ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИМПЛЕМЕНТАЦИИ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В НАЦИОНАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ США: ОТ ТЕОРИИ К ПРАКТИКЕ

Полный текст

Трактовка политических аспектов современных международных процессов, оценка работы государств-участников в рамках влиятельных международных организаций, аналитика норм и предписаний действующего международного и национального законодательства, формулирование ценностей и приоритетов глобального и внутригосударственного правового поля требуют детального исследования и подробного описания совокупности национальных доминант адаптирования (имплементации) международных правовых норм в рамках федеральной правовой системы, интерпретируемой на государственном и надгосударственном уровнях под воздействием различных факторов. К данным факторам следует отнести уровень и характер политической и правовой культур, критерии оценки эффективности и регулятивности принятых норм законодательства, динамичность и соответствие перспективным направлениям и тенденциям общественной жизни, формы реализации продуцируемых регламентов и актов. В этой связи исследование подобных явлений, наблюдаемых в американской политикоправовой системе, приобретает принципиальное значение исходя из природы участия США в глобальных политических процессах мирового масштаба, способности вносить коррективы в формируемые и реализуемые геополитические стратегии современных государств, возможности трансформировать вектор развития международных отношений. Для более глубокого понимания истоков рассмотрения данного вопроса целесообразно обратить внимание на закрепленный в рамках американской политической системы статус принципов международного права, утвержденный нормативно-правовыми актами США национального уровня и декларируемый американской правовой традицией. Во-первых, конституционно закреплена зона действия таких источников международного права, как международные договоры (Treaty) и соглашения (Agreement), имеющих статус верховного права страны согласно ст. VI Конституции США и, соответственно, являющихся основанием разрешения споров и урегулирования разногласий между сторонами в контексте правовой ситуации не только за пределами, но и внутри государственных границ США [20]. Следует отметить, что такого рода позиция характерна и для судов общей юрисдикции (General Court), и для судов высшей категории (Superior Court), а также американских юристов-практиков и независимых экспертов, таких, как К. Адамс (Katherine 1. Adams) и Д. Силкенат (James R. Silkenat). Во-вторых, федеральным законодательством США (United States Code - USC) предусмотрено создание и поддержание нормативно-институциональных предпосылок и условий для организации межгосударственного сотрудничества, в частности, в следующих сферах: o сельское хозяйство (по вопросам мерчандайзинга, оптимизации деятельности кооперативных ассоциаций и соблюдения положений международных договоров и соглашений - Title 7, § 291, 453, 1641); o торговля (создание возможностей для заключения бартерных сделок и поощрения оптимального уровня экспорта товаров и услуг - Title 15, § 4712, 4725); o наука и культура (инициирование совместных научных исследований и разработок, формирование предпосылок для культурно-ценностного межгосударственного взаимодействия и содействие развитию диалога между Востоком и Западом - Title 22, § 2054, 2075, 2078 [23]). Фактически подобная инкорпорация правовых норм является подтверждением интерполяции априорных ценностей и постулатов международного законодательства в пределах американской правовой действительности. В-третьих, заметна роль рестейтмента норм международного законодательства в правовой системе США (Restatement of Foreign Relations Law Of The United States), являющегося вторичным источником права: несмотря на необходимость разграничения области применения международных и внутригосударственных норм в зависимости от тех или иных обстоятельств правового толка, признана эффективность обращения к международной правоприменительной практике в контексте американской правовой доктрины (при этом основной акцент сделан на универсальности некоторых правил открытия гражданского и уголовного судопроизводства, применения государственного принуждения, признания и приведения в исполнение решений иностранных судов [2. P. 145]). В-четвертых, особого внимания заслуживает правоприменительная практика американских судов, предлагающая сценарии успешной трактовки и адекватного реалиям применения основ международного права при рассмотрении, в частности, гражданских и арбитражных дел. Сторонами судебных разбирательств при этом являются не только граждане США и американские компании, но и участники процессов, действующие в рамках правовых систем других государств. При рассмотрении вопросов соответствия законодательству США американским судам свойственна ссылка на иностранные и международные правовые источники [8. P. 20] - дело Sea Trade Maritime Corporation v. Stylianos Coutsodontis (2013) [19], дело Motorola Credit Corporation v. Standard Chartered Bank (2014) [10], дело Animal Science Products, Inc. v. Hebei Welcome Pharmaceutical Co. Ltd. (2018) [3]. С целью принятия максимально соответствующего предмету и обстоятельствам решения американский суд руководствуется преимущественно следующими фундаментальными принципами: «международной вежливости» (International Comity) [4. P. 2140-2141] и «взаимности» (Reciprocity) [6], реализация которых сужает границы следования федеральному законодательству США и создает реальные возможности для исполнения правовых обязательств сторон в пределах международного правового поля. Широкое распространение получили осуществление решений иностранных судов и формализация нормативно-правовой базы других государств на территории США с отсылкой к таким ключевым документам, как UFMJRA (1962), UEFJA (1964) и UFCMJRA (2005), которые легитимизируются нормами принимаемых локальных подзаконных актов штатов, являющихся в данном смысле Full Faith & Credit. Определенную специфику имеет позиция США относительно политического участия в деятельности организаций в рамках международного сообщества - не являясь приверженцем политики активного нормотворчества в системе международных отношений американская сторона стабильно не инициирует принятия поправок в международное законодательство по тому или иному из актуальных вопросов и не создает тем самым предпосылки (прецеденты) для принятия новых правовых норм. При этом в ходе своих выступлений американские эксперты и представители административно-политической элиты неоднократно подчеркивают необходимость регулярной корректировки существующих систем международных отношений и международного права с точки зрения повышения эффективности и обоснованности применения международных норм (в 2017 году США был предложен проект реформирования главных органов и структурных учреждений ООН, а также конфигурации основных направлений деятельности организации, предусматривающий пересмотр финансирования целевых программ и мероприятий и обеспечение максимальных подотчетности и открытости работы ООН [1]). США не являлись участниками составления и последующей ратификации таких важных с точки зрения обеспечения международной безопасности и стабильности мирового порядка документов, как Парижское соглашение (Paris Agreement) в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата (Framework Convention On Climate Change) в 2015 году; Всеобщая декларация о построении мира, свободного от ядерного оружия (Universal Declaration On The Achievement Of A Nuclear-Weapon-Free World), в 2015 году; Нью-Йоркская декларация о беженцах и мигрантах (New York Declaration For Refugees And Migrants) в 2016 году. Если анализировать политическое участие США в работе Шестого комитета Генеральной Ассамблеи ООН, основной целью деятельности которого является принятие, обновление, кодификация норм международного права, необходимо отметить, что за 2017-2018 годы американские представители принимали участие в обсуждении примерно 20-ти из 57-ми проектов резолюций, два из них (в пользу которых голосовала американская сторона) были приняты [12; 13]. За период 2016-2017 годов данные показатели несущественно разнятся - США участвовали в рассмотрении примерно 22-х из 69-ти проектов резолюций, четыре из них (в пользу которых голосовала американская сторона) были приняты [14-17]. Реализация полномочий американской стороной в контексте вопросов решения глобальных проблем в условиях режима международной безопасности и предложения конкретных процедур мирного урегулирования международных конфликтов, составляющих предмет деятельности Первого комитета и предполагающих соответствующую нормативно-правовую базу, имеет следующие результаты: предложено два проекта за 2017-2018 годы, принятых Генеральной Ассамблеей [18], не поддержано 28 проектов (при 10-ти ответах «Abstain») за 2017- 2018 годы из 58-ми (в частности, такие, как запрет разработки и производства новых видов оружия массового уничтожения и принятие конвенции о запрещении применения ядерного оружия) [7]. Практика показывает, что американский опыт формулирования новых законодательных инициатив в области международного права и реформирования действующих норм не содержит корреляции с повесткой, доминирующей среди мирового сообщества под эгидой развитых стран, и игнорирует ряд фундаментальных принципов и нарративов правового регулирования международных процессов. Оценивая межгосударственное сотрудничество по широкому спектру вопросов (безопасности и мира, экономики и финансов, культурных и социальных приоритетов развития) с учетом ценностей наднациональных структур мирового масштаба как неэффективное и не оправданное с точки зрения направления финансовых ресурсов и соответствия национальным геополитическим установкам, США тем самым не искажают устоявшееся понимание правомерности принимаемых международных нормативно-правовых актов, поскольку все же создают основу для имплементации некоторых источников международного права. Аналитика особенностей формулирования норм американского федерального законодательства, а также техники выражения данных принципов в нормативных актах локального уровня подтверждает тот факт, что в США утвердилась практика принятия и утверждения норм права конкретных отраслей международной правовой системы. В данном случае имеются в виду, прежде всего, те положения и аспекты правового порядка, которые максимально защищают интересы американской политической элиты и обеспечивают правомерность и актуальность утвержденного политического режима. Во-первых, законотворческая деятельность Конгресса США в области экономики и финансов концентрируется в рамках следующих критериев: · правовое обеспечение защищенности и безопасности американских коммерческих организаций и бизнес-субъектов, действующих в пределах как национальной, так и иностранной юрисдикций; · формирование различных инструментов для реализации идеи государственно-частного партнерства в контексте экономической целесообразности деятельности органов государственной власти; · ужесточение контроля над исполнением требований в части распоряжения конфиденциальной информацией финансово-экономического характера; · разработка принципов проведения мониторинговых исследований с точки зрения экономической эффективности контролируемости реализации программ, по которым предоставляется государственная помощь США зарубежным странам. При этом нормативно-правовое регулирование тех или иных вопросов национальной экономики не всегда воспринимается позитивно американским обществом [9]. Среди нормативно-правовых актов, обеспечивающих достижение указанных задач, следует отметить следующие: · Акт о поддержке малого бизнеса 2016 года Комиссией по ценным бумагам и биржам (SEC Small Business Advocate Act Of 2016); · Акт об усовершенствовании трансграничной торговли 2016 года (CrossBorder Trade Enhancement Act Of 2016); · Акт о реавторизации ежеквартального финансового отчета (Quarterly Financial Report Reauthorization Act); · Акт о прозрачности и подотчетности помощи зарубежным странам 2016 года (Foreign Aid Transparency And Accountability Act Of 2016). Содержащиеся в данных документах нормативно-правовые ценности не только олицетворяют сугубо американские цели и приоритеты политического и общественно-экономического развития, но и в определенном смысле трансформируют на внутригосударственном уровне нормы следующих источников международного экономического права: · Декларация об установлении нового международного экономического порядка (Declaration On The Establishment Of A New International Economic Order); · Типовые законодательные положения частного финансирования инфраструктурных проектов (Model Legislative Provisions On Privately Financed Infrastructure Projects); · Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (The United Nations Convention Against Corruption - UNCAC); · Хартия экономических прав и обязанностей государств (The United Nations Charter Of Economic Rights And Duties Of States) соответственно. Во-вторых, утверждение правовых дефиниций в официальных документах и формулирование понятийного ядра рассматриваемых законопроектов Конгрессом США в части правового регулирования политической деятельности государства направлены на разумную и адекватную консервацию функциональных особенностей и ценностей существующей политической системы, а также защиту государственных интересов и обеспечение реализации целей американского государства. Принятие соответствующих законов на уровне государства и отдельных штатов происходит с точки зрения повышения транспарентности деятельности органов государственной власти, обеспечения эффективности используемых государственной властью инструментов и достижения общественно-политической стабилизации (например, результаты некоторых авторских американских исследований свидетельствуют об установлении довольно благоприятного для граждан медийного пространства в США [21]): · Connected Government Act имплементирует Окинавскую хартию глобального информационного общества (Okinawa Charter On Global Information Society) в вопросах предоставления доступа гражданам к процессу государственного управления и декларирования прозрачности деятельности политико-властных структур; · United States Code (Title 6, § 111) имплементирует Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (The Declaration On Principles Of International Law Concerning Friendly Relations And Cooperation Among States In Accordance With The Charter Of The United Nations), в вопросах обеспечения национальной безопасности и реализации государственных интересов; · Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act (CAATSA) имплементирует Декларацию о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств (Declaration On The Inadmissibility Of Intervention And Interference In The Internal Affairs Of States) в вопросах обеспечения государственной независимости и политической стабильности. В-третьих, существует ряд документов, действующих на территории США, защищающих интеллектуальную собственность, формулирующих основания для доказательства авторских прав и исключающих возможность несанкционированного использования запатентованной продукции: · Всемирная конвенция об авторском праве (Universal Copyright Convention); Berne · Договор о патентном праве (Patent Law Treaty - PLT); · Договор о патентной кооперации (Patent Cooperation Treaty - PCT) и др. В свою очередь, со стороны американского руководства предприняты следующие шаги, утверждающие нормы права имплементирующего характера, действующие на федеральном уровне и существенно расширяющие границы правового действия международных норм: · за период 2015-2018 годов приняты поправки, в частности, в Федеральный закон «О товарных знаках»: порядок рассмотрения споров о товарных знаках» (U.S. Trademark Law: Rules Of Practice In Trademark Cases), Федеральный закон «О патентах» (U.S. Patent Law), Акт о защите коммерческой тайны 2016 года (Defend Trade Secrets Act Of 2016) и др.; · в рамках WIPO подписаны такие документы, как Международный договор о растительных генетических ресурсах для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства (International Treaty On Plant Genetic Resources For Food And Agriculture), Гаагское соглашение о международной регистрации промышленных образцов (Hague Agreement Concerning The International Registration Of Industrial Designs). О довольно высокой заинтересованности в нормативно-правовом регламентировании данного вопроса свидетельствует избранная Д. Трампом риторика относительно китайского использования вне правовых рамок американских оригинальных проектов [22]. Сегодня реализация политико-властных полномочий представителями политической элиты США направлена на отказ от инициирования ратификации международных договоров и соглашений, внедрения принципов и норм международного права в федеральное законодательство США, формулирования механизмов реализации законодательных инициатив мирового сообщества, в частности, в контексте вопросов и проблем культурного развития, миграционной политики, экологической безопасности, обсуждаемых на глобальном уровне управления. Во-первых, в правовой практике США отсутствуют действия по предложению законопроектов, направленных на поддержание культурно-ценностного обмена между государствами, обеспечение уважения и сохранения самобытности культур народов современности, взаимообогащение и сотрудничество с целью повышения культурного разнообразия и снижения конфронтационности в международных отношениях. Конгрессом США не приняты нормативно-правовые акты, имплементирующие следующие документы - источники международного права: · Конвенция об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения (Convention On The Protection And Promotion Of The Diversity Of Cultural Expressions); · Декларация и программа действий в области культуры мира (Declaration And Programme Of Action On A Culture Of Peace); · Всеобщая декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии (The UNESCO Universal Declaration On Cultural Diversity); · Декларация ЮНЕСКО, касающаяся преднамеренного разрушения культурного наследия (The UNESCO Declaration Concerning The Intentional Destruction Of Cultural Heritage). По сути, в данном направлении федеральным законодательным органом США за период 2014-2018 годов не предложены соответствующие законопроекты, так или иначе регламентирующие данный вопрос. Во-вторых, нормативно-правовое регулирование миграционного вопроса в США не подразумевает использование стержневых формулировок и требований, утвержденных международным миграционным законодательством в части соблюдения демократических прав и свобод иностранных граждан, достижения правовой защищенности статуса мигранта, определения процедур и инструментов обеспечения гарантированности следования нормам международного права в сфере миграции. Здесь имеются в виду следующие документы: · Международный пакт о гражданских и политических правах (The International Covenant On Civil And Political Rights - ICCPR); · Декларация по итогам диалога на высоком уровне по вопросу о международной миграции и развитии (Declaration Of The High-level Dialogue On International Migration And Development); · Нью-Йоркская декларация о беженцах и мигрантах (The New York Declaration For Refugees And Migrants). В целом принятые Конгрессом США за период с 2014 по 2018 год правообразующие акты существенно корректируют американскую миграционную политику в части ужесточения требований к рассмотрению предъявляемых документов, усиления контроля над въездом и делиберализации форм ответственности за нарушение действующего законодательства. В-третьих, формулирование норм федерального законодательства США, определяющих правовые контуры государственной экологической политики, не фокусируется на приоритетных направлениях и позициях, декларируемых экологической повесткой международных отношений - таких, как содействие межгосударственной кооперации в вопросах защиты окружающей среды в глобальном масштабе, повышение общей ответственности за несоблюдение международного экологического законодательства, ориентация на общепринятые экологические стандарты в процессе отправления правосудия федеральных судов и следования принципам установленной юрисдикции. Более того, некоторые акты, принятые Конгрессом США с 2014 по 2018 год, нарушают положения, в частности, Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию (The Rio Declaration On Environment And Development), принципы 4, 7, 11; Йоханнесбургской декларации по устойчивому развитию (The Johannesburg Declaration On Sustainable Development), положения 5, 11, 18; Парижского соглашения (Paris Agreement), статьи 4, 5, 6. К данным актам относятся следующие: · H. R. 724 (To Amend The Clean Air Act To Remove The Requirement For Dealer Certification Of New Light-Duty Motor Vehicles), отменяющий требование соблюдения экологических норм и стандартов, предъявляемых к производству и продаже легковых автомобилей; · S. 2273 (A Bill To Extend The Period During Which Vessels That Are Shorter Than 79 Feet In Length And Fishing Vessels Are Not Required To Have A Permit For Discharges Incidental To The Normal Operation Of The Vessel), отменяющий обязательство некоторым категориям судов, предназначенных для реализации промысловых целей, иметь разрешение на сброс загрязняющих веществ в водоемы; · H. J. Res. 38 (Disapproving The Rule Submitted By The Department Of The Interior Known As The Stream Protection Rule), отменяющий запрет на сброс загрязняющих веществ в поверхностные и грунтовые воды при добыче полезных ископаемых. Вместе с тем принципиальное значение здесь имеет не то, подписали и ратифицировали ли США указанные международные документы и какие обязательства правового характера следуют из данного обстоятельства, а то, какое отношение доминирует в политических кругах США относительно необходимости следования конкретным актам международного законодательства и в какой мере нормативно-правовые акты США соответствуют нормам международного права. Переходя к политологической аналитике данного вопроса и выявляя собственно политические особенности правовой стратегии США, конструирующейся во внутрии внешнеполитическом поле и заключающейся, с одной стороны, в характере деятельности и занимаемой позиции в международных организациях, а с другой - в подготовке, исполнении и имплементации норм международного права в контексте федерального американского законодательства, следует акцентировать внимание на качественном изменении вектора реализуемого в данном отношении курса за период президентства Д. Трампа. Явно идентифицируемая политическая ориентация действующего президента США вправо вносит свои коррективы в понимание заявленной проблемы: пересмотр участия в международных правовых проектах (в рамках вопросов не только публичного международного права - Public International Law, но и частного международного права - Private International Law) [11], а также акциях и мероприятиях международных организаций в пользу обеспечения и защиты приоритетов и ценностей национальной политики США и достижения сугубо американских (прежде всего, экономических и политических) целей [24]. Вместе с тем избранная действующим президентом США внешнеполитическая стратегия продолжает оставаться серьезным поводом для сторонней критики [5]. Политические факторы обусловленности реализуемой правовой доктрины конкретными политическими особенностями институирования личности действующего президента и избранным направлением формирования общественно-политической действительности можно свести к следующим главным позициям: 1. Вербальные особенности риторики президента (неоднозначность, противоречивость, жесткость, эмоциональная окрашенность) корректируют восприятие американцами и международным сообществом существующих проблем и доминирующих политических настроений в США. Соответственно, природа принимаемых решений (в том числе принятие законов), их формат и возможные причины должны анализироваться сквозь призму того, что конкретно и в каком виде было заявлено и как на это отреагировало общество. 2. Непосредственно фигура Д. Трампа, основными характеристиками которой являются медийность, публичность, непредсказуемость, аффективность, прагматизм, расчетливость, определяет конфигурации и модели формирующихся и теоретически возможных взаимодействий и связей внутри политико-административной элиты, что, в свою очередь, так или иначе изменяет правила игры внутри и за пределами США. 3. Политические установки Д. Трампа, характеризующиеся стремлением достигнуть политической, финансовой и экономической независимости США, а также реализовать ряд традиционных в понимании американцев мер с целью достижения статуса сверхдержавы, определяют наблюдаемые изменения в национальной правовой системе и обусловливают переоценку роли таких организаций, как ООН, ЮНЕСКО, МВФ, в современных международных процессах. 4. Утверждение президентом определенного политического дискурса, характеризующегося реализацией перспективных национальных проектов внутри государства и извлечением политической и экономической выгоды из участия в международных акциях за его границами, детерминирует четкое правовое регламентирование вопросов, относящихся к успешным и эффективным направлениям общественно-политического развития американского государства, и отказ от участия в международных соглашениях и договорах, препятствующих реализации национальных интересов. 5. Аффилирование Д. Трампа, проекционно затрагивающее конкретные доминанты и ценности общественного сознания американских граждан, позволяет поддерживать интерес к одним темам политической жизни (идеи цифровизации экономики и ужесточение финансового мониторинга) и искусственно снижать актуальность других (проблемы международного сотрудничества и ядерной безопасности), что, естественно, влияет на формулирование норм американского законодательства. 6. Особенностью существующего в США с момента инаугурации Д. Трампа политического режима является установление некоторых элементов президентской республики, главным образом заключающееся в том, что наличие влиятельного и амбициозного политического лидера, способного успешно формулировать и поддерживать определенную повестку, актуализирует одни аспекты правового регулирования, удобные для данного режима, и выводит из фокуса зрения другие, способные привести к его дестабилизации. Оставаясь серьезным политическим игроком на мировой арене и оказывая влияние на динамику развития международных отношений, США в лице наиболее авторитетных представителей политико-властной элиты в том или ином ракурсе корректируют параметры изменения международных процессов и процесс принятия на данном уровне решений, имеющих принципиальное значение с точки зрения вопросов стабильности, безопасности и развития. В данном смысле регулирование сводится не только к участию в деятельности международных организаций и инициированию мероприятий и акций в рамках парадигмально-смыслового поля межгосударственного взаимодействия, но и к определению контуров правового регламентирования международных проблем и имплементации норм международного права в национальном законодательстве. При этом тот или иной формат оказываемого воздействия со стороны США существенно детерминируется национальными интересами и внутригосударственными особенностями американской политико-правовой системы, и в этой связи определенную роль играют наиболее влиятельные функционеры высшего политико-административного звена и конкретно президент как глава государства. Особый интерес представляет то, как долго Д. Трампу удастся парировать критические отзывы и неодобрение противников как внутри государства, так и за его пределами, а также формировать рамочные контуры внутренней и внешней государственной политики США.

Об авторах

Михаил Александрович Бурда

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Автор, ответственный за переписку.
Email: burdamix@mail.ru

кандидат политических наук, доцент кафедры политологии и политического управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Москва, Россия

Екатерина Сергеевна Шевченко

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Email: katerina.shevv@yandex.ru

магистрант кафедры политологии и политического управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Москва, Россия

Список литературы