Образ власти в контексте теории архетипов

Полный текст

В самом начале статьи хотелось бы отметить несколько важных тенденций современного мира. Во-первых, это глубокий кризис и противоречия мировоззренческих оснований прошлого в свете актуальных тенденций в области человеческих ценностей [1]. Во-вторых, если, например, мы обратимся к теории ценностей, предложенной Ш. Шварцем, мы сможем увидеть, что, благодаря проведенному им анализу 83 стран и несмотря на присутствие всех названных им ценностей в каждой стране, степень их выраженности разительно отличается [2]. Например, в России исследователи выделяют нестабильность в ценностных установках самих россиян, поколенческий разрыв и др. тенденции, которые свидетельствуют не только о неоднородности коллективного сознания, но и о влиянии на него противоречащих друг другу архетипических феноменов [3]. Все это приводит нас к необходимости поиска более совершенных методов исследования ценностей, а также вариативных и уникальных способов анализа русской политической культуры. Данная статья построена на гипотезе о том, что исследование ценностей может проходить в рамках анализа символов и образов архетипов коллективного бессознательного. Подобные исследования уже завоевали свою нишу в теориях управления на Западе, где наука дает возможность «встретиться лицом к лицу со всеми нашими врагами и с каждым в отдельности» [4. С. 72], отечественное же научное сообщество занимает в этом вопросе более консервативную позицию, особенно в среде политологов и управленцев. В противовес доводам последних и написана данная статья. Не секрет, что ценности могут являться выражением исторической памяти народа, отражать подлинное отношение человека к существующим государственным институтам, к искусству, литературе и пр. Однако сфера производства ценностей оказывается изначально неоднородной: на нее в разной степени оказывают влияние и идеология (не обязательно именно государственная, но наиболее часто транслируемая, например, в СМИ), и мораль, и философия, и, конечно же, религия [5]. Также стоит отметить, что ценности поддерживаются и воспроизводятся благодаря существующей в обществе наиболее популярной идеологии, в которой заложены определенные образы и представления о власти, субъекте управления и т.п. Естественным образом система государственного управления оказывается тесно связана с существующими в обществе ценностями культуры, содержание которых до сих пор остается туманным. Дело в том, что ценности общества могут изменяться в связи со сменой экономической, исторической, социальной ситуации, на ценности оказывают влияние новые открытия в науке, появление новых сфер человеческой деятельности, требующих разрешения многих моральных и этических вопросов (трансгуманизм, биополитика и др.). Более того, разнонаправленные интересы различных групп населения, которые стремятся распространить и упрочить «выгодные» для своих целей ценности, может создать известный конфликт ценностей во всем обществе. Попытки создания искусственной реальности, проектирование псевдоценностей приводят к конфликту с глубинными подлинными ценностными представлениями человека. Этот конфликт происходит не всегда сознательно, выражая себя в стихийных протестах, массовой фрустрации, недовольстве большинства, разрушении устоев и моральных норм общества, в трансформации государственных институтов и пр. В связи с этим исследование архетипов, с одной стороны, способствует созданию преемственности глубинных ценностных основ между прошлыми и будущим поколениями. С другой стороны, позволяет анализировать и прогнозировать успех или неудачу общественных и государственных инициатив. Исследование ценностей на основе анализа архетипов культуры оказывается полезным и по другим основаниям. Так, люди по своей природе изначально озадачены поиском личностных ценностных ориентаций. Как правило, этот процесс ими также не осознается. Вместе с тем благодаря действию закону подражания, преобладающим коллективным представлениям, социальным примерам, происходит автоматическое наполнение содержания ценностей отдельного индивида. Роль социума здесь сложно переоценить! И если общество оказывается поражено «социальными болезнями», то его влияние на ценностные представления нового поколения россиян может быть фатальным. С позиции теории архетипов очевидно, что общество и государство, транслирующие архетипические образы и символы культуры, обретают прочность и основательность, поскольку образуют с отдельным человеком духовное единство. Если деятельность государства направлена на реализацию наилучшего из того, что заложено в природе отдельного народа и его представителей, то это благотворно отражается и на самом обществе. Обратная ситуация свидетельствует о деформациях в общественных структурах и демонстрирует проявление негативных тенденций в образе «социального зла», или архетипа Тени. Рассмотрим оба эти явления более предметно. Достаточно детально социология зла и вытекающая из нее типология основных социальных конфликтов описаны в монографии Ф. Мюллер-Лиера «Социология страданий» [4]. В данной работе немецким социологом предлагается анализ не только социологической паталогии, но и методов, с помощью которых она может быть исследована; автор задается вопросом о том, откуда возникают основные человеческие конфликты и страдания, выделяя в особую группу те, которые связаны с внешней средой, и социумом в частности. Так, например, Ф. Мюллер-Лиер классифицирует формы социального зла, возникающие вследствие «повреждения среды». Эти ситуации влияют на поведение, характер, интеллект людей, создают общественные деформации. В частности, социолог отмечает, что некоторые люди из-за продолжительного пребывания в неблагоприятной среде («копрачикосы») могут быть лишены всякого «сознания болезни» и считают свое положение вполне нормальным, социально приемлемым и правильным (пример описан в романе Виктора Гюго «Человек, который смеется»). Бывают также социальные аномалии, вызванные внезапным изменением среды - когда человек оказывается в чужой среде, к которой он не может приспособиться (смена политического режима, ситуация с переселенцами и пр.). И отдельно автором выделяются «конфликты положения» - внезапное изменение среды, ситуационные конфликты, которые могут «сделать из честного человека преступника, если он, например, невинно осужден» [4. С. 53]. Для уменьшения социального зла и с целью профилактики самих причин бедствий Ф. Мюлер-Лиер считает необходимым изучить законы социологического развития и то, каким образом, они отражаются на характере и интеллекте людей. Среди средств преодоления социальных деформаций социолог особенно выделяет три: «социологический идеал, делающий из нас, прежних слепых рабов обыденщины, сознательных тружеников на пользу человечества, - идеал, преобразующий нашу маленькую жизнь в жизнь великую… Второе средство - это воплощение сверхчеловеческого или, по меньшей мере, сверх-индивидуального социальным путем… Есть еще третий источник - это искусство» [4. C. 237-238]. Что касается третьего метода, то отметим, что, например, именно благодаря сфере искусства архетипы коллективного бессознательного проявляют себя в наибольшей степени, позволяя человеку прикоснуться к сакральному, поскольку «хорошие произведения содержат внутреннюю (типическую) правду» [4. C. 242], на что неоднократно указывал и К.Г. Юнг. В этом смысле искусство учит глубинному. В идеале все другие сферы человеческого общества, особенно сфера государственного управления, должны были бы также воплощать этот принцип. При всех возможных ограничениях теория Ф. Мюллер-Лиера оказалась полезной в рамках нашего исследования ценностей, поскольку что еще, как не общественные и социально-политические изменения, может вызывать дисфункции общества, проявить себя в неадекватных, согласно нормальной человеческой логике, псевдоидеалах и всевдоценностях? При этом данная теория наглядно и доказательно показывает коллективную природу происходящих в обществе явлений, заразительность, в том числе «ядовитых» идей и моделей поведения. Дополнительная пагубность подобных явлений состоит еще и в том, что, согласно Ф. Мюллер-Лиеру, они мало осознаются людьми [4. С. 73]. Если мы применим описанную теорию в рамках социологического анализа политических событий, произошедших в нашей стране в недавнем прошлом, то обнаружим такие общественные деформации, которые оказали влияние на характер и поведение целого поколения. В частности, в период с начала 1990-х по начало 2000-х в российском обществе существовал известный кризис ценностей. По словам социолога Ж.Т. Тощенко, это привело к формированию фантомных явлений и типов личностей с явными моральными и нравственными дефектами [6], которые вместе с тем позиционировались в качестве социального образца (в том числе посредством массовой культуры). С позиции теории архетипов такую ситуацию можно связать с проявлением теневой стороны коллективного бессознательного. Неудивительно, что именно в состоянии кризиса коллективное сознание обращается к своей «темной стороне», которую К.Г. Юнг и назвал архетипом Тени, представляющим собой антиценности личности или общества, то, что становится реальностью в силу своей вытесненности либо нарушения баланса развития как отдельной личности, так и общества. По сути, это «невидимый враг», который скрыто влияет и обуславливает обстоятельства жизни и осознается лишь в ситуациях острого кризиса (либо посредством аналитической работы). Если архетип Тени удается обнаружить, то это уже наполовину означает победу над ним. Согласно психоанализу, именно в ситуации воплощения архетипа Тени в реальных явлениях и деятелях общества оно может обновиться, пересмотреть происходящие события, спроецировать из себя новые ценности, основанные на подлинных смыслах и образах культуры [7. С. 18]. Появление архетипа Тени симптоматично и не случайно, каждый раз - это открытая возможность для выхода из кризиса и примирения «светлой» и «темной» стороны коллективного бессознательного. Вместе с тем для того, чтобы «победить Тень», недостаточно лишь увидеть ее, надо ее понять, надо прежде всего ознакомиться с ее сущностью и всеми условиями ее существования [4. С. 74]. Именно такая попытка была предпринята нашим отечественным социологом Ж.Т. Тощенко в его исследовании ситуации в стране после распада СССР. Классификация политических и государственных деятелей, предлагаемая Ж.Т. Тощенко, позволяет, на наш взгляд, вплотную приблизиться к описанию архетипа Тени российского общества того периода [6. С. 71-74]. Это люди, которые не только находились у власти и могли оказывать существенное влияние на дела государства, но и олицетворяли собой символ новой жизни, определенных ценностей, транслировали образцы социально желаемых моделей поведения. Для удобства восприятия мы оформили выводы, сделанные Ж.Т. Тощенко в форме таблицы: Таблица 1 / Table 1 Типы политических деятелей 1990-х гг. в России по Ж.Т. Тощенко / Types of political actors of the 1990s in Russia by Zh.T. Toshchenko Типы государственных и политических деятелей (С начала 1990-х по начало 2000-х гг.) Описание «Бесы» Для этого типа политиков важны одновременно богатство, власть и слава. Этот тип русских людей характеризует алчность, эгоизм, амбициозность, реваншизм, мстительность, беспринципность, клеветничество, двуличность: «Беспредельная жажда наживы, безмерная страсть к власти и безудержное желание славы, стремление быть в центре общественного внимания… отсюда такое понятие как «березовщина - безнаказанное воровство в крупных масштабах» [6. С. 87]. «Авантюристы» Этот тип людей отличается жаждой богатства и власти. Свое наиболее яркое воплощение, согласно Ж.Т. Тощенко, он получает в образе «семибанкирщины». Люди подобного типа служат не общим интересам, а исключительно своим собственным, даже если это способно нанести существенный ущерб их стране и обществу. «Мутанты» Тип государственных деятелей, ориентированных на карьеризм, готовых изменить свое мировоззрение на прямо противоположное в период перелома или смены политического режима. Их характеризует стремление к славе, жажда власти и, отсюда, карьеризм, амбициозность, предательство ради карьеры, беспринципность, проявляющаяся в быстрой смене политических взглядов, буквально, отсутствие цельности мировоззрения и последовательности в своих идеалах; произвольная трактовка событий и многое другое. «Есть все основания для вывода о том, что эти люди никогда не были убеждены в правоте того, чему они служили, к чему призывали других, с чем мирились в силу необходимости, безопасности и карьеризма. Эти персоны шли на все, чтобы добиться своего: умело молчали, умело поддакивали, умело выбирали удобный момент, чтобы показать себя, продемонстрировать верность, написать речь, которая бы понравилась заказчику» [6. С. 118]. Окончание табл. 1 Типы государственных и политических деятелей (С начала 1990-х по начало 2000-х гг.) Описание «Политические клоуны» Общие характерные черты данного типа - это тщеславие; амбициозность; авторитарность; стремление ломать, а не создавать; словоблудие и постоянная смена своих позиций; показная активность; неумение решать реальные вопросы; тенденция приспосабливаться; показной нигилизм; демонстрация всезнания; эксцентричность, гротесковая риторика, поясничание, примитивизм, кликушество; ориентация на потребности толпы, отсюда популизм; демонстрация оппозиции к власти; высокий уровень безответственных заявлений и т.п. «Шуты постоянно возвеличивают, самовозвышают себя, демонстрируют свою значимость и весомость» [6. С. 170, 166-167]. «Нарциссы» Поведение представителей данного типа характеризуется самонадеянностью, самолюбованием, стремлением изображать «заботу» об общественном благе. «Методы нарциссов во многом определяются их исходным убеждением, что власть - это не работа, а умение показать ее. Иначе говоря, это разговоры (болтовня) о работе». Им становятся присущи и такие черты, как: «вера в свою гениальность, избранность, беспредельная вера в свой талант, в свои «исключительные» возможности, с одной стороны, и отсутствие элементарного здравого понимания ситуации - с другой» [6. С. 207, 189]. «Коллаборационисты» Типичными чертами «коллаборационистов» новой России являются: антипатриотизм, желание выделиться, отсутствие стратегии или продуманной программы действий; необоснованное восхваление Запада; психология пораженчества; показное стремление копировать и поклоняться тому, что не является российским; двуличие. «Ксенофобы» «Этот тип политических лидеров устремлен исключительно на достижение власти… Они, с одной стороны, нередко декларируют общечеловеческие ценности - уважение к другим народам, признание их права на свой язык и культуру. Но, с другой стороны, в конкретных обстоятельствах они осуществляют политику ущемления прав и свобод других народов, раздувают и этническую, и религиозную ксенофобию, а иногда являются вдохновителями убийств и унижений людей других национальностей лишь потому, что они придерживаются других взглядов и “мешают” устройству “своего” народа» [6. С. 274]. «Геростраты» «Они готовы разрушить страну, развалить организацию, сжечь дом и даже убить людей, стоящих на их пути, просто для придания значения своим действиям. Данное фантомное поведение рождается у людей мнительных, самолюбивых до болезненности, уверенных в своей исключительности, неповторимости. Они не любят признавать поражения - для них весь путь усыпан победами и успехами, даже если они мнимые» [6. С. 293]. В целом отметим, что описанные Ж.Т. Тощенко типы политиков и государственных деятелей самым непосредственным образом приводят нас к теневой стороне коллективного бессознательного народов, населяющих в настоящее время Россию и некоторые страны постсоветского пространства. То, что презиралось или отрицалось, высмеивалось в отечественной классической литературе, в один момент времени получает свое воплощение во всероссийском масштабе. Вместо героев на политической арене власть оказывается у антигероев. Причем не всем удается сразу отличить одних от других. Ж.Т. Тощенко пишет о том, что и тех, и других характеризуют их поступки или те методы, посредством которых они проявляют себя [6. С. 65]. Именно действия людей и позволяют узнавать и отличать политиков, опирающихся на подлинные ценности отечественной культуры, от лжегероев. В свете сказанного нам хотелось бы задаться вопросом о природе подлинных ценностей, глубинных социокультурных кодах, которые, на наш взгляд, выделяются на фоне псевдоценностей. И здесь можно предложить несколько критериев. Во-первых, цель подлинных ценностей - это развитие личности и общества, их совершенство и гармоничное взаимодействие. Во-вторых, подлинные ценности скрыты от сознания и представляют собой больше возможность или предпосылку определенного развития, которая реализуется в конкретном опыте. В-третьих, такие глубинные паттерны существуют в своем единстве и основываются, как правило, на духовном архетипе, символизирующем лучшее стремления и достижения народа (либо человечества в целом). Отход от подлинных ценностей приводит к проявлению архетипа Тени в виде социальных и политических «травм» и «антиномий». Согласно Ж.Т. Тощенко к антиномиям можно отнести: существование в России оппозиции только de jure, а de facto - ее отсутствие; страх этносоциальных конфликтов при отсутствии понимания реальных методов их разрешения и др. Все эти явления могут быть свидетельством наличия кризиса в российском обществе, в котором часто исповедовались одновременно взаимоисключающие друг друга ценности. Также социальные травмы и антиномии обнажают существовавший раскол в сознании россиян, присутствие в равной степени подлинных и навязанных ценностей, их одновременное сосуществование. Больше всего противоречий в политическом сознании россиян мы обнаруживаем во время избирательных кампаний, когда происходит выбор тех или иных политических лидеров. При этом, несмотря на реальность выборов, среди людей с каждым годом отмечается рост недоверия к политической власти: «Тревожность россиян имеет под собой основы, одна из которых лежит в плоскости доверия к тем, кто выражает или не выражает интересы большинства людей. Именно такие оценки деформируют процесс функционирования доверия, ибо люди понимают и убеждены, что существующая политическая власть не отражает позиции большинства населения» [6. С. 25]. С другой стороны, согласно социологии страданий Ф. Мюллер-Лиера, все бедствия и несчастья в обществе закономерны [4. C. 75, 105]. Даже индивидуальный выбор человека в сторону того или другого поступка лежит в области внешних причин: «это дурные примеры, которые “дети с улицы” с ранних лет имеют перед глазами; это дурное воспитание, безработица и т.д.» [4. C. 82]. И далее, Ф. Миллер-Лиер приходит к заключению о том, что «большая часть страданий индивидуума - проявление социальных болезней; социальные же болезни можно побороть лишь социальными средствами» [4. C. 83]. Одним из таких средств социолог считает развитие «причинного мышления», умение видеть «корни» возникающих проблем. Поверхностный анализ социальных причин и факторов не способен предложить адекватные модели преодоления антиномий общества. В этом смысле теория архетипов, которая возникла позже, наоборот, позволяет дойти до глубин коллективного бессознательного, проанализировать первопричины социального и политического кризисов. В связи с описанными выше идеями полагаем, что уже давно назрел вопрос о необходимости такого социологического анализа, который на примере работ Ж.Т. Тощенко, Ф. Мюллер-Лиера и К.Г. Юнга позволял бы применять теорию архетипов для объяснения социально-политических феноменов. Отечественная наука, на наш взгляд, способна признать, что природа коллективного сознания архетипична. Это предполагает, в частности, и предложение политической элитой образов политиков и государственных деятелей, отвечающих подобным запросам, но этим не ограничивается. Согласно Гротенфельту «насущная цель политической деятельности - высшее развитие народов, облагораживание их образа мыслей, чувств, устремлений» [4. C. 192]. Это требует наличие определенной этики, коллективного самосознания [8], организации жизни на позитивных примерах, таких образах, которые находят отклик в коллективном бессознательном народа; сотрудничество государства, общества и человека на базе глубинных паттернов (определяющих образы добра, чести, справедливости, законности и пр.). Таким образом, на наш взгляд, «социальное зло», из которого произрастает неудовлетворенность властью - это разделенность человека, общества и государства с подлинными глубинными паттернами, архетипами коллективного бессознательного. Обширное исследование архетипов культуры осуществлено нами в монографии «Архетипы культуры. Поиск центрального архетипа» [3]. Целью же данной статьи было показать, каким образом архетипическая реальность проявляет себя во время общественного кризиса, соотнести понятия «социальное зло» и «архетип Тени» и проанализировать то, как их вопрос может быть разрешен в исторической перспективе. На наш взгляд, в целом, политическая система страны, процесс выборов, формирование образов политиков, обоснование конечной цели и результатов политических действий должны в значительной степени базироваться на понимании архетипической природы коллективного сознания, а также тех символах и образах, которые составляют его структуру.

Об авторах

Мария Геннадьевна Иванова

Автор, ответственный за переписку.
Email: ivanova_mg@pfur.ru
ORCID iD: 0000-0002-9296-8013

кандидат философских наук, ассистент кафедры политического анализа и управления

Список литературы