Политическое будущее мигрантов в России: гипотезы и модели

Полный текст

Введение Современный мир становится все более динамичным, люди, преодолевая не только географические и культурные преграды, оказываются в новых для себя социальных реалиях. И не всегда на начальном этапе мигранты включены в политические процессы. Вместе с тем контакты с глобальными политическими институтами неизбежны: они так или иначе приходят в политику. Многие страны уже прошли через этап политической инкорпорации внешних мигрантов. Опыт каждой из них является уникальным, но все же присутствуют общие тенденции и стратегии политической активности мигрантов в принимающих сообществах. Россия в силу исторических условий находится на начальном этапе полноценного включения мигрантов в политические процессы. Каким будет политическое будущее мигрантов в России и российские политические реалии с мигрантами? Цель и методы исследования Миграция будущего и политическое будущее мигрантов в современной российской науке представлены слабо и противоречиво. Именно поэтому целью нашего исследования является определение не только базовых прогнозных сценариев политического будущего мигрантов, но и определение возможностей и ограничений актуальных (во многом классических) методологических подходов и методов исследования в этом направлении. В связи с этим мы будем опираться не только на фундаментальные достижения политологии в области прогностики (теоретический аспект) и политического прогнозирования (эмпирические исследования), но и авторскую концепцию контекстного этноинструментализма [1]. При этом теория и методология исследования политического будущего представлены достаточно полно и охватывают широкий спектр социального бытия [2; 3]. Под прогнозом мы понимаем «специальное научное исследование, предметом которого выступают перспективы развития явления» [4], которое включает три взаимосвязанные составляющие: а) теорию прогнозирования (концептуальная и теоретико-методологическая база; категориальный аппарат); б) аналитику прогнозируемых явлений и процессов (определение оснований анализа и причинно-следственных связей; исследовательский процесс); в) прогнозные модели и сценарии (результаты прогностики; научно обоснованное суждение). Необходимо обратить внимание на разделение прогнозирования на поисковые (эксплораторные) и нормативные (телеологические), а также понимание прогноза как значимого элемента системы (триады): «диагноз - прогноз - управление». В этом ракурсе прогнозирование становится важным звеном между оценкой состояния объекта прогноза и способов его изменения. В свою очередь, под политическим прогнозом в работе понимается научно обоснованное суждение о вероятном состоянии политики (в широком смысле), политической системы и/или ее компонентов, политических процессов и явлений в перспективе и о возможностях и ограничениях достижения определенных политических целей. Вообще, политическое прогнозирование имеет фундаментальный корпус общепризнанных знаний и не требует дополнительных презентаций [5; 6]. Миграция и миграционные процессы в научном анализе представлены широким спектром методологических подходов и объяснительных теорий. В данном исследовании мы ориентируемся на междисциплинарный подход и социальный конструктивизм. Определение миграции и ее характеристик дается на основе международных документов ООН. В исследовании также используются идеи и концепции теории миграции [7-10], миграционного транзита [11-13], культурной и социальной адаптации и интеграции мигрантов [14-16], миграционной политики [17-19], политического поведения мигрантов [20; 21]. Результаты исследования Согласно данным Международной организации труда ООН, сегодня в мире насчитывается около 277 млн мигрантов, большая часть из которых (примерно 164 млн) принадлежит к категории трудовых мигрантов1. В свою очередь, Всемирная организация по миграции (IOM - The International Organization for Migration) в ежегодном отчете «Word Migration Report 2020» утверждает, что долгосрочная и растущая совокупность данных о мобильности в мире показывает, что миграция в значительной степени связана с более широкими глобальными экономическими, социальными, политическими и технологическими преобразованиями, которые затрагивают широкий круг высокоприоритетных вопросов политики. В целом, по оценкам IOM, за последние пятьдесят лет число международных мигрантов значительно увеличилось. На сегодняшний день более 272 млн человек живут не в странах своего рождения. В 2019 г. таких мигрантов было на 119 млн больше, чем в 1990 г. (153 млн), и это более чем в три раза превышает данные 1970 г. (84 млн). В 2019 г. Европа и Азия приняли около 82 и 84 млн международных мигрантов соответственно, что в совокупности составляет 61% от общего числа международных мигрантов в мире. Далее идет Северная Америка, где в 2019 г. насчитывалось почти 59 млн международных мигрантов, или 22% от общего числа мигрантов в мире. Африка составляет 10%, Латинская Америка и Карибский бассейн - 4%. Океания находится на уровне 3%. Если сравнивать с численностью населения в каждом регионе, то доля международных мигрантов в 2019 г. была самой высокой в Океании, Северной Америке и Европе, где они были представлены соответственно в пропорции 21, 16 и 11% от общей численности населения. Для сравнения удельный вес международных мигрантов относительно малочислен в Азии и Африке (1,8 и 2% соответственно), а также в Латинской Америке и Карибском бассейне (1,8%). Однако самый заметный рост в период с 2000 по 2019 г. наблюдался в Азии[31]. Россия также является наиболее крупным импортером миграционных ресурсов [22]. Официальная статистика свидетельствует, что в последние годы в стране международная миграция все еще высока с тенденциями на снижение численности приезжающих. Речь в данном случае идет только о тех, кто получает вид на жительство или разрешение на временное пребывание: в 2014 г. прибыло 590 824 официальных мигрантов, а в 2019-м - 565 585. В этот же период показатели выбытия составили соответственно 310 496 и 440 831 человек. При этом в последние годы Российская Федерация перестала интересовать некоторую часть иностранных трудовых мигрантов. К примеру, значительно упала доля китайских трудовых мигрантов. Причиной тому является повышение уровня жизни и средних зарплат в самом Китае. Мы как страна для мигрантов больше интересны для жителей Центральной Азии: в 2018 г. в Россию прибыло из Таджикистана - 67 929, Казахстана - 72 141 и Узбекистана - 55 378 человек. Однако миграционный потенциал этих стран-доноров не безграничен. По сравнению с 2017-м в 2019 г. миграционный прирост в России снизился на 41,1%. Так, за последние годы наблюдается существенное сокращение миграции из Узбекистана, из которого только в 2014 г. прибыло 131 725 человек. Произошло двукратное сокращение миграции из этой центральноазиатской страны. Отметим, что в 2018 г. наиболее значимые показатели по выбытию показала Украина - 122 954 человека. Затем с большим отрывом идут такие страны ближнего зарубежья, как Казахстан - 45 625 человек и Таджикистан - 36 901. Среди стран дальнего зарубежья лидирующие позиции по выезду из Российской Федерации удерживали Китай (7544), Северная Корея (6038), Индия (5217) и Германия (5209)[32]. Все приведенные данные представлены без учета нелегальной миграции, которую также необходимо учитывать, определяя будущие горизонты политической активности мигрантов [23]. Вместе с тем одна из определяющих тенденций последнего времени - это удержание численности населения Российской Федерации лишь за счет миграционного обмена с другими странами, главным образом центральноазиатскими. Миграционный прирост к 2030 г. предполагается выше среднего и составит 516 тыс. человек ежегодно, полностью компенсировав естественную убыль населения. Однако для нашего исследования сами миграционные тренды в общем представлении не являются достаточными, хотя они убедительны и формируют фоновые основания анализа. Более значимы сущностные характеристики как самой миграции, так и самих мигрантов: миграционные волны, миграционные поколения, настроения и ожидания мигрантов, их качественные социальные характеристики и др. Также важно понимание того, как перемещение мигрантов, которое происходит по разным причинам, влияет не только на политику, но и экономическую, социальную и культурную сферы, демографическую ситуацию и т. д. В России и ее регионах в исторической ретроспективе миграция протекала по-разному: менялись масштабы, структура, направление и содержание [24]. Необходимо учитывать и имперский, и советский периоды, когда внутренняя и внешняя миграции также формировали сегодняшний миграционный ландшафт. При этом миграция как социальный процесс обладает как положительными, так и отрицательными эффектами, оказывающими существенное влияние в том числе и на политику. К положительным особенностям миграции необходимо отнести следующие: - мигранты вносят существенный вклад в экономическое развитие как принимающих стран, так и стран-доноров на национальном, региональном и местном уровнях. Некоторые страны, к примеру Таджикистан, большую часть ВВП формируют за счет экспорта трудовых мигрантов и возвратных денежных потоков. В России многие отрасли экономики, как и многие региональные экономики, уже не могут существовать без трудовых мигрантов; - международные миграционные потоки сглаживают региональные мировые демографические диспропорции, поддерживая численность населения в странах прибытия. Как правило, экономически благополучные принимающие страны только за счет мигрантов удерживают или наращивают численность населения. Россия в последние годы именно за счет миграционного прироста удерживает небольшой прирост населения, и этот тренд в будущем будет увеличиваться; - перемещение людей всегда связано с экспортом и импортом этнокультурных и религиозных обычаев и традиций, что традиционно украшает этнокультурную мозаику принимающего сообщества, формируя мультикультурные ценности. Сегодня наиболее успешные города Европы и Северной Америки - это мультикультурные агломерации. Встреча культур, религий, языков и традиций необязательно продуцирует конфликты и противоречия. И в этом смысле идея С. Хантингтона о конфликте цивилизаций не является универсальной [25]. И все же миграционные потоки формируют и негативные эффекты: - отток населения из стран-доноров неблагоприятно отражается на их экономическом и социальном развитии; - усиливаются негативные социальные настроения по отношению к мигрантам, что оказывает существенное влияние на характер межэтнических и межконфессиональных отношений, особенно на уровне локальных сообществ; - рост нелегальной миграции и связанных в том числе с этим криминальных проявлений. Однако для определения политического будущего мигрантов в России необходимо учитывать не только миграционную динамику и эффекты миграционных процессов, но и изменение миграционного поведения. Наши исследования показывают, что за последние десять лет произошло существенное изменение в целевых установках и ожиданиях мигрантов. Во-первых, трудовая миграция в России сегодня не единственная форма международной мобильности. Увеличивается академическая миграция и число мигрантов, прибывающих на постоянное место жительства и стремящихся к получению российского гражданства. Если в 90-е гг. прошлого века и нулевые годы ХХ в. мигранты в подавляющем большинстве были трудовыми и ставили перед собой в основном экономические цели, то сегодня наряду с получением доходов и обеспечением базовых потребностей социальные мотивации становятся все более приоритетными. Речь идет о социальном обеспечении, образовании для детей, здравоохранении, уровне безопасности по сравнению со странами прибытия. Возрастают и ожидания мигрантов в получении гражданства. Россия уже находимся на этапе, когда мигранты полуторного и второго поколения становятся значимой группой, как внутри миграционного сообщества, так и в составе населения России. А это уже мигранты с достаточно высоким уровнем социальной и культурной адаптации и интеграции, для которых политические ожидания и требования становятся не только актуальными, но и необходимыми. Таким образом, мы в ближайшем будущем с высокой долей вероятности увидим мигрантов с уже иным набором интересов и ценностей. В связи с этим появится необходимость особого внимания к их политической активности. При этом желаемые сценарии их гармоничной интеграции в российское политическое пространство, адаптация к политической культуре и ценностям видятся не столь очевидными. Конфликты интересов и ценностей между мигрантами и принимающим сообществом могут перейти в политическое поле и оказать влияние на содержание и характер их политического участия. Необходимо учитывать и то, что для разных поколений мигрантов, для мигрантов-иностранцев и мигрантов-сограждан необходимо видеть дифференцированные роли в политических процессах. В одном случае это может быть участие в протестных акциях, в которые может быть включена вся когорта мигрантов, в других, в частности в электоральных процессах, только получившие гражданство. При этом существенными будут факторы резидентности, интегрированности и характера политической социализации/ресоциализации. Представляется, что проблема возможностей и ограничений социальной и культурной адаптации нынешних мигрантов окажет существенное влияние на их политическое поведение в будущем. В связи с этим предлагается следующая типологическая модель вариантов и сценариев политического будущего мигрантов в России, которая должна раскрыть следующие вопросы: - личные и групповые стратегии миграционного будущего; - траектории и характер политического участия мигрантов; - идеологические предпочтения и политические установки; - содержание политической культуры миграционного сообщества; - целевые ожидания мигрантов в политической сфере, в том числе в электоральных процессах и представительстве в органах власти и других политических институтах; - уровень включенности мигрантов в институты гражданского общества; - уровень политической активности мигрантов и лидеров миграционного сообщества; - готовность коренных жителей к допуску мигрантов к политическим процессам; - позиция государства, институтов власти и гражданского общества к политическим претензиям со стороны мигрантов. По отношению к мигрантам наиболее актуальными представляются следующие виды политического участия: добровольное и принудительное, активное и пассивное, индивидуальное и групповое, легитимное и нелегитимное, традиционное и новаторское. Также необходимо выделить и основные типы политической деятельности: политическое отчуждение, когда мигрант или миграционная группа отказываются от участия в политической жизни; политическая пассивность, когда мигрант или миграционная группа находятся под чужим политическим влиянием; политическая активность, когда мигрант или миграционная группа стремятся воздействовать на политическую власть в своих интересах. При этом непосредственное политическое участие мигрантов может быть индивидуальным, групповым и массовым. Таким образом, мы предлагаем гипотезу о будущей политической активности мигрантов в России с учетом представленных миграционных факторов и трендов. Политическую активность предлагаем рассматривать в спектре «отчуждение (0-3) - пассивность (4-7) - активность (8-10)». Представляется, что политическая активность мигрантов будет возрастать от поколения к поколению в зависимости от уровня резидентности. При этом необходимо учитывать фактор гражданства, который оказывает существенное влияние на уровень политической социализации и активности мигрантов. Без гражданства они не могут включаться в такие форматы политического участия, как партийное членство и электоральные процессы. Вместе с тем политический абсентеизм первого поколения мигрантов будет рассыпаться с получением даже этой группой гражданства и соответственно больших политических прав. Опыт США и Западной Европы свидетельствует о значительном повышении политической активности при получении гражданства либо при нарастании резидентности, то есть последующие поколения мигрантов более политически активны [26]. Для российских мигрантов будет характерна высокая политическая консолидация при продвижении своих интересов, усиливаемая этническим и религиозным факторами. Возможно, роль идеологии и политических идей будет отходить на второй план при продвижении «своих» миграционно окрашенных ценностей и интересов. В электоральных процессах, скорее всего, будет наблюдаться «дилемма и парадокс голосующего мигранта» - феномен выбора «своего» миграционного кандидата по мажоритарной системе, не принадлежащего «своей» политической партии. Подтверждение предложенной гипотезы политической активности мигрантов возможно при проведении дополнительных поисковых исследований эмпирического характера с использованием социологического инструментария: глубинных экспертных интервью и опроса мигрантов. С учетом демографического фактора и увеличением миграционного сообщества, обладающего всеми политическими правами и свободами, будет возрастать конкуренция за этот политический ресурс, главным образом за голоса избирателей. При этом наиболее остро ситуация проявится на муниципальных выборах, где консолидированные и мобилизованные миграционные сообщества уже в ближайшем будущем смогут стать реальной политической силой вне зависимости от индивидуальных политических предпочтений и лояльностей самих мигрантов. И в этой связи опасения Патрика Бьюкенена по отношению к Западу могут найти неожиданное продолжение в России: меняющая структуру электората нарастающая миграция, демографический рост миграционных сообществ, подкуп мигрантов социальными программами и т. д. [27]. Таблица 1 / Table 1 Матрица политической активности мигрантов (гипотеза)/ Matrix of political activity of migrants (hypothesis) Показатель / Indicator Формы и методы политического участия / Forms and methods of political participation Реакция на политические события / Reaction to political events Участие в собраниях, демонстрациях, митингах и пикетах / Participation in meetings, demonstrations, rallies and pickets Обращения к власти, встречи с политическими деятелями / Appeals to the authorities, meetings with political figures Участие в политических партиях, организациях и движениях / Participation in political parties, organizations and movements Участие в выборах и референдумах / Participation in elections and referendums Деятельность политических лидеров / Activities of political leaders Миграционная резидентность (и гражданство) / Migration residency (and citizenship) Первое поколение / First generation 4 - 7 3 - 4 1 - 2 0 0 0 Полуторное поколение / 1 ½ generation 3 - 6 3 - 4 1 - 3 0 - 2 1 - 3 1 - 2 Второе поколение / Second generation 2 - 5 3 - 5 3 - 6 3 - 4 3 - 5 2 - 3 Третье поколение / Third generation 2 - 5 2 - 3 4 - 7 3 - 4 4 - 5 2 - 3 Источник: составлено автором / Source: Made by author. Другим сценарным сюжетом является проблема территориальной и трудовой локализации и концентрации мигрантов (the gravity model of migration), что будет способствовать политической мобилизации и политизации мигрантов, особенно в условиях больших городов и агломераций. Пример Соединенных Штатов показывает, как политическая лояльность мигрантов выстраивается на их географических локализациях. Американские миграционные модели усиливают пространственное размещение по партийному (политическому) принципу, ограничивая межпартийные локальные социальные контакты через пространственное взаимодействие. Такой вывод основывается на существующих исследованиях, которые подтвердили, что мигранты предпочитают переезжать и жить в местах, населенных представителями «своей» политической партии, и местные общины в последние десятилетия стали более политически поляризованными. При этом крупномасштабные модели поляризованных миграционных потоков служат потенциальным механизмом, способствующим географической поляризации по политическим основаниям [28]. При этом мигранты, как правило, сторонятся однородно политически окрашенных территорий, то есть внутри миграционная политическая лояльность является доминирующей [29-31]. Подобный сценарий развития миграционного поведения необходимо учитывать и нам при определении будущего политического ландшафта. По мнению некоторых экспертов, России для успешного социально-экономического развития и преодоления нарастающих демографических проблем необходимо увеличить миграционный прием и упростить предоставление вида на жительство и гражданства. При этом возможные резервы оцениваются в объеме 15-20 млн человек - на столько можно увеличить численность населения страны в обозримой перспективе [32]. В силу этого значительно увеличится численность российских граждан с миграционным прошлым. Так называемые «новые россияне» будут включены в политическую систему. И в этих реалиях «количество мигрантов не играет такую роль, как факт получения политической субъектности. Мигранты в большой концентрации не остаются разрозненными, а объединяются в этнокультурные сообщества, которые позволяют участвовать в политическом процессе» [33]. Заключение В перспективе с увеличением доли натурализованных мигрантов в составе граждан России следует ожидать новую политическую реальность, где одним из значимых акторов на политической арене будут выступать «новые россияне». Их политическая активность будет возрастать, а мобилизационные ресурсы этой социальной общности, как показывает опыт Европейского Союза и США, не вызывает сомнений. Таким образом, в недалеком будущем появится реальность, связанная со следующими факторами: - электоральными процессами - участием все большего числа избирателей и избираемых из когорты натурализованных мигрантов («новых россиян»); - продвижением интересов и политической мобилизацией мигрантов с использованием как «собственных» (созданных самими мигрантами), так и традиционных институтов гражданского общества; - нарастанием конкуренции за мигрантов как политический ресурс; - появлением миграционных групп интересов и групп давления - формированием миграционного лобби; - все большей политизацией миграции и мигрантов; - усилением напряженности миграционного дискурса; - реакцией принимающей стороны - коренных жителей, которая в значительной степени будет ориентирована на сохранение их прежнего политического статус-кво. Сама миграционная проблематика и миграционный дискурс могут занять особое место в политическом пространстве, формируя собственные смыслы и реакции. Важно, чтобы это не переросло в гражданское противостояние и противоборство элит по отношению к миграционной политике и мигрантам как таковым. И только время покажет, каким будет политическое будущее мигрантов в России. Однако представителям отечественной науки необходимо предлагать прогнозные сценарии и варианты развития политики и политических процессов с учетом миграционного фактора. Именно поэтому мы рассматриваем данную работу как приглашение к научной дискуссии и возможность коллективного ответа на миграционные вызовы.

Об авторах

Леонид Вячеславович Савинов

Сибирский институт управления - филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Автор, ответственный за переписку.
Email: savinov@siu.ranepa.ru

доктор политических наук, доцент, декан факультета государственного и муниципального управления, профессор кафедры государственного и муниципального управления

Российская Федерация, 630102, Новосибирск, ул. Нижегородская, 6

Список литературы