Том 22, № 3 (2018)

В статье анализируются особенности формирования и развития новых этических принципов в условиях научно-технологического развития современного общества. Отмечается, что новые технологические реальности человеческого бытия требуют соответствующего отражения в этических концепциях, внесения в них определенных изменений, степень новизны которых позволяет говорить о формировании новой этики научно-технологического и информационного общества. Научно-технологическое развитие понимается как качественные изменения в технологическом балансе экономики, приводящие к экономическому росту, путем развития науки, создания и использования прогрессивных технологий. Эти процессы нуждаются в нравственной оценке, поскольку с начала индустриальной, а впоследствии и информационной революции наука, техника и новые технологии принесли в социально-экономический процесс не только позитивный, но и серьезный отрицательный вклад. В ходе этой оценки следует разрешить противоречие между необходимостью реализации творческого начала человека, выраженного в создании техники, и сохранением гуманистической направленности научно-технологического развития. Направив научно-технический прогресс в русло этических императивов и целей устойчивого развития, человечество сможет превратить технику и технологии из морально нейтральных в ценностно нагруженные, тем самым обеспечив будущее поколение необходимыми моральными императивами для гуманизации науки и техники. Научно-технологическая деятельность направлена на развитие человечества, имеет своей целью благо человека, поэтому она гуманна по своей природе, при этом ее этические принципы в значительной степени определяются пониманием основ гуманизма. Для современного, а еще более для будущего мирового научного сообщества особую важность приобретает дальнейшее развитие тенденции гуманизации науки и техники, все более полное их подчинение целям человечества, соединение исследовательских и ценностных подходов, развитие их этических основ.

В статье рассматривается понятие этики науки, а также вопрос ответственности ученых в современном обществе. Автором раскрываются такие ключевые понятия, как этика науки, этос науки, определяется профессиональная и социальная ответственность ученого. Бурное развитие научно-технического прогресса обусловило появление новых проблем и моральных ситуаций, связанных с этикой. Особый интерес для общества сегодня представляет проблема ответственности ученого за результаты его деятельности, за полноценную выработку научного «продукта». В своей статье автор разделяет понятие ответственности на два вида - внешнюю и внутреннюю. Внешняя ответственность реализуется во взаимоотношениях науки и общества, и поэтому ее принято называть социальной. Внутренняя же представлена профессиональной ответственностью ученого в пределах научного сообщества. Как отмечает автор, проблема ответственности ученых тесна связана с вопросами свободы личности и морального выбора. В статье определяются основные нормы профессиональной этики ученого, среди которых запрет на плагиат, искажение результатов научных исследований, бескорыстный поиск и отстаивание истины, проблема свободы научного поиска и социальной ответственности ученого и т.д. Особый интерес для этики науки представляет проблема моральной оценки собственно познавательной деятельности ученого, для обозначения которой используют термин «этос науки». Концепция Р. Мертона определила этические нормы, которые служат для утверждения и защиты специфических ценностей науки, в числе которых и бескорыстный поиск, и отстаивание истины. Социальные нормы, кодифицированные Р. Мертоном в этосе науки в так называемый CODUS, представлены четырьмя основными принципами - универсализмом (Universalism), коммунизмом (Communism), внезаинтересованностью или бескорыстностью (Disinterestedness), организованным скептицизмом (Organized Skepticism). В статье также говорится и о социальной ответственности ученого. Особенно остро проблемы нравственности науки стоят для ученых в прикладных областях: генная инженерия, биотехнология, биомедицинские и генетические исследования человека и т.д. В результате научных открытий и экспериментов создаются новые «продукты» деятельности ученых, порой последствия которых могут носить необратимые процессы не только для всего человечества, но и для самой науки. Также усиление ответственности ученых перед обществом связаны и с социальными изменениями самой науки. Сегодня, в условиях научно-технической революции, меняется ориентация науки, она смещается в сторону познания социальной природы человека. Научному сообществу важно осознавать не только профессиональную ответственность за применение полученных результатов деятельности, но и социальные последствия их применения. А также особое внимание стоит обратить на повышение гуманитарного контроля со стороны общественности за деятельностью современных ученых и научного сообщества в целом.

Целью статьи является рассмотрение практики применения биотехнологий, включающих в себя донацию гамет человека (клонирование, вспомогательные репродуктивные технологии), и вызываемые ею этико-философские вопросы. Исследование носит междисциплинарных характер и опирается на работы в области гуманитарных и медико-биологических наук. В своей статье авторы приходят к выводу, что донация гамет порождает новые моральные дилеммы и заставляет переосмыслить привычные понятия семьи, родительских прав и обязанностей, родственных отношений. В то же время донация гамет способствует коммодификации тела и его частей, образует рынок биоматериалов, являющийся источником новых способов заработка. Коммодификация влечет за собой целый ряд этических вопросов, связанных с допустимостью использования и эксплуатации человеческого тела как ресурса. В статье описываются настоящие и вероятные будущие этико-философские вызовы, порождаемые практикой применения донации гамет, многие из которых выходят за пределы привычных моральных представлений.

В статье рассматривается тема классификации и жанровых характеристик буддийских сакральных формул, известных как дхарани , мантры, хридаи и т.д. В основу рассмотрения положено, с одной стороны, определение религиозно-философской подоплеки буддийского подхода к такого рода текстам (определяемым часто как магические, заклинательные и т.п.), с другой стороны, анализ конкретного текстового материала, где представлены данные формулы вместе с их обозначениями. Касаясь первого аспекта, автор отталкивается от ранней, но оказавшейся очень плодотворной интерпретации дхарани , предложенной в середине XIX в. В.П. Васильевым и недостаточно оцененной в англоязычной литературе. Самым важным для данной статьи является тезис Васильева о тесной связи дхарани с представлением об имени как сущности предмета или личности, так что знание имени открывает прямой доступ к владению тем, что оно обозначает. Это, однако, требует уточнения: специфически буддийская концепция пустоты всех дхарм и их равностности на уровне высшей истины обусловливает принципиальную нечеткость в терминологии, при которой те или иные слова-маркеры отражают лишь различные модусы восприятия одних и тех же формул. Данное явление раскрывается во второй части статьи, при рассмотрении конкретного текстового материала, содержащегося в тибетском сборнике дхарани-сутр «Сунгдуй», составленного Таранатхой (первая треть XVII в.). Несмотря на попытки некоторых буддийских теоретиков выделить критерии четкой классификации сакральных формул, тексты дхарани-сутр наглядно показывают, что жанровые наименования могут свободно смешиваться и применяться одновременно в отношении одних и тех же формул.

Статья посвящена анализу понятия «сознание Бога» («Gottesbewusstsein») в рамках системы персоналистических взглядов немецкого мыслителя Густава Тейхмюллера (1832-1888). Показано отличие этого концепта от схожих с ним представлений о «религиозном чувстве» («Gefühl») и «познании Бога» («Gotteserkenntniss»). Эволюция представлений Тейхмюллера о религиозном опыте личности в статье прослеживается в двух контекстах: раннего, или «немецкого» периода творчества мыслителя (вопрос о бессмертии души и понятие «парусии идеи» у Платона) и более позднего, «дерптского», посвященного построению оригинальной персоналистической и неолейбницианской системы взглядов, частью которой являлся проект его собственной философии религии («Religionsphilosophie», 1886), запланированный как часть более общего и неоконченного проекта «Теологики» («Theologica»). Специфика представлений Тейхмюллера о религиозном опыте конкретной личности раскрывается на основе анализа его системы «онтологической гносеологии», а также методов проективизма и перспективизма. На основе данной методологии также прослеживается разграничение Тейхмюллером «истинных» (христианство как подлинная Богочеловеческая религия) и «неистинных» (пантеизм, материализм, брахманизм, буддизм, атеизм и др.) религиозно-философских систем. Продемонстрирована также тесная связь представлений Тейхмюллера о религиозном опыте личности с предшествующей философской традицией (А. Тренделенбург, Р.Г. Лотце, немецкая либеральная теология, Ф. Шлейермахер, А. Ричль, Д.Ф. Штраус и др.). Раскрывается влияние, оказанное идеями Тейхмюллера как на западную (А. фон Гарнак, Р. Эйкен, У. Штерн), так и на российскую («Юрьевская философская школа», Е.А. Бобров, В.Ф. Лютославский, В.С. Шилкарский, А.А. Козлов и др.) философско-религиозную мысль.

Статья посвящена анализу творчества в контексте современного общества. Творчество понимается в широком смысле, как продуктивная деятельность человека. Творческая деятельность, будучи комплексным феноменом человеческого бытия, включает в себя все трансформации, происходящие в обществе при переходе на информационную стадию. Автор производит попытку раскрыть сущность творчества информационной эпохи, рассматривая кризис самоидентификации, трансформацию коммуникации и изменение способа бытия человека в мире. Проблема самоидентификации отсылает к образу, создаваемому человеком и оцениваемому Другим, который выступает для нас неким судьей. Наряду с этим личность утрачивает прежний статус, человек из свободного творца превращается в функционального исполнителя. В этой связи автор приходит к выводу о необходимости изучения феномена симулятивного творчества, которое определяется им как творчество отчужденное. Делается акцент на коммуникативном аспекте трансформации творческой деятельности, высвечивающем значимость диалога как имманентной основы творчества. Процесс трансформации творческой деятельности сопряжен с проблемой симулятивности, определяющей характер и содержание этой деятельности. Автор отмечает, что творческая деятельность, приобретая симулятивный характер, наделяет этой симулятивностью все компоненты, входящие в ее структуру. Проблема симулятивности творчества оборачивается отчуждением творчества как особого способа бытия человека. Новый способ бытия в условиях симулятивной реальности информационного общества автор характеризует термином «отчуждение творчества». На основе анализа симулятивности творчества автор делает вывод о возможности построения универсальной теории отчуждения - теории отчуждения творчества.

-