Влияние нейронаук на понимание телесной обусловленности когнитивных процессов: социально-антропологический аспект

Полный текст

Введение

Отличительной чертой развития современных социокультурных и антропотехнологических практик является фокусировка на человека и «телоориентированность». Человек пребывает в процессе «незавершающегося самопреобразования». Он одновременно включен в обеспечение собственной  безопасности и многочисленные социальные связи, которые затрагивают его телесное и когнитивное существование. В этой связи в современной философии сознания и языка, социальной философии и когнитивной науке широкое развитие получил телесно-ориентированный подход к изучению человеческого мозга, сознания и когнитивных процессов. Базовой основой развития подобной «телоориентированности» стали результаты исследований в сфере нейрофизиологии, биологии, биоинформатики и других научных областях, предлагающих к философскому осмыслению многочисленные результаты экспериментальных данных, полученные в ходе изучения человеческого мозга и сознания.

Основоположниками телесно-ориентированного подхода к пониманию ментальных и когнитивных процессов (идея «воплощенного ума») считаются Ф. Варела и У. Матурана [1]. Это направление совместимо с некоторыми исследованиями в нейрофизиологии, например, теория сознания В. Рамачандрана [2], Дж. Эдельмана [3], А. Дамасио [4], К. Фрита [5]. Идее «воплощенного ума» созвучна теория познания Ж. Фальконера и М. Тернера. В ранних работах докритического периода И. Канта можно проследить схожее представление о соотношении разума и тела. Близкие этому учению взгляды высказывали и такие философы XX в., как М. Мерло-Понти, Х. Ортега-иГассет, Дж. Сэнтаяна, Мигель де Унамуно, М. Хайдеггер и др.

Телесно-ориентированный подход прослеживается в концепции энактивизма, определяемый Е.Н. Князевой как «совокупность теоретических представлений, которые коренятся в биоэпистемологии (натуралистической эпистемологии)». По ее мнению, «энактивизм рассматривает сознание и его функции в контексте понимания сложности живого и природы сложных  формообразований в мире» [6. С. 91]. В отечественной философской мысли проблема соотношения тела и сознания, телесного и ментального разрабатывается в работах М.А. Богдановой, Н. Визитея, Л. Жарова, В. Круткина,  С.И. Масаловой, В. Подороги [7], Е.Я. Режабека, А.А. Филатовой,  В.А. Шкуратова и др.

Идея «воплощенного ума» и «отелесненного» познания предполагает, что понятийное мышление связано с телом и мозгом. Разум во многом  обусловлен телесным опытом, воплощен в теле и мозге.

Новая парадигма задает вектор исследования телесной обусловленности мозга, сознания, ментальных и когнитивных процессов (не отвергая «идеальности» человеческого разума и его продуктов). Телесно-ориентированный подход «выявляет необходимость учета телесных детерминант духовной  деятельности и познания» [8. С. 16]. Он разрабатывается И.А. Бесковой,  Е.Н. Князевой, В. Будановым, А. Майдановым, А. Андрющенко [9] и др.  Исследование человеческого тела в контексте социальных и биомедицинских технологий, а также возникающая в этой связи этическая проблематика представлены в работах О.В. Поповой [10] и Б.Г. Юдина [11]. Детальный анализ связи абстрактного мышления и тела представлен в работах М. Джонсона и Дж. Лакоффа^[1].

«Границы человеческого тела»

Сложность современного разговора о «простой» телесности состоит в том, что, с одной стороны, телу человека присваиваются уникальные персональные характеристики, когда «за субъективацией человеческого тела скрываются общецивилизационные процессы гуманизации» [10. С. 4]. С другой стороны, тело все чаще понимается как объект технологизации, улучшения и совершенствования. Так тело становится промежуточным конструктом природы, культуры и технологий. Границы такого сложного феномена, как тело, в значительной степени размываются. В этой связи, на первый план выходят проблемный вопрос определения границ человеческого тела, а также вытекающий из этой проблематики вопрос корреляции человеческого тела и технологий.

Согласно К. Фриту между телом и остальным материальным миром нет четкой границы в том виде, в котором мы ее представляем. Этот тезис подтверждается в ходе многочисленных экспериментов, которые показывают, как ощущения могут выходить за пределы тела человека и переноситься на внешний объект [5. С. 101—105]. Например, эксперименты с кистями рук испытуемых^[2].

Наряду с тенденцией размывания границ человеческого тела интенсивно актуализируется представление о теле, как артефакте, который конструируется в соответствии с гендером, нормами, культурными традициями и т.д.  Детальный анализ такого явления, как превращение тела в артефакт, описан в монографии О.В. Поповой: «артефакты — это не только окружающие нас объекты, но и наши тела, собранные, сконструированные в соответствии с теми или иными нормативными требованиями. Гендерные каноны телесности эксплицируют тело как культурную схему, абстракцию, артефакт»  [10. С. 45]. В авторском контексте среди различных форм «артефактичности» человеческой природы следует выделить, во-первых, «естественную артефактичность», суть которой составляет понимание человека как вершины творения; во-вторых, стремление изменить биологические основы в результате  неудовлетворенности естественными функциями, изначально данными  в человеческой телесности.

Речь идет о попытках изменить, трансформировать, «улучшить» человеческую природу, что вызывает энтузиазм у представителей трансгуманизма. Развитие технологий усовершенствования человеческого тела (стремление к преодолению болезней и уязвимости) приводит к элиминации настоящего живого человеческого тела. В философских коннотациях это нашло выражение в популяризации темы жизни, смерти и страданий, а также распространение представлений о человеке как диссоциированном существе с выделением какого-либо определяющего человеческое существование свойства.

Желание преодолеть собственную уязвимость является одной из фундаментальных потребностей человека. Как отмечалось в наших прежних работах, во времена архаики (предфилософская традиция, гомеровский эпос) еще нет четкого разграничения тела и души. «Поэтому во избежание концептуальных погрешностей наряду с “телом” употребляются понятия “телесное” или “измерения телесного”. Эта тенденция позволяет говорить о выявлении телесных детерминант ментальных процессов, что выражается в формуле “Искали дух, а наткнулись на тело”» [12. С. 15].

В связи с этим в эпическом герое Гомера исследователя интересуют  «“думающие и чувствующие внутренности”, “органы без тела”, “измерения телесного” (визуальные и тактильные)…, познание героя через физический контакт с ним (по шраму, по протыканию копьем и т.д.)^[3] [13. С. 467–468]. Исследование языка Гомера при описании “органов” героев выявляет, что они (органы) живут “ментальной” и “психической жизнью”» [12. С. 15]. По этой причине «их не только трудно локализовать, но и c точностью определить “функции” каждого. Под etor, например, может подразумеваться сразу все — от желудочного сока до души» [14. С. 186].

Тело эпического героя у Гомера становится важной частью процедуры телесного освоения и познания мира. Стремление соединиться с миром, тотемным животным и т.д. можно сопоставить сегодня с усиливающимся желанием человека быть частью технического устройства, что, на наш взгляд, также связано со стремлением реализовать потребность человека в устранении телесной уязвимости. Этот процесс предполагает расширение границ,  в том числе за счет артефактов мира «второй природы», создаваемых  человеком.

Как отмечает В. Чеклецов, в настоящее время мы наблюдаем, как  «…границы наших тел "размываются" в физическом, физиологическом,  экологическом, психосенсорном, экзистенциальном измерении» [15. С. 107]. «Размывание границ» может привести к ситуации, когда каждое изменение целостности «тело — сознание — среда» будет кодироваться в определенный сигнал, который можно транслировать во Всемирную сеть. Речь идет  о наступлении эры «всеобщей всепроникающей тотальной межсвязности — когда любой артефакт, система или процесс физического, биологического, ментального мира могут быть связаны как между собой, так и с любым виртуальным «объектом» или системой мира цифрового» [15. С. 107].

Потребность к расширению и вынесению границ собственного тела  в антропотехнологичекой среде реализуется в том числе за счет приобретающего популярность образа киборга. По словам О.В. Поповой, «в технологически развитой среде киборг интересен тем, что он возможен» [10. С. 56].  Киборг, как слияние органического и неорганического, может быть представлен как пример дуализма, указывающего на слабые места современного мира и непрекращающийся поиск места человека в нем. В появлении образа  киборга можно усматривать очередную попытку преодоления ограниченности самопознания, где «человек будет все более восприниматься в модусе редкости, как замкнутый биоценоз, встроенный в более могущественную техническую среду» [16. С. 128].

Таким образом, в содержательном плане идея «воплощенного ума», равно как и проект создания гибридной реальности и «панкоммуникации»^[4], на наш взгляд, проистекает из имманентной потребности человека в телесном вовлечении в окружающий мир, где нет четкой границы, отделяющей  внутреннее от внешнего, где ничто не мешает физическому смешению  и взаимопроникновению; где тело — проводник, интерфейс, с помощью  которого осуществляется связь внутреннего и внешнего миров, связь сознания со средой. Возможно, что человек пользует этот интерфейс (органическое тело) далеко не на полную мощность и знает очень мало о возможностях,  которые ему предоставляет тело. Возникают ситуации, когда человек стремится изменять органическое тело изнутри посредством нанотехнологий, биотехнологий, информационных и когнитивных технологий; и, в то же время, делает попытки «выносить границы» своего тела наружу через технологии гибридной реальности и «панкоммуникации».

Но если согласиться с М. Джонсоном в том, что у человеческого тела есть, как минимум, пять измерений (тело как биологический организм, экологическое тело, феноменологическое тело, социальное тело, культурное тело) [17. P. 163–166], каждое из которых представляет собой океан смыслов, то возникает вопрос, сможем ли мы воспроизвести эти смыслы, создать их удачную полную копию для того, чтобы впоследствии пересадить сознание (если, конечно, будет найден ответ на вопрос, что есть сознание) на небиологический субстрат? Может ли проект создания Гибридной среды стать совершеннее мудро-организованной целостности «тело-сознание-среда»? Не получится ли так, что в попытке освободиться от «оков» бренного изнашиваемого тела мы утратим и нечто очень важное? Ведь, как справедливо отмечает  В.С. Степин, «человеческая культура глубинно связана с человеческой телесностью и первичным эмоциональным строем, который ею продиктован… Биологические предпосылки — это не просто нейтральный фон социального бытия, это почва, на которой вырастала человеческая культура и вне которой невозможны были бы состояния человеческой духовности» [18. С. 19].

Таким образом, современные попытки человека, связанные с устранением собственной уязвимости путем расширения границ тела дополняются стремлением к познанию человеческого мозга и его функционирования, в том числе, с помощью Искусственного интеллекта (ИИ) и Общего искусственного интеллекта (ОИИ).

Основные направления изучения мозга и сознания  в современной отечественной и зарубежной нейронауке

Международное сообщество в настоящее время вступило в фазу создания Общего искусственного интеллекта (далее ОИИ). В англоязычной литературе данный термин обозначается как AGI (Artificial General Intelligence). Основные задачи создания ОИИ в современной русскоязычной литературе представлены в коллективной монографии под редакцией А. Ведяхина [19]. Методологические вопросы разработки ОИИ изложены в статье Д.И. Дубровского, в которой возможность осуществления прорыва в области создания ОИИ усматриваются в особом методологическом подходе, «требующем учета и использования результатов исследования сознания, которые выносились за скобки в классической методологии А. Тьюринга» [20. С. 85].

Речь идет о привлечении к созданию ОИИ широкого спектра междисциплинарных исследований на стыке философии и нейрофизиологии. Отмечается целесообразность изучения результатов нейронаучного постижения  организации психических процессов, и прежде всего «тех операциональных динамических структур, которые специфичны для осуществления сознательной деятельности» [20. С. 85]. На первый план выходят успехи нейронауки в визуализации мозговых процессов и методе картирования. Исследования  визуализации мозговых процессов и картирование мозга имеют непосредственное отношение к созданию когнитивных архитектур ОИИ и интеллектуальной робототехники.

По существу, речь идет о попытке решения «трудной части» проблемы сознания (Д. Чалмерс) и ее двух основных вопросов с позиций информационного подхода, который наполняется в процессе получения новейших результатов в области нейронауки. Попытаемся объяснить связь сознания с мозгом, если явлениям сознания нельзя приписывать физические свойства. О формулировке и преломлении «трудной» и «легкой» части проблемы сознания к сфере соотношения телесного и ментального подробно говорилось в наших ранних работах [12. С. 97–99].

На сегодняшний день в мире существуют несколько крупных проектов по изучению мозга и его функционирования. Один из них — дорогостоящий проект, разрабатываемый учеными США, «Человеческий коннектом». Его суть состоит в создании «карты взаимодействий» для получения данных об анатомических связях в мозге человека. Этот проект коррелирует с проектом «Открытый коннектом» и направлен на создание базы данных о коннектомах живых организмов.

В 2013 году в США инициирован проект «Исследование мозга через продвижение инновационных нейротехнологий» (другое название «Карта мозговой активности»). В рамках этого проекта осуществляется картирование  активности каждого нейрона в мозге человека. Цель состоит в выявлении взаимодействий отдельных клеток и нейронных цепочек. В том же году в Европе стартовал проект «Человеческий мозг» (координируется Федеральной  политехнической школой Лозанны). Этот проект нацелен на целостное понимание мозга человека за счет интеграции знаний о норме и патологии.  Главной задачей проекта является развитие нейророботизированных  технологий.

В 2014 году в Японии был запущен проект «Картирование мозга интегрированными нейротехнологиями для исследования заболеваний». В этом проекте используется мозг обезьяны как модель исследования нейронных связей, влекущих мозговые нарушения. В частных исследовательских организациях также реализуются проекты по изучению мозга человека. Наиболее крупной из них является Институт исследований мозга Аллена [21. P. 391], где создается атлас человеческого мозга. «Это высоконадежная информационная система, интегрирующая данные, собранные посредством визуализации живого мозга, микроскопических исследований тканей и секвенирования ДНК для сбора информации о мозге мышей, нечеловекоподобных приматов и людей» [22. С. 283–284]. Собранная информация содержит данные  о нейронных связях и отдельных нервных клетках, а также демонстрирует  активность определенных генов.

Все эти и многие другие проекты применяют различную методологию, в том числе технологии исследования мозговых структур и связей на нейронном уровне. Среди методов получения информации о работе мозга человека в настоящее время широко применяется нейровизуализация (методы визуализации, которые используются неинвазивно). Она, в свою очередь, делится на структурную и функциональную визуализацию. Структурная визуализация помогает в получении данных о структурах мозга и заболеваниях, связанных со структурными изменениями. Функциональная визуализация позволяет диагностировать изменения, влияющие на функционирование мозга, но не всегда затрагивающие крупные структуры.

Для получения информации о трехмерной структуре тканей мозга применяется метод деления мозга на воксели. «Воксель — это трехмерный  эквивалент пикселя в двухмерных изображениях… это прямоугольный  параллелепипед, представляющий собой базовый элемент объема со сторонами, зависящими от метода визуализации» [22. С. 284]. Размер вокселя  может варьироваться от доли миллиметра до сантиметра, в зависимости от метода визуализации. Несколько вокселей совмещаются в срезы для получения трехмерной информации о мозге.

Исследование зеркальных нейронов и их систем

Последние результаты изучения зеркальных нейронов и их систем позволили лучше понять связь сенсорных и моторных функций мозга человека. Выяснилось, что зеркальные нейроны объединяют зрительное восприятие и его моторную репрезентацию [23]. Иными словами, когда мы наблюдаем, как другой человек выполняет некоторое действие, в нашем мозге происходит моторный акт, как если бы мы сами выполняли это же самое действие. Такая моторная репрезентация помогает лучше понять другого человека, благодаря пониманию его действия через созерцание. Кроме того, моторные репрезентации наблюдаемого действия способствуют обучению при помощи подражания. Примеры подобного подражания хорошо известны и подробно  описаны. Это наблюдение за работой взрослого и подражание ребенка в процессе обучения, работа мастера и подмастерья и т.д. Зеркальные нейроны  и системы делаю возможным также акт сопереживания. Способность зеркальных нейронов подражать на уровне первичных эмоций, облегчает социальную коммуникацию.

Зеркальные нейроны и системы способны осуществлять семантическую и моторную категоризацию. Имеется в виду категоризация объекта  и категоризация действия. Согласно Дж. Риццолатти, моторная категоризация является первичной. На ее основе формируется перцептивный опыт,  а затем — семантическая категоризация.

«Чтение мозга»

Другим перспективным направлением современной нейронауки становится «чтение мозга». Это научное направление основывается на методах картирования и визуализации. «Чтение мозга» нацелено на расшифровку  кодов нейродинамических коррелятов психических процессов. С помощью технологии глубоких нервных сетей нейрофизиологи могут осуществлять визуализацию изображения (по данным функциональной магнитно-резонансной томографии), которое человек видит во время сканирования мозга.  Благодаря этому же принципу ученые научились и обратному действию — декодированию слов из мозга с погрешностью в 3 %.

Среди методов структурной и функциональной визуализации активно применяются компьютерная томография, ближняя инфракрасная спектроскопия, позитронная эмиссионная томография, магнитно-резонансная томография (используется чаще остальных методов), электроэнцефалография, магнитоэнцефалография, оптический сигнал, связанный с событием. Медицинские и нейронаучные исследования на основе извлечения информации из мозга  (в том числе визуальной информации) играют значимую роль в определении вектора развития дальнейших разработок в этой области. В этом смысле  «чтение мозга» способно моделировать когнитивные процессы при условии, что мыслительный акт, с которым работает нейрофизиолог, четко выделен и описан феноменологическими методами. Методы нейровизуализации  широко используются для изучения человеческого мозга, а также при создании карт активации. «МРТ-исследование всего мозга позволяет ученым классифицировать воксели… создано несколько атласов человеческого мозга, например Вероятностный атлас и Справочник человеческого мозга…, а также Атлас большого мозга» [22. С. 303–304].

Еще одним направлением нейронауки, которое получило широкое развитие в последние два десятилетия, является изучение нейронных коррелятов сознания. Различают полные нейронные корреляты и контент-специфические нейронные корреляты сознания. Первые представляют собой абсолютно  любое общее состояние сознания, вторые — определенное содержание сознания, которое может быть расшифровано посредством процедуры «чтения мозга». Коррелят, как правило, помогает осуществить вход в сложную  кодовую систему мозга.

Среди отечественных представителей нейронауки отметим работы  К. Анохина. Он отмечает, что для разработки «биологоподобного ИИ» требуется разработка «нейронаучной теории естественного интеллекта». В авторском контексте именно она «должна решать фундаментальный вопрос о том, откуда из операций нервной системы берутся свойства разума и сознания» [24. С. 44]. Идеи, высказанные в концепции Анохина, вносят весомый  вклад в изучение нейронной сети мозга и построения ее математических  моделей [25].

Кроме того, среди отечественных разработок в области нейронауки  следует отметить исследования В.Я. Сергина. Ученый разрабатывает концепцию, в рамках которой главная роль в процессе восприятия отведена функции «объемлющей характеристики» [26]. Благодаря этой функции сенсорные  системы создают на каждом уровне восприятия объемлющие характеристики. Они, в свою очередь, выступают не простой суммой признаков, а их синтезом, который обусловлен целями индивида, в том числе, адаптацией. Объемлющие характеристики складываются в иерархию, где на каждом уровне нивелируются мелкие незначительные детали.

«Я», «самость» и «мозговые карты»

Согласно последним данным нейронауки, человеческое «Я» представляет собой уникальную структуру эго-системы мозга, или «самость», которая содержит особенные личностные свойства индивида. Изучению таких систем посвящены работы крупных нейрофизиологов: А. Дамасио, К. Коха,  Д. Матюшкина, В. Рамачандран, Дж. Тононони, Дж. Эдельман, К. Фрит и др.

Взгляды представителей нейронауки на «Я» и «самость» различны. От представления о «самости» как обязательной темы исследований до представлений о преждевременности рассмотрения «самости» как отдельного объекта исследования.

А. Дамасио полагает, что открытия в области нейронаук, в особенности нейробиологии, психологии, а также науках, изучающих и создающих ИИ, приближают человечество к разгадке тайны сознания. По его мнению,  эксперты в области ИИ сегодня в большей степени сконцентрированы на  феномене интеллекта. Тогда как чувства нередко выносятся за границы  исследований.

Согласно Дамасио включение этого элемента в технологию создания робототехники может значительно улучшить качество и эффективность реакций, что сделает поведение робота более «разумным» по сравнению с тем, каким оно было при отсутствии данных, получаемых благодаря чувствам и телесным исполнительным элементам. Дамасио показывает, что чувства способствуют эффективному протеканию гомеостаза^[5]. Основной вопрос состоит в следующем: является ли человеческое существо «чувствующим видом»,  который может думать, или человек — это «коллективно мыслящий вид»,  который также способен чувствовать?

Дамасио утверждает: «В рассуждении о наделенной сознанием психике я отдаю приоритет человеческому “я”, самости. Я убежден, что наделенная сознанием психика возникает тогда, когда к базовым психическим процессам добавляется процесс самости. Психика, лишенная самости, строго говоря, не обладает сознанием» [4. С. 20]. «Самость» — достоверный помощник в деле познания психики. Некоторые аспекты самости, с помощью которых человек интерпретирует окружающий мир и себя, продолжают развиваться в настоящее время на культурном и биологическом уровнях. При этом «я» («самость») понимается как процесс, который может быть рассмотрен с двух точек зрения. Во-первых, это позиция наблюдателя, который изучает динамический объект. Такой объект включает психическую деятельность и определенные свойства поведения и обозначается «я-как-объект». Во-вторых, это «позиция «я-как-носителя-знания» — процесс, который является центром всего нашего опыта и, в конце концов, дает возможность этот опыт осмыслить» [4. С. 21]. Таким образом, мы видим, что идея «самости» имеет двойственный характер. Две идеи «я» соответствуют двум этапам эволюционного развития «я».  По охвату «я-как-носитель-знания» шире «я-как-объект».

Понятие «я-как-объект» представлено в работах Дамасио следующим образом: «динамическая совокупность интегрированных невральных процессов, ориентированная на репрезентацию живого организма и находящая свое выражение в динамической совокупности интегрированных ментальных  процессов» [4. С. 22]. При этом «я-как-носитель-знания» сложнее выявить в психике и физиологии. Но роль этого уровня самости в функционировании сознания велика. Существование «я-как-носитель-знания» становится  «…поворотным моментом биологической эволюции…он нахлобучен на  «я-как-объект» сверху, и новый уровень нейронных процессов становится причиной появления еще одного уровня ментального» [4. С. 22]. «Я-какобъект» и «Я-как-носитель-знания» не противопоставляются друг другу. Они представляют собой единую протяженность в развитии. «Я-как-носительзнания» вырастает из «я-как-объекта». При этом верхние слои «я» («Я-как-носитель-знания») испытывают влияние социокультурных взаимодействий, а также СМИ, новостных лент, социальных сетей и т.д.

Отсюда следует тезис о том, что ощущения, чувства, эмоции и «самость» в конечном счете приводят к созданию человеческого общества и культуры. Мозг функционирует под воздействием «самости», которая в свою очередь, предопределяет «доступный спектр» мыслей, которыми мы впоследствии «жонглируем», чтобы прийти к некоторому мысленному заключению. Это порождает ряд вопросов: являемся ли мы хозяевами своего разума? Обладаем ли свободой выбора? Каков механизм принятия решений?

Подобные вопросы в очередной раз подводят к обсуждению «трудной» части проблемы сознания, сформулированной Д. Чалмерсом. Дамасио считает «трудную проблему» сознания биологически необоснованной идеей.  Согласно Чалмерсу трудная проблема сознания заключается в выяснении того, почему и как мы имеем квалия и феноменальный опыт. Согласно Дамасио даже если удастся решить этот вопрос, трудная проблема сохранится, даже когда будет объяснено выполнение всех соответствующих функций. Он исходит из гипотезы, что сознание представляет собой средство адаптации людей к различным угрозам для обеспечения гомеостаза. Если организм находится в состоянии, способствующем гомеостазу, то возникают приятные ощущения, эмоции и чувства. И наоборот.

В работе «В поисках Спинозы…» Дамасио утверждает, что Спинозе интуитивно удалось постичь величайшую роль, которую играют чувства в процессе формирования сознания. «Эта детерминация все чаще стала подтверждаться результатами исследований, подкрепляющими представление о том, что определенные области мозга отвечают за постоянный мониторинг состояния всего тела, учитывая как внешние…, так и внутренние… факторы.  Основные образы в потоке мышления — это изображения некоторых событий тела (внутри или вне его). Основание этих образов — набор «мозговых карт», т.е. совокупность данных, полученных от нервных окончаний в каждой части тела. Эти «мозговые карты» или «карты тела в мозге» всесторонне представляют структуру тела в каждый момент времени. Одни карты отображают мир внутри организма, другие — внешний мир» [27. P. 68].

Нейрофизиолог К. Фрит также отмечает, что мозг способен создавать карту окружающего нас мира. На карте отображаются такие объекты, которые имеют для нас наибольшую значимость и предсказывают поощрение. Здесь же отображены объекты, которые обладают для нас низкой ценностью и предвещают наказание» [5. С. 154]. К. Фрит утверждает, что у человека есть единственная мозговая карта, не обладающая долгосрочной памятью. Она  похожа на калейдоскоп. С его помощью человек наблюдает мир. До тех пор, пока представления и предсказания мозга сбываются, рисунок на карте остается неизменным. Как только обнаруживается ошибочное представление, узор встряхивается. На месте предыдущего образуется новый. Это позволяет непрерывно корректировать поведение и подстраиваться под трансформирующуюся социальную реальность.

Таким образом, можно заключить, что существует, как минимум два главных направления функционирования сознания: управление жизнью  и сохранение жизни. Эти же принципы являются фундаментальными ценностями с биологической точки зрения. Иными словами, возникновение психики, наделенной сознанием, напрямую связано с регулированием жизни  (гомеостазом). При этом современная нейронаука не исключает возможности, что ее понимание позволит лучше разобраться в истоках различных культур и их уникальных особенностей.

Следует отметить скептичное отношение современных представителей нейронауки к возможности загрузки сознания на электронный носитель.  К примеру, Дамасио отвергает идею независимости сознания от субстрата и сравнивает этот процесс с ограниченной передачей одних лишь рецепторов на электронное устройство. Такие рецепторы не смогут иметь доступ к реальным вкусам и запахам. Подобная электронная «реинкарнация» может повлечь (при благоприятных условиях) смену телесных механизмов ощущений,  эмоций и чувств, в результате чего может произойти такое перерождение личности человека, которое не будет иметь ничего общего с оригиналом.

Кроме того, понимание сознания, которое в настоящее время сложилось в нейронауке, порождает множество вопросов, связанных с одной из главных особенностей современного социокультурного пространства — всеобщей цифровизацией. Цифровая революция порождает прогрессирующую глобализацию человеческого сознания. Сможет ли в этих условиях быть сохранена цель социокультурной саморегуляции такой же, какой она была сформирована миллиардами лет эволюции? Или эволюционное развитие будет  прервано? Подобные вопросы особенно актуальны в период стремительного развития цифровых технологий.

Заключение

В результате осмысления достижений нейронауки по перечисленным областям, можно сделать вывод о том, что в настоящее время изучение функционирования человеческого мозга, сознания и когнитивных процессов не представляется эффективным без применения телесно-ориентированного подхода и учета данных нейронауки. Можно заключить, что телесно-ориентированный подход опирается на последние результаты исследований в нейрофизиологии, нейронауке, биологии, медицине, но не отрицает при этом идеальности продуктов разума. Он гармонично продолжает синергетический подход в эпистемологии и на сегодняшний день является эффективным в таких областях научного познания, как эпистемология, когнитивистика, философская антропология, нейролингвистика, нейрофизиология и др. Данный подход уместен в широком диапазоне исследований от робототехники и искусственного интеллекта до теории социальной коммуникации. Необходимость  исследований в области телесной обусловленности сознания, а также холистическое рассмотрение когнитивных процессов подтверждается экспериментальными данными в области нейронауки.

 

_{¹ Авторы демонстрируют, что человеческий разум во многом обусловлен физической природой и телесным опытом. В данном контексте подчеркивается фундаментальная воплощенность человеческого разума.}

_{² Следует положить кисть руки на стол и закрыть ее ширмой от собственных глаз. Рядом поместить резиновую руку и одновременно дотрагиваться до них обеих мягкой кисточкой. При этом испытуемый видит только поглаживание кисточки по резиновой руке. Через некоторое время человек не будет чувствовать прикосновения кисточки к своей руке, а будет ощущать их там, где кисточка касается резиновой руки. Подобные эксперименты дополняют представления об орудиях труда, как органопроекциях. Всякий раз, когда человек использует объекты материального мира как орудия, тело получает свое продолжение за счет этих предметов. Человек может не чувствовать непосредственно, когда что-то соприкасается
с предметом в его руке. Орудия не имеют прямой связи с мозгом. Но человеку свойственно ощущать положение руки, так как в мышцах и суставах есть нейроны, отвечающие за чувственное восприятие.}

_{³ Речь идет о сцене, в которой кормилица Одиссея Эвриклея, знавшая его с детства, омывает «чужестранцу» ноги и, нащупав шрам, узнает по нему Одиссея.}

_{⁴ Состояние всеобщего единения обозначается термином «панкоммуникация» — ситуация, когда делокализация (в том числе делокализация тела) приводит к взаимодетерминации технобытия человека и его культурной среды. Такая гибридная среда предполагает реализацию проектов Интернета вещей и Разумной среды. В Китае, Японии, странах ЕС эти проекты, как основные направления гибридной реальности и панкоммуникации, приняты на государственном уровне в качестве приоритетных направлений, наряду с нанотехнологиями, и обусловлены ожиданием социополитических, экономических и социокультурных эффектов.}

_{⁵ Гомеостаз — саморегуляция, способность открытой системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание динамического равновесия. Стремление системы воспроизводить себя, восстанавливать утраченное равновесие, преодолевать сопротивление внешней среды.}

Об авторах

Елена Владимировна Чапны

Южный федеральный университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: elena_chapny@mail.ru
ORCID iD: 0009-0009-8386-0607

кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии, Институт философии и социально-политических наук

Российская Федерация, 344004, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, д. 105

Список литературы