Циркулярные миграции между Россией и странами СНГ в условиях кризиса: масштабы и последствия

Полный текст

Введение Начало эпидемии коронавируса резко обострило проблему «циркулярных» мигрантов из стран СНГ, оказавшихся к началу кризиса на территории России. Ограничение с 18 марта въезда для иностранцев, а затем и полное закрытие РФ с 30 марта 2020 г. границ со всеми иностранными государствами привело к тому, что в пределах страны оказались запертыми несколько миллионов трудовых мигрантов, точная численность которых до сих пор вызывает вопросы. Не имея социальных льгот, медицинского обслуживания, а зачастую - и официального трудоустройства, трудовые мигранты в условиях кризиса оказались одной из наиболее уязвимых групп наличного населения России[34]. Столкнувшись с установленными властями ограничениями на ведение трудовой деятельности, а также резким падением спроса, многие работодатели предпочли первыми избавиться от мигрантов, многие из которых к тому же работали нелегально. На этом фоне уже в середине марта со стороны этнических диаспор стали раздаваться алармистские прогнозы по поводу возможного социального взрыва. Так, 15 марта 2020 г. после закрытия Узбекистаном транспортного сообщения с иностранными государствами президент Межрегионального узбекского землячества «Ватандош» Усман Баратов в интервью радиостанции «Говорит Москва» завил, что через месяц-два эта ситуация может перерасти в социальный взрыв внутри республики[35]. 17 марта в интервью «МК» У. Баратов конкретизировал свои прогнозы, уточнив, что социальный взрыв в Узбекистане и Таджикистане возможен в том случае, если ограничения продлятся более месяца. В России закрытие границ, по словам руководителя Профсоюза трудящихся мигрантов Рената Каримова, может создать проблемы тем мигрантам, которые прибыли с «частным визитом», то есть без оформления документов, и могут находиться в стране 90 суток в течение полугода, а возможности выехать на родину теперь не имеют[36]. Об угрозе массовых выступлений мигрантов 14 апреля предупреждал и президент Федерации мигрантов Вадим Коженов, считающий вероятность такого варианта развития событий в ближайшее время весьма высокой[37]. Нарастание миграционных проблем в последние годы не осталось незамеченным и российскими властями. 6 марта 2020 г. на официальном сайте президента России был опубликован «Перечень поручений по вопросам реализации Концепции государственной миграционной политики на 2019-2025 годы», предусматривающий коренную реформу миграционного законодательства[38]. Поручения включают введение биометрического контроля за миграцией из всех стран СНГ (кроме Белоруссии) и конкурсный порядок замещения вакансий. Все работодатели будут обязаны регистрировать вакансии в специальной государственной информационной системе и вначале предлагать их гражданам РФ, отсутствие претендентов из числа которых позволит нанимать иностранцев. Однако техническая сложность подобной системы делает ее внедрение делом довольно отдаленным. Столкнувшись с резким обострением миграционных проблем, политики и эксперты оказались в ситуации, когда они не располагают информацией о точной численности находящихся в России «циркулярных» мигрантов. Полагаться в этих условиях приходится на различные экспертные оценки, которые оперируют цифрами со значительной долей условности. Нет даже единого мнения о том, растет или снижается иммиграция в РФ на протяжении последних лет. В связи с этим актуальной представляется попытка на основе миграционной статистики МВД проследить динамику и выяснить масштабы циркулярной миграции в Россию из стран СНГ за последние годы, а также оценить ее возможные политические последствия в условиях кризиса. Источники и методы Наиболее информативным из имеющихся в открытом доступе источников по текущей миграционной ситуации является статистика Главного управления по вопросам миграции МВД России, которая служит основной для всех прочих публикаций по внутренней и внешней миграции, включая данные Федеральной службы государственной статистики (Росстата). Первичными учетными документами, лежащими в основе миграционной статистики МВД, являются листки статистического учета прибытия и выбытия, которые составляются при регистрации или снятии с регистрационного учета населения по месту жительства или по месту пребывания. В процессе заполнения листков фиксируется факт постановки или снятия иностранцев с миграционного учета. Поскольку один и тот же человек за год может сменить местожительство несколько раз, эти данные отражают миграцию с некоторой условностью[39]. В соответствии с действующей методикой учета иностранные граждане, прибывшие в Россию на срок 9 месяцев и более, попадают в категорию постоянных мигрантов. Те же, кто прибыл в РФ на меньший срок, в статистику постоянной миграции не включаются и фактически попадают в категорию временных мигрантов, данные по которым публикует только МВД. Именно они и составляют основную массу трудовых мигрантов, прибывающих в Россию из стран СНГ с безвизовым режимом. В текущих отчетах МВД приводятся данные по количеству фактов их постановки на миграционный учет, целям прибытия в РФ (туризм, учеба, частная, работа, иное) и снятия с учета, выдаче разрешения на временное проживание, видов на жительство и предоставление гражданства. К наиболее достоверным относится количество фактов постановки на миграционный учет. Определение численности мигрантов методом баланса (число фактов постановки на учет минус число фактов снятия с учета) не дает реальной картины миграции, поскольку снятие с миграционного учета согласно действующим правилам происходит автоматически в процессе электронной обработки данных «по истечении срока пребывания у мигрантов независимо от места прежнего жительства»[40]. То есть снятие мигранта с учета происходит по истечении разрешенного срока пребывания на территории РФ даже в том случае, если территорию страны он фактически не покидал. Статистика МВД по миграциям между странами СНГ доступна с 2016 г. отражает ситуацию на протяжении четырех полных лет (2016-2019 гг.), предшествовавших началу пандемии коронавируса. Ее данные позволяют проанализировать миграцию в разрезе отдельных стран, регионов РФ, целей прибытия, а также правовых статусов мигрантов (оформляемых документов). Помимо «статистики фактов» ситуацию в сфере миграции отражает и «статистика мнений» - данные всероссийских опросов, публикуемых ведущими социологическими центрами. Учитывая сложное, преимущественно негативное отношение большинства коренного населения РФ к мигрантам из мусульманских регионов, результаты опросов могут выступать в том числе и как индикатор, отражающий общую динамику миграционных потоков. Особенности миграционного режима между Россией и большинством стран СНГ, граждане которых могут находиться в стране 90 дней без регистрации, и продлевать этот срок путем выезда и повторного въезда в РФ, позволяют рассматривать эти миграции как «циркулярные». В большинстве трактовок циркулярные миграции подразумевают периодические перемещения людей между странами, как правило, связанные с трудовой деятельностью [1]. Близким по смыслу является понятие «текучей» или «переменчивой» миграции, возникновение которого связано с перемещением людей между регионами, внутри которых существуют открытые границы [2, с. 72-73]. Применительно к странам СНГ эти концепты выглядят более адекватными реальной ситуации, чем понятия «временной», «трудовой» или «сезонной» миграции. В качестве методов исследования имеющихся данных использованы статистический, сравнительный и ситуационный анализ, а также вторичный анализ результатов общероссийских социологических опросов. Миграционная ситуация в 2016-2019 гг. В 2016 г., когда вопросы миграции из ведения ликвидированной указом президента Федеральной миграционной службы (ФМС) были переданы МВД, на положение в этой сфере влияли два фактора: экономический кризис 2015-2016 гг., вызванный противостоянием России с США и ЕС из-за украинского кризиса, а также миграционная реформа. К числу нововведений относились: разрешение гражданам «безвизовых» стран СНГ находиться в стране без оформления документов (разрешения на работу или трудового патента) не более 90 суток в течение полугода, въезд в РФ только по заграничным паспортам, ответственность за фиктивную регистрацию мигрантов и введение с 1 января 2015 г. патентов на право ведения трудовой деятельности. Как следствие, за 2015 г. количество иностранцев в России, по данным ФМС, снизилось по сравнению с предыдущим годом на 10% (с 11,1 до 10 млн чел.)[41]. Тем не менее сокращение оказалось временным, и уже в следующем 2016 г. численность мигрантов вновь стала расти. К этому времени российская экономика начала постепенно выходить из кризиса, а сами мигранты сумели довольно быстро приспособиться к новым правилам и научились успешно обходить их. Количество фактов постановки граждан стран СНГ на миграционный учет постоянно росло. Если в 2016 г. их насчитывалось 10,8 млн чел., то в 2017 г. - 11,8 млн, в 2018 г. - 12,5 млн, а в 2019 г. - 13,5 млн (табл. 1). За четыре года число регистраций возросло на 2,7 млн чел. (25,1%), а среднегодовые темпы прироста их объема составили 6,3%. Количество снятий граждан стран СНГ с миграционного учета за этот период увеличилось еще более значительно - с 6,6 млн в 2016 г. до 10,9 млн в 2019 г. (65,9%). Но учитывая описанные выше особенности этого процесса, можно сделать вывод, что усиление оттока мигрантов он не отражает. Напротив, теоретически увеличение снятий с учета может свидетельствовать о возрастании числа мигрантов, которые для возобновления срока пребывания пересекают границу и въезжают обратно, что дает им возможность находиться в стране еще 90 дней без оформления документов. В итоге статистика может показывать как прирост регистраций, так и фактов снятия с учета. Ввиду опережающего нарастания числа снятий иностранцев с миграционного учета его сальдо с количеством регистраций почти постоянно сокращалось. Если в 2016 г. разница между числом постановок и снятий с миграционного учета в России граждан стран СНГ составляла 4,2 млн, то в 2017 г. - 4,6 млн, в 2018 г. - 3,9 млн, а в 2019 г. - всего 2,6 млн (см. табл. 1). На фоне увеличения числа случаев постановки на миграционный учет адекватности этого показателя в отношении числа находящихся в РФ мигрантов вызывает большие сомнения. К тому же данные по сальдо миграции расходятся с большинством экспертных оценок, публикуемых в открытых источниках. Развитие миграционного обмена между Россией и странами СНГ в региональном разрезе демонстрирует разнонаправленную динамику. Наиболее значительно выросло число регистраций граждан стран Средней Азии. В 2016-2019 гг. их количество увеличилось с 6,7 до 9,5 млн чел. (на 42,3%), что означает увеличение объемов циркулярной миграции в полтора раза. Если не принимать во внимание Туркмению, которая с 1999 г. ввела визовый режим со всеми странами СНГ и поэтому «генерирует» небольшое число мигрантов (126,1 тыс. регистраций за 2019 г.), лидерами по темпам прироста являются Таджикистан и Узбекистан. Количество регистраций граждан Таджикистана в 2016-2019 гг. выросло с 1,9 до 2,8 млн чел. (на 45,6%), а Узбекистана - с 3,4 до 4,8 млн (на 43,3%). В совокупности на две эти республики, по данным за 2019 г., пришлось 80% всех регистраций мигрантов, прибывших в РФ из Средней Азии. Темпы увеличения иммиграции из Казахстана (39,6%) были почти такими же, а из Киргизии (27,7%) - в полтора раза ниже. Но на фоне «антропотока» из Узбекистана и Таджикистана, обеспечивших в совокупности 7,5 млн регистраций, абсолютное число казахских (762 тыс.) и киргизских (1 млн 55 тыс.) мигрантов выглядит не столь значительным. К тому же в миграционных связях России с Казахстаном и Киргизией существует ряд «смягчающих» ситуацию факторов: обе республики являются участниками Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в рамках которого создан общий рынок труда, сохраняют довольно значительное по численности славянское население, а также высокий уровень владения русским языком титульными этносами. Иммиграция из стран Закавказья, к которым географически относятся признанные Россией после «пятидневной» войны 2008 г. с Грузией в качестве независимых государств Абхазия и Южная Осетия, на фоне Средней Азии увеличилась незначительно. Общее число регистраций граждан стран Закавказья с 2016 по 2019 г. увеличилось с 1,28 до 1,39 млн (на 9,1%). То есть темпы прироста иммиграции из закавказских государств были почти в пять раз ниже, чем из среднеазиатских. Лидирующее положение по нарастанию числа регистраций занимает Грузия (24,8%). Но поскольку с 2000 г. у нее с Россией существует визовый режим, а с августа 2009 г. Тбилиси прекратил свое членство в СНГ, число грузинских мигрантов в РФ невелико (51,9 тыс. за 2019 г.). Количество регистраций граждан Азербайджана в 2016-2019 гг. выросло на 16,7% (с 594,9 до 694,6 тыс.), тогда как Армении - почти не изменилось (634,4 тыс. за 2019 г.). Иммиграция из Абхазии и Южной Осетии, большая часть населения которых имеет российское гражданство, статистически невелика. Незначительное по сравнению со Средней Азией число мигрантов из Закавказья объясняется несопоставимостью их демографических потенциалов и отсутствием многочисленного избыточного населения, выбрасываемого на российский рынок труда. В Средней Азии на 2019 г. проживало 73,6 млн чел., почти треть которых (29%) моложе 15 лет. В Закавказье же насчитывается всего 17 млн чел., а доля населения до 15 лет составляет от 20 до 22%[42]. Иммиграция из западных стран СНГ в Россию снижается, что связано с подписанием соглашений о евроассоциации и вступлением в силу безвизового режима со странами ЕС для граждан Молдавии (2014 г.) и Украины (2017 г.). Как следствие, общее число регистраций жителей этого региона за четыре года сократилось на 7,9% (с 2,9 до 2,7 млн). По темпам падения лидирует Молдавия (-21,6%), в то время как в абсолютном выражении наиболее значительно снизился миграционный приток с Украины. Если в 2016 г. на учет было поставлено 1,9 млн ее граждан, то в 2019 г. - только 1,6 млн (-15,1%), а сальдо миграции вообще сократилось более чем в два раз (с 783,7 тыс. до 332,5 тыс.). За это же время число мигрантов из Белоруссии выросло в полтора раза (с 345,8 до 538,2 тыс.), что совпадает по времени с ее вхождением в ЕАЭС. Оценки численности мигрантов Несмотря на детальную статистику, которую ведет МВД РФ, вопрос о том, сколько же мигрантов находится на территории страны, остается неясным. Фиксация фактов регистраций и снятия иностранцев с учета не позволяет выяснить их численность, поскольку отслеживаются события, а не люди. Значительная часть граждан стран СНГ вообще работает в России нелегально, и численность этой группы мигрантов можно оценить лишь приблизительно. В октябре 2017 г. первый заместитель главы МВД Александр Горовой сообщил, что на территории России находятся 2,6 млн нелегальных мигрантов, количество которых сокращается в связи с принимаемыми МВД мерами[43]. Спустя год оценки МВД действительно изменились в меньшую сторону. Так, в декабре 2018 г. руководитель Главного управления МВД по вопросам миграции Валентина Казакова заявила, что в России нелегально пребывают около 2 млн иностранных граждан, а из 17 млн въехавших в страну за год иностранцев 10 млн до сих пор находятся на ее территории[44]. Примечательно, что вместе с нелегалами их численность как раз и составляет 12 млн, что соответствует числу въехавших в РФ за 2018 г. граждан стран СНГ (12,5 млн) (см. табл. 1). Между тем сокращение числа нелегальных мигрантов за этот период противоречит другим данным. Общее число фактов регистраций иностранцев в 2018 г. по сравнению с предыдущим 2017 г. увеличилось на 738,3 тыс. чел, а количество оформленных патентов, позволяющих работать легально, напротив, сократилось с 1682,6 до 1 671,7 тыс.[45] Любопытно, что сальдо текущей миграции, по данным МВД, за 2018 г. сократилось как раз на 629,1 тыс., что соответствует оценке масштабов снижения нелегальной миграции. 3 апреля 2020 г. в СМИ были опубликованы новые данные МВД, согласно которым легально, то есть с получением патента, в России находятся 2,5 млн трудовых мигрантов, включая 1 млн 14,5 тыс. граждан Узбекистана, 507 тыс. - Таджикистана и 89,2 тыс. - Украины. Кроме того, 353,2 тыс. мигрантов являются гражданами Киргизии, которым благодаря членству республики в ЕАЭС оформлять патент не нужно. Реальное же количество находящихся в России мигрантов в 4-5 раз больше и, по оценкам МВД, достигает 10-12 млн человек[46]. Численность мигрантов, не оформивших патент, таким образом, должна составлять 7,5-9,5 млн чел. Примечательно, что оценка общего количества мигрантов (10-12 млн) находится в пределах между числом их регистраций за 2016 (10,8 млн) и 2018 (12,5 млн) гг. Последствия Отсутствие достоверной информации по численности мигрантов, большинство которых могут постоянно продлевать срок пребывания в России и фактически становятся не временными, а «циркулярными» [3, с. 239] ведет к накоплению в этой сфере острых этносоциальных противоречий, действительно грозящих дестабилизацией общественно-политической ситуации. Ключевой проблемой в связи с этим является адекватная оценка миграционной ситуации. В последние годы СМИ постоянно тиражируют тезис о сокращении числа мигрантов и необходимости либерализации миграционного режима. В подтверждение этого тезиса приводятся данные по постоянной миграции, подразумевающей смену места жительства[47]. Тем временем реальная ситуация развивалась в прямо противоположном направлении, и за 2016-2019 гг. число регистраций мигрантов из стран СНГ выросло на 25,1%, а из Средней Азии - на 42,3%. Параллельно с увеличением масштабов иммиграции нарастало и негативное отношение к мигрантам, которое в середине 2010-х гг., после присоединения Крыма и вызванного им патриотического подъема, стало гораздо более позитивным. Если в июле 2017 г., по данным опроса «Левада-центра», 58% жителей России настаивали на необходимости ограничения трудовой миграции, то в июле 2018 г. их насчитывалось уже 67%, а в августе 2019 г. - 72%. Доля тех, кому проблема миграции безразлична, за это время сократилась с 30 до 15%[48]. Недооцененной остается и роль мигрантов на российском рынке труда. По данным МВД, число легальных трудовых мигрантов, оформивших патенты (2,5 млн), составляет всего 2,5% от трудовых ресурсов России[49]. Но если взять за основу оценку общей численности мигрантов в 10-12 млн, то их доля увеличится до 10-12% трудовых ресурсов. Причем реальное положение дел является еще более серьезным. По данным «Росстата», численность рабочей силы в РФ на 2019 г. составляла около 75 млн чел.[50], что позволяет определить долю мигрантов в 13-16% от ее объема. То есть трудовым мигрантом в России сегодня является каждый седьмой-восьмой работник, а их абсолютная численность уже сопоставима с населением таких европейских стран, как Бельгия, Греция, Чехия, Венгрия, Португалия или Швеция[51]. Безвизовый миграционный режим, сделавший возможным возникновение феномена циркулярной миграции в СНГ, долгое время являлся действенным внешнеполитическим инструментом России в отношениях со странами бывшего СССР. Возможность оказывать влияние на размеры миграционных потоков из стран, которые критически зависят от поступления денежных переводов трудовых мигрантов (Таджикистан, Киргизия, в меньшей степени - Узбекистан, Молдавия, Украина, Армения, Азербайджан) позволяла удерживать их в сфере российского влияния. С началом «восточной экспансии» ЕС в 2010-е гг. такая политика на западном направлении начала давать первые сбои. После заключения соглашений о евроинтеграции Украина и Молдавия получили возможность перенаправить часть своих мигрантов в страны ЕС, что заметно сократило масштабы трудовой миграции их граждан в Россию и повысило тем самым удельный вес мигрантов из стран Средней Азии. Между тем замеры общественного мнения показывают, что выходцы из среднеазиатских республик занимают ключевые позиции среди народов, социальная дистанция с которыми коренным населением РФ воспринимается как наиболее значительная. По доле населения, которое хотело бы ограничить их проживание в России, мигранты из Средней Азии (31%) находятся на одном уровне с выходцами с Кавказа (31%) и уступают только цыганам (40%), китайцам (39%) и вьетнамцам (34%), заметно опережая украинцев (18%), евреев (17%), а также все прочие народы вместе взятые (12%)[52]. Негативное отношение к выходцам из Среднеазиатского региона фиксируют и данные качественных исследований. Любопытно, что между мигрантами из российских республик Северного Кавказа и Средней Азии респонденты почти не проводят различий, воспринимая их как представителей другой культуры [4]. В целом же нарастание иммиграции из Средней Азии в 2016-2019 гг. привело к заметному обострению миграционных проблем, напоминающих ситуацию в развитых странах. В Европе миграционный кризис 2015-2016 гг., порожденный наплывом мигрантов из Африки и Ближнего Востока и по масштабам имеющий очевидные параллели с циркулярной миграцией в СНГ, привел к глубокому внутриполитическому кризису. Его проявлениями стали рост электоральной поддержки «популистских» партий, выход Британии из Евросоюза, усиление контроля и возведение защитных сооружений на внешних и внутренних границах восточноевропейских стран ЕС. В США проблемы нелегальной иммиграции способствовали избранию президентом Д. Трампа, сделавшего борьбу с ней одним из главных пунктов своей программы [5; 6]. Под давлением общественного мнения либеральные правящие элиты ЕС вынуждены идти навстречу массам и делать заявления о необходимости ужесточения иммиграционной политики, которые чаще всего не приводят ни к каким ощутимым практическим последствиям. Более того, действия стран Восточной Европы по строительству защитных сооружений от наплыва мигрантов вызывают критику со стороны руководства Евросоюза, считающего такие мероприятия бесполезными и неспособными остановить их приток. В итоге популярность правых партий в Европе продолжает расти, а миграционный кризис - усугубляться [7, с. 50-53], что порождает вопросы о будущем не только самого ЕС, но и всей европейской цивилизации [8]. В России из-за «закрытости» ее партийно-политической системы нарастание антиэмигрантских настроений не отражается напрямую на итогах парламентских выборов, но в целом негативно влияет на восприятие проводимой властями миграционной политики. В условиях кризиса, вызванного пандемией, и обострения борьбы за рабочие места проблема трудовой иммиграции способна стать одной из точек общественно-политической напряженности[53]. Сложность заключается в том, что властям предстоит найти непростой баланс между внешнеполитическими интересами на пространстве СНГ и внутренними социально-экономическим и политическими проблемами. Не исключено, что поиск компромисса между ними потребует пересмотра предстоящей миграционной реформы в сторону ее ужесточения.

Об авторах

Александр Владимирович Шустов

Автор, ответственный за переписку.
Email: a.v.shustov@yandex.ru

кандидат исторических наук, доцент кафедры социологии

Список литературы