«Страсбургские чудеса Пресвятой Марии» и влияние городского собора на паломничества в Эльзасе в XIII в.

Полный текст

«Страсбургские чудеса Пресвятой Марии» - сочинение из группы исторических документов под общим наименованием «кодекс Элленхарда». В основу повествования легли эпизоды чудесных событий и исцелений, имевших место в страсбургской кафедральной церкви в 1280 г. Впервые они были письменно зафиксированы местным священником, опираясь на заметки которого, нотарий страсбургской курии Готфрид из Энсмингена десять лет спустя написал свой труд. Записи последовательно охватывают период с 28 июля по 29 сентября («с воскресенья после праздника блаженного апостола Иакова до следующего за ним праздника блаженного Михаила»). Описание большей части инцидентов сопровождается сведениями об участниках (городских и сельских жителях разных сословий), в том числе топографическими наименованиями, опираясь на которые можно рассмотреть географию движения паломников к Страсбургу и получить представление об ареале и культурно-социальной основе его влияния как локального паломнического центра в конкретный исторический период и в связи с конкретным историческим обстоятельством. Таким образом, мы рассматриваем средневековые паломничества (в отдельно взятом регионе), в контексте их корреляции с возникновением нового, уникального места концентрации духовной жизни и его религиозной и светской спецификой. В этой связи нам необходимо очертить форму влияния места на индивидуальные стратегии паломников в разных обстоятельствах, учитывая при этом роль нарративного источника и его заказчика в изложении и передачи информации. Мы также умышленно ввели в исследование нейтральное и обобщенное понятие «мécта концентрации духовной жизни», подчеркивая центральную роль города и горожан, в качестве независимых акторов взаимодействий с церковными институтами, самостоятельно наделяющих ту или иную часть городского пространства статусом места концентрации духовной жизни. Таким образом, оно [место] - всякое строение, территория и объект, связанный с отправлением горожанами религиозных обрядов и прочих действий духовного характера, свойственных средневековому благочестию. Для дальнейшей интерпретации полученных сведений необходимо пояснить ключевой момент, связанный с пунктом назначения всех перечисленных в источнике паломничеств. Речь идет о знаменитом ныне кафедральном соборе Страсбурга, который в это время находился на стадии активного строительства. Так, в 1277 г. страсбургский епископ Конрад обратился к верующим с просьбой о посильной помощи в строительстве и пообещал даровать прибывшим рабочим индульгенции [1. C. 42]. Филипп Грандидье сообщает о множестве людей, откликнувшихся на призыв церкви и направившихся в Страсбург даже из отдаленных областей Австрии. Вместе с тем он пишет об эффекте, который чудесные исцеления в соборе оказали на внимание верующих к его строительству [1. C. 42]. В нашем представлении религиозное возбуждение, вызванное строительством собора и дарованным отпущением грехов, спровоцировало распространение слухов о чудесах, совершаемых по воле покровительницы Страсбурга - пресвятой Девы Марии. Потому всплеск интереса паломников к городу мы будем рассматривать преимущественно с перспективы возведения нового, уникального места концентрации духовной жизни. Разумеется, невозможно отрицать или даже игнорировать существенные изменения в социокультурной жизни региона (в том числе в исследуемой сфере), вызванные политическими последствиями минувшей борьбы городских жителей Эльзаса с сеньориальным господством епископов Страсбурга, однако наше научное устремление направлено в более узкую (быть может ограниченную) сферу, готовящую почву для дальнейших исследований большей компетенции. Топонимы, приведенные в источнике, весьма разнообразны. Это крупные культурные и политические центры, такие как Кельн или Вормс [2. P. 115-116], малые города недалеко от Страсбурга или монастыри в разных уголках Эльзаса. И те и другие равно важны для нашего исследования, и, тем не менее, в записях наиболее часто (исключая случаи исцеления жителей Страсбурга) упоминаются небольшие города в радиусе 25-30 километров от Страсбурга. При этом основная их часть располагается на западе и северо-западе (Дюнценхайм, Маурсмюнстер и др.). Далее следуют также небольшие населенные пункты, расположенные, однако, на более значительном удалении от Страсбурга, в том числе на востоке (в Бадене и Вюртемберге) [2. C. 117] и юге (в Швейцарии) [2. C. 116]. На третьем месте по частоте упоминаний располагаются крупные и средние города на севере и востоке от Страсбурга, стоящие на реке Рейн (Кельн, Вормс) или находящиеся в небольшом отдалении от нее (Аахен, Фрейбург). Наконец, монастыри встречаются в источнике примерно столько же раз, сколько и крупные города, и речь, как правило, идет об обителях к юго-востоку (до Фрайбурга) и северо-востоку от Страсбурга, по ту сторону Рейна. Также два монастыря располагаются на западе, в пределах тридцати километров от города. Итак, является ли обозначенный нами ранее ареал наиболее явных эпизодов паломничеств из городов, лежащих в радиусе 30 км вокруг Страсбурга, постоянным? Первые сведения о чудесах касаются исключительно жителей Страсбурга [2. P. 114-115], однако по прошествии некоторого небольшого промежутка времени (вероятно, нескольких дней)[7] мы начинаем сталкиваться со случаями исцеления людей, прибывших из отмеченных нами городов (Дангольсхайм, Бишофсхайм) [2. P. 114-115]. Вполне вероятно, что к тому времени слухи уже распространились по ближайшим населенным пунктам, однако это не дает повода однозначно утверждать, что прежде в Страсбурге отсутствовали паломники. Так, например, мы почти в самом начале читаем об исцелении мальчика из Невиллера - города в значительном удалении от Страсбурга (136 км) [2. C. 114]. Далее следует заметка о женщине из Нидерландов, вернувшей себе зрение [2. C. 115]. В тексте источника мы также встречаем историю хромого мужчины из Саарбурга (60 км на запад от Страсбурга), неоднократно просившего ранее «блаженного Николая у ворот» (церковь Св. Николая), а значит уже посещавшего город с целью паломничества [2. C. 116]. Вместе с тем мы точно знаем, что часть изложенных в источнике эпизодов паломничеств мотивировалась непосредственно слухами о происходящих в городе чудесах. В записи, касающейся исцеления слепой женщины из Венденхайма (около 20-ти километров к западу от Страсбурга), прямо говорится - «когда и там стало известно о чудесах Преславной Девы, один воин по имени Х. Хофмессер сказал ей: „Мать, ты должна пойти к Пресвятой Деве в Страсбург; и как другие люди, так и ты обретешь там милость“» [2. C. 115]. Существование прежде активных и постоянных перемещений паломников из крупных городов, названных в источнике, в Страсбург маловероятно. Вормс и Аахен обладают собственными реликвиями и местами концентрации духовной жизни, и факт того, что их упоминания встречаются практически в самом конце записей [2. P. 116-117], указывает на слухи о чудесах как главную причину этих паломничеств. Вместе с тем, связывая кратковременный приток большого числа паломников для исцеления с долговременным процессом строительства и эксплуатации великолепного собора, мы можем предположить, что город начинал постепенно привлекать больше верующих, желавших увидеть и посетить столь значимое для средневековой христианской культуры место. Эпизод, уже упомянутый ранее, развивает наше предположение: за шестнадцать лет до описываемых событий некая женщина, страдающая от слепоты, отправилась в сопровождении сына из Кельна в обитель блаженной Одилии Гогенбургской. В городке Венденхайм мужчина оставил мать и скрылся, так что той пришлось жить на попечении местных жителей, вплоть до того, как слухи о чудесах „Преславной девы“ не дошли до этих мест. Тогда, отправившись в Страсбург, женщина получила долгожданное исцеление, за что „все дружно воздали благодарность Всевышнему и Пресвятой Деве“ [2. C. 115]. Значимость фигуры Одилии Эльзасской и монастыря Гогенбург для духовной жизни региона и других областей (Кельн располагается примерно в 300-х километрах на Севере) бесспорна (сам Карл Великий посетил некогда гробницу святой и взял оттуда частицу ее руки). Тем не менее в тексте источника отсутствуют какие бы то ни было сведения о пребывании слепой женщины в обители блаженной. Даже если сын целенаправленно бросил ее по пути в монастырь, остается неясным, почему за 16 лет она так и не посетила Гогенбург, расположенный на расстоянии всего пятидесяти километров от Венденхайма. И даже если женщина побывала в обители, отсутствие упоминаний об этом указывает на тщетность ее стараний. Мы полагаем, что данный отрывок иллюстрирует стремление авторов подчеркнуть собственную значимость Страсбурга как духовного и паломнического центра, способного конкурировать с иными религиозными достопримечательностями в регионе. Например, из анналов Кольмара нам известно, что вскоре после появления первых слухов об исцелениях: «Наплыв [народа] в [долину] Леберталь, к святому Эгидию[8], прекратился и двинулся к Страсбургу, потому что, как говорили, Святая Дева свершала там многочисленные чудеса» [3. C. 40]. Грандидье пишет, что одновременно с тем, как в XIII в. в упадок пришли местные серебряные шахты, паломничества в Эшери прекратились [4. C. 14] и, вполне вероятно, свой вклад в это внес страсбургский кафедральный собор (в любом случае Страсбург получил приток новых паломников). В пользу такого тезиса также говорит случай воскрешения мальчика из Фрейбурга, которого сначала положили там на алтарь святого Николая, но он так и не ожил; затем его положили на алтарь Пресвятой Девы, и он был возвращен к жизни [2. C. 116]. Данный акцент не кажется нам случайным, поскольку довольно явно указывает на особую роль небесной покровительницы Страсбурга в духовной жизни региона и прилегающих к нему областей. К слову, предположения такого рода подкрепляются личностью самого заказчика и идейного вдохновителя «записей» - прокуратора фабрики страсбургской церкви - Элленхарда Великого [2. C. 92], то есть человека, непосредственно возглавлявшего хозяйственное обеспечение строительства собора. Наконец, нельзя пройти мимо еще одного любопытного последствия исцелений верующих в Страсбурге для духовной жизни региона. В анналах Кольмара вместе с упоминанием страсбургских чудес говорится: «На неделе после праздника святого Августина была большая давка [народа] у большого монастыря в Кольмаре из-за чудес, которые там происходили» [3. C. 40]. Вероятнее всего, религиозная экзальтация на фоне слухов о чудесах в Страсбурге достигла таких масштабов, что известия о них стали приходить из прочих городов и монастырей, привлекая также паломников, пусть и в меньшем количестве. Взаимодействие верующих с городом и городской средой, в рамках всплеска паломничеств, в источнике представлено сообразно его специфике - акценту на самих чудесах и их божественной составляющей. За кадром авторского изложения остается большинство сведений, раскрывающих экономические отношения города и паломников: снабжение прибывших пищей, деятельность менял и т. д. То, что все же предстает перед нами, касается в основном пожертвований и благодарностей от людей, получивших желанное исцеление. С другой стороны, исследователю открываются социальные интеракции паломников с горожанами Страсбурга и их согражданами; символические и духовные действия очевидцев и участников чудесных событий, подчас личные, но бесспорно направленные к месту концентрации духовной жизни. Итак, народ в источнике предстает перед нами полноправным актором процесса сотворения чуда, наблюдая его и своим присутствием подтверждая правдивость и значимость случившегося. В тексте мы неоднократно сталкиваемся со словами «на виду у всего народа» [2. C. 116], завершающими сотворенное чудо. Как правило, сам субъект явления обращается к горожанам, с целью засвидетельствовать случившееся, даже если те не присутствовали при самом чуде. Так, например, мужчина, укравший топор, вошел с ним храм и не мог выйти до тех пор, пока не пообещал вернуть его владельцу. Затем они вместе с хозяином топора пришли и рассказали об этом народу [8. C. 114]. При этом наблюдатели порой также по собственной инициативе поручаются за знакомого исцеленного, как это было в случае с хромой женщиной из Мармутье, правдивость слов которой подтвердил прокуратор местной фабрики [2. C. 116]. Горожане также эмоционально сопереживают страждущему и исцеленному, плача от горя и радости. В источнике мы читаем о хромом из Саарбурга, слезно просящем Богоматерь позволить ему умереть, на глазах у рыдающих очевидцев [2. C. 116], или о плачущих от радости соседях прозревшей женщины из Дунценхайма [2. C. 115]. Косвенными участниками чудесных событий также являются сограждане исцеленных, прибывших из других городов. Из текста источника следует то, что известие о счастливом избавлении их товарища от недуга, как правило, объединяет людей и побуждает их организовать торжественную процессию-паломничество в место свершившегося чуда, дабы воздать хвалу Деве Марии. Впечатляет случай массового паломничества жителей Мармутье (по словам автора - всех, в том числе аристократов) и монахов одноименной обители в Страсбург, после полученного известия об исцелении хромой женщины. Те «почтительно пришли босиком и с мощами и торжественно пропели мессу в честь Пресвятой Девы» [2. C. 116]. Остальные подобные случаи не обладают таким размахом, однако в них жители также отправляются в Страсбург - прославить Богоматерь. Поскольку обычные паломничества были зачастую связаны с данными местным святым обетами, такие массовые богомолья из благодарности и преклонения перед Девой Марией вполне могли увеличивать число обетов и, соответственно, привлечь больше верующих в Страсбург во время праздников и иных религиозных событий. Стоит также отметить, что порой слухи о чудесах производили эффект, кажущийся нам двусмысленным или, по меньшей мере, странным. Так, евреи Мармутье, услышав о прозрении слепой из их города, пообещали креститься, если это окажется правдой [2. C. 116]. Такое едва ли возможно себе представить, особенно на фоне растущего в регионе антисемитизма, упоминания проявлений которого мы с избытком наблюдаем в больших анналах Кольмара. В действительности это больше похоже на конъюнктурное утверждение составителем документа доминирования христианства над иудаизмом, что в целом является интересной интерпретацией автором описываемых событий. Наконец, перейдем к более индивидуализированным формам взаимодействия паломников с городской средой и местом концентрации духовной жизни. Распространенная в средние века практика вотивных подношений[9] представлена в источнике довольно широко. Как правило, это традиционные костыли исцеленных, оставляемые ими у церкви [2. C. 115], однако вместе с тем встречаются весьма необычные дары. Так, например, мы читаем историю миннезингера, схваченного в землях графа Юлихского и пообещавшего в случае своего спасения прийти к Пресвятой Деве. Получив просимое, он оставил свою виолу у собора, в знак правдивости случившегося. Дары такого рода выступают, по словам Н.Ф. Ускова, «зримым свидетельством чудодейственности местных святынь» [5. C. 203], а значит добавляют штрих к картине облика местного духовного центра. Пожертвование - также традиционная религиозная практика, встречается нам в тексте источника лишь однажды. Прозревшая женщина из Дунценхайма вернулась в собор вместе с соседями и «пожертвовала на ризницу 22 кварты хлеба и после ежегодно платила за себя Пресвятой Деве ценз - один ливр воска» [2. C. 115]. В действительности, донация (особенно длящаяся), вероятнее всего, закрепляла поминание сделавшего ее человека во время церковных служб; являлась символическим свидетельством заслуги верующего перед приходом и богом. И правда, автор упоминает прозвище женщины - «из Ранде», чего, кстати, в записях удостаиваются всего несколько исцеленных горожан Страсбурга (простые паломники, конечно, также жертвовали на строительство и обслуживание храма, однако в центре повествования записей находятся непосредственные участники чудес). Подводя итог рассмотрению связи отдельно взятого места концентрации духовной жизни с индивидуальными стратегиями городского населения в рамках религиозных церемоний, мы отмечаем отсутствие концептуального деления в них [стратегиях] на светские и религиозные стороны. Эпизоды исцелений, чудес и шествий подчеркивают связь между формой и содержанием явления, в котором внутренняя духовная составляющая фиксируется внешним, драматическим свидетельством христианского благочестия. При этом возможные досуговые и развлекательные аспекты паломничеств стираются значимостью имевших место событий, поскольку социальной ценностью и интересом обладает религиозно-экзальтированное соучастие чуду. В этой связи особо выделяется публичный характер актов религиозной деятельности. Паломничество из индивидуального и личного явления легко переходит в разряд общественных и даже массовых. Совместное шествие к собору жителей населенного пункта словно фиксирует общее почтение социальной группы (в том числе в эпизоде с крещением евреев) местной, страсбургской святыне, которая возвышается над прочими общественными интересами ее представителей. Нарративная специфика источника, в свою очередь, рисует (в метафорическом представлении) картину возникающего в темноте повседневной жизни света веры, к которому из окрестных селений тянутся страждущие и убогие, возвращая затем часть божественной благодати домой. Стремление автора зафиксировать духовную значимость родного города перемежается с общей потребностью в привлечении жертвователей и работников для идущего строительства, которое также представляется непрерывной религиозной акцией, требующей общественного доверия и внутренних, духовных усилий.

Об авторах

Леонид Максимович Корбан

Российский университет дружбы народов

Email: leoncorban@gmail.com
бакалавр кафедры всеобщей истории 117198, Россия, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6

Елена Анатольевна Попова

Российский университет дружбы народов

Автор, ответственный за переписку.
Email: e-popova@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-3754-3581

кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории

117198, Россия, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6

Список литературы