Том 23, № 2 (2021): Восточная Азия на перекрестке сотрудничества и соперничества на региональном и международном уровнях

На протяжении 2000-2010-х гг. стремительный рост новых стран и регионов обозначил конец однополярного мира, который сохранялся после окончания холодной войны. Особенно убедительно этот переход проявился в Восточной Азии. Оживление экономики этого региона и связанное с ним неуклонное перераспределение власти - динамичный процесс, характеризующийся интенсивными изменениями во внешнеполитических и внешнеэкономических стратегиях, практиках и ориентациях Китая, Южной Кореи и Японии. Предлагаемый специальный выпуск направлен на критическую оценку новых тенденций в экономике и внешней политике Китая, Японии и Южной Кореи. В частности, в специальном выпуске рассматриваются два сложных и взаимосвязанных вопроса. Во-первых, как Китай, Южная Корея и Япония адаптируются к меняющейся международной обстановке? Во-вторых, какие стратегии используют Китай, Южная Корея и Япония для внутреннего развития? В статьях этого специального номера проводится анализ кибер-суверенитета Китая и особенностей его промышленной политики, исследуются сильные и слабые стороны публичной дипломатии Южной Кореи и рассматривается вклад Японии в регионализм, проблемы и перспективы развития отношений России с Южной Кореей, Китаем и Японией, дается оценка роли России в региональной политике Восточной Азии.

Япония относится к числу несомненных лидеров Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), даже несмотря на то, что по ряду показателей (например, ВВП в номинальном выражении) и уступила в конце 2000-х гг. первенство Китаю. Тем не менее позиции японских корпораций в области автомобилестроения и кораблестроения, информационных технологий, телекоммуникационных систем, производства энергетического оборудования по-прежнему прочны. Уверенно Токио чувствует себя и в международном политическом пространстве - большинство региональных проблем решаются при активном содействии Японии. Соответственно, японское правительство обладает всеми рычагами для проведения четкой и последовательной внешней политики с максимальным учетом собственных интересов, а также возможностями для привлечения к взаимовыгодному сотрудничеству широкого круга зарубежных партнеров в рамках многосторонних соглашений. Однако в настоящее время японские корпорации сталкиваются с возрастающей конкуренцией со стороны китайских и южнокорейских компаний на азиатских рынках, что заставляет Японию принимать во внимание новые геополитические расклады и стремиться к «мягкому» продвижению своего видения регионального развития. Цель исследования заключается в анализе подходов Японии к участию в актуальных международных объединениях и общей оценке влияния этих подходов на геополитическое и экономическое пространство Азиатско-Тихоокеанского региона. Методология исследования базируется на инструментарии общественных и экономических наук (сравнительный анализ, контент-анализ, сводный анализ, экономико-статистический анализ, исторический и логический методы), а также дополняется системным научным подходом к разработке проблемы на основе поиска и интерпретации больших объемов информации.

Рассматриваются перспективы китайского юаня в части расширения его влияния и становления в качестве мировой резервной валюты. Методы, используемые в статье, - ретроспективный анализ и графический анализ. Приводится общее описание современных резервных валют. Далее описывается увеличение доли юаня в корзине специальных прав заимствования (СДР), а также внутренние и внешние факторы, влияющие на его статус. Представлена информация о текущем состоянии юаня и его перспективах стать мировой резервной валютой в будущем. Автор приходит к выводу, что в настоящее время юань можно назвать региональной резервной валютой в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китайские власти продолжают делать шаги в направлении международной экспансии, однако этот факт не сделает юань конкурентоспособным по сравнению с долларом США и евро в ближайшее десятилетие.

Оформление киберсуверенитета в самостоятельную концепцию произошло сравнительно недавно, а ее развитие и распространение происходит в настоящее время, что указывает на актуальность изучения данной тематики. Китай как один из самых влиятельных акторов современных международных отношений реализует свои национальные интересы в том числе посредством продвижения концепции киберсуверенитета. Данная концепция способна задать вектор формирования правил игры в области международного киберпространства, которое характеризуется высокой степенью изменчивости. Исследование базируется на количественном и качественном контент-анализе нормативно-правовых актов и государственной концепции киберсуверенитета Китая. Автор делает попытку дать определение новой для международного права концепции киберсуверенитета и анализирует ее место в системе международного права и архитектуре международной информационной безопасности. Автор акцентирует внимание на том, что китайская концепция киберсуверенитета не подразумевает разделения общего киберпространства на отдельные сегменты, а способствует созданию безопасного «киберсообщества с общей судьбой», в котором государства могут осуществлять свои права на управление Интернетом на принципах равенства, справедливости, сотрудничества, мира и верховенства закона. Таким образом, при условии успешной апробации концепции киберсуверенитета Китайской Народной Республикой на своей территории данная модель может быть использована международным сообществом в качестве основы формирования международно-правовой базы, регулирующей отношения государств в области киберпространства.

Актуальность данного исследования обусловлена ограниченным пониманием механизмов публичной дипломатии, которые активизируются при проведении стипендиальных программ для иностранных студентов странами Восточной Азии, в частности Южной Кореей. Более того, актуальность темы также определена малой исследованностью роли знаний в механизмах публичной дипломатии. Автор данной статьи рассматривает южнокорейскую стипендиальную программу по обмену иностранными студентами - KOICA Scholarship Program. В данном кейсе анализируется содержание официальных документов, утвержденных Правительством Республики Корея (РК), документов и материалов, публикуемых подчиненными Правительству Кореи организациями, проводящими стипендиальные программы для иностранных студентов, а также научные работы по теме дипломатии знаний и смежным темам. Элементом новизны является то, что для анализа применяется набирающая популярность в мире концепция - дипломатия знаний, которая в русскоязычной научной сфере практически не использовалась. Также рассматриваются прежде малоисследованные образовательные инструменты публичной дипломатии как корейские стипендиальные программы. Анализ официальных документов РК показал, что концепция знаний в официальной корейской интерпретации отличается от существующих интерпретаций на Западе (Великобритания, США). Анализ стипендиальной программы показал, что она выполняет не все цели, возлагающиеся Правительством на дипломатию знаний. В частности, Корея успешно транслирует знания о корейской истории и культуре, а также профессиональные знания, в то время как сфера обмена знаниями в рамках данной программы остается неосвоенной. В конце статьи автор приводит ряд практических рекомендаций по улучшению эффективности стипендиальной программы как инструмента дипломатии знаний.

В данной статье реконструируются и интерпретируются представления современной южнокорейской молодежи о России и российской - о Южной Корее. Исследование проведено на основе анализа 100 глубинных интервью с российскими и южнокорейскими студентами (по 50 в каждой группе), специализирующимися на изучении российско-корейских отношений, межкультурных коммуникациях, языке изучаемой страны. Для южнокорейских студентов главными ассоциациями с Россией стали природно-географические факторы, историко-культурные ассоциации и образ граждан страны. Для российских студентов главными характеристиками Республики Корея стали экономическая система, образ граждан страны и историко-культурные особенности. В целом взаимные образы друг о друге содержат множество стереотипов, которые характерны для обыденного восприятия. Подобное стереотипное мышление и недостаток знаний о современных социально-экономических реалиях у будущих специалистов по российско-корейским отношениям является серьезным барьером, понижающим эффективность дальнейшего сотрудничества.

В период правительства Но Мухёна (2003-2008) историческая политика являлась одним из главных направлений внутренней политики Южной Кореи. Идеологическим обоснованием пересмотра событий корейской истории XX в. была идея построения нового корейского общества, основанного на принципах демократии и верховенстве гражданских прав и свобод. Посредством новой исторической политики правительство Но Мухёна пыталось доказать, что создание такого общества невозможно без установления истины о прошлом, в котором государство неоднократно пренебрегало гражданскими правами и совершало преступления. Повышенное внимание к вопросам восстановления исторической справедливости характерно и для действующего правительства Мун Чжэина - политического преемника Но Мухёна. В статье на основе анализа официальных документов правительства Но Мухёна, а также законодательства выявлены основные разногласия между политическими партиями Республики Корея вокруг учреждения Комиссии по установлению истины и примирению, обозначены ключевые результаты ее деятельности.