№ 1 (2014)

Построение экологической цивилизации — задача, осуществление которой если и возможно, то лишь при участии народов разных культур. Многообразие аксиологических ориентаций делает культуру многомерной, диалогичной, способной к трансформации, отодвигая на периферию то, что только вчера было в ней доминирующим, и выдвигая на передний план то, что отвечает потребностям и требованиям нового времени. Утопия — это по-существу инверсия существующего общества, порожденная авторским воображением. Она ставит своего рода диагноз болезненному состоянию общества и дает свой «рецепт» его «излечения» посредством внесения поправок или принципиальных изменений. Утопия тем самым открывает новые горизонты развития. Построение экологической цивилизации можно сравнивать с проектом выращивания «Розы мира», о которой мечтал Даниил Андреев.

Будучи одной из ключевых ценностей западной культуры, истина исторически являлась в западной философии в разных образах. В истории индийской философии истина также рассматривалась как ценность, но не всегда путь превращения слова «истина» в философскую категорию там можно проследить. В статье выделены основные направления дискуссий и главные смыслы индийских терминов (satya, j$аna, Dharma, prаmахya), обозначавших истину. Первыми предложили свои концепции истины буддисты, сначала — как учение о четырех благородных истинах, затем — как учение о двух истинах (высшей и низшей). В индийской традиции, также как в западной философии, истина исследовалась в разных образах: как экзистенциальная, моральная, онтологическая, сотериологическая, эпистемологическая и логическая. Индийцы различали также выводную истину и истину как семантический концепт. Стремление построить теоретическое учение о мире, которое объясняло бы существование разных его уровней, природного и сверхприродного, познаваемых рациональными и сверхрациональными способами, привело, с западной точки зрения, к парадоксальным, противоречивым результатам. Пример такой противоречивой эпистемологии можно найти в джайнизме.

Статья посвящена сборнику канонических, апокрифических и постканонических буддийских текстов, известному под кратким наименованием «Сунгдуй» и впервые напечатанному в монастыре тибетской школы чжонанг Тактэн, который был основан знаменитым деятелем тибетского буддизма Таранатхой в 1619 г. и который, после разгрома школы чжонанг правительством Пятого Далай-ламы в середине XVII в., перешел в ведение школы гэлук и получил новое название Гадэн-пунцок-линг. Статья основана на уникальном собрании различных изданий «Сунгдуя», хранящихся в Институте восточных рукописей РАН. Автором впервые были выявлены несколько изданий, до сего момента неизвестных мировой науке, в том числе, по-видимому, старейшее из известных изданий, наиболее близкое исходному (напечатано в Монголии), а также два наиболее ранних пекинских издания, одно из которых близко оригинальному изданию монастыря Тактэн, а второе, вероятно, непосредственно предшествовало появлению первого официального издания 1674 г., созданного в Пекине для маньчжурского императора Китая Канси. К работе были привлечены также некоторые другие источники, которых нет в коллекции ИВР РАН, прежде всего более поздние тибетские издания «Сунгдуя», доступные в электронной библиотеке тибетских текстов TBRC. На основании сравнения всех изданий, начиная с самых ранних и заканчивая последним лхасским 1947 г., автору впервые удалось представить достаточно надежную текстологически картину развития памятника, в которой отчетливо выделяются две основные линии: «оригинальная тибетская» и «императорская пекинская».

В работе раскрывается понимание философского содержания творчества А.П. Чехова, основывающееся на представлении об оригинальном религиозно-философском мировоззрении писателя и одновременно мыслителя экзистенциального типа, оказавшего значительное влияние на развитие русской философии ХХ в.

Вопрос о духовном освобождении в индуистском тантризме тесно связан с идеей первоисточника всего сущего, т.е. с высшей, абсолютной Реальностью, Божеством. Только такое свободное божественное Существо, которое никогда не знало никаких ограничений, может даровать освобождение для бедных сансарических душ. Участие Божества в жизни страдающих существ выглядит как проявление сострадания. Божественная милость выражается в ниспослании благословенной силы (шактипата, ануграха). Тантрические божества парадоксальным образом соединяют в себе поистине несовместимые вещи, например, знание и иллюзию. Впрочем, двойственность тантрического Божества скорее видимая, чем реальная. Она есть следствие искаженного восприятия и непросветленного уровня того или иного человека. Великий сотериологический дар, ниспосылаемый Божеством, редко обретается адептом без каких-то усилий с его (адепта) стороны. Духовный путь развертывается как снизу, т.е. с позиции субъекта, так и свыше, т.е. со стороны высшей Реальности.

Существование семантической связи постулируется в варттике Катьяяны (III в. до н.э.), послужившей отправной точкой для дальнейшего развития индийской лингвофилософии. Тем удивительнее встретить отрицание существования семантической связи, эксплицитно выраженное в санскритских текстах различной тематики (тантры, «Нирукта», труды по ритуалу и поэтике). В статье рассматриваются особенности видов внеязыковой деятельности, лежащие в основе подобных текстов, и выявляются причины, побудившие авторов отказаться от использования обыденного языка и устанавливать новые семантические связи.

Статья посвящена проблеме исследования представлений Ямуначарьи о природе Брахмана, а также выдвигаемых им доказательств существования Личного Бога на базе трактата «Ишварасиддхи» Ямуначарьи, основная часть которого не дошла до наших дней.

В статье исследованы и проинтерпретированы в терминах кодов культуры особенности языковой репрезентации концептуальной оппозиции «СВОЙ–ЧУЖОЙ» в персидском лингвокультурном пространстве на материале фразеологического фонда персидского языка.