Восстановление жилищно-коммунального хозяйства Ленинграда в 1942-1944 гг.: темпоральный опыт блокадного города

Полный текст

Введение

Материальная культура советского государства была обусловлена темпоральными измерениями в большей степени, чем это может показаться. Научная трактовка категории «время» в СССР подразумевала его материалистическое толкование. Ключевыми его характеристиками стали: бесконечность, линейность, познаваемость, измеримость, неотделимость от материи, необратимость, векторность^[1].

О востребованности темпоральных исследований в современном гуманитарном знании свидетельствуют публикации зарубежных авторов^[2], тематические научные мероприятия^[3], тем не менее, аспекты социалистической темпоральности относятся к категории недостаточно изученных^[4]. Анализ экономических сюжетов, связанных с деятельностью ленинградского городского хозяйства в годы Великой Отечественной войны, имеет давнюю традицию^[5]. В работах историков нового поколения презентованы актуальные сюжеты с учетом вводимых в научный оборот источников и современных методологических подходов^[6]. Изучение блокады г. Ленинграда в настоящее время получило импульс к развитию, в связи с введением в научный оборот новых источников^[7]. Зарубежные ученые также проявляют научный интерес к данной проблеме^[8]. 

В статье концепт времени трактуется в качестве социокультурного феномена, на развитие которого оказывают влияние политические реалии, экономическая ситуация, идеология. Следует предположить наличие уникальной системы его восприятия в национальной культуре на конкретном этапе исторического развития. В исследовании выявлены и проанализированы представления о времени в советской культуре 1940-х гг. Основной целью стало изучение темпоральных параметров, характерных для этапов восстановления жилищно-коммунального хозяйства Ленинграда в годы блокады.

Исследование реализовано в трех методологических плоскостях: типологически, с целью определить соотношение восприятия прошлого, настоящего и будущего; структурно, с намерением определить специфику измерения времени в военных условиях; и с точки зрения семиотики, что позволило выявить ментальные презентации темпоральности в документах эпохи. Одним из ключевых инструментов исследования выступил лингвокультурологический анализ, позволивший изучить языковую структуру источников, выявить термины и понятия, связанные с перцепцией времени в эпоху сталинизма.

Отношение ко времени в советский довоенный период

Отношение ко времени в СССР емко характеризует стихотворение «Марш времени» из заключительной части драмы В. Маяковского «Баня» (1929–1930 гг.): «Время, вперед! Вперед, страна, скорей, моя…»^[9]. На заре советской эпохи специфика восприятия времени была обусловлена стремлением продемонстрировать жизнеспособность молодого государства, подтвердить эффективность марксистско-ленинской модели развития.

Во второй половине 1920-х – 1930-е гг. экономическое отставание страны привело к внедрению системы планирования в сфере экономики. Первый пятилетний план (1928–1932 гг.) обозначил курс на ускоренную индустриализацию и коллективизацию, навязав гонку за выполнением показателей на местах. С целью создания моральных стимулов была внедрена практика социалистических соревнований, а призыв к выполнению пятилетки за четыре года стал общепринятой практикой на предприятиях.

В СССР жили по собственному времени – «летнему» («декретному», или московскому). 16 июня 1930 г. часы повсеместно были переведены вперед на один час в целях более рационального использования светового дня, что практиковалось вплоть до 2011 г. Наряду с общепринятыми (время года, месяц, неделя, сутки, часы), оперировали и специфическими темпоральными понятиями – экономическими терминами учета отработанного времени: трудодень, человеко-день, человеко-час. Два последних термина продолжают использоваться в делопроизводстве вплоть до сегодняшнего дня. Восприятие времени в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда в значительной степени базировалось на перечисленных выше принципах.

Первый этап восстановления городского хозяйства Ленинграда

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г. контроль за техническим и санитарным состоянием жилищного фонда в СССР был возложен на городские Советы^[10]. К 1940 г. в Ленинградском совете функционал, связанный с городским хозяйством, был разделен по нескольким подразделениям исполкома, что неизбежно затрудняло решение ключевых задач, приводило к дублированию обязанностей^[11]. Управление жилищного хозяйства Ленгорисполкома ведало вопросами эксплуатации жилого фонда. Управление предприятиями коммунального обслуживания было призвано курировать выполнение мероприятий Местной противовоздушной обороны (МПВО), домовую очистку. Функции планирования застройки, благоустройства города выполняло Архитектурно-планировочное управление (далее – АПУ). С 1939 г. действовало Управление водопроводного и канализационного хозяйства «Водоканал».

2 июля 1941 г. при Ленгорисполкоме была создана Комиссия для оперативного решения текущих хозяйственных вопросов в составе председателя исполкома П.С. Попкова, его заместителей: В.М. Мотылева, Н.А. Манакова и заведующего торговым отделом И.А. Андреенко.

Накануне войны жилищный фонд Ленинграда включал 24 млн кв. м., состоял из государственной, индивидуальной и общественной частей. Суммарные потери жилой площади за годы войны составили более 20 %^[12].

Восстановление Ленинграда началось еще в ходе блокады, с января 1942 г.^[13] Особенностью первого этапа (январь 1942 г. – январь 1943 г.) стало сочетание восстановительных работ с аварийными. На втором этапе (январь 1943 г. – январь 1944 г.) началось внедрение перспективных принципов восстановления разрушенных жилых зданий.

7 января 1942 г. на заседании Ленгорисполкома был рассмотрен вопрос о составлении плана I-й очереди восстановления городского хозяйства. В серию первоочередных задач вошли: обеспечение горожан водой, ремонт и ввод в эксплуатацию отопления в домах, приведение в исправное состояние дворовых уборных, пуск бань и прачечных.

Разъяснению приоритетов плана было посвящено выступление П.С. Попкова перед партийным активом Ленинграда. Решением бюро райисполкомы должны были закончить ремонт водопроводных и канализационных труб в жилых домах к 25 января; установить в домохозяйствах общественные «водоразборы» к 20 января^[14]. Выдвинутые сроки оказались мало реалистичными в свете масштаба задач. Тем не менее уже в феврале 1942 г. во многих районах заработали бани, были устранены крупные аварии водопроводной и канализационной сетей^[15].

Наступление первой блокадной весны таило в себе новые вызовы для жилищно-коммунальной сферы Ленинграда. Неизбежное отставание от установленных сроков ремонта водопровода и канализации представляли серьезную проблему вследствие угрозы распространения инфекционных заболеваний и в связи с необходимостью тушения пожаров после авианалетов.

12 марта на заседании исполкома обсуждался вопрос о проведении предупредительных мероприятий в жилых домах, на стройках и аварийных объектах. В этот период были апробированы основные принципы консервации зданий: техническое наблюдение за поврежденными объектами, разборка или укрепление, предварительно отсоединенных от коммуникации домов. Технической находкой стали «маяки» – алебастровые заплатки, замазываемые поперек трещин, которые на «маяке» свидетельствовали об опасности обрушения. Ответственность за выполнение мероприятий была возложена на ведомственные предприятия и районные жилищные управления. Контролирующие функции выполняла городская аварийная служба.

Знаковым событием весны 1942 г. стало возобновление с 15 апреля пассажирского трамвайного движения^[16]. Для военного времени мера была беспрецедентной, символизировавшей постепенное возрождение города.

В начале 1942 г. приступили к разработке первых планов восстановления Ленинграда. Для этих целей по инициативе главного архитектора, Н.В. Баранова был возрожден институт Ленпроект^[17]. В конце мая 1942 г. в АПУ была составлена докладная записка на имя А.А. Жданова и П.С. Попкова, содержавшая характеристику базовых принципов восстановления и развития Ленинграда. Основополагающим стал творческий подход, без механического воспроизведения разрушенного, на основе актуальных достижений градостроительства^[18]. Предложения были положены в основу проектных работ начиная с 1942 г.

В июне 1942 г. был рассмотрен вопрос о выполнении плана ремонтно-восстановительных работ на II квартал. В своем докладе глава Ленжилуправления Б.М. Мотылев сообщил о трудоемкости задач. Низкие темпы выполнения мероприятий были им охарактеризованы с помощью пространственного понятия, обозначающего недостаточное физическое воздействие («работали слабо»)^[19]. Резюмируя, П.С. Попков констатировал: «Разгон, который мы намечали, идет очень медленно»^[20]. Сказывались физическое истощение ленинградцев, нехватка строительных кадров, строительных материалов, денежных средств.

С начала 1942 г. началась подготовка к сносу однои двухэтажных домов в районах Старой и Новой Деревни, Большой Охты, Нарвской, Московской и Невской застав. Работы проводились при консультативной поддержке АПУ в целях обеспечения городского хозяйства топливом. Освободившиеся территории планировалось использовать для формирования северной, восточной и южной частей Ленинграда капитальными жилыми массивами в послевоенный период. В годы блокады свыше 9 тыс. деревянных домов и сооружений были разобраны на дрова.

Уже в июне 1942 г. была инициирована подготовка к предстоящей зиме, следствием чего стали ремонтно-восстановительные мероприятия в жилом секторе, ремонт водопроводной и канализационной сетей, а также городского транспорта, бань, прачечных, школ, больниц. На руководство районными исполкомами были возложены обязанности по организации обучения строительных кадров, проведению социалистических соревнований по безаварийной эксплуатации между районами и домами.

К 10 октября 1942 г. было отремонтировано свыше 48 тыс. водопроводных и канализационных стояков; водопровод был пущен в 94,8 % от общего количества зданий^[21]. IV квартальный план восстановления городского хозяйства был выполнен всеми хозяйствами на «удовлетворительно». Количественные итоги, свидетельствовавшие о возросшей интенсивности проводимых в 1942 г. работ, были приведены в докладе «Ленинград в дни Отечественной войны»^[22].

Второй этап восстановления городского хозяйства Ленинграда

Второй этап восстановления городского хозяйства Ленинграда, подобно первому, длился около года: от прорыва до полного освобождения Ленинграда от блокады. В январе 1943 г. был утвержден план развития городского хозяйства на I-й квартал. Его приоритетами стали безаварийная эксплуатация жилищного хозяйства, водопровода, канализации, повышение качества бытового обслуживания^[23]. Наращиванию темпов работ призваны были содействовать расширение производства строительных материалов и подготовка новых кадров строителей.

В Ленгорисполкоме начали проверку качества ремонтных работ, проводимых в ведомственных домах. Юридически заводы и фабрики находились вне его компетенции, подчиняясь союзным наркоматам. По этой причине восстановительные работы проходились недостаточно эффективно. Привлечение виновных к уголовной ответственности осуществлялось через органы НКВД^[24]. С марта 1943 г. деятельность управдомов была взята под контроль Ленгорисполкома, инициировано их обучение^[25].

15 апреля 1943 г. были даны положительные оценки восстановительным работам I-го квартала. К этому времени функционировали водопроводные станции, бани и прачечные, были пущены трамваи; в большинстве заселенных квартир имелось электрическое освещение, завершены работы по очистке города от мусора.

Согласно плану II-го квартала основное внимание предполагалось уделить ремонту кровли. Проблемным участком в условиях регулярных авианалетов оставалось функционирование водопровода и канализации. Сметой были предусмотрены расходы на ремонт коммуникационных сетей в размере 2 млн руб.^[26]

Вследствие проводимых мероприятий по подготовке кадров и благодаря более тщательному планированию, задачи 2-го квартала были перевыполнены, отмечалось нарастание темпов работ: восстановлено 60 тыс. кв. м жилой площади с акцентом на ремонт водопровода и кровли^[27]. Одной из ключевых задач на 3-й квартал стала подготовка к зиме, которая включала в себя  ремонт водопровода в объеме 150 тыс. погонных м., восстановление квартир площадью 40 тыс. м². Предполагалось внедрение скоростного метода^[28], предусматривавшего установление времени начала и окончания работ, контроль качества, определение видов деятельности с учетом квалификации работника.

Для локализационных работ, подразумевавших тушение пожаров и изолирование очагов поражения, а также к работам по остеклению окон в домах привлекались части МПВО. Основными видами ремонта в годы блокады стали: аварийный ремонт – ликвидация разрушений от артобстрелов; плановый ремонт – приведение в функциональное состояние жилых объектов и капитальный ремонт – восстановление жилой площади для использования в условиях мирного времени.

В августе 1943 г. П.С. Попков отметил, что ремонтные работы были проведены лишь в 18 % строений^[29], обозначив новое отставание от графика. Негативно сказывался на темпах выполнения работ дефицит строительных материалов. Председатель Ленгорисполкома предложил меры идейного форсирования темпов, а именно: «бить тревогу в газетах»^[30]. В 1943 г. объем затрат на ремонтно-восстановительные работы составил 125 млн руб.^[31] 

Осенью 1943 г. на предприятия ленинградской промышленности стройматериалов была возложена обязанность по восстановлению мощностей в довоенном объеме^[32]. Решение было связано со стратегической задачей создания базы стройматериалов для возрождения Ленинграда в послевоенный период.

С начала 1944 г. была инициирована разработка Генерального плана восстановления и развития Ленинграда, хотя практическая реализация отдельных его принципов началась еще в блокаду. План предусматривал уменьшение плотности застройки в центральной части города, строительство малометражных квартир, улучшение сети улиц, обеспечивавших транспортную доступность, восстановление зданий старой архитектуры в прежнем виде^[33].

В семиотическом отношении на втором этапе возрождения городского хозяйства в официальных выступлениях руководящих работников Ленинграда чаще встречаются лексические презентации времени в метафорах: «ни на один день не замирала жизнь в городе»^[34] (город продолжал жить) или «оглядываясь на пройденный путь»^[35] (вспоминая блокадное время), хотя использование образных выражений не было характерно для поколения советских руководителей, что соответствовало материалистическому духу эпохи. Транслировалась связь времени и движения, прогресса, акцентировалось внимание на непрерывности выполняемой работы^[36]. В годы блокады время приобрело особую ценность, нередко символизировало саму жизнь.

Выводы

С типологической точки зрения темпоральным приоритетом первого этапа восстановления жилищно-коммунального хозяйства Ленинграда стала устремленность в будущее. С этим связано раннее внедрение основных принципов восстановления города. Задача сохранить жизнеспособность мегаполиса в блокадных условиях диктовала необходимость административного форсирования темпов выполняемых работ. Установление мало реалистичных сроков, в свою очередь, провоцировало перманентное отставание от планов и цейтнот в проведении мероприятий.

Военное время для ленинградцев связано с понятием блокадного времени, охватившего 872 дня. Символом его отсчета стал ленинградский метроном, стук которого транслировался по ленинградскому радио: медленный – заполнял перерывы между передачами, а частый – звучал во время артобстрелов, выступая ориентиром, отделявшим более спокойные временные интервалы от периодов повышенной опасности. В текстах выступлений депутатов Ленсовета прослеживается последовательное противопоставление «мирного» и «военного времени», прошлого и настоящего. В апреле 1942 г. второй секретарь Ленинградского городского комитета ВКП(б) А.А. Кузнецов отмечал, что блокадное время создало условия для проверки на прочность ленинградских кадров.

В структурном отношении в военный период имел место сбой социалистической традиции пятилетнего планирования: четвертый пятилетний план был отложен до 1946 г., хотя его разработка и частичное претворение в жизнь начались досрочно. Логичный отпечаток на характере проводимых работ накладывала смена календарных сезонов, формировавшая хозяйственные приоритеты. Сохранялась практика поквартального планирования городского хозяйства Ленинграда. В спектре семиотических характеристик времени в блокадный период наблюдаем локализацию восприятия времени в терминах пространства: движения, местоположения, физического воздействия.

На втором этапе возрождения ленинградского хозяйства сохраняется тенденция по визуализации будущего. В меньшей степени имело место отставание от намеченных сроков. Задержка приобрела в условиях блокады особый драматический подтекст: само выживание горожан зависело от своевременного выполнения задач. Сохранилось логическое противопоставление прошлого и настоящего в сознании руководящих кадров. Наряду с этим имели место дискуссии, посвященные грядущему переходу к условиям мирного времени.

В структурном отношении был сохранен акцент на линейности, измеримости и векторности времени, что нашло отражение в привычной разработке и воплощении квартальных планов, а также установлении сроков выполнения приоритетных работ. В спектре рассматриваемых задач все чаще обнаруживаются вопросы перспективного планирования.

В блокадное время происходило укрепление и развитие ленинградской идентичности как в среде городского руководства (в значительной степени иногороднего по своему происхождению), так и у рядовых горожан, не сломленных тяготами войны. Ленинградский патриотизм стал своеобразной основой региональной идентичности, что впоследствии стало поводом для обвинений руководителей городских и областных органов власти в сепаратизме и фабрикации «Ленинградского дела».

^{1 Время // Большая советская энциклопедия / под ред. Б.А. Введенского, 2-е изд. М., 1951. Т. 9. C. 272.}

^{2 Coveney P., Roger H. The arrow of time: A Voyage through science to solve time’s greatest mystery. New York: Ballantine, 1990; Evans V. The Structure of Time: Language, meaning and temporal cognition. Amsterdam/Philadelphia, 2005.}

^{3 Международная научная конференция «Temporality and Material Culture under Socialism», Kunsthistorisches Institut in Florenz – Max-Planck-Institut, 1‒2 July 2021. URL: https://www.khi.fi.it/en/aktuelles/veranstaltungen/2021/07/Temporality-and-Material-Culture-under-Socialism.php (дата обращения: 12.01.2022).}

^{4 Калинин С. М., Комарова З. И. Категория темпоральности на шкале исторического времени: язык-общество-культура // Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 4 (426). Филологические науки. Вып. 116. С. 89–99.}

^{5 Карасев А. В. Ленинградцы в годы блокады. 1941–1943. М., 1959; Кутузов В.А. Возрождение земли ленинградской. Л., 1985.}

^{6 Гаврилова О.А., Сунь Ичжи. Реновация в условиях блокады: снос районов деревянной застройки в Ленинграде. 1941–1942 гг. // Новейшая история России. 2022. Т. 12. № 4. C. 856–869. https://doi.org/10.21638/spbu24.2022.403; Зотова А.В. Экономика блокады. СПб., 2016; Ломагин Н.А. Неизвестная блокада: В 2-х кн. СПб.; М., 2002. Кн. 1; Пянкевич В.Л. Люди жили слухами: Неформальное коммуникативное пространство блокадного Ленинграда. СПб., 2014; Ходяков М.В. 1) Беженцы в Ленинграде и жилищная политика городских властей на начальном этапе войны и блокады // Quaestio Rossica. 2022. Т. 10, № 2. С. 455–468; 2) Эвакуация населения и жилищный фонд Ленинграда в 1942 г. // Новое прошлое. 2022. № 2. С. 167–179; 3) Решения городских властей по жилищным вопросам в блокированном Ленинграде. 1941–1943 гг. // Великая Отечественная война в истории и памяти народов Юга России: события, участники, символы: материалы III Всероссийской научной конференции (г. Ростов-на-Дону, 30 июня – 1 июля 2022 г.). Ростов-на-Дону, 2022. С. 318–323.}

^{7 Соболев Г.Л. Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. СПб., 2013; Соболев Г.Л., Ходяков М.В. Противоборство жизни и смерти: некоторые итоги изучения истории блокады Ленинграда // Новейшая история России. 2021. Т. 11. № 2. С. 294–323.}

^{8 Salisbury H.E. The 900 Days: The Siege of Leningrad. New York, 1969.}

^{9 Маяковский В. В. Баня. Клоп (сборник). М., 2018. С. 71.}

^{10 О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах // Под знаменем Ленина. 1937. 22 октября. № 242. С. 1–2.}

^{11 Личные и анкетные листы, характеристики и автобиографии на депутатов Ленгорсовета по Петроградскому району, буквы А-К часть 1 // Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (далее – ЦГА СПб). Ф. 7384. Оп. 10. Д. 69. Л. 71.}

^{12 Попков П. С. Докладная записка о жилищных мероприятиях в городе Ленинграде. 29.01.1944 // Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (далее – ЦГАИПД СПб). Ф. 24. Оп. 2 В-7. Д. 6687. Л. 204.}

^{13 Кутузов В. А. Когда же началось восстановление Ленинграда // Мавродинские чтения: материалы к докладам 10–12 октября 1994 г. СПб., 1994. С. 226–230.}

^{14 Протокол № 50 от 9 января 1942 г. // Блокада в решениях руководящих партийных органов Ленинграда 1941–1944 гг. / Отв. сост. К.А. Болдовский. СПб., 2019. Ч. 1. С. 478.}

^{15 Баранов Н. В. Силуэты блокады: Записки главного архитектора города. Л., 1982. С. 80.}

^{16 Решение Исполнительного комитета Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся от 11 апреля 1942 г. / сост. С.К. Бернев, С. В. Чернов // Архив большого дома: блокадные дневники и документы. СПб., 2007. С. 377.}

^{17 Баранов Н. В. Силуэты блокады: Записки главного архитектора города. Л., 1982. С. 85.}

^{18 Баранов Н. В. Архитектурно-строительные задачи восстановления Ленинграда // Архитектура Ленинграда. 1944. № 1‒2. С. 2.}

^{19 Запись обсуждения вопроса. 4 июня 1942 г. / отв. ред. А. Н. Чистиков // Стенограммы заседаний исполкома Ленинградского городского Cовета. СПб., 2017. С. 186.}

^{20 Там же. С. 188.}

^{21 Документы А.А. Жданова за 1942 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 77. Оп. 4. Д. 69. Л. 72.}

^{22 Попков П.С. Ленинград в дни Отечественной войны // Пропаганда и агитация. 1942. № 20. С. 28.}

^{23 Решение Ленгорисполкома. 7 января 1943 г. / отв. ред. А.Н. Чистиков // Стенограммы заседаний исполкома Ленинградского городского Совета. СПб., 2018. С. 30.}

^{24 Решение Ленгорисполкома. 25 января 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома... С. 60.}

^{25 Запись обсуждения вопроса о работе с управдомами. 4 марта 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома… 2018. С. 99–112.}

^{26 Запись замечаний к плану городского хозяйства Ленинграда. 15 апреля 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома… С. 197.}

^{27 Доклад и запись обсуждения. 27 июля 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома… 2018. С. 302–303.}

^{28 Опыт скоростного ремонта – всем домохозяйствам // Ленинградская правда. 1943. 1 июня. С. 4.}

^{29 Запись обсуждения вопроса. 26 августа 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома… 2018. С. 337.}

^{30 Там же.}

^{31 Документы А.А. Жданова за 1942 г. // РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 4. Д. 69. Л. 71.}

^{32 Запись доклада и обсуждения. 2 декабря 1943 г. // Стенограммы заседаний исполкома… 2018. С. 524.}

^{33 Стенограмма доклада главного архитектора Баранова Н.В. на тему: «План развития и восстановления г. Ленинграда» // ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 26. Д. 57. Л. 1–32.}

^{34 Попков П.С. Год восстановления // Пропаганда и агитация. 1945. № 1 (янв.). С. 12.}

^{35 Там же. С. 13.}

^{36 Там же. С. 12, 14.}

Об авторах

Алиса Анатольевна Амосова

Автор, ответственный за переписку.
Email: a.amosova@spbu.ru
ORCID iD: 0000-0002-3344-6557

канд. истор. наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет

Список литературы