Том 18, № 2 (2018)

В статье утверждается, что нелинейное знание рождается и воплощается в жизнь благодаря эффекту «стрелы времени» (И. Пригожин), согласно которому вся материя развивается все быстрее и все усложняющимся образом. Автор распространяет этот эффект на динамику знания, показывая, что современное знание обретает качество рефлексивности и совершенно новый вектор нелинейного развития, проявляющийся в так называемых «научных поворотах». Переход от линейного к нелинейному знанию производит более сложные риски, включая риски дегуманизации, которые и рассматриваются в статье. Мониторинг этих рисков требует учитывать ценностно-ориентированное нелинейное знание, которое включают в себя не только достижения естественных, технических и социальных, но и гуманитарных наук. Среди новых вызовов человечеству - уязвимости, проявляющиеся в усилении структурных дисфункций сложных социальных и/или техногенно-природных систем и принимающие формы «нормальных катастроф», «побочного ущерба» и т.д. Автор полагает, что основные уязвимости порождены доминированием прагматических ценностей в современном знании. Наряду с новыми угрозами в нашей жизни появился и новый вид развития - метаморфозы, или нелинейные преобразования, значительно усложняющие и без того сложный характер рисков и уязвимостей. Ответ на эти вызовы автор видит в гуманистическом повороте, который породит более достоверное знание о сложных рисках и уязвимостях на основе моделей лучшего будущего.

В статье рассматривается концепция шведского социолога Йорана Терборна, отражающая взаимосвязь политического контекста и трансформации городского пространства. На материале работ Й. Терборна представлены основные элементы этой концепции, выявлены и описаны сходства и различия ее с предлагаемыми другими авторами моделями развития городского пространства в XX-XXI веках. Подход, предлагаемый Терборном, рассматривается в контексте основных урбанистических идей второй половины XX - начала XXI веков, что позволяет лучше понять значение его взглядов для этого направления современной социологии и продемонстрировать специфику данного подхода. Особое внимание уделено вопросам влияния политических акторов различных уровней - национального и глобального - на облик современных городов, рассматриваются характерные формы репрезентации этими акторами своего присутствия в городском пространстве. Одним из главных объектов рассмотрения для Терборна выступают столичные города, являющиеся наиболее ярким выражением политических трансформаций, что продемонстрировано с привлечением обширного исторического материала. Отдельным предметом анализа становятся перспективные тенденции развития городского пространства с учетом возрастания роли глобальных акторов (например, глобальных корпораций) и снижения возможностей национальных государств. Автор стремится продемонстрировать эвристический потенциал идей Терборна для современной урбанистики, поскольку предлагаемый им подход позволяет рассмотреть города как «точки соприкосновения» политического, социального и физического пространств, чью конфигурацию определяют в первую очередь политические, а не экономические акторы. Тем самым Терборн расширяет аналитические возможности современных исследователей городской проблематики, позволяя им преодолеть определенный дисбаланс, связанный с преобладанием экономических факторов в объяснительных моделях развития современных городов. Несмотря на то, что городская тема является одной из центральных для Терборна, до настоящего времени основные работы по ней, за редким исключением, не были переведены на русский язык. Статья является попыткой заполнить эту концептуальную брешь, представив системное изложение основных взглядов Терборна на ключевые факторы развития современных городов.

В современной постмультикультуральной дискуссии интеркультурализм выступает как модель интеграции в контекстах разнообразия, способ осмысления глобализованной реальности и интеркультурный диалог, или инструмент «позитивного взаимодействия». Совет Европы, Европейская Комиссия и ЮНЕСКО поддерживают интеркультурализм как основную концепцию социальной интеграции в контекстах разнообразия. Интеркультурализм принимает во внимание множественность идентичностей, различий, способов сосуществования, присущих эпохе суперразнообразия и диверсификации мобильностей в условиях глобализации. В постмультикультуральной перспективе интеркультурализм вовлечен в дискуссии о «конце мультикультурализма», во многом утратившего свой символический капитал. Интеркультурализм предлагает новый нарратив социальной интеграции, основанный на переосмыслении идей и социальных ситуаций, смещении акцентов, а также на символических инверсиях, и потому релевантный сложной социокультурной реальности ХХI века. При этом интеркультурализм не заменяет мультикультурализм как «третий путь» интеграции - между мультикультурализмом и ассимиляцией. Интеркультурализм предполагает разные модели интеграции, такие как квебекский интеркультурализм и европейский интеркультурализм, подразумевающий возвращение к идее национального государства. Будучи ориентирован на создание «формулы сосуществования» в условиях суперразнообразия, интеркультурализм не ограничивается только иммиграционным контекстом, а артикулирует многомерность различий (профессиональных, образовательных, гендерных, этнических) в контекстах неравенства, в том числе и в границах национального государства. Теоретическая разнородность и тематическая всеохватность интеркультурализма, амбивалентность концептов в фокусе его внимания могут стать источником новых проблем для тех национальных и международных структур, которые сделали на него ставку. В контексте интеркультурализма управление культурным разнообразием и развитие интеркультурного диалога отнесены не только к сфере компетенции правительственных структур, но и других сегментов общества, в частности сферы образования, институтов гражданского общества, частного сектора и локальных общин.

Жителям стран Первого мира глобализация кажется всеобъемлющим феноменом, однако на самом деле уровни включенности стран в глобализационные процессы серьезно различаются. А как ситуация изменится, скажем, через пятьдесят лет? Цель статьи - показать, как прогнозируемые демографические изменения могут повлиять на относительную и абсолютную численность населения стран, различающихся по уровню глобализированности. Исследование авторов основано на данных об участии стран в глобальных сетях торговли товарами и услугами, прямых иностранных инвестициях и международной миграции, а также на среднем сценарном прогнозе численности населения, опубликованном отделом народонаселения ООН в 2017 году. В исследовании применялся двухступенчатый подход: сначала были сконструированы сетевые модели и проанализированы структуры сетей для определения положения в них отдельных стран, что позволило оценить степень их глобализированности, а затем объединить в шесть групп в зависимости от уровней глобализированности. На втором этапе исследования результаты сетевого анализа были сопоставлены с демографическими данными, чтобы оценить, сколько людей, согласно прогнозам, будет проживать в странах разного уровня глобализированности в ближайшие десятилетия (до 2050 года) и в более отдаленной перспективе (2100). Результаты исследования показали, что примерно половина населения мира (3,46 млрд) в настоящее время проживает в странах с высоким уровнем глобализированности, однако эта ситуация, по всей вероятности, серьезно изменится в ближайшие десятилетия. Авторы делают вывод, что доля мирового населения, проживающего в странах с самыми высокими и относительно высокими уровнями глобализированности, сократится к 2050 году и продолжит снижение к 2100 году. В то же время доля населения, проживающего в странах с относительно и самыми низкими уровнями глобализированности, существенно возрастет.

Статья представляет собой вторую часть заключительной публикации по результатам трехлетнего исследовательского проекта, который реализовывался сотрудниками кафедры социологии Российского университета дружбы народов совместно с зарубежными коллегами в целях сопоставительного анализа мировоззренческих приоритетов современной студенческой молодежи. В первой части авторы сосредоточились на обозначении акцентов в ценностях студентов трех стран в сопоставительном контексте. Во второй части авторы продолжают характеризовать ценностную сферу молодых поколений постсоциалистических стран, однако опираясь на эмпирические данные, собранные посредством другого опросного инструментария - посвященного страхам, надеждам и опасениям. Несмотря на активную проработку проблематики катастрофического/кризисного сознания в последние десятилетия и институционализацию социальных страхов как предмета социологического анализа, тематики ценностей и массовых страхов редко взаимоувязываются в эмпирических исследованиях, хотя реальные и «нормальные» страхи (тотальные и рутинизированные в «обществе риска» в терминологии У. Бека) выступают ключевым индикатором ценностных ориентаций, даже если не актуализированы, но презентуются в качестве таковых средствами массовой информации. Серьезные модификации исходного инструментария в чешском и казахстанском опросах ограничили масштаб обобщений данных, но позволили выявить и сопоставить смысложизненные приоритеты и ключевые страхи студентов (в сфере трудоустройства, доходов, личной жизни, здоровья, учебы), общий уровень тревожности молодежи, предпочитаемые стратегии преодоления дискомфортных ситуаций и факторы, обусловливающие состояние тревоги. Полученные данные свидетельствуют, что (а) социальное самочувствие студенческой молодежи весьма амбивалентно во всех трех странах; (б) опасения и надежды российской молодежи схожи скорее с казахстанскими, чем с чешскими сверстниками; (в) оценки чешского студенчества демонстрируют б о льшую определенность и консолидированность молодежного самосознания, а также, по ряду вопросов, тот стереотипный индивидуализм, о котором часто говорят, сравнивая российское «традиционное» общество с западным.

В статье рассматривается отношение школьной молодежи к разным видам девиантного поведения (употреблению алкоголя, наркотиков, табакокурению) по результатам крупномасштабного лонгитюдного исследования, проводимого под руководством автором с 1998 года по настоящее время в двенадцати российских регионах: Астрахани и Астраханской области, Грозном, Иваново, Краснодаре, Майкопе, Махачкале, Москве, Назрани, Нальчике, Пскове и Ставрополе. Исследование не имеет аналогов в нашей стране и за рубежом, будучи частью международного проекта «Диалоговое партнерство как фактор стабильности и интеграции» («Мост между Западом и Востоком») и программы «Молодежь в полиэтничных регионах: взгляды, позиции, ориентации» (автор является создателем и руководителем проекта и программы), в рамках которых в течение тридцати лет проводится мониторинг в школах с полиэтничным составом учащихся. В цели многолетнего мониторинга входит оценка того, как идет формирование ценностей, взглядов и самосознания молодежи в разных регионах Российской Федерации, каков уровень правовой культуры и законопослушания школьников, какова протестная активность и потенциал молодых людей, каким образом можно оказывать соответствующее и своевременное педагогическое воздействие на школьную молодежь для профилактики девиантного поведения и противоправных действий. Результаты опросов, проведенных в рамках программы «Молодежь в полиэтничных регионах: взгляды, позиции, ориентации» сопоставляются с наработками отечественных и зарубежных исследователей и прошли апробацию на крупных международных научных форумах: на Всемирном Конгрессе политической науки в Берлине (1994), Всемирном Социологическом конгрессе в Монреале (1998), Российских социологических конгрессах (2000, 2008), Гуманитарном форуме «Молодое поколение - жизнь без границ» (2011), Международном Форуме ЮНЕСКО «Диалог как путь к пониманию» (2013), в Неделе науки и образования в интересах мира и развития (2017).