The Problem of Cognition in V. Sesemann Philosophy

Full Text

Введение

Проблема познания в творчестве русского мыслителя Василия Эмильевича Сеземана занимает в высшей степени значимое положение. Вопросы  познания, рассматриваемые им в работах по гносеологии, эстетике, этике,  истории философии и другим темам, органично соединяют отдельные области в единую стройную систему философии. Интересно, что непосредственное обращение к гносеологической проблематике и гносеологический подтекст сочинений, посвященных другим вопросам, характерен для работ  В.Э. Сеземана на протяжении всего творческого периода.

Ранние работы философа, написанные им до отъезда из России в 1922 г., выходили на русском и немецком языках. В литовский период творчества (с 1923 г.) Сеземан публиковал работы на трех языках: русском, немецком и литовском (которым Василий Эмильевич овладел в совершенстве после переезда в Литву, что являлось условием приглашения на преподавательскую работу в Вильнюсский университет).

На сегодняшний день не существует исчерпывающей библиографии  В.Э. Сеземана. Некоторые ведения о его жизни и творчестве содержатся в нескольких источниках [1–7]. Первая статья Сеземана была опубликована в 1910 г., наиболее значимые труды российского периода творчества приходятся на последние годы пребывания в стране. Литовский исследователь  Юозас Тумелис (Juozas Tumelis) [7] опубликовавший перечень работ В. Сеземана к столетию философа, указывает, что насчитывается около 150 работ. В перечень (именуемый Sesemaniana) включены опубликованные вплоть до 1984 г. труды, указано 148 работ, среди них и статьи в Литовской энциклопедии в 10 томах, из которых вышло 8 томов, изданных с 1931 по 1944 г. — время начала оккупации Литвы [8]. Следует отметить, что после составления Сеземанианы на литовском языке вышло двухтомное собрание сочинений (1987, 1997) В. Сеземана [9], переведена на английский язык и издана его  Эстетика (2007) [10], вышел сборник «Избранные работы» на английском языке (2010) [11], было издано несколько фрагментов рукописей философа [12], а также переводы на русский язык его трудов [13–16], опубликованных первоначально на немецком языке.

Основные работы В.Э. Сеземана по гносеологической проблематике

Наиболее полное представление о позиции Сеземана в отношении вопросов познания дают его работы, непосредственно посвященные этой теме.  Следует отметить, что курс Гносеологии был одним из основных преподаваемых В. Сеземаном курсов в университетах Литвы. В библиографическим перечне Ю. Тумелиса есть упоминание книги Гносеология (1931) на литовском языке — это серия университетских лекций, изданных в Каунасе, несколькими годами раньше (1929) В.Э. Сеземан опубликовал аналогичное издание курса лекций по логике [17] на литовском языке. В 1987 г. в Литве в издательстве Mintis с подзаголовком «Из литовского философского наследия» вышел первый том двухтомного сборника трудов В. Сеземана на литовском языке, затем в 1997 г. — второй (общим объемом 700 страниц) [9]. В первый том издания вошли работы по гносеологии.

Среди других наиболее значимых трудов можно выделить следующие. «Рациональное и иррациональное в системе философии» (1911), на русском языке [18], позднее, в 1927 г. в Литве в серии статей под заголовком «Статьи по проблеме познания» в журнале Каунасского университета «Eranus» выходит работа «Rationales und Irrationales» на немецком языке [19]. В этой же серии вышли: «О предметном и непредметном знании» (1927) [20], работа в 2000 г. издана на русском в переводе В. Куренного [15]; «Логические законы и бытие» (1931) [21] — объемная статья В. Сеземана (не переведена на русский язык), на которую в 1932 г. вышла рецензия Н. Гартмана [22], русский перевод рецензии был издан в 2019 г. [23]. Интересный ракурс проблемы познания выбран в работе В. Сеземана «К проблеме чистого знания» (1927) [24], которая была издана на немецком языке в Бонне. Эта статья в 2006 г. вышла на русском языке в переводе В.Н. Белова [16].

Кроме того, гносеологическая позиция В. Сеземана ясно читается в его обзорах философской литературы и рецензиях. В качестве примеров можно привести следующие его работы. «New Directions in Contemporary  Epistemology» [25] («Новые направления в современной эпистемологии») — развернутая статья, первоначально напечатанная по-литовски (1935) [26],  которая позднее вошла в сборник Избранных работ Сеземана, изданный на английском языке (2010) [11]. Этот обзор посвящен развитию философского знания в первой трети XX в. Статья «Обозрение новейшей германской философской литературы» [27], вышедшая на русском языке в Берлине (1923);  работа «Философия. Макс Шелер» [28], изданная в Париже (1928); «Heidegger Μ. Sein und Zeit» [29] издано в Париже (1928). Все три указанные работы опубликованы во втором томе Антологии феноменологической философии в России (2000) [30].

Изданные в последние годы материалы из рукописного наследия В. Сеземана дополняют картину взглядов философа. Рукописи философа хранятся в отделе рукописей университетской библиотеки в Вильнюсе, так как архив В.Э. Сеземана был продан его вдовой в 80-е гг. XX в. Вильнюсскому университету. Интересно, что сохранившиеся записи и наброски Сеземана литовского периода творчества содержат большое количество русскоязычных материалов. Среди изданных рукописей следует упомянуть текст, посвященный вопросам познания и озаглавленный «Реальная установка и «чистое» безустановочное знание», эти материалы первоначально появились в сборнике  2005 г. [31], а затем в Кантовском сборнике (2011) [12].

Примечательно, что гносеологическая проблематика в той или иной степени присутствует практически во всех сочинениях философа, начиная  с самых ранних работ, в том числе в статьях, посвященных этической и эстетической проблематике, так как вопросы знания и познания составляют стержень философской системы Сеземана.

Теория познания в системе философии В. Сеземана

Следует отметить целостность философии Сеземана, где отдельные  содержательные поля: гносеология, онтология, логика, эстетика, этика и философия культуры, объединены общностью и единством скрепляющих их ключевых идей и содержательных понятий. Среди таких значимых категорий в философии Сеземана можно выделить понятие установки, опыта, «чистого» безустановочного знания, предметного и непредметного знания, метода, самопознания, ценности, рефлексии.

Правомерно ли определять гносеологию как центральное проблемное поле философии В. Сеземана? С одной стороны, Василий Сеземан был воспитанником Марбургской школы неокантианства, философия которой концентрирует свои усилия именно на вопросах познания¹. Как верно замечает Н.А. Дмитриева, «одной из важнейших особенностей, характеризующих неокантианство как философское направление, является сосредоточенность его представителей на теоретико-познавательной проблематике, сведение ими всех философских проблем к проблемам гносеологии» [32. С. 39].  С другой стороны, нельзя отрицать влияния феноменологии и философии интуитивизма на взгляды Василия Эмильевича. И одно, и второе обстоятельство говорят в пользу того, что вопросы познания могут играть системообразующую роль в философии Сеземана. Однако, здесь следует отметить, что  Сеземан является самобытным мыслителем, который использовал значимые с его точки зрения подходы неокантианства, феноменологии, интуитивизма и других школ для создания собственной обоснованной позиции в философии. При этом его обзоры и рецензии содержат аргументированную критику ряда положений этих философских направлений.

Взаимосвязь гносеологии и онтологии в философии Сеземана демонстрирует данная в рецензии Н. Гартмана (1932) трактовка характера одной из значимых работ В. Сеземана, вышедших в серии «Статей по проблемам познания» — «Логические законы и бытие» (1931) [21]. Немецкий философ определяет это сочинение как «исключительно онтологическое» [23. С. 320]. Однако, по мнению современного исследователя творчества В. Сеземана  В.Н. Белова это сочинение носит «онтолого-гносеологический» характер так как в работе наряду с проблемами бытия рассматриваются и вопросы «связанные с различными возможностями его постижения» [33. С. 318]. Связь гносеологической и онтологической проблематики в философии подчеркивается и самим Сеземаном. Отечественный философ настаивает на том, что «гносеологические проблемы на своих границах необходимо переходят  в онтологические проблемы, будучи фундированы этими последними»  [16. С. 136].

Фундаментальность взаимосвязи вопросов познания и проблемы бытия для Сеземана ярко демонстрирует выполненный им обзор направлений эпистемологии первой трети XX в. [25]. Отечественный философ настаивает на том, что человеческое знание, его структура и основные тенденции развития напрямую зависят от тех функций, которые знание выполняет в человеческой жизни. Поэтому сущность знания может быть раскрыта только с учетом понимания человеческой природы, этим объясняется, по мнению Сеземана, необходимость антропологического подхода к вопросам познания [25. P. 59].

Сеземан пишет, что стремящаяся приблизиться к действительности, вступить с ней в прямой контакт, философия должна обратиться к познанию того, как действительность проявляет себя в человеке, а также того, что может быть определено как актуальность и фактичность. Фактичность, по определению Сеземана, — это онтологическая интерпретация текущей ситуации.  Обращение к этому аспекту приводит философию к проблеме времени, которая приобретает особое значение не только в онтологии, но и в теории познания. [25. P. 60] Таким образом, проблема времени оказывается одним из смысловых мостов между онтологией и гносеологией.

Системность мышления и внимание к многообразию гносеологической проблематики проявляется уже в ранних работах В.Сеземана. Так, в статье «Рациональное и иррациональное в системе философии» (1911) [18]  VIII раздел посвящен анализу иррациональности в этике (иррациональность соотношения индивидуального и общественного в нравственности), эстетике (направленность интересов эстетики на индивидуальное и конкретное, принадлежность эстетического сознания сфере иррационального) и религиозной философии (иррациональность в проникновении в сокровенное, природа Божества). Новое обращение к проблеме рационального и иррационального спустя 16 лет в работе «Rationales und Irrationales» [19] на немецком языке свидетельствует о сохранении актуальности темы для автора и принципиальной важности рассмотренных в работе проблем. Интересно, что сравнение этих двух работ дает представление об эволюции взглядов Василия Сеземана, что можно охарактеризовать как своеобразный дрифт от неокантианства в сторону феноменологии. Этому различию в подходе к решению проблемы рационального и иррационального в работах 1911 и 1927 гг. и основополагающей роли этого вопроса в философских построениях Сеземана посвящена статья В.Н. Белова «Проблема рационального и иррационального в философской системе В.Э. Сеземана» [34].

Проблема чистого знания

Позиция Сеземана в гносеологии раскрывается через рассмотрение им таких аспектов познания и знания как: рациональное и иррациональное, предметное и непредметное, субъективная и объективная установка сознания, «чистое» (безустановочное) знание, познание и самосознание, рефлексия, антропологический характер знания, стигматическая и конспективная  интуиция, проблема метода, вопрос критерия отделения априорного от апостериорного знания, актуальность и фактичность, темпоральность.

В объемной работе 1927 года «К проблеме чистого знания» [16] Сеземан исследует проблему сущности знания и познания, этот аспект гносеологии чрезвычайно важен для философа, и он будет обращаться к нему и в других своих сочинениях на протяжении всей жизни. В выше указанной работе  Сеземан отмечает, что философия с конца 70-х гг. XIX в., сосредотачиваясь на теории познания, редко подходила к рассмотрению сущности знания и познания — важнейшего вопроса гносеологии. По мнению философа, в этом вопросе ошибочным может быть исходный пункт рассуждений, а именно положение о совпадение познания вообще с научным познанием, позволяющее утверждать, что «сущность познания в чистом виде проявляется в научном познании» [16. С. 119]. Но Сеземан полагает, что для прояснения сущности знания необходимо рассматривать знание вообще: знание в его сущностной всеобщности, а не ориентироваться на какую-то одну область знания (например, на науки о природе или науки о духе).

Сеземан определяет чистое знание как знание, нетождественное бытию предмета: «… бытие и знание (познание) являются сущностно различными, поэтому в противоположность бытию знание и познание может быть определено как не-бытие» [16. С. 121]. Кроме того, знание всегда есть знание субъекта, однако чистое знание должно быть адекватным предмету, дистанцированным от всего субъективного, то есть, по мнению Сеземана, противостоять «не только объекту, но и субъекту как не-бытие» [16. С. 123].

Дистанцирование субъекта и объекта и исключение реального субъекта из познавательного процесса в естественно-научном познании позволяет этому виду познания претендовать на роль образца. В науках о духе, когда речь идет о нравственном, эстетическом, религиозном познании, такое дистанцирование невозможно, так как необходим «внутренний опыт» — переживание; Сеземан определяет этот опыт как «своеобразное реальное отношение» субъекта и предмета, которое возникает в познании нравственных,  эстетических и религиозных феноменов [16. С. 124].

Интересно, что он дифференцирует различные аспекты реального отношения субъекта и объекта познания, используя понятия «позиция» и «установка». Позиция субъекта есть некое «нахождение внутри», «внутреннее участие» в переживании, например, нравственного бытия; установка относится у него скорее к сфере сверхсознательного бытия, это «произвольная или непроизвольная направленность (открытость)» познающего субъекта к тем  сторонам бытия, в которых он участвует. Сеземан полагает, что в основании установок всегда лежит определенная позиция, установка актуализирует позицию субъекта в познании. Кроме того, Сеземан отличает установку от «точки зрения», в разведении этих понятий он подчеркивает «реальные  бытийные корни» установки (например, в бытии нравственного или эстетического), а точка зрения у него определяется как имеющая исключительно познавательное значение и характеризующаяся определенной направленностью познания, она может происходить из реальной установки или даже  отталкиваться от определенной гипотезы [12. С. 91].

В опубликованном фрагменте рукописи философа под заголовком  «Реальная установка и “чистое” безустановочное знание» [12] Сеземан обосновывает безустановочность чистого знания, и акцентирует особые черты нравственного, эстетического и религиозного познания. В этих видах познания невозможна позиция, характерная для познания предметов внешнего мира (дистанция между субъектом и объектом), так как эти виды познания осуществимы только через форму переживания или опыта — «причастности», «наличности» в самом познающем специфических форм бытия  [12. С. 89]. Познание этических, эстетических и религиозных феноменов как бы со стороны невозможно, отстраненность в этих видах познания не позволит уловить сущность и природу познаваемого.

Применимо ли здесь условие устранения субъективности, необходимое для чистоты знания? Если исходить из того, что чистое знание предполагает сохранение независимости бытия объекта от всего, что связано с субъектом, то основным препятствием для знания, основанном на переживании, будет то, что переживающее Я имманентно переживанию. То есть осуществление такого рода познания возможно только через самопознание, в котором, подчеркивает Сеземан, единство субъекта объекта познания не распадается на их оппозицию.

По мнению Сеземана, иная природа объектов этического, эстетического и религиозного познания устанавливает иные отношения между объектом и субъектом. Если в познании предметов внешнего мира дистанцированность субъекта и объекта обеспечивает устранение субъективных моментов, то здесь объект не противостоит познающему, а «захватывает» его и «только в этом реальном отношении и через него раскрывается», то есть эти виды познания заключают в себе самопознание [12. С. 89]. И, следовательно, говоря о чистоте познания, мы говорим о чистоте самопознания, и дистанцированность или противоположность субъекта и объекта потребуется лишь на этапе закрепления знания или овладения им. Поясняя различие методов познания в естественных науках и в области нравственного и эстетического,  Сеземан подчеркивает, что этические и эстетические объекты обладают  особой (исключительной) природой, в силу чего методы познания в этике и эстетике не могут совпадать с методами естественных наук именно потому, что в познании не метод определяет объект, а наоборот [10. P. 3].

Возвращаясь к вопросу об отношении субъекта и объекта познания, можно предположить, что нацеленность на дистанцирование от всего субъективного в естественно-научном знании позволяет ему претендовать на образцовость, но, по мнению Сеземана, при ближайшем рассмотрении возникает ряд обстоятельств, которые ставят это под сомнение. Так, в попытке приобрести строгую объективность естественно-научное знание исключает из  бытия все, что связано с субъектом (не только его позиции и установки, но и ту часть бытия, которая проявляется в реальных поступках и взглядах субъекта), то есть изначально не рассматривает бытие в его цельности, а ограничивает себя «определенными слоями бытия» [16. С. 127]. Именно это,  по мнению Сеземана, не позволяет естественно-научному способу познания претендовать на универсальность, поэтому знание, получаемое таким образом, не может являться чистым знанием, которое по определению «не терпит никакого содержательного ограничения» [16. С. 127].

Указанная избирательность предметного естественно-научного подхода в познании тоже оказывается основанной на реальной позиции и установке сознания; эта установка может быть определена как негативная (а не позитивная!), «отрицательная» или «умалительная», так как действует ограничивающе, исключает из бытия все, что могло бы быть связано с субъектом  [8. С. 90]. Это обстоятельство не позволяет считать, что естественно-научное знание превосходит другие виды и может быть отождествлено с чистым или абсолютным знанием.

Сеземан определяет чистое знание как беспредпосылочное, то есть свободное от точки зрения или, другими словами, такое, которое «необусловлено никакой реальной установкой» [16. С. 136]. В другом своем сочинении вновь подчеркивает, что «правильнее говорить не о беспредпосылочном,  а о безустановочном знании» (курсив В.Э. Сеземана) [12. С. 91]. Достижимо ли такое знание? Сеземан пишет следующее: «Любое познание единичного  возможно как познание только тогда, когда оно является частью целого, его превосходящего и его обуславливающего, когда это целое дано вместе с ним, по меньшей мере, в качестве необходимого фона, из которого это познание вытекает» [16. С. 137]. Кроме того, отечественный философ убежден, что чистое, абсолютное знание имеет «положительное, конструктивное значение», а не выступает только как отрицательное граничное понятие или регулятивный принцип. Однако, чистое знание, необусловленное какой-либо установкой, «не существует в реальности наряду с другими способами знания» (курсив В.Э. Сеземана); оно «недоступно человеку» в такой форме, но неизбежно связано с теми формами знания, которые обусловлены установками, так как оно «опосредовано ими» [16. С. 137–138].

Обусловленность эмпирического знания установками — тем, что связано с реальным бытием человека, его переживаниями, действиями, отношением и поведением, является препятствием для существования чистого знания. Получается, что для его реализации необходимо чтобы человек вышел из своей повседневности, вступил в сферу неограниченного, сферу чистоты взгляда, свободную от человеческого конечного бытия. Сеземан полагает, что предметная установка, разграничивающая субъект и объект, в наибольшей степени отвечает этому требованию, хотя она и не охватывает бытие в его тотальности, а значит, не адекватна ему. Тем не менее, предметная установка позволяет знанию достичь автономии от бытия и обрести самостоятельную ценность. Что делает возможным существование предметной рефлексии по отношению к знанию, то есть оно может рассматриваться предметно.

Любопытно, как тонко Сеземану удается уловить различия в переходе от первоначального впечатления к рефлексии в разных областях познания.  Подробно описывая специфику эстетического опыта, Василий Эмильевич убедительно доказывает, что в науках о природе при переходе от первичного впечатления в рефлексии установка сознания не меняется подобное положение характерно и для области морали [10. P. 5]. И хотя в этике (в отличие от естествознания) действует волевой акт и мотив нравственного поведения всегда эмоционально окрашен (так как имеет отношение к реализации определенных ценностей), тем не менее выбор действия или оценки «возвращает к акту рефлексии», что позволяет Сеземану сделать вывод о том, что в области морали рефлексия основана на той же установке, что и нравственный выбор [10. P. 5].

Принципиально иной оказывается ситуация в эстетическом познании. Эстетическое впечатление иррационально, красота пленяет и завораживает человека, его сознание оказывается полностью захваченным эстетическим объектом. Эстетическому впечатлению «свойственна исключительная непосредственность» [10. P. 5], что в корне противоположно рефлексии, для осуществления которой необходима некоторая отстраненность — высвобождение из плена красоты. Таким образом, Сеземан настаивает на том, что возникновение рефлексии «останавливает и упраздняет» первоначальное эстетическое восприятие, то есть при переходе к рефлексии изменяется первоначальная установка сознания [10. P. 5]. Именно поэтому, по мнению Сеземана, эстетика сталкивается с трудностями, которых нет ни в естествознании, ни в логике, ни даже в этике.

Чистое знание присутствует в предметном лишь скрытно, имплицитно. Предметное или опредмеченное знание является ограниченным, односторонним, что приводит к вопросу о том, каким образом эта ограниченность может быть преодолена? Сеземан полагает, что за счет того, что предметная установка всегда должна возвращаться к непредметной — своему первоначалу, осознавая, что ей отведена только методическая функция, то есть, что она  логически и в языке оформляет тот непосредственный опыт, который предлагает ей непредметная установка. Таким образом Сеземан приходит к определению чистого знания как знания, которое «в качестве объемлющего единства простирается над всеми установками и делает возможным сохранение  в предметной установке знания, полученного в непредметной установке»  [16. С. 156]. Особенно важным это оказывается для научного познания духовной сферы, так как любой опыт в ней берет начало в непредметной установке. Итак, сущность чистого знания, по Сеземану, состоит в его независимости от какой-либо реальной установки.

Познание человека как конечного существа не может в полной мере актуализировать чистоту и универсальность абсолютного познания из-за  постоянной привязки к ограничивающей установке. Однако чистое знание имплицитно присутствует и способно проявляться в человеческом познании в постоянном выходе за пределы предметной установки, обращении к непредметным установкам за счет рефлексии, то есть познания самого себя. Сеземан убежден, что «предметное познание способно реализовать в себе абсолютное познание, поскольку оно является самопознанием» (курсив В.Э. Сеземана) [16. С. 159]. Непредметное самосознание есть условие сохранения непосредственного контакта с бытием. Но и здесь человеческий разум должен как бы выйти из непосредственного нахождения внутри бытия уже за счет предметной установки для достижения познания так-бытия (Sosein), а не только вот-бытия (Dasein), и при этом связь с «абсолютной точкой опоры» — самосознанием должна постоянно возобновляться [16. С. 160].

Заключение

Рассмотрение ряда подходов В.Э. Сеземана к решению гносеологических вопросов, в частности одной из центральных проблем теории познания — проблемы чистого знания, позволяет увидеть прочные взаимосвязи элементов его философской системы. Подробный анализ специфики познания в естественных науках и науках о духе, вопроса отношений знания и бытия,  особенностей дискурсивного и интуитивного знания, корреляции субъекта и объекта в процессе познания, предлагаемый русским философом, показывает скрупулезность и глубину его исследовательской позиции.

Нацеленность Сеземана на осмысление знания вообще, его критическое отношение к позитивистской позиции о превосходстве естественно-научного знания демонстрируется настойчивым включением вопросов о нравственном, эстетическом и религиозном познания в работы, посвященные гносеологической проблематике. Это подчеркивает не только ключевую роль гносеологии в системе философии Сеземана, но и значение для цельности этой системы проблем, связанных с духовно-нравственной сферой.

Фундированность гносеологических вопросов в онтологии и последовательность в применении антропологического подхода в трактовке знания придает позиции отечественного философа глубину и создает единство его философской системы. Связь различных областей философии осуществляется в том числе и за счет таких основополагающих понятий как установка, предметное и непредметное, рациональное и иррациональное, рефлексивность, темпоральность, сознание, самосознание.

Особой чертой исследовательского стиля Сеземана является его внимание и скептицизм по отношению к основаниям (исходным пунктам) рассуждений, смелость усомниться в правомерности традиционных формулировок вопросов и исследовательских подходов, внимание к точности определений понятий.

Отдельно необходимо отметить ясность изложения материала, четкое и аргументированное использование понятий и логичность структуры  сочинений. Эти черты стиля Василия Эмильевича бесспорно обусловлены его природным дарованием и высоким уровнем образования в Санкт-Петербургском Университете и в университетах Германии. Однако, автору представляется, что на стиль В.Э. Сеземана большое влияние оказали еще два обстоятельства: его владение несколькими языками (отсюда исходит удивительно тонкое отношение к слову и выражению в языке) и многолетняя  преподавательская работа.

Определенные сложности в исследовании работ В.Э. Сеземана заключены не только в том, что его сочинения написаны на трех языках (и на сегодняшний день далеко не все из них переведены на русский язык), но и в том, что большая часть работ издана в виде крайне объемных статей, а не книг (как например статья «К проблеме чистого знания» объемом примерно 110 тысяч знаков с пробелами). Тем не менее, последовательность Сеземана в изложении своих взглядов и глубина его исследовательского подхода отчасти  снимают вышеупомянутые сложности.

 

_{¹ После окончания Санкт-Петербургского университета В. Сеземан был оставлен при кафедре и на два года командирован в Германию (1910–1912) для дальнейшего обучения в университетах Марбурга и Берлина.}

About the authors

Julia V. Sokolova

National Research University “Moscow Power Engineering Institute”

Author for correspondence.
Email: SokolovaYulV@mpei.ru
ORCID iD: 0000-0002-4884-7185

PhD, Associate Professor, Head of Department of Philosophy, Political Science, Sociology

14 Krasnokazarmennaya St., Moscow, 111250, Russian Federation

References

Supplementary files