Том 23, № 3 (2023): Миротворчество и Глобальный Юг

Представлены контуры исследовательской программы по миротворчеству и миростроительству, представляющей интересы незападных стран (мирового большинства). В основу статьи легли как отдельные наработки ее авторов - экспертов в области теории и практики миротворчества, международного права и международной помощи, так и обобщенные выводы восьми научных семинаров по незападному миротворчеству, проведенные кафедрой теории и истории международных отношений РУДН в 2020-2021 гг. с участием российских и ведущих международных экспертов. Особое внимание в работе уделяется текущему моменту в международном миротворчестве, связанному с «властным транзитом» (от США к КНР, и шире - от Запада к не-Западу) и силовым вакуумом, который наблюдается в ряде регионов мира. Делаются выводы о кризисе гуманитарных интервенций и системы «либерального миротворчества» в целом. Вместе с тем подробно рассматриваются сохраняющиеся инструменты западной структурной власти в области миротворчества, охватывающие как кадровое представительство в ООН и практику «кураторства» (penholding), так и дискурсивную гегемонию «коллективного Запада». Исследуются основные направления развития незападного академического дискурса в сфере миротворчества и миростроительства в контексте построения многополярного мира. Сделан акцент на проблематике региональных систем прав человека в контексте защиты гражданского населения и постконфликтного миростроительства. Авторы приходят к выводу, что незападные страны сегодня существенно влияют на формирование международных норм в сфере миротворчества (rule-changers), но пока не выступают в роли нормоустанавливающих акторов мировой политики (rule-makers).

В течение всего периода постколониального развития Африканский континент сталкивался со множеством проблем - от социально-экономических кризисов до политической нестабильности и подъема терроризма. Отсутствие безопасности, остающееся для африканцев источником постоянного беспокойства, а также постепенный отход мирового сообщества, прежде всего Организации Объединенных Наций (ООН), от вооруженного вмешательства в разрешение военных конфликтов еще в 1990-е гг. привели к формированию концепции, получившей название «Африканским проблемам - африканские решения». Эта формулировка, отражающая решимость африканцев решать свои проблемы без участия внешних игроков, стала предметом их гордости, однако возможность и способность жителей континента к реализации этой «решимости» пока вызывают оправданные сомнения по ряду причин, рассматриваемых в данной статье. Идея «африканского решения африканских проблем» в настоящее время стала главным принципом, определяющим уровень и характер миротворческой деятельности Африканского союза (АС) и региональных объединений, словесная приверженность этой максиме государств - членов АС отмечается во многих трудах российских и зарубежных исследователей. Однако комплексный анализ причин неудачного воплощения указанной концепции в жизнь российскими исследователями проведен не был, и данная работа нацелена на восполнение этого пробела. На конкретных примерах рассматриваются попытки африканского сообщества самостоятельно решать свои проблемы в сфере безопасности. Проведенное исследование позволяет утверждать, что Африканский континент, прежде всего в силу его недостаточной интеграции и отсутствия консенсуса по ряду вопросов политического развития и обеспечения безопасности, пока не готов осуществлять полноценные миротворческие операции без внешней поддержки. Постепенное обретение соответствующего опыта, преодоление экономической зависимости от Запада и диверсификация внешней политики будут способствовать подведению прочного основания под идею «африканского решения африканских проблем».

Конфликт в Центральноафриканской Республике (ЦАР) привлекает внимание мирового сообщества с начала 2000-х гг. В попытках оказать содействие его разрешению принимали участие Африканский союз, ООН, Французская Республика. После 2018 г. активное участие в разрешении конфликта в ЦАР принимает Россия. Правительство ЦАР неоднократно выражало недовольство функционированием контингента Многопрофильной комплексной миссии Организации Объединенных Наций по стабилизации в Центральноафриканской Республике (МИНУСКА) и, напротив, заявляло о признательности российским военным специалистам, находящимся в ЦАР. Автор сравнивает эффективность миротворческого контингента ООН - МИНУСКА - и российских военных специалистов, действующих под эгидой «Содружества офицеров за международную безопасность» (СОМБ) на основании сущностного единства стоящих перед этими силами задач. На основании анализа данных по государственному контролю в ЦАР и насильственным инцидентам с 2014 по 2022 гг. сделан вывод о большей эффективности российского контингента с точки зрения обеспечения безопасности и укрепления государства в ЦАР (задачи, обозначенные и в мандате МИНУСКА). Автор также анализирует проблемы функционирования миротворческих контингентов ООН, отмечая их системные и структурные недостатки. Главным недостатком, однако, признается приверженность ООН либеральному подходу, который ставит под сомнение суверенитет принимающего государства. Российский реалистский подход, напротив, центрируется вокруг суверенитета и его силовой составляющей. Тем самым действия россиян в ЦАР вполне возможно изучать в рамках парадигмы «иллиберального» миротворчества.

Практика функционирования Организации Объединенных Наций (ООН) и реальные механизмы миротворчества существенно отличаются от теоретических представлений о них. В ходе интервью Анна Михайловна Евстигнеева, заместитель Постоянного представителя Российской Федерации при ООН, которая много лет занималась проблематикой миротворчества, отвечает на ряд важных вопросов, касающихся современного миротворчества и миростроительства. По ее мнению, если Запад строит «порядок, основанный на правилах», то для России правила - это Устав ООН. Ключевой момент в обеспечении эффективности международной организации, по мнению А.М. Евстигнеевой, - это возможность сторон выходить на взаимовыгодные решения и учитывать интересы друг друга. Остальное - это «надстройка», которая, тем не менее, частично закреплена в доктрине. Особую роль при этом играют десятки факторов (диалог с гражданским обществом, гендер, климат и др.), которым со временем придается универсальный характер. Зачастую красивые западные теории либерального миротворчества не выдерживают столкновения с суровой реальностью, в ряде случаев имеет место умолчание ответственных лиц о реальной обстановке на местах. Данное интервью наглядно показывает вызовы существующей системы международного миротворчества в контексте формирования многополярного мира.

На протяжении последних двух десятилетий политика государственного строительства на Большом Ближнем Востоке использовалась Вашингтоном в качестве инструмента построения «американской империи», опирающейся на неравноправные отношения между США и зависимыми от них режимами в Афганистане и Ираке. При этом современные исследования в основном фокусируются на инструментах реализации этой политики, обеспечивающих принятие местным населением новых политических и экономических институтов. Изучаются усилия Вашингтона в сфере государственного строительства как специфическая практика легитимности, нацеленная на закрепление суверенного неравенства и институционализации политического контроля США над «режимами-клиентами». Исследование опирается на теоретическое наследие Английской школы, сторонники которой рассматривают «легитимность» в неразрывной связи с «международным обществом» как группой государств, объединенных общими целями, институтами и ценностями. Используемые членами этого общества стратегии легитимации предполагают исполнение различных международных ролей, посредством которых государства обретают признанные статусы, права и обязанности. Фокусируясь на таких ролях США, как «имперская держава» и «патрон», автор приходит к выводу, что усилия Вашингтона в сфере государственного строительства были направлены на увязывание американских интервенций в Афганистане и Ираке с коллективными целями международного общества и поэтому играли важную роль в процессе легитимации неравноправных отношений с «государствами-клиентами» в условиях формального юридического равенства членов международного общества. Таким образом, применение предложенного подхода помогает пролить свет на малоизученные аспекты механизмов воспроизводства доминирования США и институционализации суверенного неравенства, присущего «американской империи» в XXI в.

В настоящее время Азия является центральной частью мировой политики, где столкнулись интересы ряда глобальных и региональных игроков, среди которых можно выделить Индию, Китай, Японию, США и Россию. С распадом социалистического блока и окончанием холодной войны США приступили к формированию новой политики в сфере безопасности - изменили свои приоритеты, содействовали новой расстановке сил и определили для себя новую роль в постбиполярном мире. Индия же благодаря быстрому экономическому росту и огромному внутреннему рынку, модернизации вооруженных сил, а также индийской практике демократизации усилила свои позиции в Азиатском регионе. Учитывая трансформацию Индии и стратегическое значение Индийского океана, а также проходящих в нем морских транспортных путей, Вашингтон проявлял интерес в укреплении своих отношений с Нью-Дели. В результате на современном этапе отношения между Индией и США переходят от царившего в прошлом отчуждения к стратегическому взаимодействию. Начиная с 2004 г., когда была принят документ «Следующий шаг к стратегическому партнерству», обе страны переживают этап глубокого стратегического сближения. В первую очередь это касается сферы безопасности и обороны. Автор на основе проведенного анализа утверждает, что соглашения между Индией и США в сфере обороны стимулируют наступательную мощь Индии, оказывают негативное влияние на региональную безопасность в Южной Азии, особенно на безопасность Пакистана. В качестве методологии применяются контент-анализ, ивент-анализ и проблемно-хронологический метод.

В конце XX в., после окончания холодной войны, многие исследователи пришли к выводу, что государства постепенно переходят от политического и военного соперничества к противостоянию преимущественно в экономической сфере. Однако перспектива мира без конфликтов оказалась недолгой, и в начале XXI в. начался рост политической напряженности. Одним из ее центров стал Индо-Тихоокеанский регион, где столкнулись интересы различных великих держав, таких как США, Китай и Россия. Региональные державы, например Вьетнам, оказались в эпицентре этого соперничества. Опираясь на теорию оборонительного реализма, автор рассматривает переориентацию внешней политики США, Китая и России на Индо-Тихоокеанский регион с точки зрения Вьетнама. Показано, что «поворот» США к Индо-Тихоокеанскому региону направлен на сдерживание Китая и сохранение позиции США как мирового лидера, в то время как Китай стремится восстановить свое историческое положение в регионе, а Россия - диверсифицировать свои политические и экономические отношения. Автор приходит к выводу, что Вьетнаму необходимо сохранять свой многовекторный внешнеполитический курс, балансируя между интересами нескольких стран. Кроме того, Вьетнаму следует стремиться к укреплению своих позиций в мировой экономике посредством участия в соглашениях о свободной торговле нового поколения, расширения масштабов и форм дипломатии, а также поддержания статуса активного актора в мировом сообществе. Все это, по мнению автора, позволит Вьетнаму укрепить свои позиции в мировой экономике и стимулировать дипломатическую активность.

-

-