Рецензия на книгу: Аманжолова Д.А. Советский проект в Казахстане: власть и этничность, 1920-1930-е гг. М.: Институт российской истории РАН, 2019. 488 с.

Аннотация

-

Полный текст

Монография Д.А. Аманжоловой, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН, одного из известных историков России, стала частью долговременного авторского проекта по изучению национальных движений и национальной политики в имперской России, СССР и странах СНГ^[1]. Ее выход был приурочен к 100-летию образования Казахской автономии в составе РСФСР и 100-летию образования СССР.

Будучи заметным явлением российской историографии, работа Д.А. Аманжоловой посвящена оценке советского федерализма, проблемам формирования и функционирования институтов власти, в том числе в системе отношения центра и советских республик.

В монографии обозначен подход к осмыслению процессов национального строительства и самоопределения Казахстана на основе фундированного освоения широкого круга источников и их системного анализа. Ставка на достоверность документа и точность фактов определяет авторскую стратегию, позволяющую избежать идеологизации в оценке этнополитической истории.

Исследование Д.А. Аманжоловой основано прежде всего на материалах государственных архивов России и Казахстана: РГАСПИ, ГА РФ, ЦГА РК, АП РК, ЦДНИ ВКО, а также на нормативных документах, периодических изданиях, на обширном своде литературы, представляющей различные национальные школы и направления в изучении советской этнополитики.

Анализ советского проекта в Казахстане, предпринятый автором, стал частью широкого пула исследований по этнополитической истории Центральной Азии, где на конец 2010-х гг. были представлены векторы колониальности, постколониальности и деколониальности и проч. В российской, казахстанской, европейской, американской и др. историографии интерпретация (и реинтерпретация) имперского и советского прошлого в их «колониальной» сущности сочеталась с оценкой гибридной природы советского государства, с суждениями об уникальной модернизирующей миссии «советской империи», с концептами неоколониализма и т. д.

В многообразии подходов к оценке ситуации в Казахстане 1920–1930-х гг. монография Д.А. Аманжоловой ориентирована на прагматический, системный анализ политической культуры и практик управления.

Ключевой в исследовании Д.А. Аманжоловой являются понятия «политического класса» – страта, осуществляющего контроль и оказывающего влияние на политическую организацию общества и «элиты» – неотъемлемой части социума, которая осуществляет функции управления и участвует в выработке новых моделей поведения.

Феномен советизации Казахстана и формирования новой политической элиты автор рассматривает в единстве этносоциального, политико-правового, идеологического и административного факторов. Определяющими для советского проекта считает: административно-территориальное структурирование и организацию управления республики; создание ее политической элиты и бюрократии; формирование культуры власти (включая сферу образования административно-управленческого аппарата), отвечающую целям и содержанию процесса нациестроительства. Анализ этих параметров определяет структуру и содержание работы.

Первая глава монографии (C. 21–31) посвящена характеристике Казахстана начала XX в. – накануне и в процессе утверждения советской власти. Давая оценку системным трансформациям, происходившим в казахской степи в этот период, автор подчеркивает, что этносоциальные конфликты революционной эпохи преодолевались в ходе индустриализации и насильственной седентаризации, что сопровождалось трагическими демографическими последствиями и репрессиями. В этих условиях происходило строительство советской административно-хозяйственной системы, создание новой политической культуры.

Во второй главе (С. 32–54) рассматривается социально-политическая ситуация в казахской степи накануне провозглашения Казахской ССР в связи с проблемой формирования советской этнополитической и управленческой элиты. Ключевыми сюжетами раздела являются история создания КирРВК, подготовка I Всекиргизского (Всеказахского) съезда Советов и провозглашение в августе 1920 г. Киргизской АССР (с 1925 г. – Казакская АССР, с 1936 г. – Казахская ССР)^[2]. Автор доказывает, что политический дискурс и организационные практики, которые сопровождали процесс советизации Казахстана, были ориентированы на создание фундамента казахской советской этнократии на основе рекрутинга из представителей разных социальных групп, проявлявших солидарность с программными положениями большевиков. В конечном итоге органы власти в республике были сформированы на общесоветской основе.

Третья глава (С. 55–77) монографии раскрывает проблемы политического структурирования автономии. В этом разделе анализируются причины неэффективности проекта, связанного с наделением г. Оренбурга статусом столицы Казахстана. Исторически формировавшийся как локус межкультурного взаимодействия, он не отвечал задачам национального строительства и не удовлетворял ни одну из действующих сил, участвующих в формировании системы управления.

В четвертой главе монографии (С. 78–117) тема административно-территориальной организация Казахстана в единстве с созданием системы управления получает дальнейшее развитие. Воссоздавая этот процесс, Д.А. Аманжолова выделяет проблему демаркации границ (при изменении статуса и обозначения Казахстана – от Киргизского края к Киргизской АССР в составе РСФСР, затем к Казахской ССР в 1936 г.). Важным в политической трансформации советского Казахстана автор считает процесс районирования (с учетом этнического картирования), в ходе которого осуществлялась адаптация этносоциальной (жузовой) системы, планировались векторы урбанизации, закладывались механизмы управления и происходила консолидация этнонационального сообщества.

Пятая глава монографии посвящена большевизации этнической элиты Казахстана (С. 118–201). Автор подчеркивает, что в ходе создания советского союзного государства казахи в числе других народов, которые обрели государственность, институализировали этничность, что обусловило исключительную роль местной элиты. В ходе большевизации была выстроена система отбора и практика идейно-политической подготовки и карьерного роста управленцев; произошла коренизация аппарата.

В шестой главе (С. 202–266) на обширном фактическом материале Д.А. Аманжолова доказывает, что в ходе большевизации происходило «перекодирование» традиционных политических и социальных ценностей казахского сообщества. Этот процесс сопровождался обострением внутри- и межэтнических взаимодействий. Становление новых поколений казахской элиты разворачивалось в сложном переплетении традиционных, реформаторских и революционных моделей. Их совмещение, по оригинальному заключению автора, формировало инерцию советской управленческой системы Казахстана 1920–1930-х гг.

В седьмой главе (С. 267–299) речь идет о том, что реструктуризация казахской политической элиты была связана с передислокацией политического центра республики. Автор убедительно показывает, как перенос столицы (из Оренбурга в Кзыл-Орду, затем в Алма-Ату) стал важным фактором политической стабилизации советского Казахстана. Он осуществлялся одновременно с административно-территориальной реорганизацией республики. Уникальная история Казахстана 1920–1930-х гг. получила, по точному замечанию Д.А. Аманжоловой, продолжение в постсоветский период. Ребрендинг столицы повторил управленческую логику совмещения политической инженерии с импульсами формирующегося этнонационального самосознания.

В восьмой главе (С. 300–345), продолжая тему соотношения этничности и власти, автор рассматривает идеологию, механизмы и динамику коренизации политического и административного аппарата Казахстана в 1920–1930-е гг. Особое место в этом процессе отводилось реформе письменности и системы образования. Выделяя этапы преобразования: 1920–1929 гг. – введение казахского языка в делопроизводство с использованием арабской графики; 1927–1940 гг. – переход на латинский алфавит; с 1940 г. – введение кириллицы, – Д.А. Аманжолова подчеркивает, что каждый из них имел особенности с точки зрения формирования культуры власти. Трансформация письменности соответствовала задачам политики по ликвидации безграмотности, расширению сферы применения казахского языка, обеспечению равенства и самоопределения в рамках политического пространства Казахстана.

С организацией общесоюзной системы управления особое место в общественно-публицистическом и академическом дискурсе Казахстана заняла проблема казахско-русского двуязычая. Билингва оказывала амбивалентное воздействие на формирование и деятельность республиканского политического класса, сохранившего связь с аутентичной языковой средой в повседневной сфере и переориентированного на русский язык в системе управления. Согласно выводам автора, политико-административный аппарат Казахстана изначально складывался как многонациональный.

Девятая глава монографии (С. 346–371) детализирует обозначенный ранее процесс создания в Казахстане масштабной системы образования и идейно-политической подготовки нового поколения административно-политической элиты. Анализируя динамику политпросвещения в советском государстве, Д.А. Аманжолова подчеркивает, что формировавшиеся этой системой поколения чиновников считались свободными от этники прошлого. Приоритетными были социально-классовые позиции новой элиты. Характер ее подготовки определялся политической конъюнктурой при порой низком уровне образования и навыков управления.

В десятой главе (С. 372–403), отслеживая процесс формирования политической элиты, автор пытается оценить ее установки, которые варьировались в широком социокультурном и морально-нравственном диапозоне, соединяя патриархальные и модерновые ценности. На конкретных примерах Д.А. Аманжолова показывает, как этнобюрократия использовала обычное право и ресурсы власти в решении проблем транзитивного казахского/казахстанского общества 1920–1930–х гг. Последующая централизация в организации управления Казахстана совпадала с процессом политических репрессий.

Воссоздавая трагические страницы этнополитической истории Казахстана, Д.А. Аманжолова сумела показать, как репрессии деформировали этнополитическое самосознание; трансформировали методы отбора и состав элиты, а также структуру и методы власти в масштабах союзного государства и его регионов.

В целом, предпринятый в монографии многофакторный анализ этнотерриториальных, этносоциальных и этнополитических отношений позволил реконструировать процесс советского строительства в Казахстане, в ходе которого произошла организация системы управления с учетом административно-политического взаимодействия союзного центра, автономии и ее частей. Процесс унификации бюрократии в союзном масштабе и ее адаптации к Казахстану определил характер нациестроительства в республике.

В монографии убедительно доказано, что советизация, как и предшествующий ей (несостоявшийся) проект автономизации движения Алаш начала ХХ в., была ориентирована на модернизацию казахского общества в составе полиэтничной России. Модификация политической культуры и социальных доминант казахского сообщества, а также формирование новой элиты происходили в условиях динамичного межкультурного взаимодействия.

Детальное (с проекцией на социально-политическую историю) освещение в монографии механизмов формирования номенклатуры и лояльных управленцев позволило автору раскрыть характер этнополитической элиты Казахстана в процессе национального строительства. Один из основных тезисов работы заключается в том, что формирование казахстанской государственности советского типа предполагало не только принципиальную смену политического класса и элиты, но и создание новой системы политических и гражданских институтов и ценностей (включая социально-экономические преференции), а также культурных и образовательных приоритетов.

Предпринятый в монографии анализ этно- и социокультурных процессов в Казахстане 1920–1930-х гг. позволил Д.А. Аманжоловой убедительно доказать неуместность утверждения о «внешнем» характере советской системы для республик СССР. Культура власти, практики управления и политический класс Казахской ССР имели глубокие основания в ее этносоциальном пространстве. «Советское прошлое, пишет автор, – неотъемлемая часть всей истории Казахстана и казахского народа, и советскость в ее казахстанском варианте стала не только проектом, навязанным сверху, но и совокупностью свойств, воспринятых и встроенных в этносоциальный и культурный ландшафт усилиями всех групп общества, делегированным коллективным актором которых стала элита»^[3].

Эти выводы позволяют оценить реконструкцию советского проекта Казахстана 1920–1930-х гг. Д.А. Аманжоловой с позиций политического менеджмента и прогностики. Монография «Советский проект в Казахстане: власть и этничность, 1920–1930-е гг.», будучи уникальной по объему информации, воссоздает этнополитическую модель, которую унаследовал Казахстан (как и большинство бывших советских республик) в 1991 г. Выстраивая связь между советским прошлым и суверенным настоящим, работа дает повод для глубоких размышлений. Она представляет большой интерес для историков, политологов, этнологов, социальных антропологов – теоретиков и практиков, ориентированных на экспертизу этнонациональных проектов прошлого, настоящего и будущего.

^{[1] См. работы автора: Аманжолова Д.А. Казахский автономизм и Россия. История движения Алаш (1905–1920 гг.). М., 1994; Аманжолова Д.А. Советская этнополитика (1929–1941 гг.) // Этнический и религиозный факторы в формировании и эволюции Российского государства. М., 2012. С. 207–262; Дроздов К.С., Аманжолова Д.А., Трепавлов В.В. Этнические элиты в союзных республиках СССР // Этнические элиты в национальной политике России. М., 2017. С. 293–371 и др.}

^{2 До середины 1920-х гг. в науке и официальной сфере советского государства происходил переход от использования этнонимов «киргиз-кайсаки» и «киргизы» к самоназванию «казахи». Окончательное изменение произошло в 1936 г., когда утвердился политоним «Казахская ССР».}

^{3 Аманжолова Д.А. Советский проект в Казахстане: власть и этничность, 1920–1930-е гг. М., 2019. С. 413.}