Феномен дизайнирования будущего: эффект метрономов

Полный текст

Введение

Ускоряющаяся глобализация породила череду важнейших проблем,  которые смогли изменить наш взгляд на современный мир и его будущее. До последнего времени нам казалось, что глобализация выступает единым трендом современного развития. Однако бурные события последних нескольких лет поставили это представление под знак вопроса. Можно утверждать, что следующая эпоха глобализации будет в основном не экономической, а ценностной. В этой связи важным представляется работать в направлениях исследований, отражающих прогнозируемые изменения ценностей в цифровом обществе.

Вышесказанное позволяет говорить об актуальности исследований, связанных с процессами конструирования мира будущего, который сегодня описывается как «выставочное общество» [1. С. 15] в силу того, что вещи в этом обществе прирастают в ценности лишь тогда, когда их видят. В таком мире идентичность человека определяется не только им самим, как познающим субъектом, но и системой вещей, делающей любую идентичность видимой, доступной для восприятия другими. Именно вещь, а более точно, образ вещи как его понимал Г. Кнабе (образ вещи характеризуется тремя гранями, которые соответствуют трем способам его восприятия: социальному, духовному и социологическому), всегда определял принадлежность к социально-культурной группе [2]. Однако если во времена «до Интернета» вещи объединялись в общественном опыте, то в цифровых форматах, в мире под названием «текущий» [3], мы имеем дело с «вещами-в-движении». Это образ вещи, который существует в ситуации отсутствия способности присваивать и стать своей собственной. Эта вещь также присутствует одновременно во всех средах: офлайне или онлайне как обезличенный предмет. Гипотезой предлагаемого исследования является следующее утверждение — в процессах интернет-коммуникаций речь идет не о человеке, а о его «расширениях» как пространстве образов вещей, взаимодействующих между собой. Эта совокупность «выставленных образов вещей» становится пространством конструирования образов будущего, задающим новые характеристики этого процесса. Целью данной статьи является описание феномена дизайнирования будущего как одного из возможных вариантов его конструирования расширенным «Я» (extended self), отражающих прогнозируемые изменения ценностных  ориентиров.

О релевантности конструктивистских подходов  и постнеклассическом подходе в конструировании образов будущего

Собственно термин «конструктивизм» появляется в середине XX в. при обсуждении работ Ж. Пиаже и Дж. Келли и окончательно входит в обиход с появлением работ П. Вацтлавика в сборнике «Изобретенная действительность». Пиаже связывает формирование образов в психике с развитием способности к предвосхищению, что позволяет обращаться к концепциям конструктивизма при обращении к проблематике конструирования образов будущего. Проблема будущего получает новое звучание в эпоху цифрового общества. Понятие «образ будущего», предложенное в качестве самостоятельной категории нидерландским социологом Ф. Полаком, в большей степени связывалось с позитивной моделью ожидаемого будущего. В работе «Образ будущего» (1973) Ф. Полак пишет про то, что образ будущей социальной реальности — это то, что и приводит общество к созиданию новейшей социальной действительности. Однако сегодня более актуальным представляется  использование этого понятия для исследования синтетических картин будущего, продуцируемых социальным воображаемым, в терминологии К. Касториадиса, «магмы» социальных воображаемых означиваний [4]. Обращение к тематике будущего с точки зрения разнообразных научных подходов фиксируется в «исследованиях будущего» (Futures studies): а) Исследование осознания будущего (Futures Consciousness) в работах Sande Ö., а также Galtung J. и Inayatullah S. [5; 6]. Подчеркивается, что для целей конструирования важным является понимание факта переживания будущего наравне с прошлым и настоящим, одно невозможно без другого. б) Исследование ориентации на будущее (future orientation) как направление исследования ориентации человека на будущее: Future orientation and socialization Trommsdorff G., Future orientation: A conceptual framework Seginer R. [7; 8]. в) Исследование дальновидности / отношение к удаленной перспективе (prospective attitude) в трактовке Гастона Бергера есть основа искусственного конструирования картин будущего [9; 10]. г) Исследование проспекции (prospection) как осознание связи процессов настоящего с их ближайшими следствиями. К. Шпунар употребляет термин «осмысление краткосрочного грядущего» (episodic future thought) и подчеркивает, что человеку проще представить себя на следующий день или послезавтра, чем представить то, что может произойти с ним  в следующем году или через 10 лет  [8. С. 11—13]. Как мы видим, многие направления в исследовании будущего так или иначе обращаются к терминологии конструирования.

Одновременно в процессах конструирования образов будущего происходит актуализация визуальной компоненты вкупе с процессами цифровизации, что порождает новую социальность и новые практики анализа визуального. Об этом пишет В. Беньямин (1996), описывая бесконечную копируемость и «видимость» информации. Процесс конструирования образов, в том числе и визуального конструирования, в историческом аспекте представлен в работах У. Эко «От древа к лабиринту» (2017), «Полный назад! „Горячие войны“  и популизм в СМИ» (2012); этот процесс также был неоднократно рассмотрен в контексте корреляции лингвистической и внелингвистической реальности: Hjelmslev, L. «Prolegomenato a Theory of Language» (1963); Барт Р. «Избранные работы: Семиотика. Поэтика» (1994), «Мифологии» (2019); Бодрийяр,  Ж. «Система вещей» (2001); Бурдье П. «Социальное пространство: поля и практики» (2005).

Однако целью данного исследования не является рассмотрение ключевых положений столь разнопланового направления как конструктивизм. В рамках конструктивистских идей важным для целей этой статьи является положение о том, что знак, вещь (образ вещи) есть решающий фактор в осознании цифрового мира. При всем этом социальное взаимодействие рассматривается как совокупность вещей, идей, мыслей, ценностей (Л.С. Выготский).  В критериях цифрового «выставочного» общества возникает проблема общественного конструирования действительности, заложенная Л. С. Выготским, что может стать основанием для осмысления закономерностей конструирования образов будущего.

Итак, через конструирование человек постигает социальную реальность. Данная концепция проходит сквозной нитью через учения многих философов и согласуется с ключевым тезисом постнеклассической науки о роли активного познающего субъекта: «Человек — фактор эволюции, участник процесса и, как обладающий разумом и способный направлять и осознавать эволюцию, ответственен за нее» [14. С. 50].

Обращение к работам А. Уайтхеда (теория концептуального схватывания, теория сращения), И. Пригожина (Человек как часть природы, его свобода, выражающаяся в ответственности перед миром), Т. Лукмана, П. Бергера (репрезентация понятия социальной реальности с включенными в нее элементами субъективных представлений, веры и ценностей) позволяет раскрыть суть цифровых «расширений Я», как акторов новых отношений в «выставочном обществе». В.А Лекторский в своем выступлении на конференции «Конструктивизм в эпистемологии и науках о человеке» утверждал: «Основная идея эпистемологического конструктивизма состоит в том , что «знание что» может быть сведено к «знанию как»: вы знаете нечто о каком-либо предмете в том и только в том случае, если можете построить его. Это идея кантовской философии: мир опыта, т.е. мир предметов и их отношений» [15. C. 30]. Суть концепции заключается в том, что познаваемый мир — это результат деятельности нашего мозга, доступный субъекту, познаваемый мир представляет собой конструкцию, созданную им же самим. Но в этом же кроется противоречие процесса конструирования образов будущего в обществе, которое характеризуется сегодня как «выставочное». Наш мозг (и сознание) конструируют будущее как продолжение самого себя, но «образ вещи» как инструмент,  с помощью которого конструируется будущее, есть пространство предметности с ускользающими смыслами. И в этом аспекте изучение способов  конструирования будущего «расширенным Я» содержит в себе уникальные возможности для изучения процессов познания, определяющих «знание как».

Решить данное противоречие возможно при обращении к тезисам постнеклассической науки. И. Пригожин в работе «Переоткрытие времени подчеркивает: «Мы живем в мире, где симметрия между прошлым и будущим нарушена, в мире, где необратимые процессы ведут к равновесию в нашем будущем <….> Мы постоянно вступаем в мир становящегося, возникающего. Бытие и становление — не противоположности, а „два соотносимых аспекта реальности“» [16. С. 327] . Следовательно, механизмы образования и саморазрушения, идентичные биохимическим и социальным системам, которые удовлетворяют определенным условиям, являются открытыми, обладают огромным количеством подсистем, находящихся в дальнем от равновесия состоянии. Безусловно, данный вывод можно использовать для описания современных социокультурных процессов при решении проблемы взаимодействия субъекта, познания в целом и социальных конструкций. По определению И. Пригожина, «...мы не можем втиснуть в прокрустово ложе единого описания различные аспекты нашего опыта. Нам приходится прибегать к многочисленным описаниям, не сводимым одно к другому, но связанными между собой точными правилами перевода...— и эта особенность приводит к возникновению структур нового типа — диссипативных структур, весьма важных для понимания когерентности и организации в неравновесном мире, в котором мы живем» [17. C. 99]. Значит, на основании выводов философии И. Пригожина возможно раскрыть механизмы новых способов конструирования будущего как процессуальных феноменов «прозрачного общества», фиксирующих момент сейчас для «вещей-в-движении», обладающих такими характеристиками, как становление, необратимость и событийность.

Эффект метрономов

Гипотезой данного раздела является следующая мысль: эффект метрономов в процессах дизайнирования будущего есть ключевой механизм его конструирования — это процесс установления сопряжения частей в целое посредством установления общего темпа развития подсистем — фазовую синхронизацию (универсальное физическое явление, открытое Христианом  Гюйгенсом в 1665 году). Суть явления  в том, что маятники двух часов начинают качаться полностью синхронно спустя некоторое время, после того как их повесят рядом на одну стену. Аналогичный эффект наблюдался и у метрономов, расположенных на одной поверхности. Феномен фазовой синхронизации был обнаружен в разных системах (например, в полете стай птиц и движении косяков рыб). К этому же феномену относятся многие социальные процессы, такие как синхронизация аплодисментов в театре, организованные действия людей в толпе (автосинхронизации). В политических технологиях чаще всего говорят о «стадном чувстве», а «эффект метрономов» еще называют тремя законами толпы. Таким образом, явление фазовой синхронизации принимается во внимание при объяснении появления структур , возникающих из социального хаоса.

В классической работе «Порядок из хаоса» авторы рассматривают закономерности существования структур нового порядка. Такие структуры могут возникать вдали от равновесия. «В сильно неравновесных условиях может совершаться переход от беспорядка, теплового хаоса, к порядку. Могут возникать новые динамические состояния материи, отражающие взаимодействие данной системы с окружающей средой. Эти новые структуры авторы назвали диссипативными, стремясь подчеркнуть конструктивную роль диссипативных процессов в их образовании» [18. С. 54]. И. Пригожин, рассматривая  теорию диссипативных структур, опирается на три существенных элемента: а) вводится новое понятие для функции, описывающей простую микроскопичную активность; б) рассматривается конкретное микроскопичное пространственно-временное структурирование этой функции; в) исследуются флуктуации, понимаемые как простые действия, способные произвести новую структуру [17. С. 115]. Таким образом, опираясь на данный тезис, можно утверждать: человек в информационном пространстве конструирует свой статус «расширенного Я» посредством образов вещей, которые он не успевает «присваивать», поскольку это вещи-в-движении: торренты и буккроссинг Airbnb, каршеринг и пр. Ценность вещи нивелируется за счет опредмечивания в ней сущностных сил человека. В этом случае тезис о том, что рождение новых идей у того или иного человека обусловлен погружением  в разделяемый многими мир значений, проблем и отношений [19. С. 258], получает новое звучание в мире господства «вещей-в-движении», упоминаемых выше.  Важным становится не разделяемая идея или проблема, а образ вещи. Так мы получаем ситуацию «одолженного гардероба». Вариативность образов будущего формируется в пространстве обезличенной предметности, когда вещь не означает принадлежность к определенной социальной группе, а становится инструментом взаимодействия, что делает возможным возникновение  эффекта метрономов (взятом из лексикона постнеклассической науки)  как одного из механизма конструирования будущего в целом и как механизма дизайнирования будущего в частности.

В этом случае механизм дизайнирования становится более понятен,  поскольку конструирование происходит в образах вещей, предлагаемых обществом. Например, как мы видим человека будущего. Это человек, в теле которого появляется все больше неорганических искусственно созданных материалов (импланты, стенты, протезы и пр.); тело защищается от агрессии окружающей среды неорганическими оболочками (скафандр, одежда с встроенными датчиками). Человек использует неорганические изделия, персональные датчики (гаджеты), чтобы контролировать свои действия дистанционно. Вещная среда дает создает условия для более комфортной жизни, с одной  стороны. С другой, эти же условия конструируют «человека подключенного», ключевой целью которого «быть на связи» [20]. «Быть на связи» есть новое условие «сборки» человека будущего и основа для его вещных (цифровых) расширений.

Вторым условием становится господство идеи потребления вещей или предметов, если речь идет об обезличенной предметности. Из-за роста благосостояния возник феномен социального инфантилизма. В современном обществе скидок, в странах-дискаунтерах и люди постепенно делают себе послабления, скидки, легко находят объяснения нежеланию быть активными в труде и познании мира. Для них важно больше потреблять. Нежелание человека ограничить себя в потреблении приводит к тому, что жизнь человека заполнена предметами, приобретение и обладание которыми становится самоцелью и смыслом жизни. «Согласно знаменитой формулировке Джорджа  Ритцера, супермаркеты — это наши храмы; <…> Источником самых ярких эмоций для нас служат спонтанные покупки и избавление от вещей, потерявших для нас привлекательность, с тем, чтобы заменить их более привлекательными. Полнота потребительского наслаждения означает полноту жизни» [21. С. 68].

Эти два условия: «быть на связи» и «предметность потребления» дают нам понимание принципов функционирования процессов дизайнирования с ключевой ролью «расширенного Я» (extended self). По сути, мы говорим об акторе цифрового мира, конструирующего реальность образов вещей будущего в процессах цифровых коммуникаций. «Это цифровое расширение личности современного человека <…> особенности социального взаимодействия — т.е. построения новой социальности — цифровой» [20. С. 437].  Визуальная же фиксация образов вещи в повседневности цифровых коммуникациях превращается в способы ее индивидуализации, а сами вещи не просто опосредуют конструирование и представление идентичности, они  становятся способом конструирования будущего.

Обсуждение результатов

Ключевым тезисом данного раздела является следующий: изменилось ли представление о том, как конструируется будущее при понимании факта переживания будущего наравне с прошлым и настоящим в цифровом мире.

Анализ работ, посвященных данной проблеме, позволил отметить существенный пробел в научной области «исследования будущего» (Futures studies). Традиционно рассматривается субъект конструирования в его включенности в отношения настоящего, однако сегодня «потребительский бум» задает образ будущего, основанного на предметном взаимодействии (образы вещей) [22]. У каждого из нас свое я, свой мир, в который включены другие люди, но сегодня, посредством актуальной предметности, субъект становится зависимым от онлайн-реальности, которая берет на себя функции сообщества, она его «слепляет». Как отмечает Е.Н. Князева: «…липкой становится  не только реальность, но и человеческий опыт» [23 . С. 91]. Таким образом, мы акцентируем внимание не столько на включенности субъекта в процессы конструирования образов будущего, но и на отсутствии границ между личным и общественным. Ситуация «одолженного гардероба» диктует новые правила социальности. Так, Умберто Эко пишет о добровольном отказе от privacy [24]. Цифровые технологии способствовали включению человека в коммуникацию «за пределы» ранее дозволенных рамок, и именно эти изменения повлияли на качество социальных связей [25]. Таким образом, нивелирование границ между «публичным» и «личным» — это та новация, которая сегодня стала частью процессов конструирования будущего. Объясняя это феномен, Чэнь-И Юй делает вывод о том, что с помощью социальных сетей человек «выходит за рамки времени» [26 . С. 2]. Наслаждение онлайновой реальностью меняет и делает иллюзорными границы между индивидом и социумом. Скажем, учетную запись можно использовать для описания личности как в онлайн-, так и в офлайновом мире [27].

В чем же особенность процессов дизайнирования будущего и их отличие от собственно процессов конструирования образов будущего, о которых говорят исследователи в области future studies? Как было показано выше, сегодня в цифровой реальности присутствует нивелирование границ между «публичным» и «личным». Дизайнирование будущего с ключевой ролью «расширенного Я» (extended self) базируется на двух процессах: «быть на связи» и «предметность потребления». В таком случае мы можем говорить о феномене дизайнирования будущего как одном из способов его конструирования в цифровом мире, обладающем особыми признаками. Это процесс, в котором контексты повседневной жизни через образы вещей в их системности и тотальности оказываются встроенными в социальные отношения повседневной предметности, в которых отсутствуют границы между «публичным» и «личным» в процессах планирования (проектирования) будущего, в результате чего индивидуальные контексты (характеризующиеся условиями «быть на связи» и «предметность потребления») становятся существующим порядком.

В итоге образы вещей в конструктах такого будущего рассматриваются в качестве объективированного (овеществленного) пласта социальной и личной жизни . И тогда принцип фазовой синхронизации работает по-другому, синхронизируются не люди или действия людей, а цифровые расширения человека: достроенного Я (extended self). Стоит отметить, что личность, постоянно испытывая деформирующее воздействие информационного мира, попадает в дополнительную зависимость от своего цифрового двойника. Мы получаем ситуацию, когда свою социальность мы закрепляем через образы вещей, что, в свою очередь, влияет на процессы конструирования будущего.

Эта проблематика сегодня интенсивно изучается в мировой науке, а термин «расширенное Я» или „extended self“ отражает новый способ вещно-предметного опосредования собственной самости в цифровом обществе. Этот термин фиксирует современную ситуацию актуальной предметности.  Для человека вещь становится частью восприятия мира в ее предметной изначальной предрасположенности. Вещь, при таких условиях, связанна  с восприятием, формированием структур сознания, в той же мере, как при любом обмене информацией.

Итак, в образах будущего пространство состоит из виртуальных и физических вещей, включая обертоны памяти (по Г. Кнабе, вещи с помощью которых существует наше настоящее и прошлое). Осознание будущего посредством образов вещей репрезентируется в особой семиотической реальности вещей-в-движении. Познающий субъект из актора становится объектом конструирования, а система социальных коммуникаций растворяет в себе индивидуального субъекта [28. С. 30]. Так, некоторые события в социальных сетях провоцируют одинаковое поведение пользователей, которых объединяет только одно — они пользователи одной сети (можно сравнить с одной поверхностью, на которой стоят метрономы или висят маятники). Подобный эффект появляется в процессах дизайнирования будущего, и образ будущего становится публичным продуктом [29. С. 81]. Публичность, открытость и транспарентность контента социальных медиа визуализирует предметное пространство общих целей (новый айфон как образ мечты и образ лучшего будущего, и тысячи желающих объединяются в длинные очереди), способствуя широкому распространению публичных техник формирования коллективно разделяемой социальной конвенции относительно ожидаемых образов.

Заключение

Представленная социально-философская концепция дизайнирования  будущего, ключевыми элементами которой являются нивелирование границ объективной реальности и гиперподключенность к Интернету во взаимосвязи с предметностью потребления в субъективных процессах конструирования визуальных образов, отражает трансформацию процессов осознания будущего. Будущее, настоящее и прошлое в таких процессах связаны. Будущее посредством визуальных репрезентаций становится пространством существования субъекта через переживания настоящего. Однако цифровая реальность задает условия, когда собственное Я фактически сливается со своими цифровыми отражениями через индексацию вещно-предметной реальности. Конструкт «образ будущего» исследуется через многообразие феноменов, критериев, характеристик. Все изучаемые процессы демонстрируют постоянную динамику изучаемого явления, поэтому обращение к ключевым тезисам постнеклассической науки были оправданы. Следовательно, процессы конструирования будущего динамичны и в основной своей части сложно верифицируемы, но все же некоторые моменты, позволившие выделить такой способ его конструирования, как дизайнирование, просматриваются достаточно отчетливо. Выделяются базовые для процессов дизайнирования будущего условия функционирования: субъект в качестве (extended self) как  явление «человека подключенного и достроенного» имеет цифровые  расширения и конструирует образ будущего в логике гиперподключенности и предметности потребления в реальности настоящего, где «прозрачными» становятся границы между «публичным» и «личным».

Итак, феномен дизайнирования будущего — это не только новация в процессах конструирования будущего как способе его осознания, но и один из процессов трансформации цифрового общества. Социальные сети связывают людей на основе их разобщенности, где особенно важна экспликация предметности для репрезентаций самости посредством образов вещей. Именно в этих процессах мы наблюдаем, как происходит фазовая синхронизация цифровых расширений человека (extended self) — принцип согласованности частей в целое: установление общего темпа развития подсистем, так называемый «эффект метрономов». В рамках предлагаемых исследований концепция продолжает апробироваться и корректироваться на основе получаемых эмпирических данных. В дальнейшем она будет уточняться, планируется переосмысление ряда конструктов, с которыми работают исследователи, изучая взаимодействие не с самой личностью, а с ее «цифровым двойником» или даже с цифровым «образом вещи». Подчеркивается, что образ вещи (в широком смысле слова как инструмент означивания личности) становится самостоятельным активным субъектом коммуникации и имеет собственную значимостью (онтологическую или ценностную) в процессах конструирования образов будущего как формы, которая позволяет будущему присутствовать в настоящем, менять настоящее и тем самым оказывать влияние на будущее.

Об авторах

Наталия Александровна Лукьянова

Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого

Автор, ответственный за переписку.
Email: natalialukianova04@gmail.com
ORCID iD: 0000-0003-1186-0404

доктор философских наук, доцент, главный научный сотрудник, кафедра философии, культурологии и социологии

Российская Федерация, 173003, Великий Новгород, ул. Большая Санкт-Петербургская, д. 41

Оксана Анатольевна Скальная

Российская Федерация, 173003, Великий Новгород, ул. Большая Санкт-Петербургская, д. 41

Email: phdlife2030@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-5555-7936

аспирант, младший научный сотрудник, кафедра философии, культурологии и социологии

Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого

Список литературы