Pedigreed Legends as a Way of Integration of the Political Elite in the XVI Century

Cover Page

Cite item

Full Text

Abstract

The article analyzes the role of pedigreed legends in the formation of political and managerial elites in Russia of the XVI century. The need to recruit, circulate and consolidate the elites at that time led to the formation of the institution of pedigree legends, which allowed the nobility to lengthen and elevate their origin. The article analyzes the pedigree of the legend about the origin of the Ratsha from which many noble families had their origin. The authors conclude that the supreme power actively used pedigreed legends in its symbolic policy.

Full Text

Политическая элита играет чрезвычайно важную роль в функционировании политической системы. Она обеспечивает стабильность политического режима и эффективность политического управления. Россия XVI в. испытывала острый недостаток в служилых людях, которые были необходимы для военных и административных нужд. На начало века численность служилой корпорации оценивается в 20 тысяч человек, что было в несколько раз меньше, чем в большинстве европейских стран [1. C. 8-9]. При этом часть из привилегированных землевладельцев не была интегрирована в отечественную служилую корпорацию[1], поэтому верховной власти приходилось использовать различные инструменты для формирования, укрепления и консолидации политической элиты. Основное внимание исследователи уделяют таким инструментам, как служба и поместное землевладение, однако не менее важное значение приобрела символическая политика, направленная на формирование устойчивых смыслов [3]. При изучении идеологии традиционно основное внимание уделяется официальным текстам и различным посланиям, но не менее важное значение в XVI в. приобрели родословные легенды - легенды о происхождении родоначальника, его приходе на службу русским великим князьям и совершенных на этой службе подвигах. В историографии существуют два взгляда на родословные легенды. Одни ученые считают их недостоверными, другие признают существование достоверного непротиворечивого ядра легенды [4]. Показательно, что В.К. Лукомский, принадлежавший к первой группе ученых, среди легенд XVI в. о выезде «из Немец» и «из Цесарии» допускал вероятность только легенды о выезде Ратши [5. C. 399]. Поэтому подробнее рассмотрим родословные легенды о Ратше, от которого вели свое происхождение графы и дворяне Бутурлины, Гавриловы, Замыцкие, графы и дворяне Каменские, Кологривовы, Курчевы, графы и дворяне Мусины-Пушкины, Неведомицины, Пушкины, Рожновы, Улитины, Холопищевы, Челяднины, Чулковы и другие фамилии. До середины XVI в. такие легенды были слабо распространены среди представителей этих родов, которые помнили только о своем происхождении из новгородского боярства. По крайней мере, Иван Андреевич Чулков в Синодике Переяславского Горицкого монастыря 1535 г. свой род вел от Гаврилы и его сына Акинфа [6. C. 45-46]. Однако уже в родословцах 1540-1550-х гг. родоначальником ряда фамилий был назван Ратша. На протяжении веков возникло несколько легенд о происхождении Ратши, причем в разных фамилиях и даже ветвях легенды отличались [6. C. 42]. В данной статье рассматривается родословная легенда, бытовавшая в XVI в. Впервые родословная легенда о происхождении Ратши «из Немец» изложена в родословии Свибловых в Медоварцевском сборнике из Архангельского собрания БАН: «В дни благовернаго великаго князя Александра Ярославичя Невского прииде из Немець мужь честен именем Ратшя»[2]. Медоварцевский сборник хорошо известен прежде всего благодаря тому, что включает «Сказание о князьях владимирских» и заметку о происхождении русских князей от императора Августа[3]. Сам сборник принято датировать 1520-ми - началом 1530-х гг., хотя А.А. Зимин был убежден, что вошедший в сборник корпус текстов начал формироваться уже в конце XV в. в связи с коронацией Дмитрия Ивановича в 1498 г. [9]. Создание этого сборника чаще всего связывают с интересами старца Вассиана Патрикеева [10], о влиянии которого признавался составитель сборника книгописец московского монастыря Николы Старого Михаил Медоварцев: «блюлся есми господине преслушати князя Васьяна старца, занеже был великой и временной человек у государя великого князя ближний, и я так и государя великого князя не блюлся, как его боялся и слушал» [11. C. 107]. Действительно, до пострижения в 1499 г. князь Василий Иванович Патрикеев входил в состав Боярской думы, причем князья Патрикеевы и породнившиеся с ним князья Ряполовские и А.Ф. Челяднин занимали 5 из 11 боярских мест в Боярской думе [12. C. 286]. Тем не менее, до сих пор не решен вопрос, был ли Вассиан Патрикеев заказчиком сборника или Михаил Медоварцев переписал сборник для себя [13. C. 111-112]. В этот сборник вошло ограниченное количество родословий. Между «Сказанием о князьях Владимирских», утверждавшим о происхождении правящей династии «из Прус», и «Родословием Литовского княжества», включавшим род Патрикеевых, помещены только роды Свибловых и Кобылиных. Причиной включения Свибловых в Медоварцевский сборник послужило то, что они породнились с Патрикеевыми: «Михаила Челядне сынове Иван бездетен. Была за ним дщи князя Юрья Патрикиевичя, Елена» [13. C. 78]. Старец Вассиан Патрикеев (внук Юрия Патрикеевича) безусловно был заинтересован в том, чтобы муж его тети имел предков, происходивших из «Немец», подобно правящей династии. Таким образом подчеркивалось высокое положение внутри политической элиты в 1490-е гг. не только князей Патрикеевых, но и Ратшичей, единственным представителем которых в Боярской думы в то время был А.Ф. Челяднин, внук упомянутого Михаила Челядни[4]. Составитель Медоварцевского сборника перенес на русскую почву представление, характерное для литовских родословных легенд XV в., о том, что связи правящей династии и нетитулованных фамилий формируются до их совместного выезда [14; 15]. Позже на такое значение русских родословных легенд указал кн. А.М. Курбский: «…яже еще вышли из Немец вкупе со Гериком (Рюриком - авт.), прародителем руских княжат, седмь мужей храбрых и благородных, той-то был Мисса Морозов един из них» [16. C. 216]. Идея о том, что нетитулованные роды из поколения в поколение служат великим князьям, была усвоена и представителями правящей династии. Иван Грозный в первом послании князю А.М. Курбскому утверждал, что «Божиим изволением деду нашему, великому государю, Бог их поручил в работу (рабство - авт.), и оне, дав свои души, и до смерти своей служили и вам, своим детем, приказали служити деда нашего детем и внучатом» [17. С. 15]. Этот топос воспроизводился в идеологии как воинской, так и гражданской службы [18; 19; 20; 21]. Родословная легенда о происхождении Ратши «из Немец» была усвоена Летописной и Румянцевской редакциями родословных книг 40-х гг. XVI в. [22. C. 32-64]. В первой редакции потомки Акинфа Великого объединены под именем «род Челяднин и Старков, Пушкиных, Рожновых», а во второй - в роду Свибловых [23. C. 57-58; 126-127]. Из Летописной редакции родословных книг роспись Свибловых вместе с легендой была перенесена в официальный Государев родословец, составленный около 1555 г.: «Во дни благоверного Великаго Князя Александра Ярославича Невскаго прииде из Немец муж честен, именем Ратша»[5]. Государев родословец был призван возвеличить царствующую династию и укрепить существующий социальный порядок. С этой целью в нем были представлены почти все княжеские фамилии (за исключением тех, кто не подал росписи своих фамилий), а также роды Рюриковичей, лишившихся княжеского титула. Из нетитулованных родов преимущественное внимание уделялось тем, представители которых служили в думных чинах. Государев родословец, как и частные родословцы, являлся юридическим документом. В него вносили сведения о родственных связях с лицами, занимавшими определенные чины. На основании этих данных, а также разрядных записей о службе совершались назначения на придворную и военную службы, чтобы не было «порухи чести», и разрешались местнические конфликты[6]. По всей видимости, включение в родословец легенд о выезде родоначальника было необходимо для обоснования положения в высшем обществе. К этому, как правило, прибегали наиболее знатные нетитулованные роды [4. C. 89]. Остальные фамилии, которых было большинство, тогда не писались выезжими. В XVI в. утвердилось представление о происхождении Рюриковичей от Кесаря Августа и выезде предков правящей династии «из Прус» [26; 27. C. 128-138]. Представители старомосковских фамилий были вынуждены конкурировать в Боярской Думе со служилыми князьями, поэтому также стали ссылаться на выезд своих предков «из Немец» («из Прус»)[7], «из Литвы» или «из Орды» [22. C. 135]. Из Пруссии выводили Гланду Камбилу (родоначальника Романовых, Шереметевых, Колычевых и др.), Мишу Прушанина (родоначальника Морозовых, Салтыковых, Бурцевых и др.), родоначальников Орловых, Хвостовых, Воейковых, Кузьминых-Караваевых. В отличие от родословных легенд европейской аристократии родословные легенды в России XVI в. подчеркивали происхождение Рюриковичей и нетитулованных фамилий от разных родов. Если Рюриковичи возводили свой род к Кесарю Августу, то нетитулованные фамилии происходили от иноземных привилегированных, но нетитулованных фамилий. С прекращением правящей династии Рюриковичей в конце XVI в. и по мере ослабления местничества составление родословной становится вопросом родовой чести, поэтому ряд фамилий возводят свое происхождение к правящим династиям Европы. Этот процесс почти не затронул сложившиеся родословия и родословные легенды. Родословные легенды слабо влияли на конкретные местнические споры [4. C. 76]. Однако широкое использование легенд в официальных и частных родословцах, а также в генеалогических пасквилях свидетельствует о том, что представители привилегированного сословия придавали им большое значение[8]. В XVII в. «утягиванию» рода (т.е. понижению его статуса в местническом споре) могло послужить не только происхождение из поповской или приказной семьи, но и русское происхождение, которое для высшего привилегированного сословия считалось обидным [28. C. 10]. В XVIII в. выезд родоначальника однозначно воспринимался как указание на благородное происхождение. Об этом писал Г.Ф. Миллер в «Известии о дворянех», составленном в 1776 г.: «Правильнее с Российскими князьями сравниваются некоторые древние дворянския фамилии, из чужих стран выезжие, но уже при своем выезде в великой знатности находившиеся, почему и службою своею главнейших чести степеней достигли. Когда в родословных книгах написано: “выехал муж честен” и пр., то тем разумеется человек изящнаго дворянства (un homme d’une noblesse distingue)»[9]. Таким образом, родословная легенда о выезде Ратши «из Прус» на протяжении XVI-XVII вв. (а для некоторых фамилий и в XVIII и XIX вв.) подчеркивала благородное происхождение Ратшичей и их многовековую службу Рюриковичам. В XVIII-XX вв. возникли конкурирующие родословные легенды о происхождении Ратши, что способствовало критическому анализу первоначальной легенды. Большинство современных исследователей склоняются к русской версии происхождения Ратши [30; 31; 32]. На примере родословной легенды о происхождении Ратши можно наблюдать сложные процессы формирования политической элиты в рассматриваемый исторический период. С одной стороны, данная легенда должна была решать важные социальные задачи в условиях развития института местничества и конкуренции со служилыми князьями в Боярской думе и на военной службе. С другой стороны, прибегнув к созданию родословной легенды, они изобрели инструмент, способствовавший интеграции политической элиты и укреплению связи между элитой и верховной властью. Именно по этой причине верховная власть стала использовать родословные легенды в своей символической политике. В дальнейшем, в XVII в. негативные последствия Смуты, нехватка служилых людей в городах и перманентные внешние угрозы вели к кооптированию в состав государственной элиты худородных людей, проявивших доблесть на военной службе, что стимулировало подделку родословных документов и востребованность родословных легенд.
×

About the authors

Vladimir G. Ivanov

Рeoples’ Friendship University of Russia (RUDN University); State University of Management

Author for correspondence.
Email: ivanov_vg@pfur.ru
ORCID iD: 0000-0002-3650-5460

Doctor of Political Sciences, Associate Professor of the Department of State and Municipal Management, Peoples’ Friendship University of Russia (RUDN University); Full Professor of the Department of State and Municipal Management, State University of Management

6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, Russian Federation, 117198; 99, Ryazansky Prospect, Moscow, Russian Federation, 109542

Andrey V. Topychkanov

Lomonosov Moscow State University

Email: topychkanov@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-5372-4414

PhD in History, Senior Researcher at the Department of History and Theory of Politics

27b, Lomonosovsky prospect, Moscow, Russian Federation, 119192

References

  1. Usachev A.S. Episkopat i voenno-sluzhilaja znat’ v Rossii XVI v. [Episcopate and Military Service Nobility in Russia of the XVI Century]. Rossijskaja istorija. 2022;4:8–9 (In Russ.).
  2. Krom M.M. Chastnaja sluzhba v Rossii XVI veka [Private Service in Russia of the XVI Century]. Russkoe Srednevekov’e: Sbornik statej v chest’ professora Ju. G. Alekseeva. Moscow; 2012: 427 (In Russ.).
  3. Poceluev S.P. «Simvolicheskaja politika»: k istorii koncepta [“Symbolic Politics”: Towards the History of the Concept]. Simvolicheskaja politika: Sbornik nauchnyh trudov. Vyp. 1: Konstruirovanie predstavlenij o proshlom kak vlastnyj resurs. Gl. red. O.Ju. Malinova. Moscow: INION; 2012: 17–53 (In Russ.).
  4. Bochkov V.N. «Legendy» o vyezde dvorjanskih rodov [“Legends” about the Departure of Noble Families]. AE za 1969 g. Moscow; 1971: 73–93 (In Russ.).
  5. Lukomskij V.K. Arhivnye materialy o rodonachal’nike Pushkinyh — Radshe [Archival Materials about the Ancestor of the Pushkins — Radsha]. Pushkin: Vremennik Pushkinskoj komissii. Vyp. 6. Moscow; Leningrad; 1941: 398–408 (In Russ.).
  6. Veselovskij S.B. Rod i predki A.S. Pushkina v istorii [The Family and Ancestors of A.S. Pushkin in History]. Issledovanija po istorii klassa sluzhilyh zemlevladel’cev. Moscow; 1969. 334 p. (In Russ.).
  7. Amosov A.A. Iz istorii kodeksa sbornika D. 193 Arhangel’skogo sobranija RO BAN SSSR [From the History of the Codex of the Collection d. 193 of the Arkhangelsk Collection of the Russian Academy of Sciences of the USSR]. Rukopisnye i redkie pechatnye knigi v fondah Biblioteki AN SSSR. Leningrad; 1976: 34–42 (In Russ.).
  8. Sirenov A.V. Letopiscy v rukopisjah Mihaila Medovarceva [Chroniclers in the Manuscripts of Mikhail Medovartsev]. Letopisi i hroniki: Novye issledovanija, 2013–2014. Otv. red. O.L. Novikova. Mocow; SPb.: Al’jans-Arheo; 2015: 235–347 (In Russ.).
  9. Zimin A.A. Rossija na rubezhe XV–XVI stoletij: (Ocherki social’no-politicheskoj istorii) [Russia at the Turn of the XV–XVI Centuries: (Essays on Socio-political History)]. Moscow: Mysl’; 1982. 333 p. (In Russ.).
  10. Belov N.V. Mihail Medovarcev i knjaz’ja Patrikeevy (K voprosu ob istochnikah nekotoryh stateĭ sbornika BAN. Arhang. D. 193) [Mikhail Medovartsev and the Patrikeev Princes (On the Question of the Sources of Selected Articles in the Collection of the BAN. Archang. D. 193)]. Vestnik «Al’jans-Arheo». 2019;28:3–10 (In Russ.).
  11. Sudnye spiski Maksima Greka i Isaka Sobaki [The Judgment Lists of Maxim the Greek and Isak the Dog]. Pod red. S.O. Shmidta; Izd. podgot. N.N. Pokrovskij. Moscow; 1971. 191 p. (In Russ.).
  12. Zimin A.A. Formirovanie bojarskoj aristokratii v Rossii vo vtoroj polovine XV — pervoj treti XVI v. [The Formation of the Boyar Aristocracy in Russia in the Second Half of the XV — First Third of the XVI Century] Moscow: Nauka; 1988. 350 p. (In Russ.).
  13. Dmitrieva R.P. Medovarcev Mihail. Slovar’ knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. Vyp. 2: Vtoraja polovina XIV–XVI v. Ch. 2: L-Ja. Otv. red. D.S. Lihachev. Leningrad; 1989: 111–112 (In Russ.).
  14. Bychkova M.E. «Chto znachit imenno rodnye» [“What Exactly Does Relatives Mean”]. Moscow: Bogor. Pechatnik; 2000. 145 p. (In Russ.).
  15. Bychkova M.E. Ideja vlasti i poddanstva v genealogicheskoj literature XV–XVI vv. [The Idea of Power and Citizenship in the Genealogical Literature of the XV–XVI Centuries]. Istoricheskaja genealogija. Ekaterinburg; 1993;2:8–9 (In Russ.).
  16. Erusalimskij K.Ju. Sbornik Kurbskogo. T. 2: Issledovanie knizhnoj kul’tury [Collection of Kurbsky. Vol. 2: Research of Book Culture]. Moscow: JaSK; 2009. 536 p. (In Russ.).
  17. Perepiska Ivana Groznogo s Andreem Kurbskim [Correspondence of Ivan the Terrible with Andrey Kurbsky]. Leningrad: Nauka; 1979. 431 p. (In Russ.).
  18. Rüss H. Herren und Diener. Die soziale und politische Mentalität des russischen Adels. Jh. Köln; Weimar; Wien, 1994: 9–17 (In Ger.).
  19. Andreev I.L. Dvorjanstvo i sluzhba v XVII v. [Nobility and Service in the XVII Century]. Otechestvennaja istorija. 1998;2:164–175 (In Russ.).
  20. Bogatyrev S. The Sovereign and His Counsellors: Ritualised Consultations in Muscovite Political Cilture. 1350s–1570s. Helsinki: Gummerus Printing, 2000. P. 37–98.
  21. Kozljakov V.N. Sluzhilye ljudi Rossii XVI–XVII vekov [The Serving People of Russia of the XVI–XVII Centuries]. Moscow: Kvadriga; 2018. 540 p. (In Russ.).
  22. Bychkova M.E. Rodoslovnye knigi XVI–XVII vv. kak istoricheskij istochnik [Genealogical Books of the XVI–XVII Centuries as a Historical Source]. Moscow: AN SSSR; 1975. 215 p. (In Russ.).
  23. Redkie istochniki po istorii Rossii. [Ch.] 2 [Rare Sources on the History of Russia. [Ch.] 2]. Pod red. A.A. Novosel’skogo i M.E. Bychkovoj. Moscow: AN SSSR; 1997. 163 p. (In Russ.).
  24. Lihachev N.P. Razrjadnye d’jaki v XVI v. [Discharge Clerks in the XVI Century] SPb.; 1888 (In Russ.).
  25. Jeskin Ju.M. Ocherki istorii mestnichestva v Rossii XVI–XVII vv. [Essays on the History of Localism in Russia of the XVI–XVII Centuries] Moscow: Kvadriga; 2009. 514 p. (In Russ.).
  26. Dmitrieva R.P. Skazanie o knjaz’jah vladimirskih [The Legend of the Princes of Vladimir]. Moscow; Leningrad: Izd.-vo Akad. nauk SSSR; 1955. 216 p. (In Russ.).
  27. Zimin A.A. Antichnye motivy v russkoj publicistike konca XV v. [Antique Motives in Russian Journalism of the End of the XV Century]. Feodal’naja Rossija vo vsemirno-istoricheskom processe: Sb. st., posvjashhennyj L.V. Cherepninu. Moscow; 1972: 128–138 (In Russ.).
  28. Lihachev N.P. Gosudarev rodoslovec i Barhatnaja kniga [Gosudarev Genealogist and Velvet Book]. SPb.; 1900 (In Russ.).
  29. Miller G.F. Izvestie o dvorjaneh [Rossijskih] [News of the Nobility [Russian]]. Sochinenija po istorii Rossii: Izbrannoe. Sost., st. A.B. Kamenskij; Primech. A.B. Kamenskij i O.M. Medushevskaja. Moscow; 1996. 186 p. (In Russ.).
  30. Ivanov N.M. «Muzh chesten imenem Ratsha»: istoriko-genealogicheskoe issledovanieobobshhenie [“The Man Is Honest in the Name of Ratsha”: Historical and Genealogical Research-generalization”]. SPb.; 2005. 374 p. (In Russ.).
  31. Shokarev S.Ju. Tajny rossijskoj aristokratii [Secrets of the Russian Aristocracy]. Moscow: Olma Media Grupp; 2008. 372 p. (In Russ.).
  32. Kuz’min A.V. Na puti v Moskvu: Ocherki genealogii voenno-sluzhiloj znati Severo-Vostochnoj Rusi v XIII — seredine XV v. T. 1. [On the Way to Moscow: Essays on the Genealogy of the Military-serving Nobility of Northeastern Russia in the XIII — mid XV Century. Vol. 1]. Moscow: Rukopisnye pamjatniki drevnej Rusi; 2014. 336 p. (In Russ.).

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2022 Ivanov V.G., Topychkanov A.V.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License.