Мотив гонок колесниц в искусстве Ионии рубежа VI - V вв. до н.э

Полный текст

Введение В некрополях ионийского города Клазомены были обнаружены терракотовые саркофаги, датируемые концом VII-V вв. до н.э., с уникальными чернофигурными росписями. Наибольшего разнообразия в трактовке сюжетов и образов, а также наивысшего уровня исполнения декора саркофагов клазоменские мастера достигли на рубеже VI и V вв. до н.э. Именно в этот период в росписи саркофагов проникает новый мотив - гонки колесниц. Несколько ранее этот сюжет появляется и в архитектурных терракотах архаических храмов в соседних с Клазоменами городах, что свидетельствует о связи данного мотива с культовой сферой. В рамках данной статьи попробуем предложить наше объяснение всплеска интереса в погребальном и храмовом декоре к сюжету гонок колесниц на рубеже VI-V вв. до н.э. в греческих городах на побережье Малой Азии. Гонки колесниц Прежде всего следует отметить, что в Греции колесница как таковая, очевидно, воспринималась как один из важнейших атрибутов аристократической жизни (не случайно конный спорт и особенно гонки колесниц всегда были уделом греческой элиты). Колесница ассоциировалась с легендарным прошлым, с миром великих героев, с военной славой и доблестью [1. С. 161]. И тут могли играть роль воспоминания о военном и парадно-репрезентативном значении колесницы в эпоху бронзы и ее царские ассоциации в культуре ближнего Востока в I тыс. до н.э., например в Ассирии. И хотя у самих греков после VII в. до н.э. колесница не играла роли в реальной практике боя [2. С. 70], она сохраняла значение как минимум в трех взаимосвязанных плоскостях - в атлетической культуре, связанной с религиозной жизнью, в мифе, а также в сфере изобразительного искусства. Примечательно, что в греческом мифе и эпосе образ колесничего агона прочно связан с темой погребальных игр. Об этом свидетельствуют две наиболее известные коллизии. Первая - гонки колесниц в честь погребения Патрокла (Hom. Il. XXIII.287-560), вторая - погребальные игры в честь фессалийского царя Пелия [1. С. 164]. В ритуальной атлетической практике связь с погребальной сферой также прослеживается: в основе даже панэллинских игр, включавших состязания колесниц, имеется пласт мифов, повествующих о посмертном чествовании героя (например, Эйномая в Олимпии или царевича Офельта в Немее). Известно также, что локальные погребальные игры устраивались и в честь местных героев [1. С. 166]. В VII-VI вв. до н.э. мотив гонок колесниц получает широкое распространение в древнегреческом искусстве, прежде всего в вазописи. Зачастую здесь мы имеем изображение конкретно гомеровского сюжета об играх в честь Патрокла. Наиболее знаменитым, хотя далеко не единственным, примером может служить Ваза Франсуа1, где на втором фризе стороны А изображены скачущие во весь опор колесницы-биги, а в подписях названы имена действующих лиц. Примечательно, что рост интереса к данной теме в искусстве совпал с основанием (или переоснованием) знаменитых атлетических панэллинских праздников - Пифийских (586 г. до н.э.), Истмийских (581 г. до н.э.) и Немейских (573 г. до н.э.) игр, хотя греческие колесничные агоны, как часть панэллинских игр в честь Зевса Олимпийского, известны еще с начала VIII в. до н.э. Мотив колесничного агона в ионийском искусстве рубежа VI-V вв. до н.э. Имея в виду эти общие соображения, обратимся к Клазоменам и искусству Ионии. Мотив колесничего агона появляется в росписях клазоменских саркофагов, объединенных в так называемую «Группу Альбертинум» (обозначена 1 570 г. до н.э., Археологический музей, Флоренция, 4209. в классификации саркофагов литерой G) [3. С. 31], которую датируют 510-470 гг. до н.э. Следует уточнить, что изображения колесниц как таковых (единичных или парных) встречается в декоре клазоменских саркофагов достаточно часто, но только в трех случаях мы можем говорить именно о мотиве агона исходя из иконографии: на раме саркофага G1 [3. С. 31], на нижней части рамы саркофага G2 [3. С. 34] и в верхней части саркофага G15 [3. С. 39]. Среди этих трех примеров наиболее показателен саркофаг из Британского музея (G1). Он уникален и по форме, и по богатству росписи, и по степени сохранности. Сюжет гонок колесниц, представленный на раме, занимает ключевое место в структуре декора. Колесницы с обнаженными возничими, в сопровождении собак скачут навстречу друг другу и встречаются в центре, где их приветствует некая фигура, возможно, божества. Фон заполнен летящими гигантскими бутонами. В колесницы, изображенные в углах рамы, запрыгивают гоплиты - этот мотив отсылает к военной тематике, которая в декоре клазоменских саркофагов (и в принципе в греческим искусстве) часто переплетается с агональной. Рядом с агоном мастер поместил изображение диноса, водруженного на колонну с эолийской капителью. Эта специфическая деталь определенно указывает на мотив агона, поскольку динос, очевидно, следует понимать как приз в гонке. Подобный мотив появляется как в описании игр в честь Патрокла (Hom. Il. XXIII, 287-560), так и в аттических изображениях этого сюжета. В качестве иллюстрации приведем фриз с гонками упомянутой выше Вазы Франсуа, где колесницы скачут мимо призовых треногих котлов и диносов, которые, правда, изображены не на колоннах, но стоящими на земле. Сама колонна также представляет важный элемент, который обычно отсутствует в аттических изображениях гонок, но который совершенно определенно фигурирует в гомеровском тексте - это «столп давно погребенного мужа», который Ахилл избирает в качестве поворотной меты для состязания колесниц в честь Патрокла (Hom. Il. XXIII.287-560). Примечательно, что к колонне прислонен щит, эта деталь явно указывает на воинскую тему и мотив героизации. Колонна или столп может быть обозначением места погребения, могилы умершего героя, в честь которого, возможно, и проводится гонка. Более того, стоящую рядом мужскую фигуру А.С. Мюррей, один из первых исследователей саркофага, интерпретирует как тень умершего, наблюдающую за происходящим [4. С. 6]. Хотя мотив появления призрака у своей могилы хорошо известен в греческом погребальном искусстве (например, в аттических белофонных лекифах), в данном случае это допущение кажется несколько произвольным. Фигуру на противоположной стороне рамы тот же А.С. Мюррей описывает как «старика, опирающегося на посох», и видит в нем арбитра соревнований [4. С. 6]. Подобная иконография действительно встречается в агональных сценах, например, в знаменитом аттическом рельефе со сценой стравливания кошки с собакой (510 г. до н.э.)[14]. Вместе с тем образ немолодого человека, опирающегося на посох, примерно в период создания саркофага проникает в ионийскую погребальную скульптуру. Самый ранний пример - это стела из беотийского Орхомена (490 г. до н.э.), созданная кикладским мастером Алксенором с Наксоса[15]. В ионийских стелах этот мотив интерпретируют как изображение умершего, представленного в виде путника (возможно, с отсылкой к Одиссею). Итак, судя по всему в росписи саркофага мы имеем сцену, близкую по смыслу и звучанию к гомеровской. Хотя, конечно, здесь нет прямого совпадения с текстом и в отличие от аттических вазописных изображений нет никаких прямых отсылок к конкретному сюжету в виде надписей или атрибутов. Вместе с тем общая ориентация в росписях саркофагов на круг эпических сюжетов и особенно на Гомера вполне возможна, учитывая, что образы троянского цикла, хотя и очень редко, но все же попадают в декорацию клазоменских саркофагов (сцены жертвоприношения Поликсены и убийства Троила). Логичным в этой связи кажется предположение, что мотив колесничных агонов на саркофагах из Клазомен через эпические ассоциации и через гомеровский эпос отсылают к теме посмертного чествования героя, под которым подразумевается погребенный в саркофаге человек. Однако этим круг ассоциаций, возможно, не исчерпывается. Как уже упоминалось, мотив гонки колесниц во 2-й пол. VI в. до н.э. появляется в декоре малоазийских греческих храмов: на терракотовых симах и фризах. Они демонстрируют композиционное и стилистическое сходство с росписями саркофагов, хотя и выполнены в другом масштабе и технике. В близком соседстве с Клазоменами и друг с другом располагались эолийская Лариса и ионийские Фокея и Миунт. В Ларисе были обнаружены фрагменты терракотовой рельефной декорации симы с изображением боевых колесниц и колесничих агонов [5. С. 39]. Колесницы сопровождают мчащиеся собаки, как и на клазоменских саркофагах. Руководитель раскопок О. Онжу отмечает, что рельефная полихромная сима, очевидно, дополнялась росписью: в колесницах-бигах один из коней был нарисован [5. С. 42]. Возможно, были и другие живописные элементы. Из Фокеи происходят фрагменты терракот архаического храма Афины (нач. VI в до н.э.) - главной святыни города. На рельефах мы снова видим гонки колесниц, правда, сохранились только изображения лошадей и сопровождающих собак [6. С. 18]. А. Акерстрем выдвинул предположение, что терракотовые фризы из Фокеи и Ларисы созданы по одной матрице, и датировал их 550-530 гг. до н.э. Его поддерживают и другие исследователи [6. С. 18]. Существует ряд каменных рельефов второй половины VI в. до н.э. с изображением гонок колесниц, происходящих из малоазийских центров - Милета[16], Кизика[17] и Ясоса[18]. Эти плиты, входившие в состав протяженных архитектурных фризов, демонстрируют явное сходство с терракотовыми плакетками из Ларисы (особенно фрагмент из Ясоса). Брунильда Риджвей видит истоки развития греческого непрерывного фриза с кавалькадами всадников и колесниц в искусстве Древнего Востока, в частности, в ассирийском рельефе [7. С. 188]. Каменные и терракотовые рельефы упомянутых храмов она считает чисто декоративным элементом, не несущим дополнительных коннотаций, ни исторических, ни мифологических. Правда, исследовательница не исключает, что изображения колесниц в декоре храмов могли акцентировать социальный статус аристократии, как правило, напрямую связанной с их строительством [7. С. 194]. Она также допускает, что процессии или гонки колесниц отражали погребальные обряды (реальные или легендарные) на погребальных памятниках. Однако, по ее мнению, орнаментальный потенциал таких фризов с повторяющимися фигурами значительнее скрытых обертонов [7. С. 194]. Действительно, ритмичный мотив гонки, как правило, воинов-всадников или колесниц, который можно было легко воспроизводить с помощью одного или нескольких паттернов, сложно связать с некой историей или мифом. Тем не менее, отказ от нарративных качеств не обязательно предполагает замену семантики «чистым» декором, но скорее обращение к иному образно-символическому языку. В архитектурной декорации фризы с колесницами располагаются в верхних, наиболее важных и обозримых частях построек, что говорит об их визуальной значимости [5. С. 44]. Изображения сюжетов гонок колесниц по крайней мере на двух саркофагах также занимают центральное место в их декоре. Росписи с колесницами на раме саркофага G1 расположены по периметру рамы, что определяет их сходство с непрерывными архитектурными фризами. Примечательно, что и сам саркофаг своей формой в известной мере имитирует храм с двускатной кровлей. Святилище Посейдона на мысе Микале Возможно, причины появления нового сюжета в декоре Ионии кроются в важных общественно-политических событиях. Как известно, малоазийские полисы основали Ионийский союз[19]. В додекаполис, союз 12 греческих полисов в разные периоды вошли Милет, Миунт, Приена, Эфес, Колофон, Лебед, Теос, Клазомены, Фокея, Хиос, Эрифры и остров Самос (Hdt. I.142). Геродот отмечает, что в данный союз входили и соседние эолийские полисы, среди которых упоминавшаяся выше Лариса (Hdt. I.149). Из источников мы также знаем об основании святилища Панионий, посвященного Ионийским союзом Посейдону Геликонию (Hdt. I. 149). На мысе Микале в XIX в. Т. Вигард обнаружил теменос с предполагаемым алтарем Посейдона (сер. VI в. до н.э.). К юго-западу от алтаря был открыт небольшой театрон с 11 рядами сидений, вырубленными в скале, предположительно для собраний Ионийской лиги [8. С. 109]. Но храма здесь обнаружить не удалось. В 2004 г. немецкий археолог Г. Ломанн открыл высоко в горах поселение и архаичный храм ионического ордера, который также датируется серединой VI в. до н.э. Он предположил, что это место, откуда открывается вид на большую часть ионийского региона, и должно быть идентифицировано как Панионий [9. С. 9]. Для нашего исследования важны подтвержденные археологически датировки, которые соотносятся с периодами изготовления саркофагов и терракот. Культ Посейдона Геликония пришел в Ионию с Пелопоннеса, из известного и широко почитаемого святилища (с VIII в. до н.э.) этого божества в городе Гелика. Отметим, что именно на Пелопоннесе проводились в честь Посейдона знаменитые Истмийские игры, включавшие состязания колесниц. Конь, в принципе ассоциировавшийся с Посейдоном, был одним из символов Посейдона Геликония [10. С. 20]. Д. Катсонопулу, президент Helike project, приводит в подтверждение недавние находки - остатки вотивной модели апсидального позднегеометрического храма Гелики, где, «видимо, поклонялись божеству, связанному с лошадьми и гонками на колесницах» [10. С. 20]. На фрагментах различимо изображение колесниц, фланкирующих треножник. О связи культа Посейдона с конями и колесницами на территории Беотии мы читаем в гимне «К Аполлону Пифийскому»: Дальше оттуда отправился ты, Аполлон дальнострельный, И до Онхеста дошел, Посейдоновой рощи блестящей. Новообъезженный конь, в колеснице идущий прекрасной, Там переводит дыханье от бремени: добрый возница, Спрыгнувши наземь с повозки, пешком по дороге шагает; Кони ж, не зная вожжей, опустевшей гремят колесницей. Если с повозкою въедут они в многодревную рощу, - Ждет уход лошадей, а ее, прислонив, оставляют. Ибо таков изначально священный обычай: владыке Молятся люди, а божью повозку судьба охраняет. (Hom. Hymn 3, 229-38) [10] События, описанные в тексте, интерпретируются как часть религиозного ритуала, восходящего к микенскому периоду, когда «Посейдону поклонялись как главному божеству микенского пантеона» [10. С. 20][20]. Судя по всему, если запряженный в колесницу конь входил в священную рощу, его приносили в жертву божеству и оставляли колесницу как дар. Святилище на мысе Микале также было связано с религиозным празднеством в честь Посейдона [12. С. 115]. К сожалению, не сохранилось античных описаний этих празднеств, Страбон указывает лишь на жертвоприношения быков (Strabo XIV.I.20). Однако можно предположить, что в честь Посейдона, как древнего бога-покровителя коневодства, могли устраиваться гонки колесниц, совершаться ритуалы с их участием. Или же их изображения могли посвящаться этому божеству. Примечательно, что сюжет с гонками колесниц появляется в городах, связанных с Ионийской лигой - Фокее, Ларисе, Миунте, Клазоменах и Милете. Более того, почитание Посейдона Геликония не ограничивалось только храмом на мысе Микале, его культ существовал и в Милете, Теосе, на о. Самос и что наиболее важно для нас - в Клазоменах [8. С. 111]. Греки испытывали давление могущественных соседних держав - Лидии, а затем и Персии. В политическом и культурном отношении данные государства доминировали в регионе [12. С. 115]. Поэтому Панионий имел важное значение для единения греков на берегах Малой Азии: общие культовые обряды и собрания помогали сохранять этническую идентичность и преодолевать разногласия. По свидетельству Геродота (Hdt. V.109; VI.7), Панионий, как объединяющий центр, сыграл ощутимую роль в период ионийского восстания против персидской державы [8. С. 119]. Годы восстания как раз приходятся на рубеж VI-V вв. до н.э. Заключение Если наши размышления верны, можно принять в качестве гипотезы, что гонки на колесницах имели важную ассоциацию с панионийскими играми в честь Посейдона и с самим божеством. Эта связь нашла отражение в храмовых фризах с изображением гонок колесниц, которые не соотносились прямо с посвящением конкретного храма, но были важной визуальной отсылкой к культу, объединяющему города - члены Ионийского союза. Этот образ-знак, вероятно, имел не только религиозный, но и политический смысл в контексте самоидентификации и единения ионийских греков пред лицом внешней угрозы. Гонки колесниц на клазоменских саркофагах также могли содержать пласт ассоциаций с Панионием - важнейшим святилищем, тесно связанным с военным союзом греческих городов. Такое смысловое наполнение, вкупе с героическими «гомеровскими» мотивами, кажется вполне подходящим для статусного ионийского погребения. Это особенно соотносится с богато декорированным саркофагом G1, очевидно принадлежавшим кому-то из представителей клазоменской военной элиты [12]. Короткий период присутствия сюжета гонок колесниц в росписях саркофагов может объясняться поражением ионийцев (и их союза) в восстании против персов в 500-494 гг. до н.э., хотя как религиозный центр святилище Посейдона Геликония продолжало существовать [8. С. 120].

Об авторах

Мария Николаевна Ненахова

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Автор, ответственный за переписку.
Email: Maria_nenahova@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4178-6324

аспирант кафедры всеобщей истории искусства, Исторический факультет

119991, Российская Федерация, Москва, Ленинские горы, 1

Список литературы