Высочайшие путешествия по окраинам Российской империи в 1880-е гг.: на материалах дневника В.С. Оболенского

Полный текст

Введение

В современной историографии высочайшие путешествия рассматриваются и как важные правительственные мероприятия, свидетельствовавшие о внешнеи внутриполитической ориентации, и как элемент государственного управления, игравший значимую роль при неразвитой системе контроля за деятельностью на местах. Однако не менее интересен взгляд на путешествия как на форму взаимодействия монарха с поддаными – акт, призванный подчеркнуть духовную связь государя и народа^[1]. В этом отношении особое внимание привлекают поездки по России Александра III – монарха, деятельность которого получила противоречивые оценки в научной литературе. Одни ученые изображали его реакционером и мракобесом, отказавшимся от либеральных преобразований и тормозившим развитие страны, другие – характеризовали как царя, сумевшего укрепить государство, добиться экономического прогресса и избежать кровопролитных войн. И хотя сейчас историки стремятся дать более взвешенную оценку его правлению^[2], при характеристике личности часто обращаются к свидетельствам современников, которые также не были единодушными в своих взглядах^[3]. Все это не умаляет достижений историографии, но, очевидно, требует поиска и введения в научный оборот исторических источников, в том числе личного происхождения, дополняющих наши представления о процессах, протекавших в указанный период.

Важно подчеркнуть, что путешествия Александра III еще не становились предметом специального исследования, а имеющиеся в литературе сведения весьма отрывочны. Признается, что путешествия играли важную роль и в публичной, и в частной жизни императора, однако внимание историков к ним ограничивается рассмотрением отдельных поездок и эпизодов, как, например, крушение царского поезда под Борками в 1888 г. и его влияние на политическую обстановку^[4]. По всей видимости, причины сложившейся историографической ситуации кроются в узости существующей источниковой базы, не позволяющей произвести всесторонний анализ проблемы.

В связи с этим следует обратить внимание на дневники князя Владимира Сергеевича Оболенского-Нелединского-Мелецкого (далее – Оболенского), сохранившиеся в Отделе письменных источников Государственного исторического музея^[5]. Этот без преувеличения уникальный материал содержит ценные сведения о придворной и государственной жизни 1880-х гг., позволяет по-новому взглянуть на личность императора. На фоне хорошо известных историкам дневников видных политических деятелей (А.А. Половцова, П.А. Валуева и др.) он выгодно выделяется лаконичностью записей и отсутствием оценочных суждений: автор не отбирал факты, а ежедневно фиксировал все значимые события, встречи, впечатления. Князь Оболенский пользовался особым доверием Александра III и входил в число его ближайших друзей. Занимая должность гофмаршала с 1882 г., он сопровождал монарха почти во всех поездках. Представленная на страницах дневника информация, ранее неизвестная историкам, позволит взглянуть на эту сторону жизни императора с нового ракурса.

В ходе проведенного исследования предполагается выявить нашедшие отражение в дневнике В.С. Оболенского особенности официальных и неофициальных путешествий Александра III по окраинным территориям Российской империи в 1882–1888 гг., что позволит увидеть не только изменения, происходившие в церемониальной практике, но и проявление модернизационных процессов в организации поездок.

Формирование традиции высочайших путешествий

Накопленный в историографии материал свидетельствует, что в разные периоды цели и задачи высочайших путешествий, да и в целом отношение к ним сильно различались. Еще в XVIII в. они приобрели значение важных правительственных мероприятий, однако далеко не сразу стали частью повседневной жизни царствующих особ. Хорошо известны поездки по России Петра I, которые почти всегда были сопряжены с решением задач государственной важности, и Екатерины II, запомнившиеся особенной торжественностью и пышностью церемониала. Павел I также предпочитал знакомство с народом и страной «вблизи», но в отличие от предшественницы его поездки приобрели, скорее, инспекционный характер. Император хотел

видеть обыкновенный, вседневный быт народа, и за тем строго было воспрещено поправлять дороги, чинить мосты и делать какие бы то ни было приготовления для путешествия государя^[6].

В дороге он обращал внимание на поступавшие от населения жалобы и прошения, не оставлял незамеченными злоупотребления местных чиновников, тут же принимал конкретные решения.

В первой половине XIX в. путешествия уже стали рядовым явлением в жизни царствующих особ. Про Александра I современники говорили, что он управлял страной из почтовой коляски. И если в первый период царствования его поездки в основном были связаны с внешнеполитическими событиями, то в послевоенное время они становились все более дальними, а их причины все менее однозначными: одни исследователи склонны видеть в этом «бегство» от ответственности^[7], другие – связь с «мрачным настроением духа», которое овладело государем^[8]. В официальных изданиях цель преподносилась как проявление заботы о подданных и стремление познать тяготы жизни в провинции^[9]. Следует признать, что этот аспект царствования Александра I по сей день нуждается во всестороннем анализе. Как, впрочем, еще предстоит осмыслить и многочисленные путешествия следующего императора. Традиционно считается, что главной целью поездок Николая I был смотр войск, однако последние исследования показывают, что государь не упускал возможности познакомиться с состоянием гражданских учреждений, был очень внимателен к соблюдению установленного порядка, никогда не игнорировал замеченные нарушения и всеподданнейшие прошения^[10].

Большое внимание в литературе уделено «венчанию с Россией» Александра Николаевича в 1837 г.^[11] Публикация его уникальной переписки с Николаем I позволила увидеть не только задачи и характер этого масштабного мероприятия («узнать Россию, сколько сие возможно, и дать себя видеть будущим подданным»), но и принципы, которыми в поездках руководствовался сам император:

внимание твое должно равно обращаться на все <…> ибо все полезное равно тебе должно быть важным, но при том и обыкновенное тебе знать нужно, дабы получить понятие о настоящем положении вещей^[12].

После восшествия на престол Александр II совершал путешествия, нацеленные на сплочение страны в преддверии «Великих реформ», выступал с речами в губернских городах. Как отмечали современники,

до сих пор не было в обычае наших государей говорить с сословиями об общих народных интересах…^[13]

До настоящего времени еще недостаточно изучены путешествия пореформенного периода, которые, безусловно, играли весомую роль в формировании положительного образа монарха. Кроме того, в это время стали регулярными поездки императорской семьи на отдых в Ливадию (Крым)^[14], а также дальние выезды на охоту. С 1860-х гг. быстро развивалась сеть железных дорог, что позволило постепенно отказаться от дальних поездок в экипажах и передвигаться на комфортабельном императорском поезде^[15].

Официальные визиты Александра III

Как уже отмечалось выше, князь Оболенский, назначенный гофмаршалом, сопровождал Александра III почти во всех поездках и участвовал в их подготовке. В его дневнике нашли отражение официальные визиты на окраины, которые следует рассматривать как знаковые для периода правления Александра III. Среди таковых поездка в Польшу в 1884 г., в ходе которой 3–5 сентября состоялась известная встреча с германским и австро-венгерским императорами в Скерневице. Считается, что это событие было нацелено на укрепление «Союза трех императоров», поскольку за полгода до этого, 15 марта 1884 г., представители монархов подписали в Берлине Протокол о продлении на три года заключенного в 1881 г. австро-русско-германского договора.

Подготовка к путешествию началась за месяц до отъезда, – первое упоминание об этом встречается в записи от 28 июля: Оболенский обсуждал предстоящий вояж с министром императорского двора графом И.И. Воронцовым-Дашковым, управляющим варшавскими императорскими дворцами С.С. Мухановым и управляющим Ловичским княжеством С.А. Велиопольским^[16]. Планируемая поездка включала остановки в Вильне и Варшаве, военные учения у крепости Новогеоргиевск, охоту в Скерневице и Любохенеке. О приезде императора Вильгельма Воронцов-Дашков сообщил Оболенскому 15 августа, а через 4 дня стало известно, что в Скерневице прибудет еще и австрийский император^[17]. Отъезд Александра III с многочисленной свитой был запланирован на 25 августа, списки отправляющихся долго согласовывались. «Сумбур небывалый», – написал Оболенский 21 августа^[18].

В назначенный день императорский поезд отправился, а на следующее утро прибыл в Вильну. Государь впервые был в этом городе, посетил парад и торжественный прием. В этот же день отправились дальше. Утром 27 августа поезд был в Варшаве, где император также наблюдал за парадом («парад неудачный, один драгун убился, другой тяжело ранен»), затем отправился в разные учреждения, в том числе костел Св. Александра, что «произвело сенсацию» (по наблюдениям Оболенского, этот жест привел польское общество в восторг)^[19]. Трехдневное пребывание государя в польской столице сопровождалось торжественными приемами, собравшими много польской аристократии.

30 августа отправились в крепость Новогеоргиевск, где состоялись военные учения, а вечером 2 сентября приехали в Скерневице. На следующий день на станции Александр III с Марией Федоровной встречали императоров Франца-Иосифа и Вильгельма: «очень нежные встречи», – отметил Оболенский^[20]. Вместе с императорами прибыли канцлер Германии О. фон Бисмарк с сыновьями, министр иностранных дел Австро-Венгрии Г. Кальноки, прусские и австрийские генералы. Тут же на станции был дан торжественный обед с музыкой для императоров, гостей и всей свиты (всего 76 человек). Происходящее фиксировали фотографы и корреспонденты. 4 сентября состоялся смотр двум батальонам обоих императоров. В.С. Оболенский писал по этому поводу:

Государь и один из императоров становились на фланг, картина была величественная^[21].

Затем все отправились на охоту. 5 сентября состоялся отъезд германского и австро-венгерского императоров. Как видно, встреча не имела протокольного характера, но освещалась в прессе, в связи с чем и привлекла всеобщее внимание и в России, и за рубежом^[22].

7 сентября Александр III отправился далее, в лесничество Любохенек, где в течение недели продолжалась охота. 15 сентября императорский поезд вернулся в Петербург. Записи Оболенского позволяют увидеть, что во время пребывания в Польше представители местной аристократии были «обворожены» государем и императрицей, пытались им угодить и всячески выражали верноподданнические чувства. Лишь в отношении графини Ядвиги Радзивилл (урожденной Красинской) он отметил: «Она производит на меня впечатление, что ненавидит русских»^[23].

В Дневнике Оболенского за 1885 г. нашли отражение путешествия Александра III в Гельсингфорс и Киев. К этим поездкам также готовились не меньше месяца. Маршрут в Финляндию предусматривал прибытие на императорской яхте в Выборг 23 июля, затем в этот же день отправление поездом в Вильманстранд, 26 июля –  в Гельсингфорс, откуда 29 июля возвращение в Кронштадт. Вместе с императорской четой ехали другие высочайшие особы и довольно внушительная свита: предполагалось, что в Вильманстранд явится до 80 чел., в Гельсингфорсе соберется до 150. 2–3 июля Оболенский находился в Финляндии для подготовки «квартир», затем занимался «распоряжениями о поездке» в Петербурге. Само путешествие прошло без значительных сбоев, прием был «радушный», на каждой станции императорский поезд встречали «огромные толпы народа» с цветами, города были украшены и иллюминированы, улицы переполнены ликующими людьми. В Вильманстранде состоялся парад и маневры финских войск, в Гельсингфорсе – парад и смотр военных судов. Помимо традиционных торжественных встреч и обедов с высшими гражданскими и военными чинами, посещений разного рода заведений высочайших гостей развлекали парусной гонкой, концертами, осмотром достопримечательностей, устроили бал^[24]. Все мероприятия сопровождались пышным церемониалом.

До принятия решения о посещении Киева стало известно о готовящейся встрече Александра III с императором Францем-Иосифом. Оболенский узнал об этом 5 июля, а спустя неделю начали «поговаривать о поездке в Киев», еще через два дня приступили к подготовке путешествия^[25]. В начале августа Оболенский посетил Киев, чтобы решить вопросы с размещением гостей и согласовать с генерал-губернатором А.Р. Дрентельном «распределение дней». 10 августа императорская чета с наследником в сопровождении министра иностранных дел отправилась в моравский городок Кремзир, где 13–14 августа состоялось свидание с австрийским императором. Встреча, которую инициировала австрийская сторона, произвела благоприятное впечатление на современников, императоры продемонстрировали «искренность дружеских чувств»^[26], да и сам Александр III назвал поездку «успешной», однако она не привела к смягчению противоречий, сохранить «Союз трех императоров» не удалось.

В Киев императорская чета прибыла из Кремзира 16 августа. Прием был не менее пышный, чем в Гельсингфорсе: торжественные встречи, всюду восторженный народ и крики «ура», прекрасно украшенные и иллюминированные улицы. Не выделялась и программа запланированных мероприятий: посещение Софийского собора и православных святынь, благотворительных и учебных заведений, парад и маневры, обеды с военными и гражданскими чинами, прогулка на пароходе по Днепру, фейерверки, концерт^[27]. Правда, «чувство всеобщей радости» несколько омрачалось тлевшим конфликтом между Дрентельном и киевским дворянством в лице губернского предводителя Н.В. Репнина^[28]. Для «устранения недовольства дворян» 16 августа Оболенский «свел» Репнина с графом Воронцовым-Дашковым, благодаря чему удалось несколько снять напряжение и обеспечить присутствие дворян на параде^[29]. 19 августа императорский поезд отправился в Петербург.

В 1886 г. состоялось очередное путешествие Александра III в Польшу в связи с крупными маневрами войск. Поездке предшествовала месячная подготовка. 26 августа императорский поезд прибыл в Высоко-Литовск – здесь Александр III находился 3 дня (по приглашению графини М. Потоцкой разместился в ее имении). «По случаю головной боли» он пропустил первый день маневров («остались весь день дома»), а 28 августа посетил Яновский государственный конный завод. В Брест-Литовск, где императорскую семью ожидал пышный прием, приехали 29 августа. В этот же день из Берлина прибыл принц Вильгельм Прусский, которого Александр III встречал вместе с наследником. По наблюдениям Оболенского, принц вел себя «крайне любезно» и «просто». Утром 31 августа он покинул город. Маневры продолжались до 2 сентября и в целом завершились удачно^[30]. С 3 по 17 сентября императорская чета с великими князьями и приближенными лицами охотились в различных местах Любохенского лесничества, проживали в охотничьей резиденции в Спале^[31].

Путешествия 1887–1888 гг. несколько отличались от предыдущих. После предотвращенного покушения на императора 1 марта 1887 г. еще большее внимание уделялось подготовке, все мероприятия тщательно согласовывались и должны были строго соответствовать утвержденной программе. В мае 1887 г. императорская семья предприняла путешествие в Новочеркасск. Обсуждать этот вояж начали в первых числах января, однако решение о поездке приняли в конце марта. Императорский поезд отправился 3 мая, проследовал без остановок через Москву, с краткими стоянками в Коломне, где поднесли пастилу, в Рязани, где на станции «встречали дамы», в Козлове, где собралось дворянство^[32]. В Воронеже, куда поезд приехал поздно вечером 4 мая, неожиданно в вагон зашли генерал-лейтенант А.Я. Фриде и командующий войсками Харьковского военного округа генерал Ф.Ф. Радецкий с предложением организовать смотр войск на обратном пути. Государь был недоволен этим жестом, поскольку «после восьми вечера встреч не полагается», но согласился посетить город, несмотря на то что в Воронеже остановка не планировалась^[33]. Утром 5 мая на станции Чертково поезд встретил войсковой наказной атаман Н.И. Святополк-Мирский, далее была встреча атаманов в станице Каменской и вечером прибыли в Новочеркасск – в город государь въехал верхом. На следующий день поздравляли цесаревича: в соответствии с утвержденным церемониалом состоялся войсковой круг, где наследнику вручили пернач как знак достоинства атамана всех казачьих войск, а император зачитал вновь пожалованную грамоту войску Донскому. 7 мая был устроен смотр казачьим войскам. Вечером императорский поезд отбыл в Воронеж, где 8 мая также прошел парад при большом стечении народа («давка была ужасная»). Следующей остановкой была Тула. Здесь планировались посещение оружейного завода и парад 6-го гренадерского Таврического полка, который «государь нашел не в порядке». Согласно полицейским сведениям, в Туле могли случиться беспорядки, и, хотя все обошлось, на патронном заводе произошли аресты. 10 мая императорская семья прибыла в Гатчину^[34].

Осенью 1888 г. состоялось, пожалуй, самое известное и длительное путешествие Александра III, хронология которого довольно хорошо освещена в литературе^[35]. Двухмесячный вояж начался с посещения Елизаветграда и Новой Праги, где  26 августа – 1 сентября проходили большие маневры. По завершении учений император выехал в Польшу: в Спале императорская чета отдыхала и охотилась в течение 12 дней. 17 сентября императорский поезд, проследовав от станции Олень, через Ивангород, Ковель, Фастов, Знаменку, Люботин и Мерефу, прибыл в Ростов-на-Дону. Здесь началось путешествие на Кавказ. Высочайшие гости посетили Минеральные воды, Владикавказ, Екатеринодар, Новороссийск, откуда 22 сентября на пароходе «Москва» отправились в Новый Афон, Батум, затем по железной дороге доехали до Боржома, Тифлиса, Цинандала, Баку, Кутаиса. 14 октября вернулись в Батум и на пароходе отправились в Севастополь, где 16 октября ожидали турецких послов^[36]. Это путешествие выделялось насыщенностью торжественными мероприятиями и особенно пышными церемониями, однако запомнилось оно трагедией, произошедшей на обратном пути. 16 октября отправление поезда задержалось: «Вышли в 5 часов, на час позднее назначенного»^[37]. Ввиду того, что встречи на станциях и охранные мероприятия были распланированы заранее, нужно было нагнать упущенное время. Императорский поезд, состоявший из 15 вагонов и 2 локомотивов, превысил допустимую скорость движения и 17 октября, около полудня, недалеко от Харькова, между станциями Тарановка и Борки, сошел с рельс. В этот же день вечером императорская семья и выжившие сели на подошедший поезд и направились в Харьков, сделав большой крюк через Лозовую. В Харькове, Курске, Орле, Москве встречали огромные толпы народа, желавшего взглянуть на императора: «Энтузиазм полный, прием восторженный, плачут»^[38]. В харьковских больницах были размещены все тяжелораненые нижние чины и прислуга, в то время как пострадавшие из числа свиты, кроме барона К.Г. Шернваля, отправились в Петербург в царском поезде. В столицу с места крушения были доставлены тела погибших. Траурные мероприятия завершились похоронами, состоявшимися 22 октября. Чудесное спасение царской семьи в катастрофе, унесшей жизни десятков людей^[39], произвело неизгладимое впечатление и на современников, и на императора. 20 октября Оболенский записал в дневнике: «Государь плачет. По счастью, это успокаивает нервы»^[40].

«Когда русский царь удит рыбу…»: поездки на отдых

Ежегодно Александр III уделял время рыбалке и охоте, для чего совершал поездки в финские шхеры, Спалу и Беловежскую пущу. Кроме того, царская семья периодически отдыхала в Ливадии. Князь Оболенский, будучи близким другом императора, часто сопровождал его в этих путешествиях.

Из вышеприведенного текста видно, что Александр III в ходе официальных визитов в Польшу не упускал возможности сделать остановку в Ловичском княжестве, излюбленном месте царской охоты. Отдых, как правило, длился 1–2 недели. Для размещения императорской семьи обустраивались охотничьи резиденции. Дом в Спале, построенный в 1885 г., был красивый, но при этом простой, небольшой и удобный^[41]. Обслуживанием царского охотничьего хозяйства занималось более 400 чел.^[42] В дневнике за 1886 г. Оболенский следующим образом описал типичный день в Спале:

Утром пьют кофе у себя, в 8 ½ или 9 начинаются облавы, завтраки в лесу, обеды общие в столовой на 18 или 19 чел[овек], трубачи гродненские. Вечером собираются сперва в биллиардной, после того пьют чай у императрицы^[43].

Александр III увлекался рыбалкой, для чего почти каждый год в июне отправлялся в финские шхеры^[44]. Императора сопровождали члены семьи и наиболее приближенные лица, которых он лично приглашал. Путешествия проходили по схожему сценарию. Оболенский узнавал о планах государя за неделю, максимум две, до отплытия. Судя по всему, решение принималось спонтанно. В случае непогоды или других обстоятельств дата отъезда могла сдвинуться на один-два дня. Император обычно планировал уложиться в 8–10 дней, но, как правило, отдых затягивался до двух недель^[45]. Так, 28 июня 1886 г., когда путешествие выбилось из графика, Оболенский отметил в дневнике: «Государь очень доволен оттянуть возвращение в Петербург»^[46]. Сделанные им записи позволяют увидеть, что эти плавания не имели жестко заданного маршрута, он мог меняться в зависимости от ситуации. К примеру, из записей от 21 июня 1884 г. узнаем следующее:

Должны были идти вокруг острова ближе к Або, но приехал генерал-адъютант граф Аминов и пригласил к себе^[47].

В 1886 г. свои коррективы внесли погодные условия. Запись от 27 июня поясняла:

С утра дует сильный ветер, государь решил остаться на якоре до завтра… В Петергоф полагаем прийти 29 июня… По погоде судя, пойдем завтра в Гангуд.

И далее, 29 июня:

Вследствие сильного волнения зашли в Биорке, где стали на якорь. Послали «Царевну» в Куйвисту дать об этом знать в Петербург. Весь день шел дождь с туманом. Лишний день не было жаль провести в море^[48].

Периодически царская семья совершала поездки на южный берег Крыма. Ввиду того, что они были довольно длительными, император приезжал в сопровождении многочисленных родственников и приближенных лиц. Среди этих путешествий выделяется поездка весной 1886 г., совместившая отдых с празднованием возрождения Черноморского флота. Это мероприятие, конечно, планировалось заранее, и первоначально было назначено на 24 апреля. Однако еще в середине февраля начали обсуждать посещение Ливадии^[49] (императрице хотелось отправиться туда как можно раньше), и 23 марта императорская семья со свитой благополучно добралась до Севастополя и переправилась на паромах в Ялту^[50]. Находясь в Ливадии, император «утвердил» дальнейшую «программу» путешествия и перенес спуск броненосца «Чесма» на 6 мая, день рождения цесаревича. Это решение было воспринято с воодушевлением: «Все очень довольны остаться в Крыму»^[51]. Затянувшийся отдых сопровождался потоком срочных донесений из столицы, а 15–17 апреля Александр III принимал турецкое посольство во главе с Эдхем-пашой, вслед за которым прибыли румынские посланники^[52]. Торжественные мероприятия в Севастополе начались 3 мая. Освящение Алексеевского западного дока и спуск на воду броненосца «Чесма», как и планировалось, состоялся через 3 дня. Затем императорская семья отправилась в Николаев, где 10 мая происходила закладка трех канонерок и спуск броненосца «Екатерина II», который сходил очень медленно и, не доходя 15 футов, застрял^[53].

Выводы

К 1880-м гг. практика высочайших путешествий по России приобрела вполне определенные очертания. Во-первых, Александр III к моменту воцарения уже имел опыт путешествий по стране и был знаком с отдельными регионами. Речь идет не только об уже ставших традиционными ознакомительных поездках, завершавших подготовку наследника престола, но и о сопровождении императора в путешествиях. Во-вторых, в прошлом остались инспекционные поездки по России, на первый план вышли церемониальные мероприятия, призванные утвердить определенный образ монарха и подчеркнуть его связь с подданными. В этом отношении Александр III продолжил линию, намеченную его отцом. Год от года его поездки приобретали все более торжественный вид, поощрялись пышные приемы и обряды, демонстрация любви и преданности монарху. В-третьих, во второй половине XIX в. регулярным стало посещение отдаленных императорских резиденций с целью отдыха и развлечений. Эти поездки могли быть весьма продолжительными и в общей сложности занимали до 2–3-х месяцев в году.

Сведения, запечатленные на страницах анализируемого в статье источника, позволили увидеть путешествия Александра III с разных ракурсов. Оболенский, являясь служащим Министерства императорского двора, зафиксировал в дневнике многие детали организации поездок. Непосредственная подготовка занимала не менее месяца. В течение этого времени утверждался маршрут со всеми остановками, формировались списки лиц, следовавших вместе с императором, согласовывались программа всей поездки и подробные сценарии пребывания в отдельных городах. Символические аспекты и их выражение в церемониях должны были подчеркнуть не только солидарность между монархом и высшими слоями общества, но единение власти и народа в целом. Следует обратить внимание, что записи Оболенского проникнуты искренней верой в эту идиллию. По всей видимости, такие настроения господствовали при дворе и подпитывались наблюдаемой в ходе путешествий картиной – преданный народ с нетерпением ждет прибытия обожаемого монарха. Все это затмевало реальное положение вещей. В частности, в попытке осознать произошедшее у станции Борки в 1888 г. Оболенский и другие присутствовавшие в поезде лица в качестве основной версии сразу стали рассматривать технические неисправности, при этом мысли о теракте никого не посещали (хотя в обществе они были популярны в первое время). Между тем возможность передвижения на комфортабельном поезде, благодаря чему даже длительные поездки становились менее утомительными, отличала путешествия 1880-х гг. Экономическая модернизация потребовала быстрого развития сети железных дорог, охватывавших все большие территории, в том числе и окраины. А это, в свою очередь, позволяло тщательнее планировать поездки императора, строго следовать маршруту без лишних остановок, сокращало проведенное в пути время, что приобрело особое значение после предотвращенного в 1887 г. покушения, когда усиление мер безопасности становилось очевидной задачей.

Не менее интересен и другой взгляд на путешествия Александра III, нашедший отражение в дневнике Оболенского, – взгляд приближенного к императорской семье лица. И с этой точки зрения отчетливо прослеживается тенденция к разграничению частной и публичной жизни, что также являлось следствием модернизационных процессов. Как правило, Александра III в путешествиях сопровождали супруга и дети: в публичной плоскости это должно было способствовать поддержанию образа царя как хорошего семьянина. Однако не менее значим и другой аспект – император искренне ценил время, проведенное в кругу семьи. Регулярные выезды с целью отдыха для него стали важной частью повседневной жизни, возможностью отвлечься от столичной суеты.

В целом в заметках, оставленных Оболенским, Александр III предстает как истинно народный царь, официальные поездки которого, несмотря на всю торжественность, символизм, апелляцию к традиционным ценностям, подчинены государственным интересам и олицетворяют развитие новых коммуникативных практик, а неофициальные посещения отдаленных императорских резиденций, где самодержец раскрывался как человек, любивший скромность и простоту, нацелены на приятное времяпрепровождение и отдых в кругу семьи.

 

^{1 См., например: Романовы в дороге: Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу. М.; СПб., 2016; Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: в 2 томах. М., 2002–2004.}

^{2 Боханов А.Н. Император Александр III. М., 2019; Дронов И.Е. Император Александр III и его эпоха. М., 2016; Зимин И.В. Взрослый мир императорских резиденций: вторая четверть XIX – начало XX в.: повседневная жизнь российского императорского двора. М.; СПб., 2011; Ильин С.В. Император Александр III. М., 2019; Мясников А.Л. Александр III. М., 2018; Ремнев А.В. Самодержавное правительство: Комитет министров в системе высшего управления Российской империи (вторая половина XIX – начало XX века). М., 2010; Толмачев Е.П. Александр III и его время. М., 2007 и др.}

^{3 Александр III: pro et contra, антология. СПб., 2013; Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001 и др.}

^{4 См., например: Боханов А.Н. Император Александр III. М., 2019. С. 374–376; Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: в 2 томах. М., 2004. Т. 2. С. 384–387, 394–400.}

^{5 Дневники В.С. Оболенского-Нелединского-Мелецкого за 1882–1891 гг. составляют 10 единиц хранения семейного архивного фонда князей Оболенских, находятся в Отделе письменных источников Государственного исторического музея. Этот источник по сей день не введен в научный оборот. См.: ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 1–10.}

^{6 Шильдер Н.К. Император Павел Первый: историко-биографический очерк. СПб., 1901. С. 352.}

^{7 Уортман Р.С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии: в 2 томах. Т. 1. М., 2002. С. 317.}

^{8 Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование: в 4 томах. Т. 4. СПб., 1898. С. 47.}

^{9 Путешествие его величества государя императора чрез Орловскую губернию в 1823 г. Орел, 1823. С. 7–8.}

^{10 Выскочков Л.В. Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001. С. 441–459; Уортман Р.С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии: в 2 томах. Т. 1. М., 2002. С. 390–404 и др.}

^{11 Гузаиров Т. Сценарий и непредсказуемость. Впечатления и размышления участников путешествия по России 1837 г. // Имагология и компаративистика. 2017. № 8 (2). С. 62−75, https://doi.org/10.17223/24099554/8/4; Плотникова Г.Н., Плотников С.Н. «Всенародное обручение наследника с Россией» (к 200-летию со дня рождения императора Александра II) // Манускрипт. 2018. № 12–2 (98). С. 243–248, https://doi.org/10.30853/manuscript.2018-12-2.12; Уортман Р.С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии: в 2 томах. Т. 1. М., 2002. С. 473–482 и др.}

^{12 Венчание с Россией: Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I. 1837 год. М., 1999. С. 21, 25.}

^{13 Хрущов Д.П. Материалы для истории упразднения крепостного состояния помещичьих крестьян в России в царствование императора Александра II: в 3 томах. Т. 1. Берлин, 1860. С. 366.}

^{14 Идея обустройства царского имения на южном берегу Крыма появилась еще в ходе поездки в Ялту Николая I с семьей в 1837 г., однако продолжительные высочайшие приезды стали ежегодными после 1861 г. См.: Калинин Н.Н., Земляниченко М.А. Романовы и Крым. «У всех нас осталась тоска по Крыму…». Симферополь, 2021. С. 14–28, 54–90.}

^{15 Первый царский железнодорожный состав «с величайшими удобствами внутри» появился на Николаевской железной дороге в 1851 г. См.: Магазинер Н.А. Императорские поезда: как это было: хроника строительства и эксплуатации. СПб., 2017. С. 48, 57–60.}

^{16 Отдел письменных источников Государственного исторического музея (далее – ОПИ ГИМ). Ф. 224. Оп. 2. Д. 3. Л. 108 об.}

^{17 Там же. Л. 119 об.}

^{18 Там же. Л. 120 об.}

^{19 Там же. Л. 123 об.}

^{20 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 3. Л. 127.}

^{21 Черникова Н.В. Царские поездки в описании чинов Свиты. В.С. Оболенский и А.В. Голенищев-Кутузов о путешествиях Александра III в 1881, 1884 и 1890 гг. // Исторический архив. 2020. № 4. С. 165.}

^{22 Политика внешняя // Всемирная иллюстрация. 1884. Т. 32. С. 211.}

^{23 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 3. Л. 126.}

^{24 Там же. Д. 4. Л. 87 об. – 109.}

^{25 Там же. Л. 96 об., 100, 101, 104.}

^{26 Политика внешняя // Всемирная иллюстрация. 1885. Т. 34. С. 143.}

^{27 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 4. Л. 117 об. – 119.}

^{28 Недовольство дворян вызывал нерешенный в губернии земельный вопрос.}

^{29 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 4. Л. 118.}

^{30 Там же. Д. 5. Л. 107 об. – 109 об., 121 об. – 126.}

^{31 Там же. Л. 126 об. – 134 об.}

^{32 Там же. Д. 6. Л. 4 об., 54 об. – 58, 64–64 об.}

^{33 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 6. Л. 64 об.}

^{34 Там же. Л. 65–67 об.}

^{35 Потто В.А. Царская семья на Кавказе 18 сентября – 14 октября 1888 года. Тифлис, 1889; Прасолов Д.Н. Закавказский край в царских путешествиях: от Александра II до Николая II // Кавказология. 2022. № 2. С. 75–80. https://doi.org/10.31143/2542-212X-2022-2-69-86.}

^{36 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 7. Л. 122–148 об.}

^{37 Там же. Л. 148 об.}

^{38 Там же. Л. 150.}

^{39 На месте погиб 21 человек, один умер в больнице, 36 – ранены.}

^{40 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 7. Л. 150 об.}

^{41 С 1894 г. главным местом охоты стала Беловежская пуща, где завершилось строительство роскошного охотничьего дворца.}

^{42 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 5. Л. 133.}

^{43 Там же. Л. 127.}

^{44 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе в Финляндии. СПб., 2003. С. 75–139.}

^{45 К примеру, в 1884 г. планировалось, что плавание займет 10 дней, но оно длилось с 16 по 29 июня, в 1885 г. вместо 8–10 дней заняло 11 (с 18 по 29 июня), в 1886 г. вместо 10 дней – 13 (с 17 по 30 июня). См.: ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 3. Л. 87 об. – 94; Там же. Д. 4. Л. 88–93 об.; Там же. Д. 5. Л. 87 об. – 94.}

^{46 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 5. Л. 93.}

^{47 Там же. Д. 3. Л. 90.}

^{48 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 5. Л. 92 об., 93 об.}

^{49 До этого, за годы правления Александра III, императорская семья отдыха на южном берегу Крыма только один раз, в 1884 г.}

^{50 ОПИ ГИМ. Ф. 224. Оп. 2. Д. 5. Л. 26 об., 32 об., 34 об. – 39 об., 43–44 об.}

^{51 Там же. Л. 48 об.}

^{52 Там же. Л. 56–58.}

^{53 Там же. Л. 68 об.}

Об авторах

Олеся Анатольевна Плех

Институт российской истории Российской академии наук

Автор, ответственный за переписку.
Email: plekh@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3750-6270

канд. истор. наук, научный сотрудник центра «История России XIX - начала ХХ вв.»

117292, Россия, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19

Наталья Владимировна Черникова

Институт российской истории Российской академии наук

Email: ncher@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0002-5163-9344

канд. истор. наук, старший научный сотрудник центра «История России XIX - начала ХХ вв.»

117292, Россия, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19

Список литературы