Образ будущего в субъективном пространстве политики новых граждан РФ: опыт эмпирического исследования молодежи новых регионов

Полный текст

Введение В условиях глобальной турбулентности происходит конкуренция полярных политико-идеологических проектов, а также сопутствующих систем общекультурных и гражданских ценностей, которую без преувеличения можно охарактеризовать как гибридную, идеологическую войну, экзистенциально-ценностное противостояние, которое уже стало значимым фактором, влияющим на процессы политической социализации граждан России. Расширение российского политического пространства в этих условиях повлекло за собой и изменение политико-социализационных моделей новых граждан России, прежде всего молодой когорты. В российской публичной повестке отражен запрос общества и государства на интеграцию новых граждан в социокультурное пространство страны на основе разделяемой, общероссийской ценностно-смысловой матрицы, обеспечивающей процесс консолидации российского общества. Между тем разделяемый образ будущего - один из ключевых элементов успешной социальной консолидации - в условиях динамичных социально-политических трансформаций и кардинальных изменений жизненных траекторий граждан новых субъектов РФ размывается, а горизонт личностного и социального планирования критически сокращается. Эти процессы становятся препятствием на пути интеграции и консолидации общества в условиях экзистенциально-ценностного противостояния. В российской политической науке, а также в междисциплинарных исследованиях в настоящий момент отсутствует концептуальная модель образа будущего как значимой части субъективного пространства политики, формирующегося в процессе трансформации политико-социализационных моделей в условиях гибридной войны. Преодоление указанной научной лакуны позволит выработать стратегию и конкретные механизмы формирования позитивного, конгруэнтного базовым российским ценностям образа будущего в индивидуальных и коллективных проекциях субъективного пространства политики новых граждан РФ, а также успешной имплементации создаваемого образа в политической практике. Цель исследования состоит в разработке объяснительной модели, включающей комплекс многосоставных и разноуровневых факторов, обеспечивающих формирование образа будущего в субъективном пространстве политики молодежи новых субъектов РФ и апробации этой модели на эмпирических данных. В представленном исследовании будут обозначены теоретические контуры концептуализации понятия «образ будущего как компонент субъективного пространства политики» и приведены результаты его апробации на материалах исследования молодежи старшего школьного и студенческого возраста в новых регионах России. Степень разработанности проблемы в научной литературе Понятие «образ будущего» и его различные аспекты исследуются в социальногуманитарном знании как в зарубежной, так и в отечественной науке. В современной зарубежной науке в рамках первого подхода авторы исследуют процессы и механизмы, связанные с формированием идей будущего в общественном сознании [Sum, Jessop 2013]. Второй подход сосредоточен на методах эффективного достижения желаемого будущего, при этом важно понимать политические процессы [van Dorsser et al. 2018]. Третий подход подчеркивает важность планирования сценариев будущего, часто используя концепт «дорожной карты» [Andersen et al. 2021]. Четвертый подход связан с изучением механизма строгого предсказания будущего путем анализа рационального экономического поведения индивида и механизма функционирования политической власти, которые помогают делать прогнозы относительно неизбежного влияния образа будущего как части массовых представлений на экономическую и политическую жизнь общества [Winkler, Moser 2016]. Спекулятивный дизайн - еще одно направление исследований, оно заключается в исследовании воображения и конструирования альтернативных перспектив в настоящий момент [Godhe 2022]. Вместе с тем в современной зарубежной науке явно не хватает как теоретических работ за пределами социологии, так и эмпирических исследований образа будущего в междисциплинарном поле, в особенности в политологическом аспекте. Современная отечественная политическая наука рассматривает образ будущего в публичном и научном дискурсе [Вилков 2020]. Предметом научных исследований российских ученых является методика и методология прикладных исследований образа будущего [Домбровская, Огнев 2023], теоретические подходы и исторический опыт обращения к образу будущего как политическому конструкту [Щербинин, Щербинина 2020]. Вфокусеисследователейнаходитсяобразбудущегомолодыхграждан России, исследована роль желаемого будущего в формировании идентичности молодежи [Комаровский, Беляков, Бориско 2021], изучены социально-политические аспекты образа будущего российской молодежи [Великая, Шушпанова 2021], образ будущего политической элиты России [Никулин 2018], соотношение данного образа с представлениями учащейся молодежи [Комаровский 2020]. Ряд направлений исследований связан с политико-психологическими и символическими аспектами восприятия молодежью образа будущего [Шестопал 2021; Домбровская, Огнев 2023], с аксиологическими и эмоционально-образными компонентами, влияющими на формирование образа будущего в российском обществе [Петухов 2020; Харичев и др. 2022; Зорин, Титов 2023], и в его молодежной когорте [Вилков 2022]. В современном политологическом дискурсе изучаются особенности восприятия и конструирования образа будущего региональными сообществами [Батанина, Лаврикова, Шумилова 2023] и их молодежной частью [Великая, Дорошина 2022], исследуется взаимосвязь гражданской идентичности и образа страны [Максимова и др. 2023], образ будущего в массовом сознании россиян и его соотношение с политическими проектами российских политических акторов [Вилков, Шестов, Абрамов 2021], представления о будущем России в российском обществе [Смулькина, Рогач 2022] и его влияние на политическое участие молодых граждан [Шестов 2022]. Вместе с тем образ будущего как часть субъективного пространства политики в отечественных и зарубежных исследованиях концептуально не рассматривается. До настоящего времени концепт «субъективного пространства политики» рассматривался как в теоретическом [Идентичность… 2017], так и в прикладном аспектах. Исследуются его отдельные компоненты: идеология как часть субъективного пространства политики [Лопуха, Разгонов, Ярославцева 2019], представления о стране в системе субъективного пространства политики [Самаркина 2019], репрезентация в субъективном пространстве политики отраслевых политик, в частности - молодежной политики [Бориско и др. 2022; Самаркина, Мирошниченко, Мальцев 2022]. Отдельным направлением исследований являются исследования субъективного пространства политики в контексте региональной [Башмаков, Самаркина 2021а], национально-государственной идентичности [Самаркина, Атанесян 2018; Бугайчук 2022], исследования связи компонентов субъективного пространства политики с поведенческими установками и деятельностными практиками [Башмаков, Самаркина 2021b]. Проекции субъективного пространства политики в сетевом обществе исследуют представители Кубанской политологической школы [Морозова 2018; Мирошниченко 2018; Самаркина 2021]. Существует необходимость дальнейших политологических исследований образа будущего как части индивидуального и коллективного субъективного пространства политики. Материалы и методы Образ будущего как часть субъективного пространства политики в настоящем исследовании осмысливается в ракурсе пересечения нескольких теоретических направлений, что задает новую теоретическую рамку и предлагает аналитический инструментарий для исследования состояния и практик формирования образа будущего как части субъективного пространства политики в условиях трансформации политико-социализационных моделей, а также открывает широкие эмпирические возможности. Ключевой методологией для исследования субъективного пространства политики выступает феноменология. Использование феноменологического подхода к изучению жизненного мира Э. Гуссерля позволяет рассмотреть субъективное пространство политики как результат восприятия жизненного мира, детерминированного особенностями социально-политических субъектов - участников политического процесса. Социокультурный подход позволит интегрировать анализ макрополитических процессов и их проекции на уровень индивида и сообществ, с которыми он себя соотносит, выявить взаимосвязи между образами будущего и формирующейся национально-государственной идентичностью. Социокультурный подход акцентирует внимание на связь ценностно-субъективных аспектов макрои микроуровня политики и паттернов поведения индивидов, групп, сообществ и систем. Политико-психологический подход (Е.Б. Шестопал) лег в основу теоретической модели формирования образа будущего в многоуровневых процессах политической социализации и ресоциализации. В авторской интерпретации образ будущего представляет собой компонент субъективного пространства политики как совокупности символических, идеологических и культурных образований, обусловливающих содержание ориентационно-поведенческих комплексов разнообразных политических акторов, образование множественных идейных конструкций, функционирующих в политической сфере и оказывающих влияние на организационные формы политических институтов и властных отношений, включающий константные и переменные параметры, содержание которых обусловлено совокупностью факторов. Беря во внимание социально-психологический подход к образу будущего, в рамках которого он определяется как «особая система представлений, регулирующая перспективу жизненного пути личности, опосредованная ее прошлым опытом, уровнем индивидуального и социального развития, отношением личности к себе, к другим, к миру в целом» [Белогай, Бугрова 2020: 89], мы рассматриваем образ будущего в трех проекциях: индивидуальной, групповой (определяемой особенностями возрастной когорты, например, молодежи) и коллективной (определяемой состоянием и особенностями макросообщества, например, граждан государства). В рамках авторской концепции образ будущего является важным параметром, отражающим состояние гражданственности [Федоренко 2023: 109]. Он формируется в процессе стихийной и целенаправленной социализации. Каков образ будущего молодежи новых субъектов РФ с учетом особенностей политических процессов в этих субъектах в последние годы? Какова его структура? Связаны ли представления о будущем с гражданской идентичностью молодежи новых территорий? На эти вопросы мы постарались найти ответ в нашем исследовании. В статье представлены результаты первичной апробации концептуальной модели исследования на эмпирических данных, собранных исследовательской группой в конце 2023 - начале 2024 гг. методом фокус-групповых интервью с молодежью школьного возраста, представляющей новые субъекты РФ, а также Республику Крым. В силу обстоятельств, частично ограничивающих возможность проведения фокус-групп непосредственно на новых территориях, исследование проводилось на территории Республики Крым и Краснодарского края со школьниками из новых субъектов - участниками проекта «Университетские смены» в Кубанском государственном университете, со школьниками из новых субъектов - участниками смен Всероссийского детского центра «Артек», со школьниками из Республики Крым - в школах по месту их обучения (всего - 12 фокус-групп). Экспертами (всего 30 экспертов) в исследовании выступили представители институциональных структур, вовлеченных в процессы политической социализации и реализации политики идентичности (органов государственной власти, образовательных учреждений, общественных организаций, представители научного сообщества). Обсуждение результатов Горизонт планирования собственного будущего. Первый вопрос, с которым сталкиваются исследователи образа будущего, это вопрос о том, видят ли вообще будущее люди? В нашем исследовании выявлена характерная для молодежи школьного возраста тенденция сокращения горизонта планирования своей жизненной траектории, которая характерна для представителей молодежи всех новых субъектов: «Я ни разу не задумывалась, что меня ждет через 10 лет. А планировала только свое ближайшее будущее: выучиться в школе и поступить» (участник фокус-группы из Херсонской области). Многие участники исследования связывают феномен сокращения горизонта планирования с неопределенностью на фоне военных действий на территории: «Сейчас планы строить очень тяжело. Поскольку началась война, ты думаешь одно, происходит совершенно другое. Я не знаю, что завтра будет» (участник фокус-группы из Херсонской области); «Сложно вообще-то представить, с учетом того, какие события сейчас происходят. Большой период времени» (участник фокус-группы из Республики Крым). Сокращение горизонта планирования своей жизни связано, в представлениях молодежи, прежде всего с экзистенциальными угрозами: «Я не знаю. Я надеюсь, что я доживу» (участник фокус-группы из Республики Крым); «Я не могу говорить то, чего нет, я не могу себе представить» (участник фокус-группы из Республики Крым). Сокращение горизонта планирования своего будущего отмечают эксперты не только относительно молодежи, но и всего населения новых территорий: «Это, мне кажется, не тенденция школьников, тенденция была вообще в целом общества, потому что было непонятно во что выльется две тысячи двадцать второй год? Чем завершится? Но это очень быстро прошло, потому что очень быстро все поменяется» (эксперт из Республики Крым). Образ будущего молодежи как часть политической картины мира. Нами выявлено, что образ собственного будущего в картине мира молодежи является частью более общих представлений о будущем. Молодежь новых регионов тесно связывает собственное будущее с происходящими тектоническими геополитическими изменениями. Отдельные участники исследования определяют пессимистический геополитический сценарий (очевидно, ретранслируя информационный контент СМИ): «Я думаю Россия начнет третью мировую войну после того, как захватит Украину» (участник фокус-группы из Херсонской области); «<Надежды на позитивное будущее> нет, скоро будет атомная война и это единственное, что будет» (участник фокусгруппы из ДНР и ЛНР). Большинство участников исследования свое будущее видят в рамках сдержанно-оптимистичного глобального сценария: «Мне кажется, вряд ли в 21 веке будет атомная война, мне кажется, люди уже немножечко начинают понимать, что это не способ решения проблемы» (участник фокус-группы, ЛНР/ДНР); «Я надеюсь, что через десять лет придумают какое-нибудь объединение всех стран мира, там, чтобы вместе все изучали, всем делились, был мир» (участник фокус-группы из Запорожской области). Представления школьников о будущем, очевидно, являются частью представлений о политике: «В будущем БРИКС очень сильно расширится. Экономический союз включит в себя африканские страны, и Россия станет бенефициаром этого союза» (участник фокус-группы из Республики Крым); «Я думаю, что все будет зависеть от президента Штатов, если человек не будет настраивать НАТО и остальные страны против России, это приведет к новому сотрудничеству, к развитию» (участник фокус-группы из Херсонской области). Обусловленность образа будущего спецификой возрастной когорты. Характерной особенностью представлений о будущем молодежи является фокус на своей образовательной и профессиональной траектории в краткои среднесрочной перспективе: «В зависимости от того, что я буду учить и как у меня получится это учить в школе, есть два варианта: это режиссура, авиаконструктор» (участник фокус-группы из Запорожской области); «Меня в последнее время просто очень сильно самолеты начали увлекать» (участник фокус-группы из Запорожской области); «А я бы хотел со студентами, если честно, поработать именно как учитель» (участник фокус-группы из Запорожской области). Эксперты отмечают, что молодежь новых субъектов, в основном связывает свое будущее именно с Россией: «У них положительная динамика именно для жизни в Российской Федерации. Им это нравится. Они строят планы дальше. Ездить, смотреть страну, развиваться, учиться дальше. Именно в Российской Федерации. Никто не думает ни за рубеж поехать, ни куда-либо, а именно остаться здесь» (эксперт из Запорожской области). Жизненные траектории как часть образа будущего. Нами определены три жизненные траектории молодежи новых субъектов. В первую очередь, следует отметить, что большинство участников фокус-групп ближайшее (после получения общего или среднего профессионального образования) будущее связывают с выездом из региона проживания. Жизненные траектории разнятся в том, куда планирует уехать молодежь и планирует ли возвращаться. Первая траектория («возвращение на малую Родину») связана с планами молодежи уехать на обучение в крупные города России (Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону), а затем вернуться в родной регион: «Я закончу какой-нибудь московский университет и вернусь с высшим образованием в регион, и он будет активно развиваться» (участник фокус-группы из Запорожской области); «Я бы хотел получить высшее образование. Выучиться и вернуться развивать Херсонскую область» (участник фокус-группы из Херсонской области); «Надо поднимать Республику с колен, если никто не будет поднимать, то она так и останется на коленях, а то все валят с Республики, а в Республике остаются кто?» (участник фокус-группы, ЛНР/ДНР). Вторая жизненная траектория («переезд в другой субъект РФ») связана с получением образования в одном из крупных городов России, но не предполагает возвращения в родной регион: «Я хочу стать медиком и переехать куда-то в Россию. Не в Херсонскую и не Крым, а где-то в Россию» (участник фокус-группы из Херсонской области); «У меня представления, что я живу в Питере и работаю» (участник фокус-группы из Запорожской области); «Я вот думаю в нашем регионе, ловить нечего. Нужно куда-то в подвижные города переезжать и там устраивать свою жизнь» (участник фокус-группы, ЛНР/ДНР). Эксперты отмечают широкую распространенность среди молодежи новых субъектов именно этой траектории и с тревогой отмечают ее последствия для новых регионов: «Поездки в российские университеты - это большая проблема для региона. Потом они <школьники> больше не хотят жить в этом регионе и работать… а для чего? Ну вот у них районный центр за Днепром находится, под пятой врага, даже если немедленно Минобороны отобьет Херсон, то это будет даже не Армавир или Таганрог. Его еще нужно некоторое время отстраивать, и не факт, что там будет такое строительство, как в Мариуполе» (эксперт из Херсонской области). Третья жизненная траектория («эмиграция») связана с дальнейшей жизнью в других государствах (выявлена в фокус-группах Запорожской и Херсонской областей): «Я бы хотел закончить актерскую школу и поехать в штаты, попробовать себя на роль в каком-либо фильме» (участник фокусгруппы из Херсонской области). Выявленные в нашем исследовании типы гражданской идентичности (российская идентичность (моя страна - Россия), гибридная идентичность (моя страна - Россия и Украина), новороссийская идентичность (моя страна - Донбасс), украинская идентичность (моя страна - Украина) и эскапистская (нулевая) идентичность (отсутствие образа своей страны в политической картине мира)) [Самаркина 2023], характерные для молодежи новых субъектов, соотносятся с выявленными жизненными траекториями. Эксперты отмечают тенденцию формирования субъектной позиции молодежи относительно строительства своего будущего: «Действительно с каждым годом у наших детей понятие о том, что нужно видеть свое будущее, о том, что нужно строить свое будущее, о том, что мы действительно творцы своего счастья и своей судьбы, - оно появляется» (эксперт из ЛНР). Эта тенденция является результатом целенаправленной политики по формированию российской гражданской идентичности в активной деятельностной позиции молодежи: «Вот в прошлом году я выпускал детвору, они уже со школы понимали, что знание - это хорошо, но вот еще один вектор развития - это общественная деятельность. То есть в зависимости, куда ты себя направишь свое, как говорится, рвение, и можешь построить себе карьеру через общественную деятельность, они прекрасно это понимали» (эксперт из Республики Крым). Заключение Таким образом, собранные нами эмпирические данные дают основание для верификации концептуальной модели исследования образа будущего как части субъективного пространства политики. Нами выявлено, что представления о будущем молодежи новых территорий России одновременно определены и ограничены содержанием политической картины мира. Под влиянием вешних факторов горизонт планирования будущего части молодежи существенно сократился, однако имеются предпосылки для его расширения образовательными и иными технологиями в системе молодежной и образовательной политики РФ. Описанные жизненные траектории, в которых видит свое будущее молодежь новых субъектов РФ, соотносятся с моделями гражданской идентичности и представляют будущее в трех проекциях: индивидуальной, групповой (определяемой особенностями возрастной когорты, например молодежи) и коллективной (определяемой состоянием и особенностями макросообщества, например граждан государства). Исследования образа будущего новых граждан РФ расширяют представление о ценностно-мировоззренческих основаниях современной российской политики.

Об авторах

Ирина Владимировна Самаркина

Кубанский государственный университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: smrkn@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-0205-8543

доктор политических наук, доцент, заведующая кафедрой политологии и политического управления

Краснодар, Российская Федерация

Игорь Станиславович Башмаков

Кубанский государственный университет

Email: igorbash87@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-5906-803X

кандидат политических наук, доцент кафедры политологии и политического управления

Краснодар, Российская Федерация

Даниил Павлович Колозов

Кубанский государственный университет

Email: daniil.kolozov@mail.ru
ORCID iD: 0009-0003-6575-636X

студент 2-го курса магистратуры, инженер-исследователь научно-исследовательской части

Краснодар, Российская Федерация

Список литературы