A.P. Čehov: Izabrane pripoviesti (1905): первый сборник повестей и рассказов А.П. Чехова на хорватском языке

Полный текст

Введение

В хорватских периодических изданиях, начиная с самого раннего упоминания о творчестве А.П. Чехова в 1886 г. (Balkan № 17) до июля 1904 г., регулярно печатались переводы повестей и рассказов русского писателя на хорватский язык. Многие из них (например, «Смерть чиновника», «Разговор человека с собакой», «Хамелеон», «Дочь Альбиона») были первыми переводами на иностранный язык, а некоторые («Патриот своего отечества», «Зеркало», повесть «Три года» и др.) – единственными прижизненными переводами этих произведений (подробнее см.: Николетич, 2017).

До 1904 г. на хорватский язык переводилась и чеховская драматургия, однако эти переводы не печатались, а были сделаны в одном или двух экземплярах (рукописные режиссерские и ролевые тетради) для постановок пьес в театрах городов Загреб, Сплит и Вараждин: «Медведь» (перевод Ивана Гойтана, 1897 г.), «Предложение» и «Лебединая песня» (перевод Милана Марековича, 1902 г.) и «Дядя Ваня» (перевод Николы Андрича, 1902 г.).

Единственный прижизненный перевод чеховской пьесы, который был доступен широкой публике в печатном виде (одновременно и первый в мире перевод пьесы «Чайка»), был сделан Миланом Марековичем и опубликован весной 1897 г. в Загребе в литературном журнале Vienac (№ 12–14 и 16–21).

В печатных изданиях (Dom i sviet, Hrvatska, Hrvatska domovina, Obzor, Prosvjeta и др.) также регулярно выходили заметки о новых прозаических и драматических произведениях А.П. Чехова, о постановках водевилей «Медведь», «Предложение», «Лебединая песня» и пьесы «Дядя Ваня» в хорватских театрах (1897–1902 г.), однако исследование поэтики писателя на данном этапе во многом было похоже на изучение его поэтики в России. По наблюдениям Э.А. Полоцкой, еще при жизни писателя оно было «стихийным», а критические статьи часто носили характер «моментального отклика на выход в свет новой книги рассказов или отдельного произведения» (Полоцкая, 2001, с. 5).

С началом нового века в хорватских печатных изданиях начинают появляться более детальные очерки о жизни и произведениях Чехова. Среди них стоит выделить обзор писателя и переводчика Павао Ракоша. В нем он пишет о русской литературе XIX – начала ХХ в. и о месте А.П. Чехова в ней, коротко анализирует его прозаические и драматические произведения. Как М. Марекович, Н. Андрич и многие другие хорватские критики, Ракош о молодости А.П. Чехова знает мало, лишь основное: где родился и окончил гимназию, где получил медицинское образование. Из непростого юношеского времени, пишет Ракош, у Чехова остался след – klica prsne bolesti (зачаток грудной болезни). Когда в мае 1904 г. Ракош пишет очерк, он и не подозревает, что Чехов, «мужчина в расцвете сил», каким он себе его представляет, тяжело болен (Rakoš, 1904, str. 1–2).

Не только Ракош, но и многие близкие Чехову люди в это время и не предполагали, что он так скоро уйдет из жизни. Публицист и беллетрист И.Н. Гарин в июле 1904 г. вспоминает, что, когда в последний раз видел Чехова в Ялте, тот «выглядел очень хорошо, и меньше всего можно было думать, что опасность так близка». У Гарина даже не было предчувствий, что смотрит на него «в последний раз» (Гарин, 1904).

Поэтому неудивительно, что в 1904 г. не было обстоятельной биографии А.П. Чехова не только за рубежом, но и на родине писателя. Лишь в июле 1905 г. в петербургском ежемесячном издании «Журнал для всех» № 7 были опубликованы воспоминания Михаила Чехова о жизни старшего брата.

Обсуждение

М. Ловренчевич: о жизни и творчестве А.П. Чехова

Примерно в то же время, по случаю годовщины смерти А.П. Чехова, в Загребе выходит первый сборник произведений писателя на хорватском языке A.P. Čehov: Izabrane pripoviesti.

В сборник включены три повести: Seljaci («Мужики»), Dvorana br. 6 («Палата № 6»), Žrtva («Рассказ неизвестного человека»), а также рассказы Jonić («Ионыч»), Ana Akimovna («Бабье царство»), Slučaj iz prakse («Случай из практики»), U službenom poslu («По делам службы»).

В предисловии к сборнику, написанном в конце июля 1905 г., писатель и переводчик Мартин Ловренчевич представляет читателям «волшебный талант» и факты из личной и творческой жизни великого писателя. Информацию Ловренчевич черпал из российской прессы, особенно из журнала «Русская мысль» и петербургской газеты «Новости», цитировал отзывы известных и анонимных почитателей чеховского таланта.

Вспоминая 15 июля 1904 г., Ловренчевич отмечает, что смерть А.П. Чехова – писателя, которого «увлеченно читали везде, где ценили живое художественное творчество, где понимали настоящий талант», – является не только «ощутимой потерей для русской литературы», но и для «всего культурного мира, который с болью ее воспринял» (Čehov, 1905, str. V).

Будучи человеком утонченного вкуса, переводчиком на хорватский язык многих произведении известных русских писателей: И.А. Гончарова («Обломов»), Л.Н. Толстого («Воскресение»; «Война и мир», совместно с А. Харамбашичем), М. Горького («Тюрьма»); для театра ‒ произведения В.А. Крылова, С.А. Найденова, – Ловренчевич хорошо знал, какие произведения пользовались популярностью. Поэтому он делится с читателями своими рассуждениями о тех произведениях, которые принесли Чехову известность в Хорватии.

Анализируя поэтику чеховских повестей и рассказов, Ловренчевич находит в них «страницы редкой красоты», восхищается, с какой нежностью Чехов описывает людей и их взаимоотношения, их успехи и слабости. Хорватского критика также поражает, насколько картины природы пропитаны той самой нежностью и «крепкой поэзией», особенно когда Чехов рисует «степь, над которой рождается солнце, над которой струит свежий ветер или поднимается гроза», когда «описывает суровый север» или когда «переносит нас на светлые скалистые берега юга» (Čehov, 1905, str. VI).

Ловренчевич не мог не заметить, что «прелестные» чеховские рассказы, «все, что вышло из-под его пера, окутано какой-то меланхолией, грустью, печалью», и «это действует на наши души, на наши сокровенные чувства, призывает задуматься обо всем, что нас окружает, задаться серьезными вопросами о жизни, о ее смысле». Однако несмотря на то, что Чехов без прикрас описывал недостатки общества, продолжает критик, он старался утешить «своих соотечественников надеждами на будущее, которое непременно будет светлым и лучшим для их потомков» (Čehov, 1905, str. VI).

И наконец – чеховский юмор: Ловренчевича он «веселит, мило забавляет, порой заставляет неудержимо хохотать», этот юмор «настолько заражает, что вызывает потребность поделиться приятными впечатлениями от славных и забавных рассказов» (Čehov, 1905, str. VI–VII). Для критика чтение чеховских произведений похоже на встречу с приятным человеком, с которым хочется еще раз побеседовать. Поэтому, пишет Ловренчевич, «вы с радостью беретесь читать каждое новое произведение, но и старые с удовольствием перечитываете» (Čehov, 1905, str. VII–VIII).

Ловренчевич видит русского писателя как «объективного художника, вдумчивого наблюдателя людей», который стремится представить «разнообразную галерею персонажей» и делает это «с чувством теплоты» (Čehov, 1905, str. VIII). Он не согласен с оценками критиков, упрекавшими Чехова в «хладнокровном», отстраненном, «фотографическом» описании жизни, и доволен, что им все-таки пришлось признать, что за этими «хладнокровными» чеховскими описаниями стоит автор, «чье сердце болезненно ощущает недостатки русского общества и горячо желает, чтобы эти недостатки и их последствия уменьшились» (Čehov, 1905, str. VIII).

Ловренчевич, очарованный Чеховым-писателем, не оставляет без внимания его частную жизнь и знакомит читателей со «светлой личностью А.П. Чехова». О непростой жизни в Таганроге, которую позже в деталях опишут многие биографы Чехова, о сложных отношениях писателя с отцом, o частой нехватки денег Ловренчевич в 1905 г. знает мало. Поэтому он, опираясь на данные из русской периодики 1904–1905 гг., в том числе на воспоминания друзей Чехова – П.А. Сергеенко и Ивана Щеглова (журнал «Нива»), рисует идеализированную картину беззаботного детства и юности: Антоша Чехонте, «мальчик белых волос, пухлых щечек, с вечной улыбкой на губах», который «всегда хорошо относился к своим друзьям и с почтением к своим учителям»; после успешного окончания таганрогской гимназии уезжает в Москву и поступает на медицинский факультет. Ловренчевич далее перечисляет первые публикации писателя, описывает жизнь с семьей в дружной, но скромной обстановке, нарастающий успех в литературном творчестве после выхода сборников «Сказки Мельпомены» и «Пестрые рассказы», положительные отклики критиков, в частности К.К. Арсеньева. Чехова, пишет Ловренчевич, «любит вся литературная интеллигенция, и особенно артисты театра», актер А.П. Ленский прекрасно читает его юморески, и поэтому они всем «еще больше нравятся» (Čehov, 1905, str. XII).

В «Этюдах о русской словесности» И.Н. Сухих высказал интересное наблюдение о неизбежности «психологической интерпретации, конструирования образа» писателя биографами: «там, где составитель летописи, как древний летописец, молчит, обнаруживая пробел среди бумаг, биограф может предположить, домыслить по вероятности и необходимости, предложить собственную версию, то есть оказаться в роли романиста поневоле, угадывающего своего героя» (Сухих, 2015, с. 444).

Ловренчевич также знакомит читателей и с «добрым гением Антона Павловича», сестрой Марией Павловной; описывает болезнь и смерть старшего брата Николая, болезнь самого Чехова, которая все сильнее проявлялась после поездки на Сахалин; описывает путешествия по России и Европе, во Францию и Италию, куда писатель уезжает с целью поправить здоровье.

Пишет М. Ловренчевич и о коротком пребывании русского писателя в хорватском городе Опатия (Аббация) осенью 1894 г. В расхваленном курорте плохая погода и в письме Ф.О. Шехтелю Чехов описывает дождь, скуку, множество отелей, которые «жмутся друг к другу, и вся Аббация, недавно возрожденная из небытия, напоминает мопассановский „Монт-Ориоль“ (прекрасный роман)» (П. V, 319–320).

Интересные суждения о влиянии «модного Адриатического курорта», в котором «непрерывно шли дожди», на мотивы будущих чеховских рассказов выскажет британский литературовед Д. Рейфилд в книге Anton Chekhov:  a life (1997 г.): «Аббация вызвала в памяти Антона роман Мопассана „Монт-Ориоль“; после этого путешествия в чеховских рассказах вновь зазвучат мопассановские мотивы» (Рейфилд, 2017, с. 451).

В рассказе «Ариадна», написанном Чеховым в 1895 г., переведенном на хорватский язык в 1896 г. (Arijadna. Hrvatsko pravo, Zagreb, 1896, br. 62–68) и в 1898 г. (Arijadna. Bog i Hrvati – kalendar, Zagreb, 5/1898, str. 82–101), этот курорт описан как «грязный славянский городишка» или, как переводит Ловренчевич, blatni (!) slavjanski gradić. И далее: «это никак не льстит нашему самолюбию», добавляя в чеховское описание Аббации в скобках восклицательный знак недоумения. Ловренчевич на самом деле описывает адриатический городок таким, каким он его себе представляет после дождя – именно городок. Слово «городишка», звучавшее для «хорватского уха» как уменьшительно-ласкательное, Ловренчевич, по всей вероятности, не воспринимал как пренебрежительное, и поэтому перевел как gradić – маленький город (Čehov, 1905, str. XVII).

В 1905 г. Ловренчевич не был знаком с письмами Чехова; первые 72 письма печатались только в 1906 г., а сборники писем начали выходить с 1909 г. Из них он смог бы выделить отрывки с более лестными описаниями этого курорта. Например, 21 сентября 1894 г., несколько дней после приезда в Опатию, Чехов в письме Н.М. Линтваревой пишет, что этот город и Адриатическое море «великолепны» (П. V, 313). В тот же день Чехов в письме Л. Мизиновой объясняет причину, по которой решил уехать из Опатии раньше планируемого: «Идет дождь, сыро и мокро, и потому, вероятно, завтра утром или послезавтра я уеду в Ниццу» (П. V, 314).

Поэтому в 1905 г. Ловренчевич мог только ориентироваться на напечатанные в русской прессе воспоминания друзей и родственников для того, чтобы, например, описать дружбу А.П. Чехова с Л.Н. Толстым (известным и уважаемым в Хорватии писателем), их встречи, взаимное уважение.

О браке А.П. Чехова и О.Л. Книппер знал лишь, что он был бездетным, поскольку «его друзья в своих воспоминаниях его мало упоминают» (Čehov, 1905, str. ХХ). Свое повествование о личной жизни писателя Ловренчевич заканчивает цитатой из письма Г.Б. Иоллоса («Русские ведомости») о последних моментах жизни Чехова.

Обобщая исследованный им материал, Ловренчевич приходит к выводу, что на родине писателя многие критики «постепенно приступают к оценке его творчества и к раскрытию его прекрасной личности», что появляется все больше работ о Чехове, в которых «систематически оценивается его знаменитое, преждевременно прерванное творчество».

Поэтому и Ловренчевич приступает к краткому анализу чеховской прозы и драматургии для того, «чтобы данный очерк жизни и творчества славного писателя представил целостную, пусть далеко не полную и разностороннюю картину светлой личности и чудесного таланта Антона Павловича Чехова» (Čehov, 1905, str. XXVIII).

Рассматривая прозу, Ловренчевич прослеживает эволюцию Чехова от автора легких, забавных, юмористических рассказов до писателя такого «литературного шедевра», как повесть «Палата № 6», или «гениальной картины русской крестьянской жизни» – повести «Мужики». По мнению критика, это произведение заставляет русского читателя глубоко задуматься, и «читая эти впечатляющие страницы, мы нечаянно задаемся вопросом: не так ли и у нас?». Ловренчевич надеется, что и хорватские читатели поймут всю оправданность этой беспощадной и жесткой критики общества (Čehov, 1905, str. XXVIII–XXIX).

Особо удачными и красивыми критик считает рассказы, в которых Чехов описывает детей («Кухарка женится», «Ванька», «Событие», «Дома»), и другие «серьезные» рассказы, вошедшие в сборники «В сумерках» и «Хмурые люди».

Обзор чеховской драматургии Ловренчевича частично неоднороден. Некоторые пьесы он упоминает лишь в контексте их театральных воплощений. Пишет о резкой критике на первые постановки «Иванова» в России, о провале комедии «Чайка» в Петербурге, когда «ни публика, ни актеры не поняли Чехова», хвалит успешную премьеру «красивой» пьесы «Дядя Ваня» в Хорватском земском театре в 1902 г.

Особое внимание Ловренчевич обращает на повторяющуюся чеховскую мысль о том, что зло лежит в неспособности людей трудиться, на упреки «духовно слабой» интеллигенции среднего сословия, которая «больше склонная к рассуждениям и меньше – к серьезной работе». Типичный пример такого поведения Ловренчевич видит у Прозорова («Три сестры»), кратко характеризует персонажа и передает атмосферу, в которой живут он, его жена и сестры, а затем резюмирует: «писатель глубоко ощущает и их желание жить другой, лучшей жизнью, и трагичность их одиночества, однако настоящее решение, как победить это зло, не находит. Пытаясь отвлечь их от постоянных раздумий, развеять их страхи и переживания, он призывает их трудиться, непрерывно трудиться». Однако Ловренчевич считает, что «критика в этом призыве трудиться не улавливала настоящий идеал Чехова, а видела только компромисс между отчаянием беспросветного пессимизма и хаосом повседневной жизни» (Čehov, 1905, str. XXIII–XXIV).

Далее критик задается вопросом: «Если бы у писателя не было идеалов в душе, хватило бы у него сил показывать весь ужас явлений, в которых нет ничего идеального?». И сам предлагает ответ: А.П. Чехов «в душе несет идеал совершенно иной жизни, отличной от той, безликой и страшной, которую описывает». Об этом критику напоминают «многочисленные герои рассказов и драм, когда возмущаются современной жизнью и предсказывают иную, красивую и более совершенную жизнь». Однако «идеал той жизни, по которой А.П. Чехов вздыхал», по мнению Ловренчевича, «находится перед нами, Чехов к нему направляет, советуя стремиться к всестороннему образованию, а через него и к культурному усовершенствованию» (Čehov, 1905, str. XXVII).

Ловренчевич отмечает, что пьеса «Три сестры» переведена на хорватский язык, однако не уточняет ни год, когда перевод был сделан, ни себя как автора. В Отделе истории хорватского театра в Загребе хранятся две рукописные тетради с этим переводом. Первая была предназначена для получения одобрения на постановку в Хорватском народном театре в Загребе. На титульном листе указано: «Три сестры. Драма в четырех действиях А.П. Чехова: перевод с русского М. Л.». На последнем листе перевода – свидетельство о полученном одобрении № 470 от 10 марта 1907 г., которым постановка пьесы разрешается; подписано королевским банским советником; заверено печатью Председательства хорватско-славонско-далматинского правительства (Николетич, 2019, с. 46). Только в 1948 г., перечисляя переводы в том порядке, в котором они были внесены в каталог непоставленных пьес (архив Хорватского народного театра), театровед, драматург и писатель С. Батушич в журнале Hrvatsko kolo (Batušić, 1948, str. 617) указывает инициал имени и фамилию автора перевода – М. Ловренчевич.

В кратком анализе драматургии Чехова Ловренчевич не оставляет без внимания «лебединую песню русского писателя», пьесу «Вишневый сад», в которой «драматург раскрывает новые глубины своего творческого дарования». Для Ловренчевича каждая строка этой комедии, как ее назвал сам автор, – протест «против темноты, против зла, болезненное стремление к достижению правды, солнца, иной, светлой и прекрасной жизни» (Čehov, 1905, str. XXIII–XXIV).

В ценностном мире Чехова «правда» и «справедливость», согласно А.С. Собенникову, «относятся к числу постоянных нравственно-философских формул писателя». Современный исследователь определяет «правду», включающую «добро», «красоту» и «справедливость» как одну из высших ценностей в русском национальном сознании, которая еще в произведениях фольклора «противопоставлялась Кривде» (Собенников, 1995, C. 28).

Ловренчевич не анализирует истоки формирования системы ценностей уважаемого им писателя, «его негромкой, ненавязчивой этики» или истоки чеховского пессимизма и оптимизма, которые, по А.С. Собенникову, следует искать в народной эсхатологии (Собенников, 1995, с. 33).

Как писал М.М. Бахтин: «Мы обычно стремимся объяснить писателя и его произведения именно из его современности и ближайшего прошлого (обычно в пределах эпохи, как мы ее понимаем). Мы боимся отойти во времени далеко от изучаемого явления. Между тем произведение уходит своими корнями в далекое прошлое. Великие произведения литературы подготовляются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса созревания» (Бахтин, 1986, с. 503–504).

Хорватский критик воспринимает и оценивает чеховских героев и произведения, как его ровесник и современник, замечающий на стыке веков похожие явления и нравы в собственной стране. Поэтому эмоционально заявляет, что не только все выделенные им в предисловии повести и рассказы, все произведения, вошедшие в сборник, но и «все, что Чехов написал, заслуживает внимание читателей».

Ловренчевич «от сердца желает», чтобы к прославленному русскому писателю его соотечественники отнеслись с таким же пониманием, как и русское общество, которое «признавало оправданность его беспощадной критики», и описание жизни и творчества А.П. Чехова заканчивает словами: «То, что Чехов оставил в своих прекрасных произведениях, является достоянием не только русского народа, но и всех культурных людей» (Čehov, 1905, str. XIX–ХХХ).

В ХХ в. будут написаны многочисленные биографии А.П. Чехова как на русском, так и на многих других языках. Как отмечает И.Н. Сухих, А.П. Чехов «оказывается самым популярным героем серии „Жизнь замечательных людей“ за все эпохи ее существования» (Сухих, 2015, с. 445–446). К перечисленным им в 2008 г. именам авторов данной серии – П.С. Когану (1929 г.), Ю. Соболеву (1934 г.), А. Роскину (1939 г.), В.В. Ермилову (1946 г.), Г.П. Бердникову (1974 г.), М.П. Громову (1993 г.) – можно добавить еще одно издание: «Чехов. Жизнь „отдельного человека“» А.П. Кузичевой (2010 г.).

Обращение современных авторов к биографии А.П. Чехова за последние пятнадцать лет (А.П. Кузичевой, Д. Рейфилда и др.) наглядно показывают, что и в ХХI в. жизнь писателя продолжает интересовать исследователей. И.Е. Гитович, размышляя над чеховскими биографиями, отметила, что «любое из жизнеописаний есть только версия прожитой жизни. Одна из возможных», так как «канонического биографического текста с раз и навсегда принятой окончательностью интерпретаций смыслов описываемой жизни, чего обычно ждет читатель, быть просто не может» (Гитович, 2018, с. 68).

Вслед за Ловренчевичем в первой половине ХХ в. хорватскую публику с жизнью и творчеством А.П. Чехова подробнее знакомили писатель и переводчик Ю. Бенешич, славист и переводчик Й. Бадалич, писатель, театральный деятель и переводчик М. Бегович и многие другие видные деятели культурной жизни, эмигранты из Русской империи, приехавшие в Загреб после 1917 г.

Начиная с 50-х гг. ХХ в. литературовед Александр Флакер в своих многочисленных работах о А.П. Чехове уже активно пользовался отрывками из его писем с целью более наглядного описания жизни и таланта русского писателя. В диссертации Pravaški literaturni krug i ruski pisci («Литературный круг Партии права и русские писатели», 1954 г.) Флакер пишет о динамике переводческой и критической рецепции творчества А.П. Чехова в Хорватии конца XIX в. В 1959 и 1960 гг. многие хорватские литературоведы, писатели, переводчики и критики отметили 100-летие со дня рождения великого русского писателя статьями в литературных журналах и газетах; собранием сочинений А.П. Чехова на хорватском языке в 10 томах.

Во второй половине ХХ в. и до настоящего времени живой интерес к чеховскому наследию – особенно к его драматургии – в Хорватии приобретает устойчивый характер. Открываются двери для поиска новых переводческих и театральных решений, для дальнейшего осмысления творчества русского писателя.

Согласно опросу «Русская литература и ее восприятие хорватской публикой» (2002 г.; 150 респондентов) и опросу «Представление хорватской публики о русской литературе» (2018 г.; 1001 респондент), интерес к чеховским произведениям не затихает и в наши дни (подробнее о методике проведении опроса, обработке полученных данных и о выводах см.: Николетич, 2019, с. 233–241).

Заключение

В настоящее время имя А.П. Чехова находится в ряду первых десяти русских писателей, узнаваемых хорватскими читателями. Новые переводы и регулярные постановки ведущих чеховских пьес в хорватских театрах – последняя состоялась в декабре 2022 г. в Загребе («Вишневый сад» театр ZKM) – повлияли на то, что драматургия А.П. Чехова не теряет своей актуальности и находит положительный отклик у новых поколений.

Поэтому так важно еще раз вспомнить тех, с которых все начиналось: редакторов периодических изданий, известных хорватских писателей, журналистов, переводчиков конца XIX – начала ХХ в. Н. Андрича, И. Гойтана, М. Марековича, П. Ракоша, А. Харамбашича, М. Ловренчевича, и др. Именно они были первыми творческими посредниками, благодаря которым хорватская публика имела возможность познакомиться с жизнью и произведениями А.П. Чехова.

Сборник прозы А.П. Чехова издан в 1905 г., биография писателя, составленная Ловренчевичем на хорватском языке и опубликованная впервые в книжном издании, позволила расширить круг почитателей русского писателя, поддержать интерес к чеховскому таланту, и этот интерес не ослабевает до настоящего времени.

Об авторах

Сандра Николетич

Автор, ответственный за переписку.
Email: sandra.nikoletic@mail.ru
ORCID iD: 0009-0007-3153-9075

кандидат филологических наук, независимый исследователь

Список литературы