Ценностные предикторы взросления старших подростков в контексте их профессиональной самоопределенности: на примере курсантов Суворовского военного училища МВД России

Полный текст

Введение Возрастающая актуальность исследований взросления в современной психологической науке обусловлена рядом причин: во-первых, это наблюдаемые в социальной практике изменения моделей взросления и расширение спектра его траекторий (Поливанова, 2012); во-вторых, тенденция к социально-психологическому инфантилизму молодых поколений (Толстых, 2015; Майорова-Щеглова, Митрофанова, 2020); в-третьих, усиление культа детства в информационном пространстве (Arnett, 2011; Павленко, 2016); в-четвертых, утверждение в общественном сознании приоритетности юности над зрелостью (Parameswaran, 2020). Так, на фоне транслируемого далеко не позитивного и не ценного образа взрослости происходит необратимый, но вполне естественный процесс взросления подрастающих поколений. Под взрослением понимается процесс усвоения подростком нормативных эталонов ролевого поведения взрослого и воспроизведение данного поведения (Безгодова, 2017). В исследованиях показано, что современные подростки в отличие от своих сверстников других поколений воспринимают процесс взросления неоднозначно (Arnett, 2011; Lane, 2020; Schwartz et al., 2005; Shanahan, 2003; Митрофанова, 2019; Терещенко, Чуб, 2019). Переживаемый внутренний конфликт по-разному сказывается на их субъективном благополучии: в том случае, если предиктором выступает понимание подростком взросления как времени негативизма и неопределенности, субъективное благополучие подростка снижается и возрастает неудовлетворенность жизнью, в то время как понимание взросления как времени экспериментов и возможностей - это предиктор удовлетворенности жизнью и субъективного благополучия подростков (Lane, 2020; Peer, Mcauslan, 2016; Терещенко, Чуб, 2019). В зарубежных исследованиях показано, что реакцией на переживание ситуации неопределенности своего взросления подростками становится «великая рецессия» (Great Recession) ценностей (Peer, McAuslan, 2016; Schoon, Mortimer, 2017), то есть подросток провозглашает себя и свои интересы центральной ценностью, отрицая ценности коллективного существования (Galanaki, Sideridis, 2019). Безусловно, с одной стороны, это связано с ценностным плюрализмом и ценностным релятивизмом современного мира, где в одном социальном пространстве принимаются противоположные ценностные ориентиры и нет правильных ценностных ориентаций; с другой стороны, подросток понимает, что ценности должны соотноситься с его возможностями, чтобы придерживаться их (Skulborstad, Hermann, 2016). Учитывая, что референтные группы и группы членства благодаря усилению виртуальных способов взаимодействия часто не одни и те же, подросток может присваивать ценностные ориентации групп, с членами которых в реальной жизни не взаимодействует, а его реальная жизненная ситуация не предоставляет ему возможностей для реализации тех целей, которые детерминированы интериоризированными ценностными ориентациями. Очевидно, что у подростка возникает конфликт между желаемыми и возможными для него вариантами взрослости, что усугубляет ситуацию и вызывает сопротивление взрослению (Arnett, 2011; Schwartz et al., 2005), принятию роли «взрослого». Традиционно в качестве маркеров взрослости выступает выполнение человеком профессиональных и семейных ролей, которое, однако, отличается гендерной специфичностью (Fuente et al., 2020), в частности, в традиционных обществах профессиональные роли считаются в большей степени нормативными для маскулинного варианта взрослости (Ключко, 2016; Никитина, 2011), а семейные роли (супружеская и родительская) для фемининного (Клецина, Иоффе, 2019; Уле, 2011). Вместе с тем семейные роли в современном обществе не всегда являются маркером взрослости, поскольку институт семьи за последние несколько десятилетий претерпел значительные изменения, поэтому «взрослый» и «имеющий свою семью» уже далеко не тождественны друг другу (Митрофанова, 2019). Взрослость все чаще ассоциируют с самостоятельностью и независимостью, прежде всего, экономической, которая чаще всего означает выполнение человеком профессиональной роли и/или умение обеспечить свое существование. Поэтому совершение профессионального выбора можно считать одним из этапов взросления, прежде всего, касающегося внутренней психологической готовности стать взрослым (Cotton et al., 1997; Сыманюк и др., 2019). Между тем данное утверждение в современных социальных реалиях проверено не было, так же как и не изучены психологические ресурсы и ценностные основания, мотивирующие принятие подростком «дискредитированной» в обществе роли «взрослого». Однако в исследованиях отмечается, что интериоризация ценностей, в том числе и ценности взросления, также имеет гендерную специфику. К примеру, юноши в большей степени, чем девушки, присваивают транслируемые и воспитываемые ценностные установки, касающиеся различных аспектов жизни (Pratt et al., 2003), а также поддерживают ценностные ориентации группы членства. Доказательством данного положения могут быть исследования ценностных ориентаций в гомогенных мужских подростковых группах - курсантов военных училищ (Голянич и др., 2020; Иванов и др., 2020). Можно предполагать, что в таких группах процесс взросления и принятия роли взрослого происходит сбалансированно и не встречает внутреннего сопротивления у подростка, поскольку в большинстве своем, обучаясь в специализированном учебном заведении профессиональной направленности, транслирующем и воспитывающем просоциальные коллективистские ценности (патриотизм, воинский долг, безопасность других и т. д.) (Иванов и др., 2020), подростки движутся по заданной траектории взросления с очевидной и принимаемой для них целью. Тем не менее утверждать это можно только гипотетически. В этой связи нами были сформулированы исследовательские вопросы: 1. Действительно ли подростки мужского пола, обучающиеся в гендерно специфичных учебных заведениях профессиональной направленности, имеют более сформированные профессиональные планы в сравнении с подростками, обучающимися в общеобразовательных школах? 2. Служит ли профессиональная самоопределенность фактором принятия взрослости и взросления? 3. Являются ли просоциальные ценностные ориентации подростков предикторами принятия взросления? Таким образом, цель исследования - определение влияния профессиональной самоопределенности на самооценку взрослости подростков, а также выявление психологических предикторов взросления. В частности, мы предположили, что осуществленный подростками выбор будущей профессии (профессиональная самоопределенность) повышает их самооценку взрослости, а в качестве предикторов самооценки взрослости могут выступать ценностные ориентации как определяющие смысл взросления для подростков. Процедура и методы исследования В исследовании приняли участие 302 подростка в возрасте 14-17 лет (все мужского пола), в том числе 148 подростков, обучающихся в Суворовском училище МВД России (далее - СВУ), и 154 подростка, обучающихся в общеобразовательных школах, составивших группу сравнения (далее - ГС). Сбор эмпирических данных осуществлялся с помощью: 1) анкетирования, в ходе которого, помимо социально-демографических данных, фиксировалось наличие или отсутствие у подростка сформированных профессиональных планов (закрытый вопрос, предполагающий положительный или отрицательный ответ), а также, в случае наличия, их характер (закрытый вопрос, предполагающий ответ о наличии профессиональных планов, связанных со службой в МВД или не связанных с МВД); 2) методики изучения самооценки Дембо - Рубинштейн, модифицированной в соответствии с целью нашего исследования таким образом, чтобы оценивать с ее помощью актуальную самооценку и уровень притязаний в континууме «ребенок - взрослый» с использованием 100-балльной шкалы, представленной в виде отрезка длиной 100 мм, на котором подросткам предлагалось отметить достигнутый к настоящему моменту уровень взрослости, а также желаемый уровень взрослости (Микляева, 2018); 3) ценностного опросника Ш. Шварца (Карандашев, 2004), позволяющего охарактеризовать ценностные ориентации на двух уровнях: убеждений (нормативных идеалов) и поведения (индивидуальных приоритетов), первичные эмпирические данные подвергались центрированию для повышения надежности выводов. Математическая обработка осуществлялась с помощью расчета описательных статистик (M ± S), сравнительного (φ* Фишера и U (Z) Манна - Уитни для независимых выборок), однофакторного дисперсионного (F) и регрессионного (В) анализов. Сравнительный и дисперсионный анализы применяись для сопоставления значения показателей, полученных в группах СВУ и ГС, выбору способа сопоставления конкретных параметров предшествовала проверка характера распределения с помощью критерия Колмогорова - Смирнова, на основании результатов которой предпочтение отдавалось параметрическому или непараметрическому методу сравнения. Помимо этого, однофакторный дисперсионный анализ применялся также для сопоставления данных подгрупп подростков СВУ и ГС, различающихся по критерию «Уровень профессиональной самоопределенности». Расчеты производились с помощью пакета прикладных статистических программ Statistica 10.0. Результаты исследования В табл. 1 представлены результаты изучения самооценки взрослости в выборках СВУ и ГС. Полученные с помощью дисперсионного анализа результаты свидетельствуют о том, что показатели актуальной самооценки взрослости достоверно выше в выборке подростков СВУ, в то время как уровень притязаний в этой сфере в выборках СВУ и ГС практически не различается. Разрыв между уровнем актуальной самооценки взрослости и притязаниями в этой сфере выше в выборке ГС, что указывает на большую внутриличностную конфликтность, связанную с взрослением. Таблица 1 / Table 1 Самооценка взрослости в группах СВУ и ГС: результаты дисперсионного анализа / Self-assessment of adulthood in the Suvorov Military School (SMS) and control groups (CG): results of variance analysis Параметры / Characteristics Подростки СВУ / SMS Adolescents, M ± S Подростки ГС / CG Adolescents, M ± S F p Взрослость (актуальная самооценка) / Adulthood (current self-assessment) 66,91 ± 17,57 59,73 ± 21,24 3,02 ≤0,05 Взрослость (притязания) / Adulthood (pretensions) 77,89 ± 23,09 75,85 ± 18,77 1,77 ≥0,05 Таблица 2 / Table 2 Самооценка взрослости у подростков в контексте определенности профессионального выбора: результаты дисперсионного анализа / Adolescents’ self-assessment of adulthood in the context of their certainty about the chosen profession: results of variance analysis Параметры / Characteristics Определившиеся с выбором будущей профессией / Certain about their future profession Не определившиеся с выбором будущей профессией / Uncertain about their future profession F p Подростки СВУ / SMS Adolescents Взрослость (самооценка) / Adulthood (current self-assessment) 69,74 ± 16,74 60,25 ± 17,91 3,06 ≤0,05 Взрослость (притязания) / Adulthood (pretensions) 81,31 ± 20,28 69,86 ± 27,28 3,57 ≤0,01 Подростки ГС / CG Adolescents CG Adolescents Взрослость (самооценка) / Adulthood (current self-assessment) 59,73 ± 21,24 57,96 ± 20,64 1,69 ≥0,05 Взрослость (притязания) / Adulthood (pretensions) 75,85 ± 18,77 74,12 ± 19,09 1,51 ≥0,05 Согласно результатам анкетирования, количество подростков, определившихся с будущей профессией, достоверно выше в выборке СВУ, в которой не имеют сформированных профессиональных планов 33,78 % опрошенных, в то время как в выборке ГС в такой ситуации находятся более половины респондентов (56,49 %), различия статистически достоверны (φ* = 1,74, р < 0,05). При этом профессиональные планы подростков СВУ в подавляющем большинстве случаев связаны со службой в МВД, в выборке ГС спектр будущих профессий, на которых остановили свой выбор опрошенные, крайне широк. Однофакторный дисперсионный анализ по критерию «профессиональная самоопределенность», реализованный отдельно для выборок СВУ и ГС, показал, что фактор профессиональной самоопределенности вносит статистически значимый вклад в самооценку взросления подростков СВУ, определяя более высокие значения соответствующих показателей у определившихся с будущей профессией подростков, в выборке ГС наблюдается аналогичная тенденция, которая, однако, значительно менее выражена и не достигает уровня статистической достоверности (табл. 2). Сравнительный анализ не позволил выявить достоверных различий в ценностных профилях групп СВУ и ГС, за исключением соотношения ценностей комформности и самостоятельности, первая из которых занимает существенно более высокое место в ранговой структуре ценностной на уровне нормативных идеалов в выборке СВУ, а вторая - ГС (Z = 3,12, p < 0,05 и Z = 3,01, p < 0,05 соответственно) (рисунок). Власть / Power Власть / Power Самостоятельность / Self-Direction Самостоятельность / Self-Direction Рисунок. Соотношение ранговых показателей ценностей на уровне нормативных идеалов и индивидуальных приоритетов в выборках СВУ и ГС Figure. Relation of rank value indicators at the level of normative ideals and individual priorities in the samples of SMS and CG adolescents Различий между ценностными профилями определившихся и не определившихся с будущей профессией подростков ГС обнаружено не было. В выборке СВУ профили ценностей подростков, различающихся по показателю профессиональной самоопределенности, также в целом схожи, зафиксировано единственное статистически достоверное различие, связанное с самостоятельностью, ценность которой (на уровне индивидуального поведения) оказалась достоверно выше в выборке подростков СВУ, определившихся с будущей профессией и, в частности, не планирующих связать свою дальнейшую жизнь со службой в МВД (F = 2,99, р < 0,05). С помощью регрессионного анализа было установлено, что фактор определенности профессионального выбора оказывает влияние на ценностную опосредованность самооценки взрослости в выборке подростков (табл. 3). Так, универсальным отрицательным предиктором актуальной самооценки взрослости в группах подростков СВУ и ГС, имеющих сформированные профессиональные планы, является ценность гедонизма (на уровне индивидуальных приоритетов), который, однако определяет не слишком большой процент дисперсии зависимой переменной (13 и 18 % в выборках СВУ и ГС соответственно). Значительно более сильные (45 %) ценностные предикторы актуальной самооценки взрослости обнаружены в группе профессионально не определившихся подростков СВУ. В их число вошли ценности (на уровне индивидуальных приоритетов) универсализма, а также, с отрицательным знаком, доброты и достижений. В притязания в сфере оценки собственной взрослости в группе подростков СВУ, не имеющих определенных профессиональных планов, существенный вклад (51 %) вносят ценности стимуляции и власти, а также, с отрицательным знаком, достижения. Для группы подростков ГС, не имеющих к настоящему времени профессиональных планов, статистически значимых регрессионных моделей получить не удалось. Таблица 3 / Table 3 Результаты регрессионного анализа (зависимые переменные - оценки взрослости, независимые переменные - ценности на уровне нормативных идеалов и индивидуальных приоритетов) / Results of regression analysis (dependent variables - estimates of adulthood, independent variables - values at the level of normative ideals and individual priorities) Предикторы / Predictors В p Для показателя актуальной самооценки взрослости в выборке СВУ, определившиеся с будущей профессией подростки (r2 = 0,13) / For the indicator of actual self-assessment of adulthood in the sample of SMS adolescents who were certain about their future profession (r2 = 0.13) Гедонизм (индивидуальные приоритеты) / Hedonism (individual priorities) -0,26 ≤0,05 Для показателя актуальной самооценки взрослости в выборке ГС, определившиеся с будущей профессией подростки (r2 = 0,18) / For the indicator of actual self- assessment of adulthood in the sample of CG adolescents who were certain about their future profession (r2 = 0.18) Гедонизм (индивидуальные приоритеты) / Hedonism (individual priorities) -0,36 ≤0,05 Для показателя актуальной самооценки взрослости в выборке СВУ, не определившиеся с будущей профессией подростки (r2 = 0,45) / For the indicator of actual self-assessment of adulthood in the sample of SMS adolescents who were certain about their future profession (r2 = 0.45) Доброта (индивидуальные приоритеты) / Benevolence (individual priorities) -0,78 ≤0,01 Универсализм (индивидуальные приоритеты) / Universalism (individual priorities) 0,45 ≤0,05 Достижения (индивидуальные приоритеты) / Achievements (individual priorities) -0,64 ≤0,01 Для показателя притязаний на взрослость в выборке СВУ, не определившиеся с будущей профессией подростки (r2 = 0,51) / For the indicator of pretensions to adulthood in the sample of SMS adolescents who were certain about their future profession (r2 = 0.51) Стимуляция (индивидуальные приоритеты) / Stimulation (individual priorities) 0,38 ≤0,05 Достижения (индивидуальные приоритеты) / Achievements (individual priorities) -0,46 ≤0,05 Власть (индивидуальные приоритеты) / Power (individual priorities) 0,49 ≤0,05 Обсуждение результатов В логике сформулированных исследовательских предположений можно утверждать, что «профессиональная самоопределенность» влияет на самооценку взрослости подростков. Очевидно, что определенность профессионального выбора играет значительную роль в самооценке взрослости и уровне притязаний подростков. Безусловно, исследование было проведено на однородной по полу выборке. Известно, что роль профессионального самоопределения в традиционных гендерных нормативах маскулинности значительно выше. По этой причине очевидно, что подростки, определившиеся с выбором профессии, таким образом приблизились как в собственном понимании, так и в глазах общества к реализации социальной роли взрослого мужчины, что придает им большую уверенность и влияет на самооценку взрослости. Однако полученные результаты нельзя распространить на всех подростков, поскольку данный вывод может оказаться гендерно специфичным. В исследованиях показано, что для девочек даже в эгалитарных моделях гендерной социализации значимыми являются семейные роли жены и матери, а в традиционных моделях могут полностью заменить профессиональные, особенно при наличии «успешных» примеров или под влиянием пропаганды традиционных ценностей. Также полученные результаты свидетельствуют о том, что формированию профессиональной самоопределенности подростков способствует образовательная среда. Достоверные различия по показателю «профессиональная самоопределенность» в группе подростков - курсантов СВУ по сравнению с подростками, обучающимися в общеобразовательных школах, убедительно доказывают, что вовлеченность подростка в учебную деятельность, имеющую профессиональный уклон, помогает ему понять собственные профессиональные мотивы, готовность или, наоборот, неготовность к данной профессии, и впоследствии осознанно осуществить профессиональный выбор. Кроме того, полученные данные иллюстрируют тенденцию к диффузному характеру профессионального определения у подростков, обучающихся в общеобразовательных школах, и их низкую готовность к совершению профессионального выбора, что в итоге зачастую приводит к случайному профессиональному самоопределению (поступление туда, где подойдут результаты ЕГЭ) и, как следствие, нелинейной профессиональной социализации. Второй исследовательский вопрос подразумевал выявление ценностных ориентаций, служащих предикторами самооценки взрослости. Отличий в ценностных профилях подростков в зависимости от образовательной среды обнаружено не было. Вероятно, это обусловлено тем, что современные подростки, несмотря на обучение в различной по степени открытости образовательной среде, социализируются в одном информационном пространстве. Однако образовательная среда накладывает определенный отпечаток на представление о нормативных ценностях. Признание нормативности конформизма характерно для курсантов в выборке СВУ, что может быть обусловлено профессиональной подготовкой к служебной деятельности, которая должна служить охране правопорядка и законности, что требует от профессионала приверженности общественным ценностям и нормам права, а также организацией образовательной среды военного учебного заведения (строгий распорядок, форма, атрибутика и т. д.) (Иванов и др., 2020). Тем не менее подростки, решившие не продолжать свою карьеру в силовых структурах и выбрать иной профессиональный путь, отличаются ориентацией на самостоятельность и независимость, что сближает их с подростками из общеобразовательных школ, которые придерживаются ценности самостоятельности как нормативного идеала, что является отражением, прежде всего, возрастных особенностей и обусловлено основной целью взросления, транслируемой социальными институтами. Для подростков, определившихся с профессиональными планами, вне зависимости от типа образовательного учреждения отрицательным предиктором самооценки взросления является гедонизм. Очевидно, что бо́льшая идентификация с ролью взрослого связана представлением об отказе «взрослого» от жизни только для собственного удовольствия. В данных установках, вероятно, ассимилируется социальное представление об ограничениях позиции взрослого, о его ориентации на соотнесение своих потребностей с потребностями окружающих, социальными императивами. С другой стороны, это подтверждает результаты исследований, в которых говорится о том, что приверженность просоциальным ценностям делает принятие роли «взрослого» менее конфликтной. Для неопределившихся с профессиональными планами подростков СВУ негативным предиктором самооценки взросления являются ценности доброты и достижений, по сути, фрустрация ценности достижения блокирует планирование в профессиональной сфере, поскольку, как правило, достижениями считаются именно достижения в профессиональной сфере, прежде всего, для мужчины. Ценность доброты как позитивная и конструктивная направленность в отношениях с людьми из ближнего круга может отождествляться подростком с отрицанием независимости и самостоятельности. Вероятно, подростки считают доброту признаком «слабости» и «женственности», что характерно для гомогенных мужских групп, так или иначе связанных с гендерно специфичными профессиями. Поэтому «взрослый» мужчина не должен обладать традиционно фемининными чертами. Кроме того, уровень их притязаний на взрослость обусловлен ориентациями на ценности власти и стимуляции, желанием превосходства над другими людьми и поиском «острых ощущений», то есть статус «взрослого» воспринимается ими как возможность реализации этих устремлений на фоне отказа от достижений. Этот результат с точки зрения прогнозирования вариантов последующей социализации этих подростков может интерпретироваться неоднозначно, поскольку подобные ориентиры могут привести к различного рода поведенческим девиациям. Заключение Обобщая полученные результаты, можно утверждать, что профессиональная самоопределенность подростков повышает их самооценку взрослости. В свою очередь, профессиональная самоопределенность подростков связана с фактором условий первичной профессиональной социализации, а именно с условиями образовательной среды, в которой проходит взросление. Ценностные ориентации подростков являются предикторами их самооценки собственной взрослости, при этом опосредуются групповыми, гендерными, и социальными стереотипами в представлениях о «взрослом» и роли «взрослого». В частности, «гедонизм» на уровне индивидуальных приоритетов выступает отрицательным предиктором самооценки взрослости у определившихся с профессиональным выбором подростков. «Достижение» является отрицательным предиктором как самооценки взрослости, так и уровня притязаний на взрослость у подростков, не определившихся с профессиональным выбором. Кроме того, предикторами самооценки взрослости подростков, не определившихся с профессиональным выбором, являются «доброта» (отрицательным), «универсализм» (положительным), а уровня притязаний на взрослость - «власть» и «стимуляция». Учитывая, что исследование проводилось на однородных по полу выборках подростков, полученные результаты требуют проверки на выборке подростков женского пола.

Об авторах

Светлана Александровна Безгодова

Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена

Автор, ответственный за переписку.
Email: s.a.bezgodova@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-5425-7838

кандидат психологических наук, доцент, доцент кафедры психологии человека, директор Института психологии

Российская Федерация, 191186, Санкт-Петербург, Набережная реки Мойки, д. 48, корп. 11

Алина Владимировна Кулинченко

Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации

Email: kulinchenko95@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0002-8768-8439

адъюнкт кафедры юридической психологии, Учебно-научный комплекс по исследованию проблем кадровой работы и морально-психологического обеспечения деятельности органов внутренних дел

Российская Федерация, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1

Анастасия Владимировна Микляева

Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена

Email: a.miklyaeva@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-8389-2275

доктор психологических наук, доцент, профессор кафедры психологии человека, Институт психологии

Российская Федерация, 191186, Санкт-Петербург, Набережная реки Мойки, д. 48, корп. 11

Валентин Анатольевич Шаповал

Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации

Email: vash23@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0521-5388

кандидат медицинских наук, доцент, профессор кафедры юридической психологии, Учебно-научный комплекс по исследованию проблем кадровой работы и морально-психологического обеспечения деятельности органов внутренних дел

Российская Федерация, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1

Список литературы