РЕАБИЛИТАЦИЯ НАЦИСТСКОГО РЕЖИМА, ЕГО СТОРОННИКОВ И ПОСОБНИКОВ В ЕВРОПЕЙСКОМ КИНЕМАТОГРАФЕ: ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ И НОВЫЕ ТРЕНДЫ В РАЗВИТИИ ПОЛИТИКИ ПАМЯТИ

Полный текст

ВВЕДЕНИЕ В последние годы тема реабилитации нацистов, их пособников и сторонников все чаще становится поводом для политических конфликтов на международной арене. Ревизия истории Второй мировой войны способствует появлению конфликтов как внутри общества, так и между отдельными государствами и этносами. В частности, власти Сербии реабилитировали Д. Михайловича (которого Хорватия обвиняет в проведении этнических чисток) и главу правительства коллаборационистов М. Неддича (причастного к уничтожению еврейского населения) [13; 15]. В то же время хорваты реабилитировали кардинала А. Степинаца, поддерживавшего режим усташей (жертвами которого, по разным оценкам, стали от 300 до 900 тыс. сербов, евреев и цыган) и подталкивавшего итальянские оккупационные власти к преследованиям православного населения. Во время визита в Аргентину президент Хорватии К. Грабар-Китарович открыто поблагодарила руководство этой латиноамериканской страны за то, что оно предоставило убежище (наряду с высокопоставленными нацистами) хорватам, обвинявшимся в совершении военных преступлений [14]. На рост угрозы реабилитации нацизма указывает судьба резолюции о борьбе с героизацией нацизма, принятой Генассамблеей ООН 16 ноября 2017 г. Хотя за ее принятие проголосовали 125 государств, 2 члена ООН проголосовали против (США и Украина), а 51 государство (включая 27 стран Евросоюза) воздержались. Последнее свидетельствует о том, что политические элиты США и государств Европы рассматривают борьбу с героизацией нацизма как процесс, противоречащий их интересам либо не соответствующий настроениям широких слоев населения [5]. Тревожным признаком является и то, что многие крупные политики европейских государств заимствуют у нацистов «риторику ненависти». Президент Венгрии В. Орбан в одном из своих выступлений по миграционному вопросу заявил, что его сограждане не желают, чтобы их «собственный цвет, традиции и национальная культура смешивались с другими» [6]. В ноябре 2017 г. в Польше от 60 до 100 тыс. ультраправых присоединились к маршу по случаю Дня Независимости. Они несли с собой плакаты с лозунгами: «Будет белая Европа братских наций!», «На х.й беженцев!» и «Молимся за исламский холокост». При этом министр внутренних дел республики охарактеризовал марш как «прекрасное зрелище» [3]. Это можно было бы посчитать личной позицией конкретного чиновника. Но общая тональность дискурса польских властей свидетельствует об обратном. Чего стоит только заявление премьер-министра М. Моравецкого о том, что Нюрнбергский процесс являлся, по его мнению, величайшим судебным фарсом в истории Европы [6]. Проблема попыток реабилитации нацизма приобретает особую остроту в свете того, что многие жертвы режима А. Гитлера до сих пор остаются нереабилитированными. В частности, бундестаг раз за разом отклоняет законопроекты о реабилитации немецких военнослужащих, приговоренных к смерти за «измену» или «подрыв морального духа войск». Под этими терминами подразумевались случаи отказа от выполнения преступных приказов, укрывательство евреев, критика в адрес нацистского режима. Смертным приговором для солдата мог обернуться даже отказ сообщать командованию о перечисленных «проступках», совершенных сослуживцами. Реабилитации осужденных препятствует в первую очередь позиция партии христианских демократов. Последние не желают раздражать консервативно настроенную часть электората, убежденную в истинности теории «чистого вермахта» и не желающих признавать, что именно беспрекословное соблюдение военнослужащими всех приказов сделало возможным большинство преступлений нацистов [16]. Все это убедительно свидетельствует в пользу необходимости проведения дополнительных исследований практики реабилитации нацизма посредством инструментария политики памяти. И в первую очередь это касается отображения событий прошлого в кинематографе. Последний представляет собой не просто самое массовое из всех направлений искусства. Для него характерны также высокая периодичность выхода новых произведений, а также использование полного спектра каналов воздействия на аудиторию. В совокупности это порождает необходимость постоянного обновления спектра публикаций, посвященных использованию кинематографа в качестве отдельного направления реализации политики памяти [1; 8; 9]. Целью данного исследования является оценка практик реабилитации нацистов, их пособников и сторонников в новых кинопроизведениях, содержание которых ранее не было введено в научный оборот. Материалы и методы. Эмпирическую базу исследования формирует пул из 5 зарубежных кинолент, выпущенных в 2010-2017 гг. Методология исследования построена на использовании дескриптивного анализа. Результаты. Обращаясь непосредственно к теме исследования, в первую очередь необходимо выделить следующее обстоятельство. Вполне очевидно, что прямая реабилитация нацистов, их сторонников и пособников спровоцировала бы жесткую реакцию как со стороны международной общественности, так и либеральных, левых и центристски ориентированных граждан внутри конкретной страны, представители которой занимались созданием кинокартины. По этой причине реабилитация нацизма чаще всего осуществляется косвенным образом. Один из наиболее часто используемых приемов - приписывание членам организаций, признанных Нюрнбергским трибуналом преступными, ненависти или неприязни к нацистскому режиму. Он использовался, в частности, в кинокартине «1944» (2015 г., Финляндия, Эстония). В фильме мы можем увидеть, как бойцы 20-й гренадерской дивизии СС публично отказываются отвечать на приветствие «Хайль Гитлер», а в узком кругу предлагают использовать фотографии лидера «третьего рейха» вместо туалетной бумаги. Доминирующим мотивом вступления в ваффен-СС для героев фильма является месть за репрессии со стороны советского режима. Например, у одного из них родители были депортированы, у другого - убиты. Обсуждая происходящее, некоторые из эсэсовцев повторяют: «Это не наша война». Многие демонстрируют нежелание стрелять по подразделениям Красной армии, сформированным из этнических эстонцев [12]. Часто тиражируется в кинофильмах миф об отсутствии у нацистов массовой поддержки, позволяющий снять с широких слоев населения ответственность за приход НСДАП к власти и отсутствие сопротивления проводимой режимом А. Гитлера политики. Например, в фильме «Капитан» (2017, Германия, Франция, Польша, Китай, Португалия) присутствует фрагмент, в котором посетители пивной отказываются реагировать на нацистское приветствие и смеются в ответ на заявление хозяина заведения о своем партийном стаже [4]. Главный герой фильма «Макс Шмелинг: Боец Рейха» (2010 г., Германия, Хорватия), комментируя приход А. Гитлера к власти, заявляет: «Это короткая вспышка, нацисты долго не продержатся». Примечателен и другой факт. Если в реальности Макс Шмелинг вступил в ряды вермахта добровольцем, то в фильме его призывают в армию, намеренно направляя в «горячую точку», чтобы покончить с боксером-диссидентом [7]. Попытки реабилитировать широкие слои населения, поддерживавшие нацистский режим либо не оказывавшие ему сопротивления, зачастую сопряжены с позиционированием немецкого народа в качестве жертвы нацистов. Особо показателен в данном случае фильм «Капитан». В частности, в нем можно увидеть концлагерь для немцев-дезертиров, обращение с которыми мало отличается от отношения к советским военнопленным. Их избивают до смерти, расстреливают (без суда) из пулеметов и т.д. В картине присутствует также сцена, в которой представители полевой жандармерии под музыку устраивают охоту за дезертиром, преследуя его на автомобиле [4]. Также активно транслируется тезис о том, что большинство немцев, включая представителей высшего военного руководства, были слабо осведомлены о военных преступлениях и преступлениях против человечности. Так, в телефильме «Роммель» (2012 г., Германия, Франция, Австрия) генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель в 1944 г. сообщает жене, что ему стало известно об «убийствах евреев газом на Востоке». При этом он заявляет: «Я всегда думал, что это единичные случаи. Но они там, наверху, не так чисты». Показательно и то, что в числе военных преступлений и преступлений против человечности, совершенных представителями «третьего рейха», упоминаются лишь действия в отношении этнических евреев [10]. Такого рода подход к освещению истории нацистской Германии позволяет возложить ответственность за совершенные преступления на узкий круг политического руководства. Отдельного внимания заслуживает новый тренд в позиционировании «нацистского прошлого». События 1920-1940-х гг. начинают оцениваться одновременно и в контексте современных проблем (например, миграционного кризиса в Евросоюзе), и в юмористическом ключе. Наиболее четко эта тенденция проявилась в кинокомедии «Он снова здесь (Смотрите, кто вернулся)» (2015 г., Германия) [11]. Согласно сюжету киноленты, А. Гитлер случайно был перемещен в 2014 г. За короткое время он становится популярным ТВ-персонажем и завоевывает интернет-аудиторию. Добиться этого ему позволяет в первую очередь талант оратора. Он поднимает темы падения роста зарплат, положения немцев - выходцев из бывшей ГДР, дискредитации ведущих политических партий, отсутствия обратной связи между истеблишментом и широкими слоями населения, падения рождаемости и роста масштабов этнического криминала. Интересно отметить, что его высказывания во многом совпадают с лозунгами крайне правой партии «Альтернатива для Германии», популярность которой среди немцев значительно выросла (на выборах в бундестаг она получила свыше 12% голосов и сформировала третью по численности фракцию в парламенте) [Там же]. Важно подчеркнуть, что глава «третьего рейха» хотя и показан в несколько юмористическом ключе, но по большей части его позиционирование вызывает позитивные эмоции, включая уважение. Последовательно аргументируется, что А. Гитлер выражал (и продолжает выражать) мнение широких слоев населения Германии. В ответ на обвинения героя, осознавшего, что он имеет дело с реальным фюрером, тот заявляет: «...тогда ты должен осуждать и тех, кто избрал этого монстра. Были ли они монстрами? Они были обычными людьми. Они доверили свою родину выдающемуся человеку. Что сделал ты? Ты никогда не спрашивал: почему люди следуют за мной? Потому что в глубине души они такие же, как я, в них тот же смысл. Ты не сможешь избавится от меня. Я часть тебя, всех вас. И не все было отрицательным» [11]. В одной из сцен в телестудию приходят сотрудники прокуратуры, получившие жалобу на ксенофобские высказывания А. Гитлера. Однако в итоге они заявляют, что охотно смотрят ТВ-шоу фюрера и солидарны с ним по многим вопросам, после чего обещают быстро закрыть дело. Даже продюсер шоу - этнический еврей, продолжает производство шоу, чтобы получать прибыль. Более того, он осознанно заставляет свою команду сценаристов готовить шутки про Холокост. Лидер одной из правых политических партий («не под камеру»), признается А. Гитлеру в том, что выполнял бы его приказы, «будь тот настоящим» [11]. Создатели фильма в итоге позиционируют возрождение нацизма как реальную угрозу для Европы. Они заставляют зрителя вспомнить о сути национал-социализма, включив в картину персонажей, переживших Вторую мировую войну и узнавших переместившегося во времени фюрера. Сотрудник телеканала, активно помогавший продвижению А. Гитлера в медиа, сходит с ума, осознав последствия своих действий. Однако это не перечеркивает общего впечатления от образа А. Гитлера, созданного кинематографистами [11]. Он запоминается в первую очередь как хороший оратор, обладающий харизмой и прекрасно понимающий психологический, настрой окружающих на уровне интуиции. Фюрер изображен как человек, искренне переживающий за судьбу Германии и надеющийся решить проблемы, беспокоящие «простых немцев» [11]. Помимо того, отождествление проблем, стоящих сегодня перед обществом ФРГ, и ситуации конца 1920-х гг. способствует апологетике национал-социализма. Этот прием способствует тому, что аудитория прощает своим предкам их политический выбор, исходя из того, что они испытывали аналогичные проблемы, но не имели доступа к современному уровню благосостояния. Формируется представление о том, что у немцев, поддержавших нацистов, имелись оправдывающие их действия мотивы [11]. ВЫВОДЫ В целом можно заключить, что, хотя в современном кинематографе и отсутствует прямая реабилитация нацизма, косвенная апологетика его приверженцев представлена широко и в самых разнообразных формах. Это касается в том числе представителей организаций, признанных преступными согласно итоговому решению Нюрнбергского трибунала. Пропагандируется идея о том, что даже члены организаций, признанных преступными, в массовом порядке находились в скрытой оппозиции к нацистскому режиму. Сотрудничество с ним позиционируется в качестве исключительно вынужденной меры. Транслируется идея о том, что даже высокопоставленные государственные и военные деятели могли находится в неведении относительно преступных практик нацистов. Также имеют места попытки оценки ряда элементов опыта нацистского режима как позитивного, в том числе - за счет отсылок к актуальным проблемам современности. С целью реабилитации нацистов, их сторонников и пособников используются отдельные элементы концепции «окна дискурса» (более известной под названием «окна Овертона»).

Об авторах

Сергей Игоревич Белов

Центральный музей Великой Отечественной войны 1941-1945 годов

Автор, ответственный за переписку.
Email: belov2006s@yandex.ru

кандидат исторических наук, ученый секретарь Центрального музея Великой Отечественной войны 1941-1945 годов

ул. Братьев Фонченко, 10, Москва, Россия, 121170

Список литературы