Инструменты «мягкой силы» Ирана в Кыргызстане

Полный текст

В современном мире каждое государство уделяет пристальное внимание использованию инструментов «мягкой силы» в своей внешней политике, пытаясь сформировать о себе положительный образ и расширить горизонты своего несилового влияния. «Мягкая сила» - это совокупность привлекательных факторов, позволяющих государству создать благоприятное впечатление о себе и повысить авторитет на международной арене. «Мягкая сила» является неотъемлемой частью публичной дипломатии, последняя, в свою очередь, стремится сформировать положительный образ того или иного государства не столько в глазах правящей элиты, сколько в сознании широких масс населения. По мнению российского ученого М.А. Неймарка, эффективность «мягкой силы» зависит не столько от целенаправленной политики государства-субъекта, сколько от опосредованного влияния объективных и субъективных условий и результатов развития его общественнополитической системы, экономических достижений и степени их привлекательности для общества стран-объектов данного влияния [1. C. 49]. Следовательно, достижение успеха в использовании «мягкой силы» не столько зависит от форсированного ее продвижения, сколько от того, что представляет собой государство-субъект и какую роль играет в современном мире. Несмотря на объективный характер «мягкой силы», любое современное государство прилагает значительные усилия для формирования своего благоприятного имиджа за рубежом. Эффективное использование инструментов «мягкой силы» обретает особую актуальность в условиях санкционной политики, которую государства Запада проводят в отношении Ирана. В таких условиях внешнеполитические возможности Ирана довольно ограниченны. Именно «мягкая сила» обладает необходимым потенциалом, чтобы «расширить привычный коридор внешнеполитических возможностей государств» [2. C. 190]. После распада СССР Иран стал присматриваться к Центральной Азии, проявляя стремление к региональному лидерству и проецируя свою систему ценностей на сотрудничество с республиками. Начавшееся постепенное возрождение ислама и рост религиозных настроений в регионе отвечали политико-идеологическим интересам Ирана. Меняющаяся конфигурация религиозных приоритетов центральноазиатских государств позволяла руководству Ирана надеяться на наращивание геополитического, культурного и исламского присутствия в регионе. Предполагалось, что новая духовная основа, сформированная под воздействием идей мусульманского братства, соориентирует народы Центральной Азии в сторону Ирана, который будет рассматриваться как авторитетный центр исламского мира [3]. Однако к началу 1990-х гг. к руководству Ирана пришло осознание, что внешнеполитические цели страны нуждаются в корректировке. В тот исторический момент произошла трансформация принципов во внешней политике Ирана и переход от идеи «экспорта исламской революции» к «прагматизму и отстаиванию национальных интересов иранского государства» [4]. По справедливому замечанию иранского ученого А. Хашема, «налаживая отношения с республиками ЦАР, в Тегеране отдавали себе отчет в том, что политика пропаганды исламского фундаментализма или экспорта исламской революции совершенно недальновидна» [5]. Руководство Ирана прекрасно понимало, что в случае транзита исламского фундаментализма в светские государства региона существует опасность дестабилизации обстановки. Политические элиты Центральноазиатских государств настороженно относились к Ирану и исключали вариант развития своей государственности по иранской модели. В фокусе их интересов с Тегераном было развитие сотрудничества исключительно в экономической плоскости, а также заинтересованность в открытии через иранскую территорию доступа к морям. До начала XXI в. в государствах Центральной Азии существовало опасение, что Иран намерен экспортировать в регион «исламскую революцию». В 1990-е гг. подозрение против Ирана относительно его целей распространить шиитский политический ислам в регионе подогревалось информацией о том, что власти Ирана финансировали Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и косвенно участвовали в свержении режима Рахмона Набиева [6]. При этом Иран всегда отрицал свое участие в гражданской войне в Таджикистане, оценивая ее больше как клановую, а не религиозную по характеру. С момента образования независимых государств в Центральной Азии Иран продвигает свои культурные ценности в регион в надежде стать одним из центров притяжения. После революции в Иране в 1979 г., когда произошел отказ от западных идеалов, в стране начал складываться тренд на формирование самобытной исламской культуры. К концу XX в. в Иране уже была сформулирована концепция культурной дипломатии, одним из главных элементов которой стала популяризация фарси [7]. Таким образом, в 1990-е гг. были заложены основы культурной дипломатии Ирана, базовые принципы которой стали движущей силой культурно-политической активности Ирана в Центральной Азии. Посредством языка, философии и поэзии, укоренившихся в истории и сознании соседних народов, Иран надеялся стать частью будущей культурно-политической и экономической общности сопредельных стран [8. C. 82-83]. «Мягкая сила» Ирана, отражающая идентичность этой древней цивилизации, подразумевает налаживание тесного сотрудничества с государствами Центральной Азии. В этом случае объединяющим фактором должна выступить культура, способствующая повышению интереса к Ирану. Образ Ирана в глазах мировой общественности стал постепенно меняться после того, как экс-президент Ирана М. Хатами предложил объявить 2001-й год Годом диалога цивилизаций. Внешнеполитическая концепция М. Хатами, опирающаяся на равенство и культурное разнообразие, отстаивала принцип мирного сосуществования всех стран и народов, а также предлагала модель исламской цивилизации в качестве альтернативы вестернизации. Иран своего рода озвучил призыв к необходимости перестроить существовавший однополярный мир и предложил новую парадигму международных отношений, архитекторами которой должны были выступить не только политики, но и ученые, философы, художники [9. C. 49]. В соответствии с новыми внешнеполитическими ориентирами Иран стал развивать сотрудничество с государствами Центральной Азии, и уже в 2002 г. президент Ирана М. Хатами совершил турне по всем государствам региона. Например, в Кыргызстане президент Ирана присутствовал на церемонии открытия Центра иранистики и исламоведения при Бишкекском гуманитарном университете [10]. В XXI в., отказавшись от экспорта «исламской революции» в Центрально-Азиатский регион, руководство Ирана сделало ставку на культурное и образовательное направление, которые стали преобладающими в сотрудничестве Ирана и государств Центральной Азии. При этом в культурной дипломатии Ирана в регионе отчетливо прослеживается религиозная составляющая, так как исламский фактор, лежащий в основе выбранной Ираном стратегии расширения своего влияния в регионе, выступал и выступает главным образом в качестве фона для распространения и популяризации памятников иранских культурных традиций [11]. На первых порах, используя инструменты «мягкой силы», Иран сфокусировался на Таджикистане, имеющем культурное и лингвистическое сходство с Ираном. Из всех республик региона именно Таджикистан исторически и духовно ближе к Ирану. В последующем диапазон распространения «мягкой силы» Ирана расширился на другие центральноазиатские республики, с которыми Тегеран налаживал взаимодействие по широкому кругу вопросов от торгово-экономического сотрудничества до совместного участия в интеграционных структурах - Организации экономического сотрудничества (ОЭС), Организации исламского сотрудничества (ОИС), Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК) [12]. На современном этапе ислам все больше становится доминирующей религией в государствах Центральной Азии. Можно предположить, что в перспективе ислам станет ключевым фактором, определяющим национальное развитие центральноазиатских республик. На фоне этого возникает вопрос о роли Ирана в политике центральноазиатских государств и шансах получить исламской шиитской стране стратегическое преимущество в регионе через механизмы «мягкой силы». С одной стороны, позиции Ирана могут укрепиться в регионе благодаря усилению влияния ислама на внутриполитические процессы в республиках, с другой - амбиции Ирана могут вступить в конфронтацию с религиозными интересами других исламских внешних игроков, приверженцев суннитского направления в исламе, таких как Саудовская Аравия, Турция и т.д. В экспертном сообществе считают, что у Ирана мало шансов выйти на более высокий уровень сотрудничества с центральноазиатскими государствами, принадлежащими тюркскому миру. По мнению С.А. Мутова, «ирано-кыргызские отношения никогда не отличались особой динамикой, а экономическое и культурное присутствие Ирана в республике заметно уступает российскому, китайскому и даже турецкому» [13. C. 14]. Подобного рода высказывания стали доминирующей моделью суждений и прочно вошли в политический дискурс экспертного сообщества. Однако в действительности в последние несколько лет ситуация стала меняться и Иран на базе культурного и образовательного ресурса постепенно становится важным фактором в Кыргызстане. Фундаментом для распространения «мягкой силы» Ирана в Кыргызстане служат различные культурные и образовательные центры, цель которых познакомить население страны с иранскими культурными ценностями: язык, музыка, поэзия и т.д. Для Кыргызстана Иран является довольно привлекательным государством преимущественно с экономической точки зрения и транспортнокоммуникационных возможностей. Взаимодействие между Кыргызстаном и Ираном началось в 1992 г., когда страны установили дипломатические отношения. В религиозном аспекте между Кыргызстаном и Ираном мало общего. Подавляющее большинство населения Ирана являются шиитами, тогда как в Кыргызстане мусульмане исповедуют ислам суннитского толка. Около 80% мусульман Кыргызстана относятся к последователям ханафитского мазхаба, тогда как шиитов насчитывается около 15 тыс. человек. В Кыргызстане открыта единственная мечеть для шиитов - мечеть Имама Али. Несмотря на эти различия, существует ряд консолидирующих факторов между суннитами и шиитами - общие для всех мусульман святыни Мекка и Медина. Кроме того, шииты в своих религиозных ритуалах используют не персидский язык (фарси), а арабский, что также объединяет их с суннитами [14]. В период президентства М. Ахмадинежада (2005-2013 гг.) Иран, оказавшись под санкциями Запада, стремился прорвать внешнеполитическую блокаду за счет установления контактов с центральноазиатскими государствами [15. C. 54]. Долгое время активность Ирана в Кыргызстане сковывала американская база, дислоцированная в аэропорту Манас. Существовали опасения, подогреваемые информацией в СМИ, что база в Манасе может быть использована для нанесения авиаударов по Ирану. В 2014 г. власти Кыргызстана приняли решение закрыть американскую базу на своей территории. В 2015 г. открылась новая веха в истории кыргызско-иранских отношений, когда экс-президент А. Атамбаев прибыл в Иран с официальным визитом. По итогам встречи президента Кыргызстана с политическим лидером Ирана было подписано несколько документов, среди которых Программа культурного обмена между Министерством культуры и исламской ориентации ИРИ и Министерством культуры, информации и туризма КР на 2017-2020 г. В документе отмечается, что обе стороны будут укреплять сотрудничество в сфере искусства, кинематографии, библиотечных и музейных услуг и прилагать усилия для сохранения объектов историко-культурного наследия [16]. С этого момента Иран стал придавать большое значение своей «мягкой силе» в Кыргызстане, эффективность которой особо заметна в культурной и образовательной сферах. Особой вехой в сотрудничестве Ирана и Кыргызстана стал официальный визит главы Ирана Х. Роухани в Кыргызстан в 2016 г. Во время своего визита Х. Роухани отметил, что «мы (Руководство Ирана. - Прим. авт.) всегда считали кыргызский народ дружественным, с которым у нас единая цивилизация» [17]. В рамках визита были затронуты вопросы торгово-экономического сотрудничества, региональной безопасности и культурной кооперации. Большая роль в популяризации исламских ценностей Ирана принадлежит Культурному представительству Ирана, открытому при Посольстве ИРИ в КР. Любое культурное мероприятие проходит при участии представителей данной структуры. Так, в 2018 г. Культурное представительство Ирана в Кыргызстане организовало Неделю иранского кино в Бишкеке, посвященную 40-летию Победы Исламской революции в Иране. Культурное представительство Ирана в Кыргызстане открыло свою собственную страничку в Facebook с целью расширить целевую аудиторию через социальные сети. Ресурсы «мягкой силы» Ирана фокусируются в Кыргызстане в культурно-образовательной сфере. Диапазон использования этих ресурсов условно можно рассмотреть в трех направлениях. Во-первых, большую роль в популяризации иранской истории, культуры, языка играют созданные при поддержке Ирана центры иранистики и персидского языка в университетах Кыргызстана. На сегодняшний день такие культурно-образовательные центры открыты в Кыргызско-Российском Славянском университете (центр иранистики), в Бишкекском гуманитарном университете (центр исламоведения и иранистики), в Дипломатической академии МИД КР (центр иранистики и персидского языка). Открывая культурно-образовательные центры в ведущих вузах Кыргызстана, Иран берет на себя обязательства обеспечить данные центры необходимой материальнотехнической базой, включая не только специальное оборудование, но и необходимую литературу по изучению фарси, истории и культуры Ирана, учебные и справочные материалы. Культурное представительство Ирана в Кыргызстане организует перевод фундаментальных трудов по исламу на кыргызский язык [18]. Во-вторых, запущен механизм по обмену студентами между вузами Кыргызстана и Ирана, организовываются курсы повышения квалификации преподавателей, постепенно в учебную программу вузов внедряют персоязычные курсы. Например, при поддержке Культурного представительства Ирана на базе Бишкекского гуманитарного университета проводятся курсы повышения квалификации преподавателей персидского языка. Кроме того, в 2017 г. Иран предоставил студентам вузов Кыргызстана 4 образовательных гранта. В этом же году в столице Ирана был заключен договор о совместных образовательных программах между ассоциациями социальных работников Кыргызстана и Ирана. В начале 2019 г. стартовал проект международного специального курса «Философия на персидском языке» в Международном университете Кыргызстана. Целью курса является обучение студентов персоязычной философии на языке оригинала. В-третьих, в перспективе Иран планирует открыть культурные центры и в других университетах Кыргызстана. В сентябре 2017 г. посол Ирана в Кыргызстане посетил Кыргызский национальный университет (КНУ). По итогам встречи с ректором КНУ была достигнута договоренность об открытии Иранского культурного центра на базе данного вуза. Большую роль в продвижении привлекательного образа Ирана в Кыргызстане играет новостной портал, созданный на доменном расширении Кыргызстана [19]. Этот портал освещает важные события, происходящие в Иране в области политики, экономики, культуры и т.д. На сайте можно ознакомиться с представленной информацией на трех языках - кыргызском, русском, фарси. Цель данного портала - информировать общественность Кыргызстана о событиях, происходящих во внешней и внутренней политике Ирана через призму видения этих процессов официальными иранскими властями. Активная культурно-образовательная деятельность представителей Ирана в Кыргызстане отражает возросший интерес этой исламской страны к наращиванию своих возможностей в республике. Несмотря на близость именно к тюркскому, а не персоязычному миру, культурные инициативы Ирана получают поддержку и востребованность в Кыргызстане. В первые два десятилетия после распада СССР усилия Ирана по укреплению своих стратегических позиций в Кыргызстане носили по большей части статичный характер. Однако в последнее время в новых политических реалиях и с учетом новейших тенденций в мировой политике Иран, опираясь на инструменты «мягкой силы», постепенно усиливает свою политико-идеологическую активность в республике. Думается, что в перспективе Иран будет увеличивать культурный потенциал своего воздействия в Кыргызстане с целью формирования своего позитивного образа и распространения своих ценностей.

Об авторах

Елена Геннадьевна Гарбузарова

Автор, ответственный за переписку.
Email: play_elenag@mail.ru

кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии

Список литературы