Состояние и динамика массового сознания и поведенческих практик россиян в условиях пандемии covid-19

Полный текст

Масштабные и уникальные по своим качественным и количественным характеристикам общественные потрясения (и пандемия covid-19 не является исключением) и их социальные последствия необходимо оценивать с трех позиций: диалектической — позволяющей фиксировать и анализировать причинно-следственные связи глобальных явлений и процессов и сопутствующих им проблем; ситуативной — учитывающей сложившийся в конкретный момент времени социально-экономический и духовно-психологический ресурс общества; социально-исторической — принимающей в расчет традиции и ценности народа.

В доковидный период в российском обществе сформировался значительный ресурс консолидации в сложных ситуациях, опирающийся на вековые традиции и ценности россиян, которые всегда объединяли и мотивировали их на профессиональные и душевные усилия, нередко на грани возможного. За время пандемии, признаваемой сегодня по многим параметрам и показателям глобальной социальной проблемой, «социальной трагедией», нарушившей многочисленные тактические и стратегические планы, вмешавшейся в функционирование экономики, вынудившей бросить масштабные силы на напряженную борьбу с невидимым врагом [4] и, по сути, обрушившей привычный образ жизни миллионов людей и сформировавшей новую социальную реальность, это убедительно продемонстрировали и общество в целом, и отдельные профессиональные группы, прежде всего работники медицинских учреждений. И если материальной опорой, несколько смягчившей (не во всем) удар коронавирусной волны, явилась достигнутая в стране в 2010-е годы экономическая стабилизация, то своего рода коллективной сестрой и братом милосердия стало широкое волонтерское движение по поддержке нуждающихся в персональной помощи.

Глобальность и неопределенность сложившейся ситуации, отсутствие прецедентов и опыта по ее действенному разрешению осложняют возможности более-менее точных прогнозов на будущее. Однако скорее всего изменения, вошедшие в повседневную жизнь россиян на фоне пандемии, будут сопровождать их в долгосрочном перспективе. Многие продолжат и дальше тревожиться по поводу возможных новых волн заболевания, а, следовательно, испытывать страх за здоровье — свое и близких, ограничивать межличностные контакты, стратегии поведения, модели досуга и отдыха. Чем дальше, тем острее будут ощущаться не только медицинские, но и социально-экономические и духовно-психологические последствия пандемии, противоречиво сказывающиеся на состоянии и проявлениях массовидных образований, поведенческих практиках различных групп и в целом влияющие на самочувствие социума, предопределяющие его установки.

Отсюда актуальными (особенно для институтов управления) становятся вопросы: как после полуторагодичного периода жизни в условиях массового распространения коронавируса россияне воспринимают ситуацию в стране и уровень социальной напряженности в обществе; как оценивают уровень своего материального положения и ущерб, нанесенный им пандемией; какими аспектами повседневной жизни удовлетворены в большей, а какими в меньшей степени; каково нынешнее социально-психологическое состояние российского общества, и какие социальные чувства в нем преобладают; в чем россияне видят для себя (своего ближайшего окружения) и страны последствия пандемии и как оценивают будущие перспективы.

Без социологических замеров, главным образом мониторингового характера, ответить на эти вопросы невозможно. Здесь следует согласиться с позицией исследователей Фонда «Общественное мнение» (руководитель — А.А. Ослон), согласно которой пандемия коронавируса — не столько медицинская и эпидемиологическая, сколько социальная и даже социологическая проблема, поскольку глобальные и уникальные по природе и масштабу общественные потрясения не могут не порождать далеко (и глубоко) идущих последствий — столь значительных, что впору поднять вопрос об особом направлении исследований «социология пандемии» [10. С. 4]. В 2020 году Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук (ИС ФНИСЦ РАН) начал и продолжает до сих пор проводить периодические социологические замеры состояния и динамики российского социума в контексте его адаптации к условиям новой пандемической социальной реальности.

В сентябре 2020 года и в марте 2021 года Институт провел общероссийские опросы репрезентативной многоступенчатой районированной выборки с квотным отбором респондентов на последней ступени. Районирование осуществлялось по федеральным округам Российской Федерации на основе данных Росстата. Объем выборки — 2000 респондентов, репрезентирующих взрослое (старше 18 лет) население по параметрам пола, социально-профессионального статуса, образования и типа населенного пункта. Опросы были проведены в 22 российских регионах и охватили 112 поселений, в том числе 2 мегаполиса, 19 административных центров субъектов, 35 районных центров, 19 поселков городского типа и 37 сел. В отличие от массовых опросов, которые в условиях пандемии реализуются социологическими службами в онлайн-форматах, в опросах Института сбор данных осуществлялся методом очного личного интервью с соблюдением всех санитарно-эпидемиологических требований.

Перед тем, как обратиться к анализу результатов мониторинговых исследований, отметим, что за почти двухгодичный пандемический период появилось немало научных трудов (экспертные интервью, статьи, монографии), рассматривающих разные аспекты коронавирусной проблематики [см., напр.: 1; 2; 3; 4; 6; 7; 11; 12 и др.]. Вместе с тем среди них практически отсутствуют публикации, в которых анализировалось бы внутреннее состояние российского социума в единстве экономического, социального, психологического и духовно-нравственного его аспектов, а также его поведенческие реакции на новые социальные реалии. Опросы Института позволяют провести социологическую диагностику происходящего и представить всеобъемлющую и многофакторную картину состояния России в условиях второго года пандемии.

Согласно данным на Рисунке 1, пандемия значительно повлияла на общественную ситуацию, но не представляет в массовом сознании россиян катастрофической опасности. Чаще всего ее последствия видятся респондентам существенными, но не трагически-губительными. Особенно это заметно, когда речь заходит об ущербе, нанесенном пандемией не стране в целом, а конкретному индивиду и его ближайшему окружению.

Рис. 1. Как россияне оценивают ущерб, нанесенный эпидемией коронавируса стране, 2020–2021 годы, %

Наиболее ощутимые для большинства россиян социально-экономические последствия пандемии связаны с ростом расходов на продукты питания и медикаменты (55%), а также с сокращением текущих доходов (31%). Причем если снижение доходов устойчиво отмечала в 2020–2021 годы треть населения, то доля заявляющих о росте расходов возросла к весне 2021 года в 1,5 раза. Каждый пятый указал, что за последний год ему пришлось потратить большую часть сбережений.

Анализ перечня последствий происходящего показал, что они связаны с важными аспектами повседневной жизни людей и состоянием их здоровья. Так, 32% заявили, что в течение года переболели коронавирусом, почти 30% не смогли получить медицинскую помощь по проблемам «нековидного» характера. Свыше четверти населения отказались от планов на отпуск и привычных форм досуга, у многих повысились трудовые и психологические нагрузки. Лишь 10% не столкнулись ни с какими последствиями пандемии.

Разумеется, важно знать не только общий характер последствий пандемии, но и то, как они сказались на разных группах населения, как их представители восприняли новую социальную реальность и стали приспосабливаться к ней, используя разные поведенческие, прежде всего, экономические практики. Чтобы выяснить это, был применен кластерный анализ, позволивший выделить четыре группы россиян, для которых последствия пандемии имеют свою специфику (Табл. 1). В наиболее многочисленную группу (43%) входят те, кто заявляет об отсутствии каких-либо личных последствий пандемии или отмечает их наличие, главном образом, для ближайшего окружения, и мало в чем отказывается от привычных стандартов жизни. Эта группа в целом сохранила достигнутое ранее стабильное положение. Вторая группа (19%), вопреки сокращению доходов, более частой трате сбережений и отказу от привычных моделей жизни, в целом адаптировались, прежде всего экономически, к новым реалиям. Третья группа (11%) состоит преимущественно из тех, кто столкнулся с существенными изменениями режима работы и оказался в авангарде «дистанционки» (11%) — они чаще других осваивали навыки, необходимые для перехода «на удаленку» или поиска новой работы, им пришлось пересмотреть планы на жизнь, смириться с возросшей нагрузкой. Четвертая группа (27%) — наиболее пострадавшие от пандемии, т.е. испытывающие широкий спектр негативных последствий пандемии и находящиеся в неблагополучном положении.

Таблица 1. Особенности проявления последствий пандемии в разных группах, март 2021 года, %

Последствия	Сохранившие свое положение (43%)	Экономически адаптировавшиеся (19%)	Дистанционщики (11%)	Пострадавшие (27%)
Возросли расходы на продукты питания и медикаменты	38	48	69	83
Переболели коронавирусом	16	43	50	42
Сократился доход (зарплата)	6	37	27	70
Не смогли получить необходимую медпомощь по проблемам, не связанным с covid-19	12	18	24	62
Отказались от планов на отпуск	4	82	42	20
Отказались от привычного досуга	7	67	52	20
Потратили большую часть сбережений	11	26	24	30

Таким образом, на втором году пандемии в наиболее благоприятном положении оказалась та группа россиян, которая в контексте негативных последствий covid-19 сумела аккумулировать имеющиеся у нее ресурсы (прежде всего, финансовые сбережения и человеческий потенциал) и адаптироваться к ситуации, сохранив позитивный социально-психологический настрой. Особое значение при этом имеют уровень образования и профессиональной квалификации, специфические навыки или способность оперативно их нарабатывать и т.п., что характерно, главным образом, для той части населения, которая смогла приспособиться к новым реалиям без серьезного ущерба для себя и, наоборот, по большей части не свойственно тем, на чью долю пришелся комплекс негативных последствий пандемии.

Безусловно, на характер, специфику и успешность адаптации разных групп к условиям новой реальности повлияли не только последствия пандемического периода, но и их текущее социально-экономическое положение, что очевидно при рассмотрении его в динамике. Вместе с тем здесь обнаруживается противоречие: с одной стороны, официальная статистика не вызывает особых опасений — по данным Росстата, в 2015–2020 годы положение населения оставалось не простым, но достаточно стабильным. Более того, доходы россиян, приходящиеся на одного члена семьи в месяц, возросли за указанный период с 30 до 35 тысяч рублей, а численность бедных сократилась с 19,6 до 18,1 млн человек. Не наблюдалось и существенных колебаний показателей доходных неравенств: децильный коэффициент фиксировался в пределах 15,4–15,6, а индекс Джини — 0,411–0,413 (1). С другой стороны, показатели субъективного благополучия (как оценивают свои доходы россияне в репрезентативных массовых опросах) говорят об иных тенденциях. Согласно данным Института, в течение рассматриваемого периода доходы наших сограждан были ниже и менее стабильны (Табл. 2).

Таблица 2. Основные показатели уровня жизни населения в 2015–2020 годы, руб.

Показатели	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021
	окт.	окт.	окт.	окт.	июнь	сент.	март
Среднедушевые доходы (среднее по стране)	16 025	16 718	17 642	18 430	19 802	21 157	21 912
Личные доходы (среднее по стране)	21 230	22 667	22 766	23 590		27 542	29 335

В условиях рецессии 2014–2016 годов в 1,5 раза возросло число россиян с доходами ниже величины прожиточного минимума (14% и 21% — в 2013 и 2015 году соответственно), т.е. последствия замедления темпов экономического роста довольно продолжительно сказывались на уровне доходов наименее обеспеченных слоев. Благодаря целенаправленной борьбе с бедностью и мерам поддержки все же удалось снизить долю бедных: в 2020 году — до 18%, к весне 2021 года — до 17%.

Поскольку «не хлебом единым жив человек», оценка того, как складывается жизнь в целом, в том числе в пандемический период, имеет многоаспектный характер. Согласно данным в Таблице 3, одной из болевых точек текущей повседневности стала доступность качественной медицинской помощи. На протяжении многих лет существующее в этой области неравенство воспринимается россиянами как беспредельно несправедливое, и с возрастом доля негативных оценок растет. Так, среди молодежи 18–24 лет указанный аспект жизни оценивают негативно 18%, в возрастной категории 25–45 лет доступностью качественных медицинских услуг недоволен каждый третий (31%), а среди пожилых — 40%. С 2018 года в медицине отмечается улучшение показателей — снижение негативных и рост положительных оценок, что можно считать одним из значимых достижений второй половины 2010-х годов, но все равно проблема продолжает фигурировать в ряду трех наиболее острых.

Каждый третий россиянин недоволен тем, что не может обеспечить себе и своей семье нормальный отдых в период отпуска, и ситуация усугубилась вследствие принудительной изоляции и закрытия границ. Более четверти опрошенных не довольны тем, что не имеют возможности изъявить свою политическую волю и выразить гражданскую позицию, — здесь произошел двукратный рост негативных оценок. Основными аспектами повседневной жизни, характеризующими ее качество (отношения с родными и друзьями, качество питания, условия проживания), россияне в целом довольны, и наметился позитивный тренд в удовлетворенности жилищными условиями (немалую роль сыграли меры социальной политики, направленные на поддержку россиян, приобретающих жилье).

Анализ удовлетворенности/неудовлетворенности россиян разными аспектами жизни показал, что теми из них, что укрепляют положение человека, определяют шансы на стабильность его занятости и доходов, респонденты чаще не довольны — это доступность необходимого для работы образования, шансы реализоваться в профессии, ситуации на работе: в ранжированном по убыванию доли положительных оценок списке все они оказываются в его нижней половине. Вероятно, именно поэтому общие оценки того, как складывается их жизнь, в целом «нейтральны», а доволен ею лишь каждый четвертый опрошенный [9. С. 15–17]. Важно подчеркнуть: самооценки удовлетворенности/неудовлетворенности разными аспектами повседневной жизни обусловливают психоэмоциональные состояния индивидов, а это основа формирующихся в обществе массовидных образований — общественных (умо)настроений, социальных чувств, духовной атмосферы, волевых побуждений [5].

Согласно данным Института, представленным на рисунке 2, психоэмоциональное состояние россиян в до- и пандемический периоды остается достаточно стабильным. Доминирующими типами личного социально-психологического самочувствия выступают «спокойствие, уравновешенность» (43%–45%) и тревожность (25%–29%). Интегральное социально-психологическое самочувствие общества сегодня можно оценить скорее позитивно, чем негативно, но все же примерно равное соотношение позитивного и негативного в психоэмоциональном состоянии общества — свидетельство неопределенности и противоречивости социального самочувствия россиян.

Рис. 2. Динамика оценок россиянами личного социально-психологического состояния, 2018–2021 годы, %

Таблица 3. Динамика позитивных и негативных оценок удовлетворенности разными аспектами собственной жизни, 2015–2021 годы, % (2)

Аспекты жизни	Хорошо				Плохо
	2015	2018	2020	2021	2015	2018	2020	2021
Уровень социальной  защищенности в случае  потери работы			8	9			51	49
Возможность отдыха в период отпуска	21	22	17	16	32	27	35	35
Доступность качественной медицинской помощи		12	14	14		42	38	34
Возможность выражать свои политические взгляды	23	23	17	15	13	19	22	27
Возможности проведения досуга	28	33	26	25	20	18	21	21
Возможность реализовать себя в профессии	28	26	25	27	19	18	22	21
Материальная обеспеченность	14	17	10	14	24	23	28	20
Возможность получения необходимого образования	26	27	25	24	18	17	19	19
Ситуация на работе	28	27	22	24	15	13	19	17
Состояние здоровья	31	30	25	28	15	16	15	11
Одежда	24	29	26	28	11	11	11	8
Питание	32	37	32	34	8	7	7	7
Жилищные условия	32	37	37	42	11	11	9	7
Возможность общения с друзьями	52	53	49	45	4	5	7	7
Отношения в семье	57	59	55	59	4	4	5	4
Жизнь в целом складывается	28	28	23	25	7	8	10	6

Это подтверждается и анализом тех социальных самоощущений, которые были наиболее распространены в российском обществе весной 2021 года. С одной стороны, более трети россиян часто испытывали за прошедший год опасения заболеть коронавирусом (44%), чувствовали беспомощность и невозможность повлиять на события (38%), а также несправедливость происходящего вокруг (36%). С другой стороны, они ощущали надежную поддержку близких и коллег, были убеждены, что в случае необходимости им помогут (56%). Именно чувство взаимопомощи и поддержки наиболее распространено в обществе. Вполне ожидаемо, что опасения, связанные с пандемией, — наиболее частотные самоощущения: тревога за свое здоровье усугубляется осознанием невозможности повлиять на происходящее и проявлениями несправедливости (Табл. 4).

Таблица 4. Распространенность чувств, испытываемых россиянами за последний год, март 2021 года, % (3)

Чувства	Часто	Иногда (не реже одного раза в месяц)	Практически никогда
Негативно окрашенные
Испытывали опасения заболеть коронавирусной инфекцией	44	37	19
Чувствовали собственную беспомощность повлиять на происходящее	38	38	24
Чувствовали несправедливость всего происходящего вокруг	36	43	21
Испытывали страх перед будущим из-за ситуации на работе, % от числа работающих	29	38	33
Чувствовали, что дальше так жить нельзя	26	37	37
Чувствовали стыд за нынешнее состояние страны	25	37	38
Позитивно окрашенные
Чувствовали надежную поддержку близких и коллег, знали, что они придут на помощь, если понадобится	56	36	8
Испытывали чувство гордости за достижения страны в деле создания отечественной вакцины от коронавирусной инфекции	29	41	30
Испытывали удовлетворенность тем, как справились с трудностями в прошедшем году	24	52	24
Были довольны, что дела идут по плану	20	48	32
Чувствовали, что остается потерпеть еще немного, и жизнь наладится	16	43	41
Испытывали удовлетворенность поддержкой со стороны государства	10	34	56

Обращает на себя внимание тот факт, что, несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, в 2020 году 38% опрошенных не ощущали стыда за состояние страны, а 37% полагали, что жизнь в сложившихся условиях вполне приемлема. 29% часто испытывали гордость за достижения России — создание отечественной вакцины от коронавирусной инфекции. Таким образом, судя по оценкам пережитого за прошедший год, россияне оказались умеренно пессимистичны. Скорее всего, это обусловлено присущей им психологической устойчивостью, предпринимаемыми ими действиями и распространенным в обществе чувством поддержки со стороны ближайшего окружения.

Уже в первые недели пандемии не без участия авторитетных масс-медиа и экспертов в публичном пространстве стали активно распространяться мнения о грядущем кардинальном изменении смысложизненных координат человека и общества, смене их целеполагания. Как показали исследования Института, базовые смысложизненные цели, ценности и установки россиян продемонстрировали свою устойчивость. Определенные изменения имели место, но главный тренд допандемийного периода сохранился — рост распространенности ориентации на собственные силы, инициативу и предприимчивость, что, в свою очередь, повлияло на усиление значимости ценности свободы как ключевой предпосылки успешной реализации установок на инициативу и личную ответственность.

В целом можно утверждать, что коронавирус усилил прежние долгосрочные тренды эволюции нормативно-ценностной системы. Однако ограниченность возможностей россиян в плане собственной активности в сложных условиях, прежде всего в контексте следующих друг за другом экономических кризисов, способствовала тому, что тенденции роста личной ответственности и инициативности начали сочетаться с сохранением устойчивой доли тех, кто ставит на первое место среди факторов, определяющих их жизнь, внешние обстоятельства. Более того, за последнее время доля стремящихся «не высовываться» и «жить как все» даже выросла. Подобное сочетание, как правило, нехарактерное для эволюции нормативно-ценностных систем в современную эпоху, выглядит на первый взгляд парадоксальным. Объяснить его можно, видимо, жесткими структурными ограничениями, хотя и непреднамеренно, но формирующих барьеры для проявления активности граждан и сдерживающих их возможности адаптации к новым условиям и улучшения собственного положения.

Если обратиться к оценке соотношения в массовом сознании инструментальных ценностей, то наиболее характерной их особенностью является рост значимости чистой совести в противовес ценностям материального благополучия и карьеры. Это не означает, что россияне не хотели бы иметь надежное материальное обеспечение или сделать карьеру, но в массе своей они не готовы достигать этих целей любой ценой. Коронавирус внес вклад и в этот сформировавшийся задолго до него тренд. За годы, прошедшие с благополучного досанкционного 2013 года, соотношение приверженцев установок на чистую совесть и соблюдение моральных норм, с одной стороны, и ориентированных на материальное благополучие и карьеру любой ценой — с другой — вместо 0,99:1 стало 1,24:1. При этом молодежь до 25 лет характеризуется несколько большим, нежели среднестатистический, этическим релятивизмом, но разница эта сравнительно невелика, и уже после 30 лет у россиян начинает доминировать неготовность жертвовать чистой совестью ради материального благополучия или профессионального успеха.

Проведенные исследования установили важную закономерность: жизненные цели россиян корреспондируют с их ценностями. Наиболее распространены среди последних такие, как честно прожить свою жизнь, создать счастливую семью, обладать отдельной квартирой или домом, иметь надежных друзей и воспитать хороших детей. В число жизненных целей большинства россиян в принципе не входят такие, как стать знаменитым, получить доступ к власти, попасть в определенный круг людей, организовать собственный бизнес и оказывать влияние на происходящее в обществе в целом или в месте проживания. Наибольший скепсис в отношении возможности их реализации вызывают такие важные цели, как получение хорошего заработка, обретение престижной работы, посещение разных стран мира, богатство — цели, характеризующие не «нормальную», а «очень хорошую» для современной России жизнь.

Учитывая выявленную модель жизненных целей россиян и взгляды на возможность их достижения, вполне предсказуемо, что недовольство собственным положением не затрагивает у большинства тех глубинных ценностных оснований, которые делают повседневную жизнь приемлемой даже при наличии ряда проблем в условиях пандемии. Хотя за последнее десятилетие резко выросла доля россиян, винящих в невозможности реализовать свои жизненные планы сложившиеся в стране порядки, на фоне значимого сокращения доли тех, кто винит в нереализованности личных планов самих себя. Подобная тенденция свидетельствует об усилении ощущения непреодолимости структурных ограничений, препятствующих реализации индивидуальных устремлений, а также о накоплении социального недовольства. Как правило, это ощущение сильнее проявляется у той части молодежи, которая не надеется получить хорошее образование и устроиться на престижную работу: доля считающих, что им не удастся реализовать свои планы потому, что в современной России это практически невозможно, составляет половину.

В то же время нельзя утверждать, что претензии к управленческим институтам по поводу невозможности реализовать свои жизненные планы достигли критического уровня: в том, что задуманное не состоялось из-за факторов макроуровня, убеждены менее трети россиян. Каждый девятый считает, что ему просто не повезло; более чем у трети замыслы либо уже свершились, либо они ни к чему особо и не стремились. Остальные винят в нереализованности планов самих себя или ближайшее окружение. Все это свидетельствует о том, что ситуация пока не является необратимой даже с учетом того, что объективные возможности реализации достаточно скромных запросов подавляющего большинства россиян в последние годы сократились, а количество барьеров, связанных, прежде всего, со структурой экономики и ситуацией на рынке труда, выросло.

В контексте анализа социальных последствий пандемии представляет особый интерес вопрос о том, как россияне относятся к тому новому, что появилось в нашей жизни и, возможно, приобретет устойчивый характер. Согласно Рисунку 3, наиболее позитивное отношение у россиян вызывают: внимание к своему здоровью, соблюдение социальной дистанции (4), обязательное ношение масок и регулярные вакцинации. Безусловно, отрадно, что две трети россиян заявляют о повышенном внимании к своему здоровью. Однако анализ данных о распространенности самосохранительных практик показывает, что, с одной стороны, в период пандемии многие носили маски и сократили количество контактов, но, с другой стороны, не считают нужным делать частью повседневной жизни занятия физкультурой и спортом, здоровое питание и другие самосохранительные практики, способные долгие годы поддерживать здоровье в хорошем состоянии. Таким образом, распространенное реактивное отношение российского населения к своему здоровью, при котором заботиться о нем начинают только после его ухудшения, при наличии проблем в системе отечественного здравоохранения и отсутствии достаточных средств на платную медицинскую помощь, ставит под сомнение реализацию программы активного долголетия и в перспективе окажется дополнительным вызовом для рынка труда, пенсионной системы
и медицины.

Рис. 3. Как россияне относятся к новому, появившемуся в условиях пандемии, что, возможно, сохранится в будущем, март 2021 года, %

Что касается наиболее негативного отношения россиян к тому, что активно вошло в повседневную жизнь с пандемией, то это, в первую очередь: дистанционное образование, социальный мониторинг, ковид-диссидентство, самоизоляция и сертификаты о вакцинации. Тот факт, что лидером негативного отношения оказалось дистанционное образование, можно оценивать по-разному, но очевидно, что непосредственный, живой, личный контакт в образовательном процессе не может быть полностью заменен опосредованным, к тому же на длительный период времени.

И в условиях пандемии важное место во внутреннем мире россиян продолжают занимать мысли о будущем: о своих личных перспективах задумываются свыше 90%, о будущем России — около 80%. Эмоциональная тональность подобных размышлений различна, но в целом позитивна, хотя о судьбе страны респонденты думают с большей тревогой, нежели о своей. Полное спокойствие и твердую уверенность в завтрашнем дне страны выразили 18% — почти столько же сомневаются в благоприятных для нее перспективах (доминирующая массовая оценка: страну ждут трудные времена). Видение будущего страны разделило россиян на две равные группы — оптимистов и пессимистов. Однако даже среди видящих «завтра» России в позитивных тонах уверенных в этом меньшинство — большинство на это только надеется. Соответственно, общее результирующее умонастроение — неопределенность, а ее главный фактор — коронакризис, его реальные и мнимые издержки и последствия. В то же время списывать подобные массовые настроений исключительно на пандемию неправильно — многие обусловлены допандемическими оценками социально-экономического положения страны в последние пять лет как «стабильности без развития», способствующей консервации бедности и снижению уровня жизни.

Проведенные опросы выявили некоторый сдвиг приоритетов по вопросу о том, какой людям хотелось бы видеть Россию будущего. Если в предыдущие годы на первое место выдвигался принцип равенства граждан перед законом, то в последнее время, при сохранении высокой значимости этого принципа, главным становится требование социальной справедливости. К числу важных для россиян характеристик России будущего относятся также сохранение национальных традиций, проверенных временем нравственных и религиозных ценностей, укрепление международных позиций страны как великой державы, объединяющей различные народы, сильная власть, обеспечивающая порядок и устойчивое развитие страны, высокотехнологичная наукоемкая экономика, достойное финансирование социальных статей бюджета. По сути, ориентация общества на такие приоритеты отражает и государственное целеполагание.

Примечания

(1) Здесь и далее данные Росстата взяты из раздела «Официальная статистика — Население» официального сайта Федеральной службы государственной статистики; данные по 2020 год — из раздела «Срочная информация и справки по актуальным вопросам» (URL: https://rosstat.gov.ru/folder/10705, https://gks.ru/bgd/free/B04_03/Main.htm).

(2) Данные приводятся по состоянию на 2021 год в порядке убывания плохих оценок. В таблице не указаны давшие ответ «удовлетворительно» и затруднившиеся с ответом, поэтому общая сумма ответов по строке может быть меньше 100%.

(3) Проранжировано по доле часто испытывавших соответствующее чувство.

(4) Авторы статьи разделяют мнение академика РАН А.В. Торкунова: «термин “социальная дистанция” можно считать явно неудачным, поскольку он фактически обосновывает идею разобщения людей и разделения общества, дает возможность для дискриминации и ксенофобии… Лучше использовать понятие “физическая дистанция” как средство предотвращения распространения вируса» [8. С. 7].

Об авторах

Михаил Константинович Горшков

Федеральный научно-исследовательский социологический центр РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: m_gorshkov@isras.ru

доктор философских наук, академик РАН, директор Института социологии, научный руководитель

ул. Кржижановского, 24/35, корп. 5, Москва, 117218, Россия

Ирина Олеговна Тюрина

Федеральный научно-исследовательский социологический центр РАН

Email: irina1-tiourina@yandex.ru

кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии

ул. Кржижановского, 24/35, корп. 5, Москва, 117218, Россия

Список литературы

Дополнительные файлы