Каспийский регион в условиях новых геополитических вызовов и новые задачи государственного управления

Полный текст

Трансформация глобальных политических процессов, которая стала очевидной в 2020 году, изменила геополитическую реальность и обострила многие вызовы в стратегически важных для России регионах. Одним из таких регионов в настоящее время может считаться Каспийский регион, который представляет интерес для ряда субъектов мировой политики, в том числе нерегиональных государств. Например, интерес к территории Каспий-ского региона присутствует у США, Китая, Турции, ЕС и других акторов мировой политики. Так, Пак Чжон Кван пишет, что «важным фактором, влияющим на отношения России и Центральной Азии1, является не только столкновение и пересечение ее интересов с интересами таких крупных геополитических центров, как США, Китай и Турция, но также и с некоторыми влиятельными странами исламского мира, такими как Иран или Пакистан, и из азиатских стран, такими, как Япония и Южная Корея» [1]. Итак, к числу факторов, определяющих стратегическую важность региона и повышающих его значение в глазах других государств, можно отнести следующие. 1. Первым и наиболее важным фактором является наличие значительного объема запасов углеводородного сырья. На сегодняшний день «доказанные и частично разведанные потенциальные запасы нефти Каспия составляют 48 мрлд баррелей, а природного газа - 8,2 трлн кубометров» [2]. Как справедливо отмечают А.В. Дмитриев, П.Л. Карабущенко и Р.Х Усманов, «занимая центральное положение в Азии, Каспий становится своеобразным геополитическим центром притяжения интересов многих стран - в основном из-за его природных ресурсов» [3]. Территории с месторождениями нефти и газа традиционно привлекают внимание стран, небогатых энергоресурсами, а также государств, имеющих высокий потенциал потребления[8], вследствие чего формируется или может быть сформирована зависимость от стран-поставщиков углеводородов. К числу стран с высоким потенциалом потребления относятся наиболее явные нерегиональные игроки, которые пытаются повлиять на обстановку в Каспийском регионе, а именно: США и Китай, в меньшей степени - ЕС. Наконец, на борьбу за полезные ископаемые также часто решаются государства, экономики которых ориентированы на ресурсную составляющую. Важность Каспийского региона объясняется не только наличием большого объема нефти и газа, но и ожидаемого дефицита этих ресурсов в среднесрочной перспективе. Как пишет К. Симонов, «мы вступаем в период серьезного дефицита энергоресурсов, где у продавцов будут более привилегированные позиции, чем у покупателей» [4]. Несмотря на то, что ключевой интерес составляют запасы нефти и газа, по мнению ряда авторов, уникальные биоресурсы также привлекают внимание нерегиональных акторов. Особенно рыбные ресурсы, которые оцениваются в 2,9 млн тонн, и «90% мировых запасов осетровых рыб, дающих не менее важный для потребления и экспорта товар - икру» [2]. 2. Расположение региона. Как пишет К. Симонов, не будет преувеличением назвать бассейн Каспийского моря и государства Центральной Азии регионом, в котором будет решаться судьба мира[9], они «объективно будут привлекать внимание ведущих мировых игроков» [4]. Итак, высокая значимость региона обусловлена его выгодным географическим положением. Так, отдельные авторы определяют Каспийский регион как «стратегический энергетический эллипс», поскольку он связывает два важнейших углеводородных резервуара - Каспийское море и Персидский залив [5]. Особенностью данной территории является наличие 70% мировых запасов нефти, свыше 40% природного газа, расположенного в странах Персидского залива и бассейна Каспийского моря [6]. К. Симонов предлагает назвать указанную зону геополитическим квадратом, «сторонами» которого выступают Россия, США, Китай и исламский, в первую очередь арабский мир. Следует отметить, что если термин «стратегический энергетический эллипс» имеет географическую привязку, связанную, в первую очередь, с расположением богатых месторождений нефти и газа, то «геополитический квадрат» - категория, отражающая политическую заинтересованность различных субъектов, в том числе не имеющих географических границ с регионом (например, в случае с США, которые не являются частью региона в географическом смысле, но являются участником его политических процессов). Все перечисленные субъекты заинтересованы в упрочении своих позиций в регионе, поскольку понимают, насколько важен контроль над энергоресурсами данного региона. Каждая из сторон «геополитического квадрата» имеет свои интересы в зоне Каспия и стран Центральной Азии, которые входят в очевидное противоречие в главном - стремлении контролировать добычу углеводородного сырья и снизить влияние оппонентов. К. Симонов предполагает, что возможен вариант развития событий, при котором взаимодействие всех четырех сил окажет влияние на каждую из его республик. В случае проявления интереса к региону со стороны Евросоюза «геополитический квадрат» может превратиться в «геополитическую звезду». Другими словами, регион не только сам богат природными ископаемыми, но и находится в непосредственной близости с территориями, также богатыми углеводородным сырьем, которые уже «осваиваются» американскими компаниями (Ближний Восток), либо территориями, которые планируются к разработке, например, страны Центральной Азии. Вне зависимости от того, что авторы по-разному характеризуют причины привлекательности Каспийского региона, все они сходятся во мнении, что регион является ареной геополитической игры между крупнейшими мировыми игроками. Помимо выгодного географического положения, расположение региона привлекательно и с военно-политической точки зрения. Размещение военных баз здесь позволяет одним странам (таким, как США и ЕС) осуществлять военные кампании на Ближнем и Среднем Востоке, другим, напротив, гарантировать себе безопасность от военных ударов западной коалиции или проникновения на территорию экстремистских территорий из Афганистана, Пакистана и других стран. 3. Каспийский регион представляет собой разветвленную сеть транспортных морских, сухопутных и трубопроводных маршрутов. В Экспертном докладе Института Каспийского сотрудничества «Проблемы региона накануне IV Каспийского саммита» регион называется стратегически ценным транспортно-коммуникационным участком Евразии: «в силу своего уникального географического положения Каспийский регион является генеральной коммуникационной развязкой центральной части Евразии, где сходятся границы Среднего Востока, Южного Кавказа, Центральной Азии и Юга России, соединяющего по линии Волго-Донских гидроузлов бассейны Каспийского и Азовского морей. Это создает исторические предпосылки для формирования современного международного транспортного перекрестка, включающего сушу, акваторию, воздушное пространство, береговую линию и русла рек» [2]. С данной точкой зрения согласен также Р.Х. Усманов, который пишет, что «велико транспортное значение Каспия как „водного узла“ на путях „Север-Юг“ и „Запад-Восток“» [7]. 4. Присутствие в составе региона «новых» независимых государств, стремящихся утвердить собственную государственную значимость, но не имеющих четких геополитических интересов и ресурсов (в первую очередь, дипломатического и имиджевого) для их реализации. Как следствие, данные государства становятся привлекательным объектом для манипуляций, транслирования воли и политических решений более сильных акторов мировой политики, в первую очередь США. 5. Наличие совокупности противоречий внутреннего и внешнего характера у стран, входящих с состав региона, которые сохраняют возможность актуализации религиозных, межнациональных и территориальных конфликтов, и, как следствие, делают их привлекательным объектом для возможного разжигания межнациональной и межрелигиозной розни, дестабилизации обстановки и создания формата «управляемого хаоса» не только в самом регионе, но и в сопредельных территориях: Центральной Азии, Ближнего Востока, КНР и России. 6. Наконец, отсутствие у молодых стран региона устойчивых политических, экономических систем и правовых традиций, что делает их территории привлекательными для реализации технологии «цветных революций» и «транзита демократии», которые предшествуют энергетической экспансии США в различные страны мира. К сожалению, большая часть стран, обладающих углеводородными запасами, является странами с нестабильными политическими режимами, что дает возможность США оказывать на них давление и добиваться контроля над их природными ресурсами. 7. Для прикаспийских государств - России, Ирана, Азербайджана, Казахстана и Туркменистана - рассматриваемый регион важен с точки зрения не только ресурсных богатств, но и прежде всего, создания зоны устойчивого социально-экономического развития, военно-политической безопасности. Именно это позволит сформировать базу экономической стабильности, повысить качество жизни и, следовательно, оказать позитивное влияние на развитие самих прикаспийских государств. Все это особенно актуально в условиях, когда нерегиональные субъекты мировой политики в лице США стремятся утвердить свое доминирующее влияние в Каспийском регионе, осознавая его стратегическую важность для достижения приоритетных позиций в мире и установления выгодного для себя внешнеполитического баланса сил, ведут геополитическую борьбу с государствами прикаспийского региона (в первую очередь, с Россией и Ираном), а также отдельными его соседями (Ирак, Сирия). С учетом складывающейся международной обстановки, особенно в условиях реализации США и Евросоюзом санкционной политики в отношении России, каспийский вектор становится для Москвы не менее значимым, чем ее продвижение в Юго-Восточную Азию. Вместе с тем следует отметить, что в 2018 году, наконец, завершился процесс определения политико-правового статуса Каспийского моря и была подписана Конвенция о правовом статусе Каспия, работа над которой велась 22 года. Проблема статуса Каспийского моря актуализировалась с распадом Советского Союза, поскольку советско-персидский договор 1921 года о равном пользовании двух государств морем утратил силу с появлением трех новых независимых прибрежных государств. В результате пять прикаспийских государств имели различное понимание будущего статуса моря. Наиболее серьезные разногласия имелись у Ирана и Азербайджана из-за месторождения, которое в зависимости от метода деления дна моря будет принадлежать либо одному, либо другому государству. Однако помимо этого существует еще несколько факторов, которые лежат в основе формирования претензий государств. Так, бывшие союзные республики были заинтересованы не только в получении углеводородного сырья, от которого напрямую зависит благополучие ресурсозависимых экономик данных государств, но и в получении определенного статуса и влияния в регионе. Непропорциональные права государств на выход к Каспийскому морю и доступу к нефтегазовым ресурсам неминуемо будут сказываться и на их «удельном весе» в регионе. Особенно это заметно на примере Азербайджана, который, в соответствии с пропорциональным делением получит наибольшую часть дна моря и ожидает роли регионального лидера. Подобные ожидания в азербайджанской элите культивируют США и Турция. Конвенция позволила достигнуть компромисса, поскольку определят, что основная площадь водной поверхности остается в общем пользовании сторон, а дно и недра делятся между соседними государствами на участки по договоренности между ними с учетом международного права, тем самым Конвенция определяет возможности диалога между соседними странами и снимает вопросы о статусе моря в целом. Кроме того, документ отражает важнейший для России принцип недопущения присутствия на Каспии вооруженных сил и военных баз государств, не являющихся частью региона. Одной из причин успешного подписания Конвенции можно считать достижение согласия между Россией и Ираном о необходимости завершения процесса и допущении уступок «новым» независимым государствам, поскольку этого требует безопасность региона в условиях длительной дестабилизации политической обстановки в странах Ближнего и Среднего Востока и примеры демонтажа ряда политических режимов у границ прикаспийских государств. К числу новых факторов, которые актуализировали значимость Каспийского региона, следует отнести, в первую очередь, конфликт в Нагорном Карабахе, который завершился фактической победой Азербайджана, присоединением спорных территорий и беспрецедентное укрепление азербайджанско-турецких связей, получивших выражение в совместных военных действиях против армии Армении. Можно с определенной долей уверенности утверждать, что несмотря на участие России в прекращении военных действий, руководство Азербайджана в обозримом будущем будет ориентироваться при выборе внешнеполитических ориентиров именно на позицию Турции. В данном контексте следует отметить и второй факт, который также способствует изменению обстановки в регионе. Речь идет об ощутимом изменении внешнеполитической позиции Турции, актуализации исламской риторики и политики пантюркизма, усиленном стремлении Реджепа Эрдогана способствовать получению Турцией статуса новой исламской державы в пределах Центральной Азии, а впоследствии и Ближнего и Среднего Востока. Возрождением турецкой нации сам президент страны назвал превращение Айя-Софии в мечеть [8]. Очевидной становится и интенсификация исламской риторики, направленной на осуждение других государств. Так, некоторое время назад Реджеп Эрдоган был вовлечен в обсуждение статуса Иерусалима, после чего активно осуждал действия Израиля. В октябре 2020 года президент Турции высказался о том, что Иерусалим и вовсе является турецким городом, как некогда завоеванный Османской империей [9]. Последним и наиболее ярким примером стремления нынешнего турецкого руководства взять на себя миссию по защите мусульман стал конфликт с Францией и лично с президентом Эммануэлем Макроном после убийства французского учителя из-за демонстрации во время урока карикатур на пророка Мухаммада. Страны Евросоюза в ночь на 11 декабря ввели санкции против Турции из-за ее несанкционированных действий у берегов Греции в Средиземном море [10]. Санкционное противостояние Турции и стран ЕС также способно дестабилизировать обстановку в регионе и заставить каспийские государства выбирать между экономическими партнерами. Изменение внешней политики Турции может обострить также некоторые религиозные противоречия в Каспийской регионе. Так, стремление Турции стать лидером исламских государств может привести к недовольству со стороны Ирана, который является лидером шиитской ветви ислама, но привлекателен для многих мусульманских государств из-за активной антиамериканской позиции и защите мусульман от последствий американской политики на Ближнем и Среднем Востоке. Турция и Иран представляют разные ветви ислама, что также может стать причиной для разногласий, особенно в случае целенаправленной провокации со стороны Реджепа Эрдогана, включающего в свои публичные выступления последних месяцев самые острые обвинения лидерам других государств. В этом контексте возможна и радикализация позиции Азербайджана, который не был доволен руководством Франции, выразившей готовность поддержать Армению во время конфликта в Нагорном Карабахе, и в целом может стремиться к роли союзника нового потенциального лидера региона. Пандемия, которая существенно повлияла на экономику и геополитический статус Китая, оказала влияние и на внешние связи каспийских государств. Так, усилившееся взаимодействие России, Китая и Ирана в конце 2019 года в сфере безопасности продолжается даже в условиях ограниченного взаимодействия государств из-за эпидемиологической обстановки. В конце 2019 года три страны провели четырехдневные военные учения «Пояс морской безопасности» в Персидском заливе, Оманском заливе и Индийском океане, т.е. водах, которые традиционно считаются подконтрольными Пятому флоту ВМС США [11]. В сентябре 2020 года войска Ирана, Китая и России провели совместные учения на Кавказе. Вероятно, что стремление трех государств усилить свое взаимодействие будет укрепляться в дальнейшем, поскольку пандемия COVID-19 стала причиной попыток США подорвать статус КНР на международной арене, это выразилось в предложении США Большой семерке переименовать коронавирус в «вирус Ухань», навсегда закрепив за ним китайское происхождение[12], в предложениях о привлечении Китая к ответственности, в том числе финансовой, за пандемию, а также к лишению Пекина права проведения зимних Олимпийских игр в 2022 году. Активная антикитайская позиция США вполне вероятно может привести к тому, что дальнейшее сотрудничество Китая, Ирана и России усилится. В условиях параллельного укрепления азербаджанско-турецких связей это может привести к появлению более сильных противоречий внутри Каспийского региона, чем те, которые были на стадии подготовки Конвенции о статусе Каспия. Таким образом, можно утверждать, что в новых геополитических условиях перед государственным управлением России стоит ряд актуальных задач, в числе которых первоочередной является обеспечение безопасности Каспийского региона. В свою очередь, обеспечение безопасности невозможно без сохранения режима, предусмотренного Конвенцией о правовом статусе Каспия, запрещающего присутствие в регионе вооруженных сил не граничащих с морем государств. В настоящее время существует вероятность развития азербайджанско-турецких связей в этом направлении, а значит, может быть нарушен установленный правовой режим, что может послужить примером для других прикаспийских государств. Кроме того, Россия в настоящее время нуждается в сохранении баланса внутри исследуемого региона с предотвращением потенциально возможных конфликтов между Турцией и Ираном. Вместе с тем использование сотруднических связей с Китаем, в том числе в военной сфере, может и должно развиваться. Целесообразно предположить, что ухудшение отношений между Турцией и странами Евросоюза при грамотном управлении может дать возможность улучшить отношения и способствовать появлению и реализации ряда экономических российско-турецких проектов. Во внутренней повестке России важно сохранить баланс в сотрудничестве с Арменией и Азербайджаном, что позволит сохранить роль объективного арбитра в возможных будущих конфликтах.

Об авторах

Ильхам Исмаил оглы Абдуллаев

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Автор, ответственный за переписку.
Email: ilkham.msu@mail.ru
ORCID iD: 0000-0000-0000-0001

соискатель факультета политологии

119192, Российская Федерация, Москва, Ломоносовский проспект, 27б, корп. 4

Список литературы