ЮАР: реституция, проблемы равенства и справедливости

Полный текст

В июле 2018 года я вместе с коллегами участвовала в ХIХ Конгрессе Международной социологической ассоциации, который показал явный кризис западной социологии и нарастание непрофессионализма, особенно в выступлениях молодых участников — их доклады носили описательный характер, не упоминали ни массивы данных, ни выборку, но старательно приводили цитаты из отдельных интервью и делали на основе единичных высказываний выводы, не подтвержденные результатами опросов, сравнением статистических и эмпирических материалов. В последний день конгресса я попала на заседание секции «Молодежь и национализм в глобализирующемся мире» и прослушала доклад ученых из Нигерии и ЮАР «Качественный анализ реакций современной молодежи на проблемы социальной справедливости», посвященный студенческим протестам против неравенства, расизма и недоступности образования [1]. В докладе были приведены результаты опроса 2016 года, согласно которому 26% взрослых считали, что те, кто призывает к сексуальному насилию против белых, препятствуют мирному сосуществованию рас и социальной сплоченности, 39% требовали прекращения насилия и призывов к нему, 16% — наказания участников, а 2% считали такое поведение похвальным, так как оно привлекает внимание к сохраняющимся привилегиям белых в южноафриканском обществе [2]. Результаты исследований Шарлин Шварц (методом интервью) были представлены в монографии «Другая страна. Ежедневная социальная реституция» [3] о расовых отношениях в ЮАР и условиях преодоления апартеида.

После прослушивания доклада мне захотелось перевести монографию на русский язык. Работа продлилась два года, но результат меня озадачил: к какой отрасли знания отнести книгу — к социологии (раз используется метод интервью), политологии или социальной антропологии? Материал книги излагается от лица белой южноафриканки, и проблема межрасового взаимодействия звучит уже на первых страницах. Во введении «Плевок на ботинки» излагается история автора, попавшей перед рождеством в Швейцарию, заблудившейся поздним вечером в деревне недалеко от Цюриха по дороге к вокзалу и попросившей помощи, а в ответ получившей от швейцарского крестьянина, узнавшего, что перед ним белый человек из ЮАР, плевок под ноги с криком «Апартеид!». Автор испытала чувство жгучей горечи и даже позора. В следующей главе о своем детстве Шварц рассказала, что, будучи маленькой девочкой, любила ездить с отцом на заправку — там добрые служащие дарили ей переводные картинки. Но отец был недоволен и запретил ей называть работников автозаправки «дядями», поскольку они были черными, и маленькая Шарлин недоумевала — ведь заправщики были значительно старше ее и такими доброжелательными.

Описанные случаи относились к периоду апартеида, но и когда профессор Шварц проводила тренинг с элементами опроса, то ее темнокожая студентка сказала, что ее бабушка не смогла бы называть профессора по имени, а называла бы ее госпожой, признавая ее превосходство, так как Шарлин — белая, а бабушка — темнокожая. Это неравенство позиций даже после официальной отмены апартеида проявилось во время интервью и в озвученном желании темнокожего ребенка — быть (стать) белым.

В отличие от докладов на конгрессе, в книге эмпирические материалы интервью последовательно излагаются в каждой главе с указанием имен респондентов, их расовой принадлежности, пола, возраста и профессии. Было опрошено 60 человек: 27 темнокожих южноафриканцев, 8 «цветных» (потомки смешанных расовых браков) и 25 белых; возраст — от молодежного до пенсионного; профессиональная занятость — от бизнесменов и клерков до уборщиков и безработных. По сути, автор описывает длительный десятинедельный групповой тренинг с ролевыми играми и интервью, призванный обсудить тему реституции и выяснить у участников, что заставило их надеяться или отчаиваться по поводу развития Южной Африки, и респонденты смело говорили о несправедливости апартеида, акцентируя внимание на своих надеждах и мечтах о будущем в новом для них «мире свободы».

Первая неделя занятий была посвящена формированию групп и обеспечению возможности диалога. Тренинг открывался вопросом о самоидентификации участников — «Кто мы и почему мы здесь?». На второй неделе участники обсуждали, какой они видят Южную Африку, на третьей — влияние несправедливости прошлого на настоящее, на четвертой — значение реституции и ее потенциал, на пятой — отличия благотворительности от реституции, на шестой — апартеид и несправедливость, на седьмой — идею проведения акций по возмещению ущерба и восстановлению прав человека, на восьмой — план выполнения и оценки высказанных идей, на девятой — условия, необходимые для реституции и препятствия на пути ее реализации, на десятой неделе составлялся план реализации проекта.

В интервью темнокожие южноафриканцы отмечали, что живут в нищете вследствие низкого уровня образования — это причина их безработицы и страха за будущее, т.е. одна из больных для них тем — это взаимосвязь бедности и образования. В будущем они надеются на равный доступ к образованию и возможности социальной и географической интеграции. Другая больная тема, затронутая в книге — это собственность, поскольку в период апартеида дискриминационное законодательство ограничивало права собственности. Белым южноафриканцам, которые составляли 8,5% населения, принадлежало 47% частной земли в Южной Африке — отсюда категоричное требование перераспределения земель, высказанное темнокожим населением: «Мы хотим нашу землю назад, и точка! У белых богатства и привилегии — ничего не изменилось... Нет никакой надежды. И если ничего не будет сделано, страна будет гореть в огне конфликта». По мнению Шварц, эти заявления — главная причина, почему нужно обсуждать и использовать слово «реституция» — ни одно другое слово тут не будет работать. Тренинг показал, что люди не хотят забывать прошлое, многие рассержены и желают мстить — низведя белых до своего прежнего положения, сделав их маргиналами. Автор предисловия книги А. Крег пишет: «Если быть абсолютно честным, я бы хотел бы мести, если бы был темнокожим человеком. Их гнев оправдан, но он — как тикающая бомба».

Однако не все хотят мести — многие хотят мира, и в книге показано, как для него постепенно складываются условия. С 1994 года у 90% южноафриканцев появилось электричество, у 95% дети учатся в школе до 16 лет, дети получают социальные гранты, а у пожилых есть пенсии. За первые два десятилетия демократии правительство ЮАР построило свыше 2,8 млн домов и более 876 тысяч поставило на обслуживание (водоснабжение, электричество, канализация). В 1994 году чуть более 12,5% южноафриканцев имели доступ к основным санитарным услугам, к 2012 году — уже 83%. Доступ к воде увеличился с 60% домохозяйств в 1994 году до 95% в 2012, а к электроснабжению — с 50% до 86%. Но вряд ли для большинства белых южноафриканцев эти преобразования столь важны, учитывая кардинальное ухудшение их жизни с точки зрения безопасности (За 47 лет апартеида в ЮАР погибло 7 тысяч темнокожих в столкновениях с полицией, а за 23 года после падения апартеида — 70 тысяч белых).

Многие темнокожие граждане ЮАР недовольны: они считают, что боролись с апартеидом и выиграли, но в Южной Африке происходит не то, за что они и их родители боролись, так как свобода приносит пользу лишь некоторым, растет коррупция, руководство страны интересуется только собственным благополучием. Наследие расизма — ощущение неполноценности — все еще не изжито, как и сегрегация, что вызывает негодование. Главный вопрос, который задает автор книги: «Какую страну мы хотим?». В ответах респондентов звучит, что неважно, кем люди были в прошлом и какие позиции занимали (молодой или старый, черный или белый, богатый или бедный, образованный или нет) — у них появилась обнадеживающая перспектива, но изменения идут очень трудно, медленно и болезненно. Идеал респондентов — это преодоление разногласий прошлого и создание общества, основанного на демократических ценностях, социальной справедливости и правах человека, когда каждый гражданин в равной степени защищен законом.

Ответы участников тренинга об ответственности за прошлое можно разделить на четыре группы: 1) мы должны взять ответственность на себя; 2) мы должны привлечь правительство к ответственности; 3) мы должны привлечь белых к ответственности; 4) мы ничего не хотим (желание спрятать голову в песок в надежде, что все проблемы решатся сами по себе).

Тема возможностей — другая область, в которой прошлое и настоящее неразрывно переплетены, и темнокожие южноафриканцы рассматривают прошлое как отправную точку реституции. Примерно треть белых респондентов говорила о чувстве вины и позора («белая вина» и «белый позор»). Четверть белых респондентов говорила о гневе по отношению к другим белым из-за их расистских взглядов и нежелания от них отказаться. Шварц высказывает надежду, что ее книга поможет белым южноафриканцам отказаться от желания просто идти дальше и забыть прошлое — нужна реституция как восстановление прав, искупление несправедливости и возвращение утраченного.

Термин «реституция» был незнаком части участников интервью, которые затруднялись сказать, что он означает, но многие респонденты имели четкое представление, что нужно делать, чтобы решить вопрос владения землей и богатством (никто не должен пользоваться несправедливо полученной прибылью), доступа к образованию, восстановления достоинства и развития социальных связей. Суть подхода, сосредоточенного на ответственности за несправедливость, в том, что несправедливость требует морального ответа в форме ответственности поколений и удовлетворения жертвы, а не только получения компенсации. Поэтому, по мнению респондентов, образование — одна из ключевых областей, в которой необходима социальная реституция: качественное образование позволяет восстановить достоинство и получить доступ к рынку труда и достойным средствам существования в будущем.

Однако было бы наивно идеализировать и романтизировать реституцию — это сложный, а зачастую и трагический процесс, поскольку нужно у кого-то забрать собственность, поделить и отдать другим людям. Кстати, Россия и СССР проходили через аналоги реституции: в 1861 году крестьяне получили свободу и землю; после Октябрьской революции реституция длилась недолго — начался процесс раскрестьянивания, и земля в основном была передана колхозам и совхозам; в октябре 1992 года россияне получили в качестве компенсации за утраченную всенародную социалистическую собственность ваучеры. Однако в царской России реституция носила классовый характер, а в ЮАР — расовый. Проблема не в том, чтобы забрать собственность у одних и передать другим, а в том, чтобы хозяйство эффективно работало и в нем на равных участвовало все население. Для этого нужны соответствующие профессиональные навыки, полученные через систему образования, финансы и опыт. А если просто забрать у одних и передать другим, то вновь будет нарушено равенство и социальная справедливость.

Респонденты подчеркивали, что один из главных вопросов о собственности в ЮАР — о земле, почти половина которой сосредоточена в руках белого населения (имеет финансы и навыки, обеспечивающие высокий уровень производства). Темнокожее население требует возврата отнятой земли, но коренные жители ЮАР — бушмены — в XV веке были вытеснены пришлыми народами-кочевниками, чьи потомки составляют сегодня большую часть населения (зулу, коса, тсвана, ндебеле, тсонга, педи, суто, свази, венда [4]). Темнокожие южноафриканцы не имеют опыта возделывания земли — на обучение уйдут годы, но стране уже сегодня необходим межрасовый консенсус.

Президент ЮАР Нельсон Мандела называл граждан своей страны «радужной нацией» — сегодня эту идею считают мечтой, тем более что Мандела со своими соратниками иногда пел песню со словами «убить бура» [4]. Безусловно, в ЮАР сохраняется слишком много противоречий и сложнейших проблем, но рецензию хотелось бы завершить старинной африканской пословицей, в которой сосредоточена вся мудрость черного континента: «Если хочешь идти быстро, иди один, а если нужно идти далеко — идите вместе». Других вариантов успешного развития у ЮАР просто нет.

Об авторах

Лариса Семеновна Рубан

Автор, ответственный за переписку.
Email: Lruban@yandex.ru

доктор социологических наук, руководитель Отдела исследования проблем международного сотрудничества Института социально-политических исследований

Список литературы