The Socio-Ethical Principle of Man in the Philosophical Thinking of the Socialist Era: Review of the Book “The Philosophical Legacy of S.L. Rubinstein”

Full Text

В 2024 г. Российский университет дружбы народов им. Патриса  Лумумбы, Институт философии РАН и Российская академия образования опубликовали первый том 3-томного проекта Философское наследие  С.Л. Рубинштейна (1889–1960). В этом издании впервые представлен текст его работы «Человек и мир» в 2 частях, в том виде, каким его задумал автор; опубликованы его рукописи в разделе «Из рукописного наследия С.Л. Рубинштейна – замысел труда «Человек и мир». В первый том вошла работа «Труд «Человек и мир» в полувековом исследовании» К.А. Абульхановой-Славской, ее воспоминания («Личный кабинет»), автобиографии С.Л. Рубинштейна, хроника основных событий жизни и творчества.

Вопрос о локации в общем научном поле того или иного мыслителя часто бывает предметом дискуссий в профессиональных сообществах. Однако творческое наследие С.Л. Рубинштейна в предыдущие десятилетия таковых не вызывало. По словам Ксении Александровны Абульхановой-Славской, при несомненности «парадигмальности философского мышления Рубинштейна в его творческой установке» [1. С. 36] фигура С.Л. Рубинштейна долго оставалась неидентифицируемой: философы считали его представителем психологической науки, а психологи причисляли его к философам. Между тем, его диссертация 1914 года была посвящена разработке методологии монизма, философских оснований монистического подхода в философии и науке; но, хотя ученику марбуржца Г. Когена «отказать от философского дома» невозможно, космополита и антимарксиста С.Л. Рубинштейна его современникам проще было оставить в неопределенном статусе. Его укорененность в Марбургской школе неокантианства не помешала проявить свою самостоятельность по отношению к Канту и неокантианству, что само собой разумеется – неокантианцы не продолжали развивать собственно кантовские взгляды, но видели необходимостью выход за пределы его философии.  С.Л. Рубинштейн критикует Канта за отождествление содержания возможного объекта и объекта существующего. Само название книги отсылает нас к теме трансценденции и трансцендирования. Объективность бытия, разрешающая человеку познавать закономерности мира, но не позволяющая ему  разгадать себя, и/или расширение границ мира познанного, имманентного, расширение сферы опыта как содержания познания – неокантианцу  С.Л. Рубинштейну не обойти эту тему, равно как и устремленность человека к предельным смыслам вообще как источник метафизики.

Трехтомное собрание сочинений отечественного интеллектуала, на наш взгляд, снимает вопрос о его научной принадлежности, демонстрируя масштабность, безграничность мысли С.Л. Рубинштейна, его философскую оригинальность и глубину. Формальные основания считать С.Л. Рубинштейна представителем психологической науки, однако, достаточно весомы: первый советский психолог – лауреат Сталинской премии (1942), основатель кафедры и отделения психологии при философском факультете МГУ (1943), первой в стране организации психологов, созданной под эгидой АН СССР – сектора психологии Института философии АН СССР (1943). Фундаментальный учебник «Основы общей психологии», где С.Л. Рубинштейн является единственным автором, что является сложной задачей и случается нечасто, до сих пор остается актуальным.

Коллектив проекта, поставив своей целью обоснование идеи о единстве пути Сергея Леонидовича как продуктивного взаимодействия философии и психологии, демонстрирует блестящую ее реализацию. Во вступительной статье обосновывается значимость исследования творчества С.Л. Рубинштейна отечественными философами. В частности, В.А. Лекторский выявил его гуманистическую и конкретно-этическую направленность как состоявшуюся уже в самый начальный период, раскрыл многоаспектность его творчества в контексте философского мышления нового тысячелетия. Следуя  мнению самого С.Л. Рубинштейна о преимуществе прочтения ранних трудов с позиции поздних, в первый том включено дополненное и комментированное переиздание работы С.Л. Рубинштейна «Человек и мир», не вышедшей в свет при жизни автора в том виде, каком он ее замыслил, посвященной вопросам онтологии и философской антропологии. Фрагменты этого текста были впервые опубликованы в журнале «Вопросы философии» в № 7 за 1966 г. Кроме того, в первый том вошли дневниковые записи и рукописи С.Л. Рубинштейна, а также аналитический материал ученицы, последователя и хранительницы его архива К.А. Абульхановой-Славской, которые проясняют контекст,  обстоятельства его жизни и творческой деятельности. Нельзя не подчеркнуть важность этого издания, которое не только презентует собственно научные разработки С.Л. Рубинштейна, но и помогает приблизиться к пониманию личности этого неординарного мыслителя, предлагая читателю как тексты, так и фотографии из личного архива философа.

Авторы-составители достигают поставленной цели через решение трех задач: представить наиболее полную версию труда ученого «Человек и мир», показать контекст по архивным материалам и осуществить анализ позднего творчества ученого.

Перечислим проблемы, над которыми размышляет С.Л. Рубинштейн  в работе «Человек и мир». Предваряющее основной текст авторское вступление ориентирует читателя на размышление о бытии, сущем и месте в нем человека, месте человека в жизни. Сам мыслитель предлагает рассмотреть эту «проблему всех проблем» [2. С. 36] в аспекте взаимосвязанности и взаимообусловленности отношений человека и бытия, человека и другого человека.

Свою философскую позицию С.Л. Рубинштейн проясняет во введении через критику идеалистического подхода к проблеме бытия и сознания: таковой приводит к замещению субъекта сознанием и превращает бытие в кажимость. Тем более, что противопоставление бытия и сознания неправомерно: мысль, сознание самостоятельным членом гносеологического отношения, по мнению С.Л. Рубинштейна, быть не может, мыслимое бытие не перестает  бытийствовать независимо от сознания, а осознаваемое бытие к сознанию не сводится. В качестве основания для размышлений такое противопоставление непродуктивно, если полагается исходным, поскольку таковым (исходным), по мнению философа, является соотношение человека и бытия – «этот контакт двух реальностей» [2. С. 38]. Идеалистическое вынесение сознания за пределы бытия дезонтологизирует человека и историю, сведение бытия к материальности лишает вещи свойств орудий и продуктов практики. Между тем, как человеческое бытие не только один из его видов, но и причина  преобразования онтологического плана в целом: «Характеристика существования в мире, в котором есть человек, заключается в том, чтобы «являться» человеку, быть данным в ощущении» [2. С. 77]. Отсюда – важность темы  видоизменения категорий, определений бытия с учетом его человеческой  составляющей.

Однако диалектический материализм также небезупречен: предписывая каждому виду материи специфическую форму движения, на уровне человеческого, общественного бытия, он остается в прежних рамках, тогда как целесообразным было бы разделить «движение» и «способ существования». Уровень человеческого бытия специфичен, отсюда – метод изучения  человека как раскрытие его во всех существенных связях и отношениях, где каждый раз человек выступает в новом качестве. Раскрытие полноты природного и общественного бытия человека связано с преодолением отчуждения человека от человека, которое является следствием противопоставления ему его общественной функции. Онтология человеческого бытия включает в себя «большую подлинную этику» [2. С. 43] – подлинное бытие людей, жизнь (одна их важнейших категорий для С.Л. Рубинштейна, понимаемая как  способ бытия человека). Вероятно, нет необходимости напоминать о том, что не обращаться к марксизму С.Л. Рубинштейн не мог; однако это был уже «…очищенный от сталинизма и рацио­нально относящийся к ленинизму «неомарксизм» ... строился с учетом до­стижений мировой философской мысли (в том числе неокантианства Г. Когена, М. Наторпа, Э. Кассирера,  В. Виндельбанда, В. Дильтея, Г. Риккерта и др.)» [3. С. 67].

Обозначив свою философскую позицию, С.Л. Рубинштейн посвящает первую часть (о мире в соотношении с человеком) базовым категориям:  бытие, существование и становление, субстанция, природа и материя. В первых двух главах мыслитель последовательно рассматривает бытие как философское понятие, соотносит существование и сущность, природу и материю, размышляет о становлении бытия во времени и пространстве. Во второй главе также есть раздел, посвященный диалектико-материалистическому принципу детерминизма и понятию субстанции, где поднимается кардинальная  проблема причины и условий ее действия [2. С. 86].

Соотнося вышеназванные понятия с человеком, философ развивает тезис о том, что субъект не противостоит объекту, превращая реальность в предмет своей деятельности, а включен в бытие: «сущее, расположенное внутри  Сущего». Познание – отношение различных сущих внутри онтического,  преодолевая тем самым гносеологическую рамочность бытия как объекта  познания.

Бытие становящееся или небытие – состояние конкретного сущего;  раскрытие же бытия – вопрос о субстанциональности изменяющегося.  С.Л. Рубинштейн останавливается также на разъяснении понятия «мир» как организованной иерархии различных способов существования. Философ  анализирует «ряд исторически сложившихся разветвлений», на которые  расчленяется проблема сущего, и приходит к выводу, что для Сущего необходимо признать приоритет аспекта бытия над аспектом сущности, а основной задачей – раскрытие субъектов различных форм, способов существования, различных форм движения [2. С. 66] (в связи с этим предполагается  новый подход к общим категориям, приобретающим специфические формы в зависимости от уровня бытия). То, что позволяет объективироваться специфическому способу человеческого существования, заключается в мере соотношения самоопределения и определения другим (условиями, обстоятельствами) [2. С. 73]. Критикуя кантовскую идею о том, что все доступные  определения не затрагивают вещи-в-себе (сущего), С.Л. Рубинштейн формулирует понимание сущности в аспекте детерминации, как соотношение структурных и причинных связей, определяющих структуру явления. Таким образом, сущность «не за» и «не под», а в самом явлении.

В разделе «Природа и материя», анализируя развитие темы в динамике историко-философской мысли, С.Л. Рубинштейн, в частности утверждает, что не материя есть субъект, а наоборот: сущее есть субъект, а материальность его предикат [2. С. 102]. В этом же разделе философ раскрывает  симфоничность категории материи в ее соотношении с системой философских категорий. Здесь же – авторская идея о пяти ипостасях человека как  вариант решения вопроса о соотнесении материи и сознания «внутри бытия через человека» [2. С. 104]. Тема заключительного раздела второй главы – становление бытия во времени и пространстве, где С.Л. Рубинштейн предлагает ввести категорию «ритма времени» [2. С. 110].

В третьей главе первой части анализируются понятия «сущность» и «явление», рассматривается вопрос отношения мышления к бытию и логическая структура познания, соотношения в познании имплицитного и эксплицитного в трех соответствующих разделах. Здесь автор возвращается к проблеме кажимости, анализирует пути ее решения, привлекая примеры из области психологии восприятия, обосновывает прерогативу чувственного познания: именно с ним, а не с абстрактным мышлением связано существование. Говоря о структуре чувственного познания, С.Л. Рубинштейн использует метафору «окон, открытых на существующее в действительности», и «переменных», значение которых «подставляет» само существующее. Основываясь на понимании трансцендентного как имплицитно данного, С.Л. Рубинштейн намечает новое понимание трансцендентности как неисчерпаемости бытия,  которая (неисчерпаемость) и выражает несводимость бытия к познанию;  проблема того, как открывается бытие в познании есть проблема истины.

Проведя категориальный анализ сущего, вторую часть С.Л. Рубинштейн посвящает теме человека в соотношении с миром: онтологии человеческой жизни. Изложенное здесь является органичным развитием идей первой части труда «Человек и мир». Задачей второй части является рассмотрение человека «как объективно существующий, отношениями к которому определяются объективные свойства того, что с ним соотносится» – объективно  существующей отправной точкой всей системы координат [2. С. 153]. Восемь глав посвящены морали и этике, юмору и иронии, любви, политике, трагичности жизни, понимаемой как «сплетение добра и зла» – темам поистине вечным. Этика – предмет особого внимания С.Л. Рубинштейна, специфический способ существования человека, понимаемая им как часть онтологии, поскольку каждое общее положение о бытии получает свой резонанс в этике. Философ признает ошибочным кантовское понимание «Я» как субъекта  сознания, предлагая понимание «Я» как субъекта жизни. Познаваемая  человеком реальность имеет своим коррелятом человека же.

Наличное бытие – непрерывная цепь: данность – преобразование ее действиями человека – новая данность, в свою очередь преобразуемая человеком в имеющейся ситуации в соответствии с потребностями: «самоопределение  в ситуации, затем выход за пределы этой ситуации в сознании и действии»  [2. С. 171]. Выявление основных отношений к миру позволяет определить предмет этики как дифференциальную онтологию, поскольку этика выявляет принципы специфической сферы человеческого бытия [2. С. 173], она есть выражение включенности нравственности в жизнь. Что касается смысла жизни человека – сама по себе жизнь смысла не имеет, но смысл определяется в соотношении содержании жизни человека с другими людьми. Отсюда – представление о личной жизни не как частной, но как «включающей в себя как единичное многообразие, так и иерархию все более абстрактных отношений» [2. С. 181]. Счастье – результат верной жизни, также как и содержательный внутренний мир; не себя нужно делать хорошим, а сделать что-то  хорошее в жизни, резюмирует философ: «Смысл человеческой жизни – быть источником света и тепла для других людей» [2. С. 265].

С.Л. Рубинштейн ставит вопрос о введении общих онтологических категорий применительно к решению проблемы общественной жизни, поскольку последняя описывается лишь в специфических терминах исторического  материализма. Используя неокантианскую лексику, можно сказать, что неокантианец Рубинштейн вводит в философский оборот трансценденталию, нечто, скрытое в нас самих, – жизнь человека как способ бытия, специфический способ существования [2. С. 246], что является одним из путей преодоления и кантовской системы. С.Л. Рубинштейн работает над преодолением кантовского дуализма: развитие науки, в том числе психологии, требует  нового подхода в осмыслении научных исследований и критика Канта, неокантианства, не упоминаемых напрямую, дает возможность по-новому теоретизировать на предмет описания методологического фундамента научного знания. Не сомневаемся, что читатель найдет для себя другие акценты.

В процессе чтения может возникнуть вопрос: а как бы выглядел текст этой книги, не окажись С.Л. Рубинштейн в условиях, когда надо ориентироваться на господствующую идеологию и выглядел бы он по-другому? Ответ на него можно найти в исследовании «Труд „Человек и мир“ в полувековом исследовании».

Понятна логика, согласно которой эта работа К.А. Абульхановой- Славской оказалась там, где она есть в этом томе. Однако не знакомство, но вдумчивое прочтение «Человека и мира» читателем, не встречавшимся прежде с творчеством С.Л. Рубинштейна, нам представляется продуктивным предварить именно этой работой.

Впервые опубликованные рукописные тексты С.Л. Рубинштейна близки к жанру философских медитаций, когда личностное переживание разворачивается «sub specie aeternitatis». Это – его дневники под общим заглавием  «О философии и философе». Первая часть предлагаемых рукописей представляет собой автобиографический портрет мыслителя. Вторая – показывает историю создания этой работы. Здесь отражена мировоззренческая позиция философа, его оценки своего жизненного пути, задачи, которые он ставил перед собой, а также новизну антропосферной интерпретации сознания, роль которого – реализация миссии человека во Вселенной.

Диапазон мнений, реакций на книгу С.Л. Рубинштейна демонстрирует широчайший спектр: от слов А.С. Арсеньева о том, что «Человек и мир» – показатель «затянувшегося кризиса в психологической науки», до Г.С. Батищева, который оценивает Сергея Леонидовича как творца большой мировоззренческой и методологической мощи. М.С. Каган считает, что С.Л. Рубинштейн ввел в философию «новую для нее категорию – «мир». Н.А. Дмитриева признает эту работу российского философа и психолога ярким показателем «так называемого “антропологического поворота” в русском неокантианстве» [2. С. 28]. На наш взгляд, интерес читателя к этому трехтомнику только вырастет благодаря желанию сравнить свои впечатления с мнением коллег.

Раскрытие третьего узлового момента – презентация его личности решается как посредством представления автобиографий С.Л. Рубинштейна, так и через публикацию воспоминаний Ксении Александровны Абульхановой-Славской. С.Л. Рубинштейн был одним из тех философов, которые свои  философские взгляды демонстрировали как в научных трудах, так, например, и в тяжелейших условиях блокадного Ленинграда, проявляя всю возможную заботу о коллегах, аспирантах. Под его руководством вывозится из осажденного Ленинграда последняя большая группа ученых, он организовывает  жилье, питание, работу эвакуированных на новом месте.

В книге опубликованы фотографии из личного архива К.А. Абульхановой-Славской. Завершается том хроникой основных событий жизни и творчества С.Л. Рубинштейна.

Издание содержит блестящий образец русской философской мысли, демонстрирует большой труд творческого коллектива, сделавшего его доступным. Еще раз подчеркнем важность того обстоятельства, что издание дает  целостное представление о личности и творчестве философа благодаря контексту, созданному дневниковыми записями, мемуарами, фотографиями. Учитывая, что философ занимается скрытым внутри нас, тем, на основании чего происходит сборка реальности, чем-то составляющим суть нас самих, «Человек и мир» представляется очень значимой работой. Нельзя не приветствовать тот весомый вклад, который внесет эта книга в решение задач  философского образования.

About the authors

Nadezhda V. Storcheus

Author for correspondence.
Email: iva68@yandex.ru
ORCID iD: 0009-0005-6972-7712
SPIN-code: 1511-6426

CSc in Philosophy, Associate Professor

References

Supplementary files