Особенности грамматического (видового) значения глагольных фразеологизмов белорусского языка

Полный текст

Введение

Одна из основных задач фразеологии, как и лингвистики в целом, — разработка своей теории, которая будет соответствовать ее основным научным принципам, а для этого лингвисты тщательно изучают и описывают весь фразеологический материал. Как известно, изучению и описанию всегда предшествует классификация. В белорусском языкознании существуют разнообразные классификации фразеологического состава, наиболее известные из которых этимологическая, семантическая, семантико-грамматическая, стилистическая, структурная, идеографическая: Ф.М. Янковский [1], А.С. Аксамитов [2], И.Я. Лепешев [3], Н.А. Данилович [4–5], О.А. Лещинская [6] и др. «Семантическая классификация-важнейшая во фразеологии, так как на ее основе систематизируется весь фразеологический материал, объединяются во фразеологический состав языковые единицы с целостным значением и оставляются за пределами фразеологии устойчивые словосочетания, лишенные семантической целостности» [7. С. 51].

Количество макрокомпонентов структуры фразеологического значения лингвистами также определяется по-разному, тем не менее, большинством фразеологов в структуре фразеологического значения выделяются денотативный, сигнификативный, коннотативный и этнокультурный макрокомпоненты. Денотативный макрокомпонент выделяется на основе сигнификативного и соотносит фразеологическую единицу с объектами действительности. Сигнификативный макрокомпонент выражает обобщенно-понятийное содержание, создавая образность значения. Коннотативный макрокомпонент охватывает экспрессивно-стилистические, образно-экспрессивные, эмоциональные и оценочные возможности фразеологизма. Этнокультурный макрокомпонент связан с особенностями отражения во фразеологизмах национальной культуры. В последнее десятилетие в белорусской фразеологии отмечается активный процесс исследования этнокультурного макрокомпонента структуры фразеологического значения [8–10].

Фразеологическое значение неразрывно связано с грамматическим значением. Грамматический макрокомпонент структуры фразеологического значения содержит информацию о грамматических признаках фразеологизма (род, число, падеж, время, вид, наклонение, лицо и т.д.). В то время как структура и семантика фразеологических единиц белорусского языка получила широкое описание, морфология фразеологизмов находится в стадии начала изучения. Исследователи отмечают, что грамматические значения вторичны, они сопутствуют, подчиняются индивидуальным фразеологическим значениям.

Цель настоящего исследования — выявить и проанализировать частные видовые значения глагольных фразеологизмов современного белорусского языка. Объектом исследования стали однозначные глагольные фразеологизмы современного белорусского языка, соотносящиеся с разными моделями простого или сложного словосочетания, опорный компонент которых (глагол) застыл в форме только совершенного или только несовершенного вида. Предметом исследования являются частные видовые значения указанных фразеологизмов. Языковым источником послужили контексты, зафиксированные в наиболее полном толковом словаре фразеологизмов профессора И.Я. Лепешева^[1], а также тексты художественной и публицистической литературы начала XXI века (авторская картотека составляла на момент исследования свыше 30 000 контекстов, что позволило уточнить частотность отобранных фразеологизмов и подтвердить данные словаря об их опорном компоненте).

Теоретическая база исследования и обзор литературы

В нашем исследовании мы придерживаемся принятой в белорусском языкознании грамматической классификации фразеологизмов по соотносительности их с частями речи и руководствуемся традиционным пониманием в белорусском языке фразеологической единицы: фразеологизм — это «устойчивая, воспроизводимая, не менее чем двухкомпонентная языковая единица, сочетающаяся со словами свободного употребления и имеющая целостное значение, не равное сумме значений ее компонентов (если их рассматривать на уровне слов)» [7. С. 5], в объем фразеологического материала включаем только фразеологические сращения и единства. Термин «глагольные фразеологизмы» мы применяем (вслед за И.Я. Лепешевым) к фразеологизмам, обозначающим наиболее обобщенное действие (процесс) и выражающим его в категориях вида, времени, наклонения, а также рода (в формах прошедшего времени и сослагательного наклонения). «Категориальное значение почти всех глагольных фразеологизмов определяется семантическим, морфологическим и синтаксическим критериями. Так, фразеологизм даваць у хамут принадлежит к глагольным потому, что, во-первых, он обозначает действие, передающееся глагольным словосочетанием ‘решительно не соглашаться, упрямиться’, во-вторых, грамматическим центром фразеологизма является глагольный компонент, выступающий носителем форм вида (даваць у хамут — даць у хамут), времени (даю, даваў, дам и др.), лица (даю, даеш, дае и т. д.), наклонения (давай, даў бы и др.), числа (дам, дадзім и т. д.), рода (даў, дала, даў бы и др.), в-третьих, это выражение выполняет синтаксическую функцию сказуемого» [7. С. 118]. Категориальное значение входит в смысловую структуру фразеологизма, является составной частью фразеологического значения.

Категория вида глагола в белорусском языке широко описана во многих учебных и научных работах, а исследований, посвященных вопросам грамматического значения фразеологических единиц, в белорусском языкознании не много [4; 7; 11–13], а глагольные фразеологизмы белорусского языка не были объектом отдельного исследования в семантико-грамматическом аспекте.

Более полно грамматическое значение фразеологизмов описано в работах русских фразеологов (В.П. Жукова [14–15], Ф.И. Никоновайте [16], В.А. Лебединской [17], А.М. Чепасовой [18–19] и др.). «Глагол и процессуальный фразеологизм для выражения процессуальности пользуются одним и тем же набором морфологических категорий, однако морфологические категории процессуальных фразеологизмов имеют свою специфику, отличаются от морфологических категорий глаголов. Обусловлена эта специфика тем, что синтез грамматических значений с лексическими и фразеологическими дает разные качественные и количественные результаты в функционировании как форм, так и значений морфологических категорий» [17. С. 49]. Роль морфологических категорий в выражении процессуальности различна. «Вид является специфической морфологической категорией процессуальных единиц, которая, в отличие от других категорий, таких как лицо, время, наклонение, охватывает все типы форм процессуальных единиц — личные, инфинитивные, причастные, деепричастные. Ни одна процессуальная единица не стоит вне категории вида» [20. С. 125]. По мнению В.А. Лебединской, «общее видовое значение самым непосредственным образом включено в индивидуальное фразеологическое значение, слитно с ним, трудно выделимо из него» [17. С. 63].

В научной литературе относительно статуса вида высказывались и высказываются разные точки зрения, вплоть до противоположных: от признания видовых пар формами одного глагола (А.Н. Тихонов, М.Ю. Черткова, М.А. Шелякин и др.) к утверждению, что категория вида относится к словообразованию (И.Г. Милославский). Промежуточное положение занимали А.В. Бондарко [21] и его сторонники. Споры сводятся, в основном, к статусу категории вида, наличию «чистовидовых приставок», к вопросу критериев определения видовой пары глаголов. Среди последних по времени исследований реализации аспектуальности на фразеологическом уровне можно назвать работу [22].

Сложность семантической структуры глагольных фразеологизмов, выделения грамматического значения, определения степени влияния контекста на актуализацию реального значения отдельных морфем в структуре опорного компонента (глагола) фразеологических единиц позволяет считать исследование их частных видовых значений актуальным и дискуссионным.

Методология исследования

Основной метод, использовавшийся в исследовании, — описательный; применялись также метод словарных дефиниций, метод компонентного и контекстуального анализа. В результате анализа контекстов, зафиксированных в двухтомном толковом словаре фразеологизмов И.Я. Лепешева (Минск, 2008), а также контекстов из авторской картотеки методом сплошной выборки нами было отобрано 2 322 наиболее употребительные однозначные глагольные фразеологические единицы, соотносимые своими индивидуальными значениями с субкатегорией деятельности (617 единиц), субкатегорией отношения (772 единицы) и субкатегорией состояния (766 единиц). Из них 527 единиц имели опорный глагольный компонент только несовершенного вида, 293 единицы — только совершенного вида. Формы протекания действия, выраженного отобранными единицами, уточнялись нами, дифференцировались, абстрагируясь от индивидуальных фразеологических значений, соотносимых с субкатегориями деятельности, отношения, состояния. Отдельное исследование проводилось среди глагольных фразеологизмов промежуточного, гибридного характера, субкатегориальное значение которых могло меняться в зависимости от левой и правой внешней сочетаемости (167 единиц двухсубъектной и двухобъектной внешней направленности), а также среди глагольных фразеологизмов с коррелятивными видовыми формами. К общему количеству выявленных глагольных фразеологизмов можно добавить около 200 единиц, имеющих нетипичную для них структуру: в своем компонентном составе не содержащих компонента-глагола, который являлся бы носителем категорий вида, времени, лица, числа. Многие из них застыли в структурных моделях словосочетаний (предлога с существительным в косвенном падеже — у кусты ‘уклоняться от непосредственного участия в чем-либо, от ответственности за что-либо’; сочетания частиц не (ні, ані) с существительным — ні мур-мур ‘абсолютно ничего не говорить, не рассказывать кому-либо’; сочетаний существительных тавтологического характера или связанных внутренней рифмой — лахі пад пахі ‘схватить с собой свои одежки’). Принадлежность таких единиц к разряду глагольных определяется преимущественно с помощью семантического и синтаксического критериев (более подробно это описано в [23]).

Результаты исследования и обсуждения

Проведенный анализ показал, что среди однозначных глагольных фразеологизмов, опорный компонент которых (глагол) застыл в форме совершенного вида, из частных видовых значений форм совершенного вида встречаются конкретно-фактическое и потенциальное значения действия.

Конкретно-фактическое значение действия проявляется в контекстах, описывающих конкретный единичный факт: заараць носам (што, у што) ‘упасть лицом вниз куда-либо (от удара или споткнувшись)’, злавіць лісу ‘неосторожно прожечь одежду при огне’ и др. Глагольный компонент таких единиц преимущественно используется в форме прошедшего времени: (1) Увечары стол адышоў, падаравалі нявесту, пагулялі — і павязлі Вусцінку. Камароўскія хлопцы зайца каля Міхасёвых закінулі (=перегородили дорогу молодоженам на свадьбе с надеждой получить выкуп). Дзве пляшкі далі ім пярэкуп (СФ-1. С. 575).

Потенциальное значение действия выявляется, когда речь идет о возможности, способности, готовности, необходимости и других модальных оттенках потенциальности, которые не относятся к какому-то конкретному моменту времени, а воспринимаются как нечто обычное, что может проявиться в любой момент [21]. В контекстном окружении фразеологизмов часто присутствуют формальные показатели модальных оттенков (модальные глаголы, краткие прилагательные с модальным значением), например: (2) Я стратэг, мілая Ірынка. Мяне тут спрабавалі абкласці чырвонымі сцяжкамі (= (хотели) создать крайне неблагоприятные условия для жизнедеятельности), ды я воўк біты. Таму рашыў абхітрыць усіх, і вас у тым ліку (СФ-1. С. 43). (3) Ёсць адзін там, Антось Драчык, дык гатоў жыўцом мяне з’есці (= (готов) замучить, погубить нападками, гонением) (СФ-1. С. 496). Потенциальная возможность (невозможность) осуществления факта-действия (процесса) может проявляться в контексте с помощью замены употребленной формы фразеологизма сочетаниями слов можа (не можа), магчыма (немагчыма) с его инфинитивной формой (или смысловым соответствием): (4) Аляксей Пятровіч, як і кожны раз, усё спакойна расстаўляў на сваіх месцах: — Яшчэ не наш час, дарагі. Зрабі фільм, зрабі такі фільм, каб мы ім скруцілі рогі (= (могли) скрутить рога = могли усмирить, обуздать, заставить подчиниться) Клёнскаму (СФ-2. С. 403).

Особо пристального внимания требовали фразеологизмы, в структуре глагольного компонента которых присутствует приставка (за-, па-, а-) или суффикс -ну-. Некоторые из них (приставок) не утратили полностью своего лексического значения и вносят смысловые изменения в индивидуальное значение фразеологизма: придают значение начинательности процесса — зайграць у дудку (чыю, каго) ‘начать действовать в чьих-либо интересах’, пайсці рукой ‘начать хорошо вестись, раститься, плодиться’; усилительности (указывают на степень особой активности, интенсивности) — адурыць галаву (каму) ‘устрашающе надоесть чем-либо (речью, просьбой и др.)’; ограничительности (характеризуют действие, ограниченное во времени и в полноте своего проявления) — пагуляць у маўчанку ‘уклониться на некоторое время от разговора’; результативности (достижения результата, завершенности становления) — павылятаць з гнязда (якога, чыйго) ‘покинуть родной дом, становясь самостоятельными в жизни’. Отдельные единицы выражают значение длительности, многократности действия (процесса) — намазоліць язык ‘длительное время проговорить впустую’, надаваць гарбузоў ‘много раз отказать сватающемуся’) или однократности (мгновенности) действия — глынуць сліну ‘с завистью глянуть на что-либо соблазнительное, но недоступное’. Такие фразеологизмы считаются фразеологическими дериватами и входят в группы единиц какого-либо способа действия.

В контекстном окружении фразеологизма встречались неглагольные лексические показатели характера протекания действия, например, в последующих (нами сокращенных) контекстах значение усилительности, нарастания интенсивности подкрепляется частицами аж, колькі и др. (…настырная, колькі мне крыві папсавала, …аж той, бядак, у зямлю носам зарыўся), значение ограничительности — словами колькі часу, трохі, крыху, дзянёчак (…хоць дзянёчак яшчэ пакруці баранку, …колькі часу зубы паскаліш, …трэба хоць крыху папсаваць ёй нервы), значение многократности — словами не раз, з паўсотні и др. (…не раз глынеш сліну), …гарбузоў з паўсотні надавала), значение мгновенности подкрепляется сочетанием тут жа (…тут жа ва ўсіх выдавецтвах сталі на вушы). Более подробно характер частных видовых значений фразеологизмов только совершенного вида описан нами в [24].

Среди однозначных фразеологизмов, глагольный компонент которых реализуется только в форме несовершенного вида, встречаются следующие частные видовые значения действия:

а)    конкретно-процессное значение действия — проявляется в выражениях, которыми характеризуется действие, происходящее один раз в определенный промежуток времени в процессе его осуществления, развертывания. Это может быть речь субъекта-лица — глытаць словы ‘говорить неразборчиво, нечетко’; перемещение — рваць кіпці ‘стремительно убегать’;

б)    ограниченно-кратное значение действия — выражается с помощью контекстного окружения (количественно-именных сочетаний — обстоятельств времени): (5) Два тыдні [я] мясіла гразь [= ходила по топкой дороге] па ўскраінах горада (СФ-2. С. 61). Некоторые глагольные фразеологизмы этой группы без обстоятельств в своем контекстном окружении приобретают подчеркнуто-длительный оттенок конкретно-процессного значения действия (сравним следующие контексты): (6) Тыя тры дні [Рыгор], калі валаводзіў валаводы са страхой, па два разы хадзіў у сталоўку, наядаўся так, каб трэці раз не хацелася. (7) [Мароз:] Сцёпка! Чаго валаводы валаводзіш? (= долго и медленно делаешь — подчеркнуто-длительный оттенок) Табе што, нямашака чаго рабіць! (СФ-1. С. 169);

в)    неограниченно-кратное (повторяющееся) значение действия — реализуется в контекстах фразеологизмами скланяцца на ўсе лады ‘часто и обычно с осуждением упоминаться’, круціць катрынку ‘надоедливо говорить одно и то же’, есці поедам ‘беспрестанно упрекать, укорять, унижать’: (8) Поп і пападдзя, станавы, земскі, доктар і іх жонкі скланяліся на ўсе лады (СФ-2. С. 401). Неограниченный ряд повторений характеризуется также фразеологизмами не сходзіць з вуснаў (чыіх, каго) ‘постоянно произноситься’, жваць жвачку ‘говорить нудно и бестолково об одном и том же’;

г)     постоянно-непрерывное значение действия (процесса) — проявляется в тех фразеологизмах, которыми характеризуется действие, осуществляемое не в какой-то конкретный отрезок времени, а постоянно, «монолитно», т. е. не повторяется, не прерывается, полностью заполняет собою тот промежуток времени, который оно охватывает. Такое значение проявляется чаще всего в единицах, которыми характеризуются манера поведения или состояние субъекта в социуме — трымаць руку на пульсе (чаго) ‘быть в курсе событий, следя за их развитием’, смуродзіць свет ‘жить без цели, без определенного дела, без пользы для других; чинить людям неприятности’, біцца як рыба аб лёд ‘без результата стараться, искать выход из беды’, трымацца на адлегласці (ад каго, з кім) ‘не вступать в близкие отношения, связи с кем-либо’, біць тылылы ‘бездельничать, заниматься пустыми делами’, як сыр у масле купацца ‘жить вольготно, в полном достатке’, іграць першую скрыпку (у чым) ‘занимать главное положение в чем-либо’;

д)    потенциально-качественное значение действия — выражается в тех единицах, которыми характеризуется действие, не локализованное во времени. Чаще всего встречается у тех единиц, которыми отображается способность субъекта к действию, наличие умения его осуществлять (ведаць толк (у кім, у чым) ‘очень хорошо разбираться в ком-либо, чем-либо’). Более подробно характер частных видовых значений фразеологизмов только несовершенного вида описан нами в [25].

Заключение

Анализ частных видовых значений глагольных фразеологизмов современного белорусского языка подтверждает мнение А.М. Чепасовой о том, что теория частных видовых значений, разработанная аспектологами для глаголов в свободном употреблении, лишь частично может быть применима к процессуальным фразеологизмам. Из четырех частных значений совершенного вида у глагольных фразеологизмов белорусского языка встречаются преимущественно потенциальное и изредка конкретно-фактическое значения, а из частных видовых форм несовершенного вида — потенциально-качественное и постоянно-непрерывное значения действия (тогда как по наблюдениям аспектологов среди глаголов абсолютно несовершенного вида (на лексическом уровне) получают предпочтение конкретно-процессное и неограниченно-кратное значения действия). Преимущество глагольных фразеологизмов с потенциально-качественным и постоянно-непрерывным значениями действия, на наш взгляд, можно объяснить тем, что в большинстве случаев исследуемых контекстов с помощью фразеологизмов отражается качественная характеристика субъекта.

Сокращения

СФ-1 — Лепешаў І.Я. Слоўнік фразеалагізмаў. У 2 т. Мінск: БелЭн імя П. Броўкі, 2008. Т. 1. А—Л. 672 с.

СФ-2 — Лепешаў І.Я. Слоўнік фразеалагізмаў. У 2 т. Мінск: БелЭн імя П. Броўкі, 2008. Т. 2. М—Я. 704 с.

 

_{¹ Лепешаў І.Я. Слоўнік фразеалагізмаў : у 2 т. Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі, 2008.}

 

Об авторах

Валентина Васильевна Маршевская

Гродненский государственный университет имени Янки Купалы

Автор, ответственный за переписку.
Email: tina-2010@bk.ru
ORCID iD: 0009-0006-4621-4620
SPIN-код: 7073-4875

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры белорусской филологии филологического факультета

230023, Республика Беларусь, г. Гродно, ул. Э. Ожешко, 22

Список литературы