Миграция как реальность и как элемент политической мифологии

Полный текст

Введение Рациональные решения в сфере миграционного регулирования принимаются лишь в тиши кабинетов [1; 2]. Как только тема миграции политизируется, такие решения крайне затрудняются, поскольку правящие элиты вынуждены не только считаться с взбудораженным общественным мнением, но и активностью правопопулистских сил. Соответствующие движения и партии, капитализируя антимиграционные настроения, расширяют площадку для продвижения своей повестки в парламенте и центральных СМИ. Чем больше кресел в органах законодательной власти они получают, тем больше у них возможностей для навязывания стране антилиберального курса в иммиграционной политике - как прямых (через лоббирование антимиграционных законопроектов), так и косвенных - через мобилизацию общественного мнения [3; 4]. Антимиграционные партии, однако, не смогли бы успешно продвигать свою повестку, если бы не опирались на определенный набор стереотипов по поводу феномена миграции, циркулирующих в обыденном сознании. Более того, эти стереотипы подчас легитимируются членами академического сообщества, имеющими доступ к СМИ. В результате формируется своего рода политическая мифология1, в воспроизводстве которой участвуют самые разные акторы - от активистов ультранационалистических организаций до журналистов и экспертов [7-9]. Базовые конструкты этой мифологии и выступают предметом настоящей статьи. Четыре заблуждения относительно феномена международных миграций Заблуждение первое: экстраполяция современной демографической динамики на десятилетия вперед и вера в каузальную зависимость между демографическими показателями и миграционными процессами. Авторы, которые механически переносят сегодняшние темпы прироста населения на отдаленное будущее, игнорируют тот факт, что репродуктивному поведению людей свойственно меняться. Там, где сегодня нормой является 5-7 детей в семье, завтра может утвердиться другая норма[2]. Явление, которое ученые именуют «демографическим переходом»[3], носит объективный характер. Высокая рождаемость, характеризующая бедные общества с высокой детской смертностью и низкой продолжительностью жизни, сменяется низкой рождаемостью по мере того, как общество достигает определенного уровня социально-экономического развития (и, в частности, когда доля горожан начинает превышать долю сельских жителей) [10-11]. Заблуждение второе: вера в причинно-следственную связь между объемами населения в регионах с низким уровнем жизни и интенсивностью миграционного оттока из этих регионов. Иными словами, это вера в то, что десятки и даже сотни миллионов людей, страдающих от нищеты и политических турбулентностей в своих странах, в будущем непременно переселятся в более благополучные страны[4]. Такой взгляд неверен в силу следующих обстоятельств. Это (а) бедность, (б) отсутствие необходимых сетей взаимопомощи и (в) ограничительная иммиграционная политика стран «золотого миллиарда». Остановимся на каждом из этих обстоятельств подробнее. (а) Для того чтобы индивид мог решиться на переезд в регион, отделенный от места его проживания тысячами километров, необходимы немалые ресурсы: деньги на дорогу, оплата услуг перевозчиков (или контрабандистов, если речь идет о нелегальной миграции), деньги на первое время в стране назначения, пока не найдется работа и т.д. У подавляющего большинства жителей бедных стран таких средств попросту нет. (б) Как показывают многочисленные исследования, необходимым условием решения человека мигрировать является наличие сети взаимопомощи - круга родственников или знакомых, уже находящихся в стране назначения. Относительно невысокое количество мигрантов с глобального Юга на глобальном Севере объясняется как раз тем, что число пионеров (или, если угодно, квартирьеров) из того или иного района той или иной бедной страны весьма невелико[5]. А без тех, на кого можно опереться и кому можно доверять в чужой стране, миграция невозможна. Кстати, в методологическом плане оба вышеописанных взгляда представляют собой проявление мальтузианских - или, если угодно, неомальтузианских - взглядов на демографию и экономику[6]. (в) Не следует преуменьшать результативность усилий стран назначения по сокращению числа нежелательных мигрантов. В распоряжении правительств государств условного Севера немало инструментов по сдерживанию иммиграции. Это и жесткие требования для въездных виз (открываемых в основном для тех, кого считают носителями необходимого «человеческого капитала»), и введение «балльных систем» в оценке претендентов на въезд, опять-таки нацеленных на строгую селекцию потенциальных переселенцев, и двусторонние договоры с правительствами отдающих государств о реадмиссии - приеме обратно их граждан, попытавшихся перебраться в более благополучную страну в обход действующего закона [15-17]. Наконец, в последние годы получили широкое распространение двусторонние и многосторонние соглашения по миграционным вопросам, заключаемые между странами Севера и странами Юга [18-21]. После кризиса беженцев 2015-2016 годов Париж, Берлин и Брюссель заключили целый ряд договоров со странами Африки, суть которых сводится к тому, что правительства последних берут на себя обязательства по сдерживанию эмиграции в обмен на финансовую помощь[7]. В качестве примеров можно привести французско-африканские пакты по миграции [22], а также ряд договоров между ЕС и государствами региона Сахель - так называемые Spanish agreements on cooperation in migration [23]. Заблуждение третье: представление о международной миграции как однонаправленном процессе («Юг» - «Север»). Примерно 40 % мировых миграционных потоков приходятся на потоки в пределах условного Юга. Из 272 млн мигрантов, насчитывавшихся в мире в 2019 г., около 152 млн приходилось на развитые регионы и 120 млн - на «развивающиеся страны». При этом начиная с 2005 года «развивающиеся» страны неизменно опережают «развитые» по приросту мигрантов в относительных величинах (табл. 1). Таблица 1 / Table 1 Международные мигранты в развитых и развивающих странах (млн чел.) / International migrant stock in developed and developing countries (in millions) 2000 2005 2010 2015 2019 Мигранты в развитых странах / International migrant stock in developed countries 104 116,7 (+12,2%) 130,6 (+12%) 140,6 (+7,6%) 152 (+8,1%) Мигранты в развивающихся странах / International migrant stock in developing countries 69,6 74,9 (+7,6%) 90,2 (+20,4%) 108,2 (19,9%) 119,6 (+10,5%) Источник: составлено авторами на основе данных ООН / Source: Made by the authors on basis of UN data URL: https://www.un.org/en/development/desa/population/migration/data/estimates2/data/UN_MigrantStockTotal_2019.xlsx (дата обращения: 13.04.2020) Речь при этом идет, прежде всего, о трудовой миграции. Люди мигрируют в центры роста, географически находящиеся в относительной близости от места их рождения. Например, из Мьянмы и Лаоса в Таиланд, из Ботсваны и Зимбабве в ЮАР, из Нигера и Чада в Нигерию, из Афганистана и Непала - в Саудовскую Аравию и т.д. Что касается вынужденной миграции, здесь основное направление потоков вообще не указывает с Юга на Север. Лишь одна шестая часть (~17%) мировых потоков беженцев приходится на индустриально развитые страны условного Севера. Все остальные размещены в странах, соседствующих с точками кризиса (или внутри своих стран в качестве «внутренне перемещенных лиц»). По данным ООН за 2019 год, из общего числа в 28,7 млн беженцев 16 млн размещены в странах Азии, 7,3 млн приходится на Африку. Заблуждение четвертое: представление о миграционной политике стран условного Севера как о благотворительности. В этой оптике европейцы и американцы предстают великодушными филантропами, впускающими к себе сирых и убогих обитателей отсталых регионов планеты. Тем самым, однако, не учитывается взаимозависимость современного мира. Принимающие страны столь же нуждаются в отдающих, как те - в принимающих. Для стран условного Севера иммиграционный приток - это средство смягчения последствий старения населения и незаменимый источник работников в целом ряде экономических ниш, принципиально не заполняемых местным населением. Часто звучащее утверждение о том, что эту работу могли бы делать «свои», если бы им достойно платили, не выдерживает критики по двум причинам. Первая - экономическая, и упирается она в конкурентоспособность бизнеса. Вторая - связана с развитием человеческого капитала: благодаря тому, что непрестижные рабочие места занимают мигранты, местное население получает возможность приложить свои усилия в более высоко технологичных отраслях экономики [24-26]. О магии цифр, или Почему со статистикой нужно обращаться осторожно Цифры - особенно цифры, вырванные из контекста и не сопровождаемые аналитическими комментариями, - зачастую служат дурную службу. Так, сообщаемые публике журналистами данные об объемах иммиграционного притока в Европу почти неизбежно наводят на мысль о том, что страны Евросоюза в такой мере открыли свои границы внешнему миру, что недалек тот день, когда они окажутся в меньшинстве по отношению к пришельцам с других континентов. За этими цифрами, однако, не видно того обстоятельства, что около 50% этих потоков составляют внутриевропейские миграции. От четверти до трети иммиграционного притока в отдельных странах ЕС - это миграции из других стран ЕС. Это хорошо видно на примере Германии. Популярному образу «миграционного цунами», грозящего затопить Европу, противоречит целый ряд фактов (табл. 2-4). Факт первый состоит в том, что многим европейским странам свойственны отрицательные показатели естественного прироста населения. Число рождений здесь ниже, чем число смертей; часть государств Европы балансирует на грани нулевого естественного прироста. Существенным образом за счет естественных причин население растет только в Великобритании, Франции и Ирландии (115, 144 и 30 тыс. чел. соответственно). Таблица 2 / Table 2 Иммиграция в страны ЕС в 2014-2018 гг. / Immigration into EU countries 2014-2018 Показатель / Indicator 2014 2015 2016 2017 2018 Всего прибыло / Total 3 787 809 4 686 523 4 282 488 4 396 025 4 546 009 Родились в других странах ЕС / born in other EU country 34% 29% 30% 30% 27% Родились в принимающей стране / born in reporting country 18% 15% 17% 16% 16% Родились за пределами ЕС / born outside of the EU 48% 55% 52% 53% 56% Источник: cоставлено авторами на основе / Source: Made by the authors on basis of: Eurostat “Immigration by age group, sex and country of birth”. URL: https://appsso.eurostat.ec.europa.eu/nui/show.do?dataset=migr_imm3ctb&lang=en (дата обращения: 13.04.2020). Таблица 3 / Table 3 Иммиграция в Германию в 2014-2018 гг. / Immigration to Germany 2014-2018 Показатель / Indicator 2014 2015 2016 2017 2018 Всего прибыло/ Total 884 893 1 571 047 1 029 852 917 109 893 886 Родились в других странах ЕС / born in other EU country 46% 28% 37% 41% 39% Родились в принимающей стране / born in reporting country 7% 4% 7% 10% 13% Родились за пределами ЕС / born outside of the EU 47% 65% 53% 49% 48% Источник: составлено авторами на основе / Source: Made by the authors on basis of Eurostat “Immigration by age group, sex and country of birth”. URL: https://appsso.eurostat.ec.europa.eu/nui/show.do?dataset=migr_imm3ctb&lang=en (дата обращения: 13.04.2020). Таблица 4 / Table 4 Естественный прирост (тыс. чел.) за 2018 год в ЕС в целом и отдельных странах / Natural population change in EU (thousands), 2018 ЕС-28 EU-28 -354.2 Австрия Austria 1.6 Болгария Bulgaria -46.3 Венгрия Hungary -37.8 Германия Germany -167 Греция Greece -33.9 Испания Spain -56.3 Италия Italy -193.3 Латвия Latvia -9.5 Литва Lithuania -11.4 Польша Poland -26 Португалия Portugal -26 Румыния Romania -75.3 Словения Slovenia -0.9 Финляндия Finland -7 Хорватия Croatia -13.5 Чехия Czech Republic 1.1 Эстония Estonia -1.4 Источник: cоставлено авторами на основе / Source: Made by the authors on basis of Eurostat “Demographic balance, 2018": URL: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/images/7/7f/Demographic_balance%2C_2018_%28thousands%29.png (дата обращения: 13.04.2020). Факт второй - отрицательное миграционное сальдо в целом ряде государств ЕС (табл. 5). Это значит, что из них выезжает больше людей, чем в них въезжает. После кризиса 2008 г., в таких европейских странах, как Греция, Ирландия, Испания и Португалия число эмигрантов превысило число иммигрантов. Эта тенденция сохранялась вплоть до «миграционного кризиса» 2015. Так, в Португалии миграционное сальдо последовательно опускалось на протяжении десятилетия - с минус 13 тыс. в 2008 г. до почти минус 50 тыс. в 2013 г. В среднем страну ежегодно покидало порядка 100 тыс. человек. Положение, по сути, не изменилось и в период «миграционного кризиса»: миграционное сальдо в 2015 и 2016 гг. равнялось минус 45 тыс. и минус 34 тыс. чел. соответственно. Отрицательное миграционное сальдо характерно для большинства стран Восточной Европы. Так, в относительно благополучной Хорватии в 2015 г. на 10 тыс. прибывших приходилось более 30 тыс. убывших, а в 2016 г. - на чуть менее 15 тыс. прибывших - более 35 тыс. убывших. Примечательно, что к числу европейских государств с отрицательным миграционным сальдо относятся не только депрессивные Болгария или Румыния, но - как это ни трудно себе представить - относительно благополучная Франция. В 2018 г. число эмигрантов здесь превышало число иммигрантов на 42 тыс. чел. Таблица 5 / Table 5 Отрицательное миграционное сальдо в отдельных странах ЕС (тыс. чел.), 2018 / Negative net migration in particular EU countries (thousands), 2018 Болгария Bulgaria -3.7 Латвия Latvia -4.9 Литва Lithuania -3.3 Румыния Romania -53.7 Франция France -42.6 Хорватия Croatia -13.5 Источник: составлено авторами на основе / Source: Made by the authors on basis of: Eurostat “Demographic balance, 2018". URL: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/images/7/7f/Demographic_balance%2C_2018_%28thousands%29.png (дата обращения: 13.04.2020). Интересен кейс Испании. В 2012 г. отсюда эмигрировало 447 тыс. человек, а иммигрировало 304 тыс.; в 2013 г. на 532 тыс. покинувших страну приходилось 280 тыс. прибывших, а в 2014 г. - на 400 с лишним тысяч эмигрантов - лишь около 305 тыс. иммигрантов. Таким образом, миграционное сальдо этой страны устойчиво оставалось отрицательным (минус 142 тыс. в 2012, минус 251 тыс. в 2013 и минус 94 тыс. в 2014). Тенденция была переломлена лишь в год «кризиса беженцев» (2015): тогда в Испанию прибыло около 344 тыс., а убыло порядка 342 тыс. (т.е. на две тысячи человек меньше). В следующем 2016 г. навстречу притоку иммигрантов и беженцев объемом 417 тыс. чел. шел отток в 328 тыс. эмигрантов (сальдо, таким образом, составило плюс 88 тыс. чел.). Правда, в последние годы наблюдался устойчивый тренд в сторону значительного преобладания числа въезжающих над числом выезжающих. Таблица 6 / Table 6 Иммиграция и эмиграция в Испании (тыс. чел.) в 2010-2018 гг. / Spain: migration flows (thousands), 2010-2018 Показатель / Indicator 2010 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 Эмигрировало / Outgoing 403 447 532 400 342 327 368 309 Иммигрировало / Incoming 361 304 281 305 344 415 532 643 Сальдо / Net -42 -143 -251 -95 +2 +88 +164 +334 Источник / Source: Statista “Migration figures of Spain from 2010 to 2018”. URL: https://www.statista.com/statistics/445930/migration-flow-in-spain/ (дата обращения: 13.04.2020). Факт третий: в экономически благополучных странах Европы довольно высоки показатели эмиграции. Это и возвратная миграция, и депортация, и отъезд за границу собственных граждан. Отсюда следует, что число иммигрантов здесь, кажущееся едва ли не астрономическим в абсолютных цифрах, не является таковым в относительных цифрах. В Великобританию, например, ежегодно въезжает с целью долговременного или постоянного жительства порядка 600 тыс. человек, однако порядка 400 тыс. с теми же целями выезжает. Германия и Швеция, традиционно принимающие значительное число мигрантов (как трудовых, так и вынужденных), столь же традиционно сталкиваются с достаточно высокими показателями убытий на ПМЖ в другие страны, в результате чего их миграционное сальдо оказывается гораздо более скромным, чем может показаться. Таблица 7 / Table 7 Миграционное сальдо в ЕС в целом и отдельных странах в 2018 г. (тыс. чел.) / Net migration in EU-28 and particular countries (2018) (thousands) EС-28 EU-28 1456.7 Великобритания United Kingdom 258.3 Швеция Sweden 86.3 Германия Germany 394.2 Нидерланды Netherlands 86.4 Италия Italy 69 Австрия Austria 34.9 Польша Poland 22.1 Венгрия Hungary 32.2 Источник: составлено авторами на основе / Source: Made by the authors on basis of: Eurostat “Demographic balance, 2018”. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/images/7/7f/Demographic_balance%2C_2018_%28thousands%29.png (дата обращения 13.04.2020). Факт четвертый: наряду с притоком людей в относительно богатые страны Европы происходит значительный, пусть и меньший по масштабам отток людей из Европы на другие континенты. Это хорошо видно на примере уже упомянутой Германии: в 2014 г. сюда прибыло порядка 75 тыс. жителей различных государств Африки, однако при этом из Германии в направлении Африки убыло 27 тыс. чел. [17, с. 208]. Правда, большинство выбывших в данном случае составляют так называемые возвратные мигранты. Но есть и примеры эмиграции «коренных европейцев» в страны Африки и Азии. Например, немало граждан Португалии ежегодно выезжают в Мозамбик и Макао (бывшие португальские колонии) - там молодые португальцы рассчитывают сделать карьеру, на которую они не могут рассчитывать на родине[8]. Заключение Меньше всего нам хотелось бы, чтобы вышеизложенное было воспринято как панегирик миграции. Из того обстоятельства, что мы пытаемся деконструировать предубеждения, определяющие и легитимирующие антимиграционную политическую повестку, не следует, что тем самым мы стремимся продвинуть «промиграционную» повестку. Иными словами, мы не занимаем какой-либо позиции в идеологическом противостоянии между «мигрантофобами» и «мигрантофилами». Мы лишь демонстрируем неадекватность того набора представлений о глобальных миграциях, который образует каркас политической мифологии, инструментализируемой правопопулистскими партиями и движениями. Такая демонстрация необходима для того, чтобы удержать процессы принятия решений по поводу миграционного регулирования в тиши кабинетов.

Об авторах

Владимир Сергеевич Малахов

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Автор, ответственный за переписку.
Email: malakhov-vs@ranepa.ru

доктор политических наук, профессор, директор Центра теоретической и прикладной политологии ИОН

Российская Федерация, 119571, Москва, Проспект Вернадского, 84

Александр Сергеевич Мотин

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Email: motin-as@ranepa.ru

магистр политологии и международных отношений, научный сотрудник Центра теоретической и прикладной политологии ИОН

Российская Федерация, 119571, Москва, Проспект Вернадского, 84

Список литературы