особенности Испанской империи; сахарный тростник создал рабовладельческие плантации британской Вест-Индии, а хлопок — американского Юга; зерно породило крепостное право; уголь открыл путь промышленной революции, и, наконец, нефть создала петрогосударства» (С. 11).

В контексте общих процессов интересны судьбы тех, кто внес наибольший вклад в сырьевую (и не только) историю человечества: великие первооткрыватели, мыслители-экономисты, промышленники и предприниматели, изобретатели и религиозные деятели. Например, русский читатель знает Д. Дефо как автора знаменитого романа о Робинзоне Крузо, но он совмещал писательство с активной деятельностью в экономике и банковском деле. Вместе со своим другом У. Петтерсоном он был создателем Английского банка, принимал участие в основании Компании Южных морей, а эти проекты укрепляли финансовую мощь Великобритании [7]. Дефо был автором успешных экономических проектов, нацеленных на финансовое процветание империи, и отразил философию этого процветания в художественной форме романа. «Робинзон Крузо» — квинтэссенция делового эгоизма и прагматизма: «Его главное умение состоит в том, чтобы выживать в одиночку; он способен организовать коллективное действие, но при случае продаст и друга… Мореплаватель, владелец сахарной плантации и работорговец, Робинзон стал образцом победившего капитализма так же, как Дон Кихот — символом уходящего Средневековья» (C. 303).

Один раздел монографии посвящен интеллектуальной истории — экономическим и политическим учениям, связанным в конечном счете с коллизиями с металлом, сахаром, табаком, волокнами и углем. Поучительную историю о роли сахара в истории материальной культуры и потребления еды рассказал С. Минц: изначально сахар поступал из колоний как лекарство или доступный лишь аристократам продукт, получаемый в результате рабского труда в Доминике, а позднее стал доступным продуктом всеобщего потребления, т.е. доход от сахара был следствием не дороговизны, а массового распространения [5]. Схожий сюжет, раскрывающий невидимые аспекты социальной истории США, приводит в книге о табаке С. Брин [2]. Эткинд обосновывает тезис об «аддиктивности» сырья, т.е. почти наркотической зависимости от него: чем больше его добывалось, тем больше требовалось сначала для удовлетворения жажды роскоши, а потом в силу массовизации производства и потребления. Чем больше добывается сырья (угля, нефти, газа) и энергии для промышленности, тем быстрее растет потребность в нем, и границ не предвидится. И обратный процесс, «заколдованный круг»: чем более массовым становится потребление, тем больше энергии требуется для производства. Перепроизводство — болезнь нашего века: нефти добывается гораздо больше, чем требуется, отсюда монополизм и появление нефтедобывающих «государств-паразитов», контролирующих цены и уровень добычи.

Впрочем, раскрывая роль сырья в жизни человечества, автор приводит и аргумент «случайности». Так, находка первого «болотного железа» было волей случая, «случайным» было и возникновение химии и металлургии у алхимиков. Наконец, случай распорядился так, что природные ресурсы разбросаны по планете неравномерно.

Что же делать? Ответ автора столь же обнадеживающий, сколь и утопический. В эпоху нефти и газа загрязнение создает угрозу апокалипсиса для потомков, и предлагаемый выход парадоксален: для прогресса нужен «регресс», «деградация». Чтобы всем хорошо и спокойно жить, наслаждаясь скромной и достойной жизнью, требуется международный механизм самоограничений, но сегодня это практически невозможно, — «заколдованный круг» разорвать пока не удается.

Об авторах

Александр Георгиевич Коваленко

Автор, ответственный за переписку.
Email: ak-taurus@mail.ru
доктор филологических наук, заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы ул. Миклухо-Маклая, 6, Москва, 117198, Россия

Список литературы